Плод любви несчастной - из романа Притомный

1я публикация на Проза ру 2017 10 29


Если вы читаете текст повторно,
он может быть уже немного другим,
т.е. фрагментарно изменён или дополнен, найденные ошибки исправлены;
см.  дату "ближайшей редакции".



Лидия Кузьмина-Сапогова
             ПЛОД ЛЮБВИ НЕСЧАСТНОЙ

                (из одноимённой главы
2й части – «Ходит птичка весело» -
романа «ПРИТОМНЫЙ»)


«Есть горячее солнце, наивные дети,
Драгоценная радость мелодий и книг.

^…^
Оставайся! Так мало здесь чутких и честных…
Оставайся! Лишь в них оправданье земли.
Адресов я не знаю — ищи неизвестных,
Как и ты неподвижно лежащих в пыли.
Если лучшие будут бросаться в пролеты,
Скиснет мир от бескрылых гиен и тупиц!
Полюби безотчетную радость полета…
Разверни свою душу до полных границ.
Будь женой или мужем, сестрой или братом,
Акушеркой, художником, нянькой, врачом,
Отдавай — и, дрожа, не тянись за возвратом:
Все сердца открываются этим ключом.
Есть еще острова одиночества мысли —
Будь умен и не бойся на них отдыхать.
Там обрывы над темной водою нависли —
Можешь думать… и камешки в воду бросать…
А вопросы… Вопросы не знают ответа —
Налетят, разожгут и умчатся, как корь.
Соломон нам оставил два мудрых совета:
Убегай от тоски и с глупцами не спорь».

Саша Чёрный «Больному» 1910



«И все же дочери я рад,
Хоть родилась ты невпопад
И за тебя грозит мне ад
        И суд церковный. -
В твоем рожденье виноват
        Я безусловно.

^...^

Тебе могу я пожелать
Лицом похожей быть на мать,
А от меня ты можешь взять
Мой нрав беспечный,
Хотя в грехах мне подражать
Нельзя, конечно»!


Роберт Бернс «Моему незаконнорожденному ребенку»
18 век




                Так её называл папа. «Плод любви несчастной». 
Не постоянно, нет. Изредка. В состоянии определённой - не первой, конечно, стадии опьянения.
На людях – ни разу до неё, стадии то бишь, не добирался. Если случалось – дома. Без буревестников. Неожиданно.
Ах, змей зелёный…
Подробности «вхождения в образ» опущу. А потом…
Подпирал голову рукой, вздыхал, долго смотрел на дочь с еле заметной улыбкой – и… един раз, с одной же интонацией произносил сакральную фразу.
Беспаузно «добавлял» - и уходил в себя. От вопросов наследницы по сказанному уклонялся, при настырности – слегка грозил пальцем, иногда роняя: «Не на всё вопросы есть ответы.  И не на все нужны. Меньше знаешь…».
Пил эдак редко – а до поросячьего визга никогда. Но та фраза – произносимая ощутимо горько, означала: перейдён опасный рубеж. Достигнуто состояние, несовместимое с адекватностью в привычном понимании.

Далее следовало ничем не преодолеваемое молчание. То есть... ну, если не считать песен… Вроде:

«То не ветер ветку клонит»,

«Ах, зачем эта ночь так была хороша»!
(«Не болела бы грудь, не страдала б душа»)…

«Окрасился месяц багрянцем»…

«Хуторок» -
«За рекой на горе лес зелёный шумит,
За рекой под горой хуторочек стоит.
За рекой под горой хуторочек стоит.
В том лесу соловей звонко песни поёт,
Молодая вдова в хуторочке живёт».


В абсолютном фаворе годами держались некрасовские «Похороны».

«…Горе горькое по свету шлялося
И на нас невзначай набрело.

Ой, беда приключилася страшная!
Мы такой не знавали вовек:
Как у нас - голова бесшабашная -
Застрелился чужой человек!

Суд приехал... допросы... - тошнехонько!
Догадались деньжонок собрать:
Осмотрел его лекарь скорехонько
И велел где-нибудь закопать.

И пришлось нам нежданно-негаданно
Хоронить молодого стрелка,
Без церковного пенья, без ладана,
Без всего, чем могила крепка...»


Голос – несильный, но глубокий, низкий, чуть хрипловатый, звучащий так душевно, доверительно, что казалось – всё так и есть, и было с ним вот только что – и человек не поёт – рассказывает, умирая от боли, жалости, безысходности…


«Почивай себе с миром, с любовию!
Почивай! Бог тебе судия,
Что обрызгал ты грешною кровию
Неповинные наши поля!

Кто дознает, какою кручиною
Надрывалося сердце твое
Перед вольной твоею кончиною,
Перед тем, как спустил ты ружье?..

