Вьюга Часть 3, 4

Любовь Рубик                Галина Балабанова               
                Глава 3. Подкидыш

Затуманенный бедою, крепчайшим самогоном и медовухой Савка отказывался принимать действительность. "Не могло с ним это произойти. С кем угодно могло, только не с ним." Он поднялся во весь рост и, взяв в руки кнут, ударил Мальца. Конь поднялся на дыбы, заржал, но с места не стронулся. "Это еще что за новости?! - взъярился Савка и еще раз хлестнул коня по спине. Малец заржал и, дернув сани, чуть не сбросил ездока в снег. Савка схватился рукой за поручни, другой дернул за вожжи. Конь, не реагируя на хозяина, продолжал ржать и утаптывать копытами снег. "Может, волки?" - посмотрев вдаль, подумал Савка, вытерев взмокший от напряжения лоб.

За снежной пеленой недалеко от увала мелькнули зеленые огоньки. Савку бросило в жар. "Теперь понятно, почему конь взбеленился".

 Стая, перебежав на гребень увала, разместилась с двух сторон просеки и устремила огненные взгляды на розвальни.

Пока Савка думал, как избежать встречи со стаей, из тайги выбежали еще два волка. Один тащил в зубах какой-то предмет, другой бежал за ним налегке. «Может, ягнёнка зарезали", - подумал Савка и на всякий случай вскинул ружье.

 Услышав лязг затвора, стая поднялась с места и побежала за гребень увала, а идущие навстречу волки уселись на дороге метрах в тридцати от саней. Не долго думая, Савка пальнул в небо сразу двумя жаканами. Выстрел эхом вспугнул вековую тайгу и побрёл по вершинам кедрачей, стряхивая с них снежные шапки. Волки бросили ношу и, опережая друг друга, побежали в подлесок. 

 Услышав выстрел дуплета, Анна вылезла из укрытия. 
- Чего это, Веля?
- Ничего! - рыкнул он и с криком "Айда!" направил коня в сторону брошенного волками предмета. «Может, волки притащили раненого волчонка,  - подумал он, вспомнив, как однажды к ним в деревню волчонок с капканом на ноге приползал, и лисёнок со стеклянной банкой на голове к охотникам приходил, и даже раненый хантами медведь однажды к ним заявился. Долго не решались мужики подойти к Топтыгину, и только когда зверь лёг на спину и замахал раненой лапой, охотники осмелились, рогатиной прижали морду к земле, а уж потом стрелу вытащили.

 Савка спрыгнул с саней и, хрумкая катанками по снегу, пошел по дороге. Но не успел он сделать и с десяток шагов, как громкое и тревожное «уа-уа» вспугнуло тайгу. Он ускорил шаг. Плач ребенка стал сильней и настойчивей, и вскоре долетел до саней, в которых послушно сидела Анна. Услышав крик, она выпуталась из  холобуды, и выпрыгнула в сугроб.
- Ванятко, дитя моё, живой! – теряя рассудок, кричала она, захлебываясь слезами.

 Таёжное эхо понесло радостную весть к вершинам корабельных кедров и листвяков. Качаясь и шумя, они передавали друг другу чудесную весть: «жи-вой, жи-вой, ой-ой!», многократно умножая вечную истину материнского чувства.

Савка тем временем вытащил из сугроба орущий кулек и, прижав к груди, пошел Анне навстречу.
- На заимке скажем, что это наш сын, - глухо произнес он, передав ребенка жене. - Слышь, чего говорю? Но Анна ничего не слышала, кроме призывного крика ребенка. Она сунула дитя под тулуп и помчалась к саням. Забравшись в холобуду, Анна положила дитя на колени и, сцедив в тряпицу перегоревшее молоко, поднесла ребенка к груди. Младенец вцепился губами в сосок и громко, сладко зачмокал.

 - Гляди, який до жратвы жадный, - умилялся Савелий, глядя с какой жадностью дите сосет молоко. Он расстегнул тулуп и, распластавшись над Анной и малышом, от души рассмеялся. «Вот и дожил до желанного дня. Вот и стал батькой, – пронеслось у него в голове. - А насчет, кому и чего сказать, дык, скажем, что Анютка в дороге еще одного пацана родила. А чего? Такое бывает! И через трое суток другого дитя бабы рожают. Вот вьюга утихомирится, сам съезжу к родичам, и скажу: "Так, мол, и так, родня наша дорогая, одного сына вы не сберегли, а другой народился! До лета они к нам все равно не приедут, а летом пацан подрастет, и возраст с Ваняткиным сравняется. И никто ничего не узнает. А скажи людям, что волчары дитя подкинули, да еще середь зимы… обвинят в брехне, потом не отмажешься. Да оно, ежели рассудить, то и брехня часто святая бывает…"
               

                4. Волки! Окружение…

  Гораздый на ранние сумерки декабрь, окрасив тайгу в чернильную темноту, сыпал на нее белую манну, будто веял муку из огромного сита. Ветер, подхватывая её, заботливо укладывал по краям дороги козырьками сугробов, зализывая поверху  до ажурно вычурной кучерявости. Снега, не выдерживая собственной тяжести, рушилась один за другим, образуя завалы.

