На службе Отечеству Часть 2 Глава XXXV

                Глава  XXXV

     25 октября 1917 года (7 ноября по новому стилю) в Петрограде произошёл большевисткий переворот. Временное правительство, приведшее к власти в результате Февральской революции, было свергнуто. Власть в стране, сначала в столице, а затем и в других крупных городах перешла к большевикам. Находящийся по их контролем II Всеросийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов провозгласил Декрет о мире и заявил о выходе Советской России из войны. Командующим армией был поставлен прапорщик Крыленко, чья охрана прямо на перроне вокзала в Могилёве заколола штыками генерала Духонина. Демон Гражданской войны получил очередную толику крови, только разжегший его алчный аппетит.
    Сложилась парадоксальная ситуация, когда в Петрограде хозяйничают большевики, откуда уже приходят распоряжения о приеме на службу независимо от возраста, а в Иркутске правит Городская Дума,  губернией – комиссар Лавров, поставленный еще Временным правительством, находящимся в данный момент в камерах Петропавловской крепости. Фактически же вместо аппарата Департамента, откровенно саботирующим Советскую власть, всем стал руководить ЦК профсоюза таможенных служащих, который единственным среди профсоюзных организаций Министерства финансов встал на сторону Советской России.
    Иркутская таможня также продолжала оформлять военные грузы, еще шедшие в западные области и проверяла багаж пассажиров, правда график движения поездов был сорван, то здесь то там возникали пробки от чересполосицы властей.
      Утром 4-го декабря началось светопреставление и в Иркутске. Сначала был арестован губернский комиссар Лавров, а затем отряды красногвардейцев, созданные из рабочих и бывших военнопленных, заняли телеграф, почту, казначейство, Государственный банк. Пробовали разоружить юнкеров, но те на требования не реагировали.
    Гусликовский следил за всем происходящим с большой тревогой. Вот например Андрей еще учился и отказался сдать оружие – или сам бы стал стрелять по красногвардейцам, или они по нему…. Час от часу не легче… Солдаты гарнизона применили против юнкеров и казаков артиллерию, но перевеса одной стороны над другой нет, несмотря на прибытие рабочих отрядов с Красноярска, Канска, Ачинска  и Черемхово.
     Наоборот, 10-го декабря юнкера захватили телеграф. Стороны начали переговоры о перемирии, но они сорвались. В ходе боевых столкновений солдаты гарнизона начали грабить богатые дома, хозяев связывали, прислугу насиловали. Церковь Тихвинскую осквернили, гадить начали прямо на пол, царские врата изломали…
      Кровопролитие удалось остановить только после прибытия делегаций с Томска и Читы от Советов рабочих и общественных организаций. Раненых стали отправлять в госпиталя и больницы, убитых в моргах сотни. Только в одной Кузнецовской больнице 170 трупов. После трехдневного перерыва стали выходить газеты. Вечером за ужином читал первый номер газеты органа Иркутского Совета рабочих и солдатских депутатов – «Власть труда». В ней приводились потери за утверждение Советской власти – 229 убитых и 167 раненых.
     Всё это время учебные заведения не работали, а затем детей распустили на зимние каникулы, выставив оценки за четверть по текущим. Анхен и Мари сидели естественно дома, но переживали за Алексея, ходившего на службу. Все основные новости теперь приносила кухарка, ведь за хлебом надо ходить каждый день – а в хлебной лавке или на рынке чего только не наслушаешься.
Любое событие обрастало слухами, что то подтверждалось даже в худшем варианте… 22-го декабря в Брест-Литовске начались переговоры между советской и германскими делегациями…
      Вечером 31 декабря Ангара остановилась у Кафедрального собора. Начинался Новый 1918 год, но ничего хорошего он похоже не нёс…Новая власть начала закручивать гайки, была закрыта газета «Сибирь», затем 5-го января комиссары закрыли окружной суд, судебную палату. 8-го пришла телеграмма о разгоне Учредительного собрания. Мирного сосуществования с другими партиями и организациями похоже у большевиков  не получается…Вот и имущие классы в городе Иркутске обложили единовременным налогом в размере трех миллионов рублей для покрытия расходов по содержанию милиции и открытию дешёвых столовых.
      Если поначалу новая государственная власть на местах решила ликвидировать существовавшую систему таможенных органов, то затем убедившись, что  таможенные органы являются одним из главных источников поступления в бюджет денежных средств, решила поставить их в рамки новой системы власти.
     В конце января комитет Советских организаций Восточной Сибири и продовольственно-торговый отдел губернского Исполкома принял постановление «О борьбе со спекуляцией», согласно которому устанавливался строгий контроль пассажирских поездов, следующих через Иркутск и вводился досмотр багажа. Вводились строгие нормы провоза – чая не более фунта, сахара – тех фунтов, мыла – два куска ( хоть туалетного, хоть хозяйственного), обуви – две пары, мануфактуры – 30 аршин. Эти правила распространялись и на перевозку гужевым и водным транспортом. При обнаружении спирт и опий подлежал конфискации, а виновники подлежали наказанию по приговору военного трибунала или к трем месяцам ареста или штрафу до тысячи рублей.