Меж двумя хлебородными нивами,
Где прошел неширокий долок,
Под большими плакучими ивами
Успокоился бедный стрелок».


Во всю жизнь Нета не слышала подобного. Взрослой искала записи папиного репертуара, перебирая десятки исполнителей-профи: не то, не так… Он пел невозможно, несравнимо лучше.
Может быть, - говорила себе, - если красота в глазах смотрящего, то и голос … в ушах слушающего? Ну нет… О том, как "хорошо"(?), "особенно" он пел, помнили другие. Да вот никто не сподобился записать…

Пение – долгое, было прекрасно, а сменялось оно действиями. Что-нибудь вроде: рвать и жечь важные бумаги, тихо (именно!) разбивать памятные вещицы и зеркала, собираться в путешествие… рваться за руль, что уже пугало… а самое-то: искать ключ от сейфа с ружьём…
Тревожно. Сосредоточенно.
А бывало – Нета не была уверена – может, казалось? – в глазах его мелькал настоящий страх…

Ключи, конечно, прятались загодя – и от машины, и от сейфа, найти их он не смог бы ни при каком раскладе… но в этих – ничем и никем (на короткое время) не остановимых, упорных поисках внешне была истовая решимость.

Читая – поёжишься, а наяву всё происходило не зловеще, хотите верьте...
Отец не буйствовал, пальцем никого не тронул, а после нескольких тяжёлых минут и не упорствовал в намерениях, тем паче в достижении цели. Легко давал себя уговорить, отвлечь, уложить.
Шептал еле слышно: «Не будем спорить. Но надо же защищаться. Не сдаваться же…».

Потому даже дети относились к этому… ну как к неизбежному приступу старой болезни: лучше бы этого не было, но угрозы серьёзной нет, просто надо купировать грамотно и поскорее.
К развитию ситуации семья была готова, в панику никто не впадал. Знали, что делать – и действовали по обстоятельствам.
Близкие учитывали главное: не спускать глаз и максимально ускорить момент засыпания. Которое всё расставляло по местам до – нескорого - следующего раза.

Никто не рисковал обсуждать с ним эти периоды (были прецеденты? – Нета почему-то не спрашивала), а сам он вёл себя поутру как ни в чём не бывало. Лишь, мучаясь похмельем, кротко ронял: «перебрал вчера… уж простите… виноват, вышел из берегов».

Становился собой – спокойно-приветливым, уверенным, неконфликтным.
Солидным, внушающим уважение и доверие – с чужими.
Весёлым (как теперь говорят, «приколистом») со своими, особенно в кругу старых друзей.
Окунался в нескончаемые дела, вояжи, проекты, встречи, хобби. Нета почти не видела его праздным – по пальцам перечесть.

«Праздность – наслаждение», - говорил отец. – Нужна. В меру. Не считаю её матерью всех пороков отнюдь, но родственная связь тут есть определённо. Зато сочетать труд, увлечения и наслаждение праздностью – тоски не знать, дочка».

Дети (Нета всегда бегом, для того и приезжала - сёстры избирательно) при желании могли быть с ним постоянно, помехой не считались, кроме случаев, когда сие не от него зависело. Рыбалка, театр, покупка стройматериалов, тир, починка розетки, библиотека, автосервис, скачки, подбор аудио, маринование шашлыков, блошиный рынок, волонтёрство и проч. – хотите? Вперёд.
Проведя долгие часы в машине с отцом, между делом познакомившим с ПДД и дававшим порулить при любой безопасной возможности, впоследствии Нета сдала экзамен на права, не заметив.
…
Да, надо ж сказать про имя… В «обычное» время отец звал её Нета... тоже без объяснений. Малышкой не задумывалась, в какой-то момент загорелась узнать, приставала – тщетно. Хотел назвать Анной? Аннет – Анетта - Нета? Или – от Неточки Незвановой (Достоевского любил)? Или – потому что его рядом нет?
Никого из родственников этот вопрос не занимал.
«Просто домашнее имя. Зовут же – Гуля, Пуся, Дюша или как там ещё! Не нравится – твёрдо скажи ему, что уже большая, хватит. Он поймёт».
Нета ничего не имела против, только интересовалась – да почему? С гулями и пусями понятнее как-то. Дюша – от Андрюша… Но – Нета?
Её настоящее имя никак не давало повода такому варианту.

Про «плод»-то  со временем стало ясно. Родители Неты в законном браке никогда не состояли. С младенчества помнила и принимала за вариант нормы двух пап – приходящего родного (теперь говорят «биологического») папу Лёню и  папу Дюшу– маминого нынешнего мужа. Кто тут есть кто, узнала уже в школе – не торопились объяснять. Спросила – сказали. В форме, соответствующей возрасту вопрошавшей. Что позже Нета оценила как самый разумный подход – в той старой запутанной истории и созданной ею пожизненной ситуации взрослые были на высоте. Не врали, явно не скрывали – и не грузили преждевременно.

