Жар-птица из книги Публицистика

ЖАР-ПТИЦА.
Рота под командованием капитана Ивана Розенблаума сидела в окопах. Невдалеке рвались снаряды, но к ним все уже успели привыкнуть и особых эмоций это не вызывало. И вдруг, не с того-ни с сего, шквал огня обрушился на эту роту. Капитан Розенблаум кинулся к входу блиндажа, в котором сидел, глянуть, что происходит. Прямо ему в лицо пыхнуло наглое оранжевое пламя - и стало темно… Капитан очнулся, лёжа на траве в каком-то очень странном саду. Диковинные деревья, никогда им ранее не виданные, цвели диковинным цветом, также, как и цветы, источающие дурманящий голову аромат. «Ну, всё! Я умер и нахожусь в раю». Но что-то тут не совсем получалось. Ощупав себя капитан Розенблаум обнаружил, что он до сих пор во плоти. Но и это не всё! Слева у него находилась неизменная «планшетка», а справа на поясе висел пистолет ТТ. Рядом валялся автомат ППШ - вещи с пребыванием в раю абсолютно несовместимые. Он поднялся, поднял автомат (ведь это, как-никак, а социалистическая собственность) и пошел, шатаясь от слабости, между диковинными деревьями. Никаких признаков жилья нигде даже не намечалось, только вдали - что-то похожее на средневековый замок. К нему он и направился: может там кто-то есть, рассказать, что к чему и зачем. И вдруг справа от него появилась диковинная птица. Не то огромный павлин, не то лира. Перья её как бы вроде светились, но при свете угасающего дня уверенным в том никак было быть нельзя. Повинуясь какому-то заложенному в нём долголетней муштрой инстинкту, он вскинул автомат. На птицу никакого впечатления действие сиё не произвело. «Слушай, русский командир, Иван! Кончай играться! А я уж, так и быть, тебя пожалею». И в самом-то деле! Чего ему та птица. Иван вскинул на плечо автомат и уже собрался идти дальше. «Слушай, ля поц! Ты что, глухой?  Разве я не сказала тебе: хочу тебя облагодетельствовать. На вот тебе перо. Попадёшь в трудную ситуацию - это перо тебе поможет. А теперь разрешаю идти». Он и пошёл. Начало темнеть. Ни луны, ни звёзд, ничего. И замок не светит. Но тут заметил он из кармана гимнастёрки, куда положил перо, какое-то свечение. Достал. Перо, как электрический фонарик, излучало свет на много метров кругом. Так он и шёл всю ночь. Начало светать, а проклятый замок всё так же далеко, как и был.
Переживший уже почти три года войны, выносливый, как мул, капитан Розенблаум всё шёл и шёл, как автомат, не чувствуя усталости.  Наконец стало ясно, что цель всё-таки приближается. Стали видны подробности строения, отдельные кирпичи на стрельчатых арках окон. Замок окружала великолепная лужайка с зелёной травой, яркими цветочными клумбами. Оставалось недалеко, когда внезапно вдруг, из замка выскочили немцы. Никак не меньше пяти сотен. С маузерами наперевес они молча, двигались навстречу. И опять капитан Иван Розенблаум сделал то, чему его учили всё это время - «с автоматом залёг». Тем более, что капитану Розенблауму попадать в плен к немцам ну никак не следовало. Когда враги приблизились метров на двести пятьдесят, он открыл огонь скупыми очередями по три, ибо запасного диска у него не было. Но силы были неравны. Его обходили справа и слева. Оставалось только «голову честно сложить». И тут взгляд его упал на перо. Что там птица сказала. Он взял перо, повертел в руках и махнул с отчаянья. «Ты меня звал? Что хошь?» «Избавь меня от этих...» «Это можно!» И вдруг немцы куда-то исчезли...  Но с ними исчез и замок, и сад... Капитан Иван Розенблаум лежал у входа в блиндаж. В голове гудело. Рядом валялся автомат ППШ. С большим трудом встал, постоял немного, шатаясь. Стояла кругом мертвящая тишина (бедняга ещё не знал, что он был оглушён взрывом). Кругом валялись клочья человеческих тел, одежды и оружия. Но одно хорошо: снаряды, видать больше не рвались. И он побрёл, шатаясь и хватаясь за стенки окопа посмотреть, что стало с его ротой.
          Сюжет балета Игоря Стравинского «Жар-птица» (неправда).