Стояния на Угре

Случилось так, что не громовая Ангара и не своевольная Яна, не студеная Индигирка и не златой Алдан, не Ока многоокая и не волно-неволтная Волга, не Кубань, что на кубе, и не Колыма, что колом, не сильноветвистая Пьяна и не Далькю, что впадает одновременно в два океана... - а именно эта небольшая - в триста верст всего - речка с дремучим и мглистым названием, она и стала одним из своеобразных персонажей Российской истории, а СТОЯНИЕ на Угре - ключевым, поворотным пунктом в ней.

Несмотря на всю стратегическую беспрецедентность для мировой истории, это Стояние имело место. Можно даже сказать, что ИМЕЕТ место и ныне.

Было, надо сказать, не одно, а ДВА Стояния на Угре!
 
Первое состоялось в 1408 году.
Тогда, в ответ на лавирование княжества Псковского между Литвой и Москвой, войска литовского великого князя Витаутаса и войска великого княжества Московского, Василия I, простояли много дней, так и не решившись напасть. В итоге, Угорский договор 1408 года окончательно установил границу между двумя великими княжествами в верховьях реки Ока по рекам Угра, Рёсса и Брынь. С того времени, одно княжество захирело, а второе превратилось в величайшую сухопутную империю.

А вот что до  Второго – главного – Стояния на Угре…

…Это сегодня мы знаем о «конце Золотой Орды» и о возвышении Царства Московского. Но тогда, к 1480 году, вот уже четверть тысячелетия, как все русские княжества – и Московское едва ли не самое молодое (и самое нищее) из них – платили ясак татарве!
И всё-таки... Всё-таки Москва уже заворочалась, словно медведь в берлоге.

А потому, хан Ахмат подготовился к походу против Московии - и подготовился весьма основательно: прежде всего, разобрался с Крымским ханством. Затем, татаро-монгольскому хану удалось договориться с польско-литовским королём - Казимир IV обещал военную помощь. Картина маслом: эти - с востока и с юга, те - с северо-запада!

И вот, Псковская земля уже подверглась нападению со стороны Ливонского ордена. Ливонский хронист сообщал, что магистр Бернхард фон дер Борг «…собрал такую силу народа против русского, какой никогда не собирал ни один магистр ни до него, ни после. (…) Этот магистр был вовлечён в войну с русскими, ополчился против них и собрал 100 тысяч человек войска из заграничных и туземных воинов и крестьян; с этим народом он напал на Россию и выжег предместья Пскова».

Вдобавок, в самом начале 1480 года против Ивана III восстали его братья Борис Волоцкий и Андрей Большой, недовольные усилением власти великого князя, власти Москвы. А боярская верхушка в Великом княжестве Московском раскололась на две группы: одна – красочно именуемая «сребролюбцами богатыми и брюхатыми» – во главе с окольничими Иваном Ощерой и Григорием Мамоном советовала Ивану III спасаться бегством; другая же отстаивала необходимость борьбы с Ордой. Возможно, на Ивана III повлияла позиция москвичей, которые требовали от великого князя решительных действий.

Однако за СТОЯНИЕ на реке Угре – да еще в осеннюю мряку – не выступил никто. Никто не счел это задачей тактической или стратегической.

…Хан Ахмат же, обеспечив надежные тылы с севера, с запада и с юга, сам начал активные действия против Великого княжества Московского. Он продвигался по территории Великого Княжества Литовского не только без препятствий, но и с перспективами.

Если бы кто-нибудь, в ту осеннюю пору, наблюдал со стороны, как оба войска почти одновременно (в течение двух дней) повернули вспять, не доведя дело до решающей схватки, это событие показалось либо странным, мистическим, либо получало упрощённое объяснение: противники испугались друг друга, опасаясь принять сражение.

На Руси же современники приписывали это чудесному заступничеству Богородицы, которая спасла Русскую землю от разорения. Видимо и поэтому реку Угру стали называть, не много, не мало – «поясом Богородицы». Великий князь Иван III со всем воинством вернулся в Москву, «и возрадовашася, и возвеселишася все людие радостию велиею зело».

Татарва же стояла – сто дней, без малого – взирая, с того берега, на «Руку Москвы». Сквозь осеннее ненастье, сквозь мглу и огни – все глядел да глядел Ахмат-хан на Русь. Но не слабость и страх застилали ему глаза! – все ясней и яснее он видел: реки уже нет! два берега едины – и там, на другой стороне, не враги, а мы, МЫ ЖЕ стоим:

Два братца в воду глядятся, а век не сойдутся!

То же увидел и князь Московский, Иван Великий. Ведь то, что должно было стать последнею осенью в истории Руси, стало великим ея началом!

И в то же мгновение, снял хан Ахмат осаду - осаду с реки – и во степь воротился. А степь – ту великую Степь – в наследство оставил Руси!..

___________________________________
(*) Неведомо, почему, но… в нашем мире – мире непредставимых сроков и исполинских расстояний – нашелся небольшой зазор (ок. 310 северной широты) в который «уместились» устья Нила, Тигра, Евфрата и Янцзы (немного севернее – Хуанхэ, немного к югу – Ганга).

(**)Учёные установили, что на глубине примерно четырёх километров под землёй есть «подземная Амазонка» — огромная подземная река, текущая под Амазонкой и обладающая той же длиной, но в сотню раз большей шириною бассейном.

(***) Ряд современных американских исследователей отрицает за «Стоянием на Угре» историческую значимость, выходящую за рядовой дипломатический инцидент, а его связь со свержением ордынского ига (как и само понятие «татарское иго») рассматривают как историографический миф. Американские же историки (mille pardons за оксюморон!) отвергают историческую значимость и за Ледовым побоищем.
Да… трудно увидеть Руси особенную стать!..

Так что на это нам сказать? –
В Россию можно только верить!

Так, возможно, в первый, но не в последний раз, Русь оказалась на краю бездны. А назавтра, бездна оказалась в составе России, самой странной из стран.