Старый анекдот: малыш прибегает к маме и спрашивает, знает ли она, как ездит трамвай? Мама начинает объяснять про рельсы, провода, электричество…
- Не так – кричит малыш. – А вот так: «Дзинь-дзинь! Др-др-др»!
В общем, всему своё время – сначала «дзинь», потом электричество…

Папа наведывался часто (встречаем радушно всеми, включая несколько чопорного Дюшу), Нета так же охотно гостила в его семье, привечаемая милой «тётей Ларой», добрыми «бабТаей» и «дедаМишей», дружила с сёстрами.

Там, возвращаясь к началу главы, ещё в дошколье и услышала про «плод» - впервые и не единожды. Ну и стала свидетельницей тех «помрачений».
Особого впечатления действо не произвело (взрослые были начеку – со спокойным объяснением происходящего) испуга не было, отложилось в памяти под грифом: «взрослые такие странные, фиг поймёшь, вот вырасту».
После первого же случая мама, внимательно выслушав её рассказ, помолчала и ровным голосом попросила никому об этом не рассказывать. «Я тебя настоятельно прошу». Да пожалуйста…

...

В семье было вполне благостно – и с виду, и по восприятию ребёнка – крохи и подрастающего.
Нета росла в покое (взрослые любили её, умудрились при том не избаловать плюс ладили между собой) и довольстве - по представлениям среды служащих невысшего звена того времени. То есть считающееся приличным присутствовало, а излишки, если и случались - гомеопатические. Ну или совсем уж редко – что-то разособенное в виде исключения или праздника.
Строже всех мама, за ней по убывающей: дед, две бабушки, прадед и оба папы. Это ближний круг, не перечислять же всю родню.

В целом растили Нету, как и считал нужным папа родной: гармонично сочетая труды и увлечения – только праздность, не совру, присутствовала по минимуму. Да нужды в ней тогда не возникало вовсе – до наслаждения праздностью нужно таки дозреть, а ребёнку его увлечения слаще.

С реальной действительностью в смысле «негатива» до поры сталкивалась нечасто и не особо травмирующе.
Страха, боли, протеста у домашней, наивной (на границе, надо всё ж признать, нормы… даже для тех лет- перебор) девочки было меньше, чем изумления –
«разве так бывает»?

Что ещё и не так бывает, не знала долго.
Прикрываемая близкими.


                Обычно после эдакого предварения пишут: до поры.

           Так и есть…


================================2017



_______________ПРИМЕЧАНИЯ автора


___ I


Роман "ПРИТОМНЫЙ" включает 3 части:

1 - "БЕСТОЛОЧЬ НЕНАГЛЯДНАЯ"
 
2 – "ХОДИТ ПТИЧКА ВЕСЕЛО"
 
3 – "ПИТЕР БОКА ПОВЫТЕР"


** Из словаря В.И. Даля:
 
ПРИТОМНЫЙ - "сущ., муж. свидетель, бытчик, очевидец, видок; кто был при том, о чем речь идет. Допросить притомных"...)


***«Бестолочь ненаглядная» - фраза из реальной жизни.
Так (ласково-укоризненно-увещевательно)
называл свою дочку один любящий, но объективный папа -
когда она его, мягко говоря, не радовала.
И требовалось дочке объяснить, что пока она ещё не всё понимает правильно,
а тем более делает, но - любимая всё равно.
В романе тоже так, по крайней мере, планируется на сегодняшний день.
"Папа может"...


****"Ходит птичка весело
По тропинке бедствий,
Не предвидя от сего
Никаких последствий" - из песенки 18 века)


*****«Москва бьёт с носка, а Питер бока повытер» - из словаря В.И. Даля.


___II


«САКРАЛЬНЫЙ (от латинского sacralis - священный), обозначение сферы явлений, предметов, людей, относящихся к божественному, религиозному, связанных с ними, в отличие от светского, мирского, профанного. В ходе истории процессу освящения, сакрализации противостоит десакрализация, секуляризация различных сторон человеческого существования».
Современная энциклопедия 2000.
Синонимы:
заветный, крестцовый, обрядовый, ритуальный, сакраментальный, святой, священный






===========
???

Аннетта ??? женское имя ; Произнеся это, Аннетта (так звали девушку) бросается к ногам графа с мольбами, поднятыми к небу руками, как бы ограждая графа от своей матери. Маркиз де Сад, «Дорси, или Превратности судьбы» / перевод Э. Я. Браиловская, 1788 г.

=========