     5-го марта был подписан Бресткий мирный договор, по которому Россия теряла около одного миллиона квадратных километров территории, обязывалась демобилизовать армию и выплатить контрибуцию в размере шести миллиардов марок, а также признать независимость Украины, Белоруссии, Литвы, Латвии, Эстонии и Финляндии. Это был неслыханный позор…
        Стали проходить с фронта бывшие досмотрщики, уволенные со службы по причине мобилизации, а их места оказались занятыми. Пришлось обращаться в Петроград. Ответ был следующим – предложить всем принятым временно и старших возрастов написать прошение об увольнении не позднее 15 апреля.
    Скоро стало ясно почему такая спешка. Оказывается уже введены новые оклады, пусть и временно – по 1-ое ноября 1918 года. Вся территория РСФСР разбивается на три района. Иркутск попал в третий. Управляющему заставой теперь полагалось содержание в 3720 рублей, помощнику управляющего заставой и управляющему таможенным постом – 3488, канцелярскому служащему высшего разряда -3255, низшего -2790. Значительно поднялись оклады для досмотрщиков, теперь первому разряду полагалось 3023 рубля, а низшему 2790. Ко всему прочему за службу в третьей зоне полагалась 30% надбавка.. Вот только требовательные ведомости надо составлять в двух частях. В первой – та сумма, которую получал до повышения, а во второй части – разница..
      В конце февраля по почте поступили очень значимые документы, которые в корне меняли всю деятельность таможни. Первое – циркулярное предписание от 5-го февраля 1918 года за №2129 – 2 О порядке ввоза и вывоза всякого рода товаров». В нем говорилось, что согласно Декрету Совета народных комиссаров от 28 декабря 1917 года, опубликованного 3-го января 1918 г. В газетах Рабочего и Крестьянского правительства с 1-го января 1918 года вывоз и ввоз в Россию всех товаров без исключения допускается в случае разрешения Отдела Внешней торговли Комиссариата торговли и промышленности. Все законы и положения, существовавшие ранее признавались утратившими силу – если они не подписаны товарищем М.В. Вронским. Если такого разрешения нет – признаётся контрабандой. Это не касалось товаров, ввозимых из областей Турции, занятых нашими войсками. То есть государство ввело монополию внешней торговли – теперь всё повезут пассажиры, разбивая товарные партии. Попробуй получить это разрешение в Петрограде, находясь в Чите или Иркутске. Правда потом пришло разъяснение, что пограничным с Китаем жителям разрешено перевозить незначительное количество товаров для своих нужд.
      Другое распоряжение меняло стиль руководства. Не предлагалась, а предписывалось перейти к коллегиальному выборному руководству. Но пока рядили и судили – из столицы пришла срочная телеграмма за подписью помощника Народного комиссара по финансам Аксельрода о недопустимости коллегиального управления. Коллектив вздохнул с облегчением, правда не весь. Отдельные досмотрщики, объединившись в группу даже подавали жалобу в местный Совет.. А тут еще губернский Исполнительный комитет Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов прислал директиву не проводить до особого распоряжения аукционы по продаже конфискованных товаров и доложить об их наличии на складе – тем самым застопорив работу конфискационного производства. А тут еще районную прибавку в 30% приостановили с 1-го апреля.
       5-го марта примерно в десять часов утра на роскошном «Паккарде» в сопровождении  двух вооруженных до зубов мадьяр в таможню прибыл плюгавенький человек в кожаной куртке, перепоясанный ремнями, вооруженный маузером в деревянной кобуре и саблей, что тащилась по по полу, заставив провести дежурного чиновника в кабинет управляющего, где находился и Гусликовский с докладом, предъявил мандат и важно уселся за стол. Мадьяры встали по бокам..
     Мандат гласил, что податель сего  - товарищ Тюрин-Кривоногов направлен губернским Советом рабочих, солдатских и крестьянских депутатов в Иркутскую таможню для контроля за её работой в качестве комиссара.
     Убедившись, что мандат прочитан, но должного действия не возымел – может по его мнению надо было встать во фронт и приложить руку к головному убору, сложил его во внутренний карман и прошепелявил:
     - Отныне все приказы и распоряжения имеют действительную силу только после согласования со мной. О чем отдаёте распоряжение, я его подпишу. А сейчас выделить кабинет с телефоном. Да, еще, товарища Куна и Надью поставить на денежное довольствие. На котловое мы себя сами поставим , - зашелся в булькающем смешке. А теперь пусть меня проводят по пакгаузам, посмотрим, что там может пригодится для нужд мировой революции.
      Получив сопровождающего в лице помощника пакгаузного надзирателя степенно удалился. Сергей Дмитриевич удрученно развел руками:
     - Ну этот на контролирует. У него на лице написано – двух классная церковно-приходская школа. Придется вам уступить свой кабинет, ведь в таможне только три телефона – у меня, вас и дежурке. Надеюсь – временно, потеснимся и еще номер на телефонной станции вытребуем.
