Декабрьский подснежник 4 часть, 5 глава

5. ТОСКУЮЩИЙ ГАМЛЕТ

Теперь, когда бандиты были обезврежены, можно было возвращаться к поискам Шуберта и Артёма. Маша вспомнила, что в этот день Шашкин должен был играть Гамлета, и отправилась в театр. У гардероба она встретила крутящегося и хитро стрелявшего глазками Смиби.
–Здравствуй, Смиби. Есть лишний билет?
– Никак нет-с, – ехидно ответил парень, разводя руками и снова и снова потирая ладони.
– А если очень постараться? – Маша пристально посмотрела на него достала из сумочки небольшую пачку денег.
– Если очень постараться, то возможно всё на свете! – весело присвистнул Смиби. – Задний ряд подойдёт? Мы туда стул дополнительный принесём.
– А поближе нельзя?
– Если очень постараться… – задумчиво-лукаво ответил Смиби, и Маша достала ещё одну деньгу.
– Какой же ты всё-таки, Смиби… Только ради Артёма это делаю.
– Ну он того стоит, Машенька, будь уверена!
– А как он?
– Рискует сорвать спектакль. Только и делает, что убивается и плачет. Плачет и убивается. Он такие стихи тебе посвятил!  Я  специально  переписал, – Смиби достал листок и принялся декламировать:

– Ты – та, что лучше всех и всех дороже,
Тоскую без тебя, любовь моя.
И как ещё душа держаться может,
Когда навек ушла ты от меня?

Тебе готов достать я с неба звёзды,
Глядеть без устали в твои глаза,
Слагать к твоим ногам стихи и розы,
Но на ладонь стекает вновь слеза.

Ты – самое родное, что есть в мире,
И свет померк, нет смысла бытия.
В моей душе тоскливо, пусто, сыро,
Раз я теперь один и без тебя.

Твой дивный взгляд – окно, где солнце светит,
Вселенная вращается вокруг.
Я добровольный пленник. Твои сети –
То райский и пленительный недуг.

Тебе, любимая, я посвящаю
Свои страданья, слёзы и мольбы.
Я без тебя, как призрак, умираю,
Ведь я тебя не в силах разлюбить.

В этот момент к ним подошёл Летниский. Он стоял в стороне и всё слышал.
– Мне кажется, ему лучше не видеть тебя во время спектакля, Маша, – сказал он. – Для него это может быть таким потрясением, что он точно может сорвать спектакль. Эх, бедный Йорик, бедный Йорик! Возьми-ка мужской костюм, Маша, и шляпу, я тебе их дам сейчас. Переоденешься?
– Думаешь, это необходимо?
– Да, я так полагаю.
– Ладно, будем считать, что это так. Я не видела Артёма и не знаю, в каком он состоянии. Давай костюм!
Маша отошла и быстро вернулась, перевоплотившись в весьма привлекательного юношу в строгом костюме. Волосы она спрятала под шляпу. И вот настало время спектакля. Когда Маша увидела Артёма, бледного, как смерть, сжимавшего в руках своего неизменного Йорика, она почувствовала, как сердце её застилает нежность. В руках у неё были цветы, которые она раздобыла опять же через Смиби. И вот, когда Гамлет вышел на поклон, Маша поднялась на сцену и протянула ему букет, глядя прямо в глаза пронзительным взглядом. Но так как слёзы застилали взор Шашкина, он не узнал её. Он принялся изящно кланяться красивому юноше, и вдруг «юноша» шагнул ближе, взял Артёма за руку и что-то шепнул. Артём залился рыданиями. Зрители раскрыли рты, а Маша склонила голову так, что шляпа упала, и чёрные волосы рассыпались по её плечам.
– Друзья! – обратился Артём к публике. – Это Маша, моё счастье, моё сердце, мой смысл бытия, моя вселенная, моя награда за все слёзы, которые я даже не пытался душить, играя Гамлета. Но теперь на вопрос «Быть или не быть?» я нашёл ответ, будьте уверены! О Маша, моя невеста, моя чернокрылая голубица! – он упал на колени, припав к машиной руке и обливая её слезами, а девушка взяла его под локоть и заставила подняться, после чего увела из театра, словно украв его ото всех жаждавших, чтобы Гамлет кланялся снова и снова.