 Мальцу было не просто тянуть сани среди этих завалов, и вскоре он застрял в них по брюхо. Виновато прижав уши к холке, он скосил глаз на хозяина и задрожал спиной, ожидая очередного удара.
 
  Но Савка понимал, что битьем коня не заставишь выбраться из сугроба. Утопая в снегу, он кое-как добрался до любимца, укрыл его попоной и, повернув сани в сторону, продолжил нелегкий путь. Преодолев трудный участок, конь опять артачился, заржал и яростно замотал головой. Савка насторожился. Навстречу саням двигались знакомые зелёные огоньки. «Значит, все это время стая шла следом за ними? Но зачем они за нами следят? В какую ловушку хотят заманить?" Савка подумал, что не плохо было бы поджечь сено, чтобы они испугались. Но уж больно их много, да и голод - не тетка. Кто-то убежит, а кто посмелее, останется. Он сунул два пальца в рот и, пронзительно засвистев, начал щёлкать бичом. Тайга тут же откликнулась многоголосым эхом, унося вдаль грозные звуки.

 "А что, если это не волки, а лесные собаки? - подумал Савка. - Бича то не испугались". Бывали в их местах случаи, когда домашних сук покрывали волки и уводили с собой в тайгу, а потом вместе выращивали помёт.
 
 Савка прицелился в самого крупного хищника. Стая, почувствовав опасность, развернулась и побежала в тайгу, растворяясь в кутерьме свистящего бурана. У Савки, как гора с плеч свалилась. Похвалив себя за смекалку, он взял коня под уздцы и, вдруг, по ту сторону саней снова увидел зеленые огоньки.
 
Малец начал загребать копытами снег, обдавая хозяина веером ледышек.
- Ну, что там еще, Сав?! - выглянула из холобуды Анюта.- Чего встал то?! Заморозим дитя!
- Да волки, ети их в корень! Загородили дорогу! Разве что через Володарку махнуть?
- Так, чего думать, поедем через Володарку, - крикнула Анна, - пока они нас с дитем не сожрали.
 «От Володарки до заимки на десяток километров дальше, чем повернули бы здесь, - задумался Савка. - Но не лезть же зверям на съедение. Ладно, - решил он, - может, поворот на Семёновку не заметён, там и сверну, а заодно кумовьев навестим».

 Недавно они с Анной ездили к кумовьям на крестины, которые состоялись как раз на праздник Флора и Лавра.*  После церкви и обильного застолья кумушки остались ворковать с ребятишками, а кумовья поехали на майдан, где в выездке соревновались жокеи, показывали чудеса казаки вольтижировщики*, и проходили конные соревнования между деревнями. Кумовей больше всего привлекали скачки: первый приз – седло со стременами - взял Савелий на Цезаре, а вот кум Валентин на Мальце был снят с заезда. Мужики ещё дома на коня поспорили. Кто выиграет, тот коня заберет. Обычно Малец приходил первым, а в тот год что-то подвёл. Заехал на втором круге  за барьер и понесло конягу, за что и поплатился. Валентин поклялся на другое лето Мальца у Савелия отвоевать.  «А шиш тебе, не Мальца! – злорадно подумал Савка. – Я на дожинки* в тайгу умотаю, и ни в каких скачках участвовать не буду. Нечего рисковать таким конём. Их у меня уже три в конюшне, четвёртый не помешает. Кобыла вот-вот стригунка принесет, будет пять, а у кума на одного меньше. Прозевал коняшку, Валёк-куманёк, мой Малец теперь, мой».

И вот Савка на Мальце вынужден подчиняться волчьей воле, и ехать туда, куда они его направляют. Никогда бы не подумал, что звери могут управлять человеком. Впрочем, Савка был  убеждён, что это не волки, а свора диких собак. И зря она действовать не станет. Значит, что-то замыслила. Но что? Если вожак из спасателей, то, видимо, Савку ждёт не иначе как миссия спасения кого-то или чего-то. Собака-спасатель своё дело знает крепко.
==========
* Крестьянский "Лошадиный праздник" –отмечается 31 августа, в день покровителя лошадей ЛАВРА. В этот день на лошадях не работали, чистили их, мыли, хорошо кормили. Завивали им ленты в косы, а ленивым пекли пироги с конскими копытами.
* Дожинки и досевки (праздник Флора и Лавра) также празднуют 31 августа.
* Вольтижировка или конный вольтиж (от фр. voltiger — порхать) — вид конного спорта: выполнение гимнастических и акробатических упражнений (в одиночку, парой или группой) на лошади, движущейся по кругу шагом или галопом.