     Благо было то, что 27 марта комиссар куда то исчез… Может направили на другой, более важный участок работы…
      Ангара вскрылась у города 2-го апреля, на тот берег смельчаки перебирались на лодках и  Алексею на время пришлось на время прекратить проверки службы на железнодорожной станции. А через несколько дней весь город наблюдал редкое явление – по ангаре пошел донный лед, довольно толстый. Сверху происходило замерзание льдин и река вновь покрылась ледяной коркой.
    По железной дорого пошли эшелоны с чехословацкими войсками, досматривать эшелоны они не позволяли. 26 мая находясь на станции Гусликовский услышал явную стрельбу. Обратился к проходившему мимо железнодорожнику, тот остановился и махнул рукой в сторону Глазково:
    - Опять большевики решили эшелон чехословаков разоружить. А те чуть что начинают палить с пулеметов, и пошел дальше, постукивая молотком на длинной ручке по буксам вагонов.
     В следующие дни стали поступать известия, что чехи захватили всю железную дорогу от Иннокентьевской до Иркутска, 27 мая повсюду в городе расклеены объявления о введении в городе военного положения и комендантского часа – после десяти вечера движение должно быть прекращено.
      В городе начались аресты бывших офицеров и членов тех партий, что выступали против большевиков. Особенно зверствовали отряды мадьяр-интернационалистов, им активно помогали и китайцы ( они поголовно за Советы). Среди бела дня расстреляли студента Томского университета Беляева, довольно известную в городе личность. Красногвардейцев в городе почти нет, они ушли к Нижнеудинску. Весь июнь прошёл в обысках и грабежах.
      Декретом Совета Народных комиссаров от 29 мая восстановили в полном объеме деятельность Департамент таможенных сборов. Ровно через месяц Департамент был переименован в Главное управление таможенного контроля, передав его из ведения Наркомата по финансовым делам в подчинение Наркомата торговли и промышленности (НКВТ и П).
В связи ликвидацией мировых судей в таможне скопилось много дел их подсудности. Наконец и это сдвинулось с мертвой точки. Циркуляром ДТС от 12.06.18 за №5789 предписывалось все дела по контрабанде передавать Революционному трибуналу с оформлением количества и стоимости задержанного,  необходимой пошлины и пени. Пришёл и циркуляр о  том, что местные власти не должны вмешиваться в деятельность таможенных органов, так как они являются органами федерального значения. Ну теперь будет намного легче в переговорах с Исполкомом.
    8-го июня комиссар появился вновь, но уже с тремя грузовиками вооруженных мадьяр и красногвардейцев. Они сразу проехали к пакгаузам. Прибежавший оттуда помощник пакгаузного надзирателя Беленко доложил, что по приказу комиссара вооруженные люди грузят в машины конфискованный опий. Вмешиваться было бесмысленно. Против более чем тридцати отъявленных головорезов можно было выставить лишь шестерых вооруженных берданами досмотрщиков.
      Около машин тут же собралась толпа китайцев, которым красногвардейцы тут же начали продавать похищенный со складов опий. Через два часа грабители уехали, тогда удалось выставить вооруженную охрану и предотвратить дальнейшее разграбление складов. Проведенная в последующем ревизия показала, что увезено 195 пудов опия на сумму свыше полтора миллиона рублей. Вооруженные грабежи товаров, хранящихся на в пакгаузе таможни и на железнодорожном участке станции Иркутск продолжались до 12 июля….
     С уходом большевиков из города уже 13-го июля вышли газеты «Иркутский вечер», «Сибирь», «Иркутская неделя», «Свободный край» - все в подробностях описывали бегство большевиков, отмечали и похищение опия со складов таможни…
       Первое же встреченное на столбе объявление гласило, что власть в Сибири перешла в руки избранного Сибирской областной думой Сибирского временного правительства. Высшей властью в губернии считается губернская земская управа. В самом городе гражданская власть принадлежит Иркутской городской Думе.
    Вечером в Общественном собрании прошёл банке на 300 персон в честь войск сибирского временного правительства и чехословацких отрядов.
     Город постепенно приходил в себя и оживал. Благодаря тому, что чехословаки оцепили весь город до Байкала, он не стал ареной сражений. Схватки были лишь под Лиственичной, Слюдянке и Мысовой. Вскоре заработали все учреждения. Крестьяне с близ лежащий сел повезли в город продукты на рынок. За ведро картошки просят чуть больше рубля, за ведро молока – три с полтиной. В юнкерском училище набрали 300 юнкеров, то есть практически все молодые люди, окончившие гимназии, реальные училища или духовные семинарии, годные по состоянию здоровья пошли учиться военному делу, чтобы уметь Родину защищать…
      Вроде бы восстановилась работа, как новая напасть. Так как в городе началось формирование 1-ой Иркутской стрелковой бригады в составе двух полков, были мобилизованы сразу семь канцелярских чиновников –хоть сам веди делопроизводство. А тут еще исчез с продажи свинец, из которого лили пломбы. Стало нечем пломбировать грузы. Пришлось идти на крайние меры –нарезать полоски бумаги, штамповать их и наклеивать клейстером…