4

Подростковая жизнь Остина не стоила большого количества особенных слов – в конце концов, у него не было отца, но зато была мать, не имевшая ничего общего с матерью Джейн, которую Остин так никогда и не увидел.
Поступив в колледж, где его ждала перспектива стать успешным экономистом, от которой он, однако, отказался, бросив учебу после второго года обучения, Остин не стал пробовать себя в другой специальности, несмотря на настойчивость матери, которая, в конце концов, просто сдалась.
С тех пор жизнь его представляла собой некую игру, немного пассивную и неинтересную, но все же игру, в которой он всячески пытался заработать, вначале работая официантом, соблазнённый неплохой зарплатой, с которой Остин даже смог позволить себе снять несколько убогую, но все же квартиру, не представляя, однако, каким неблагодарным трудом была его работа. Проработав в тесном, пропахшем алкоголем и сигаретами баре чуть больше полугода, его уволили после драки, в которой один из выступающих там музыкантов даже задействовал свою гитару.
После Остин работал курьером, вскоре уволившись из-за низкой зарплаты, которой не хватало, чтобы оплачивать квартиру, которой Остин к тому времени действительно дорожил. Лишившись даже этой работы, ему предстояла череда мелких подработок, пока он наконец не устроился продавцом в магазин пластинок, в котором работал вплоть до того дня, как встретил Джейн, так и после него.

С того самого момента, как Джейн появилась в его квартире, Остину показалось, что каждый ее угол стал выглядеть иначе, словно вместе с Джейн в этих комнатах поселилось что-то еще, заставившее даже это мрачное место выглядеть уютнее. Ее вещи, хаотично расположившиеся на разных, порой даже неожиданных поверхностях квартиры, выглядели так, словно находились там все это время, в то время как Остин просто-напросто не замечал их. Тем не менее, она, Джейн, ни капли не вытесняла его, размещаясь в своем новом жилище как-то даже скромно, будто бы боясь помешать. Заметив это, Остин сказал ей, что она может занимать не только любые полки, но и целые шкафы, ровно как и обшарпанные стены, которые все равно не внушали чувство комфорта. Через какое-то время они, однако, были заняты ее плакатами и некоторыми фотографиями, которые особенно привлекали Остина – он любил рассматривать их, лежа в постели. Что-то особенное было в каждой из этих фотографий, – заставляющее его думать о них рано утром или же поздно вечером, когда дым его сигареты поднимался высоко вверх, улетучиваясь у самого потолка, все такого же убогого и старого.
Может быть, потому его так завораживали эти фотографии, что мир в каждой из них был ее глазами?