Военка

               
Что с третьего курса у парней будет военное обучение, Владимир знал и психологически готовился. Длинные патлы русых волос покинули голову студента как осенние, жухлые листья. В общежитии шла массовая стрижка ребят под горшок, которую мастерски исполнял местный , доморощенный парикмахер. Начались занятия , преподаватели –старшие офицеры  сразу взяли в оборот этих гражданских желто-ротиков и стали  методично выбивать из них всю студенческую дурь и вольницу. Командирами взводов назначили ребят, которые уже нюхнули военной каши, то есть ранее служили, они сразу заважничали, стали смотреть на остальных свысока, постоянно подначивали, насмехались, словом началась настоящая , серьезная подготовка будущих офицеров-ракетчиков. Владимир легко вписался в правила военного распорядка, был подтянут, координирован, с дисциплиной проблем не испытывал.  Правда однажды, на сборах ,получил наряд вне очереди за попытку послать командира , ну вы поняли куда, который сразу дал понять, кто командир, а кто подчиненный и спасибо ему за это. Далеко не у всех обучение протекало  гладко, Некоторые маменькины сынки хлебали по полной программе, не могли освоить  строевую подготовку и сразу же становились объектами едких, безжалостных насмешек. Учиться было интересно, знания давались основательные и прочные. Действовал старый армейский закон: не умеешь –научим, не хочешь -заставим. Все продумано до мелочей, теоретические лекции подкреплялись материальной частью изучаемой техники, если это ракета- так вот она в разрезе и «кишки» можно не только рассмотреть , но и потрогать. Качество военной техники,  в том числе, достигалось отработанной системой контроля, на каждом  узле стоял либо номер сборщика, либо бирка с фамилией. При нештатной ситуации , поиск неисправной детали и исполнителя облегчался. Оттого знания остались на всю жизнь, спустя сорок лет Владимир отчетливо помнил все боевые характеристики «изделия»,которым , кстати, наши югославские друзья лупанули хваленый американский самолет -невидимку «Стелс» в истерзанном небе Югославии в 2000 году, и передали россиянам обломки стервятника. Думается, что наибольший интерес представлял состав покрытия крыльев и фюзеляжа  самолета, который максимально поглощал радиоизлучение радаров. Самой сложной дисциплиной оказался курс  «Основы радиолокации», когда преподаватель приносил на занятия электронные схемы размером с картину И Айвазовского «Девятый вал» и въедливо разжевывал куда и как передается сигнал и по какому закону. А тут , на первой лекции Владимир неожиданно для всех блеснул своими знаниями по радиолокации, когда майор Мартынов спросил аудиторию: « На каком принципе основана радиолокация?» Аудитория беспомощно и подавленно молчала,  кроме Владимира, он толково и довольно точно ответил, и тем самым заложил мину под себя, сам того не ведая.  Все , во первых, подумали , что он на голову их умнее и хорошо разбирается в этой самой радиолокации, также посчитал и преподаватель. После этого, при возникновении неясностей, вопросов , все бежали к Владимиру, и ему приходилось готовиться в поте лица, чтобы соответствовать, отбрехаться просто не удавалось.  Не обошлось и без конфуза. Перед каждой лекцией дежурный по группе докладывал преподавателю о численности и готовности группы к занятиям. Вот-вот должен зайти майор Школьников, Владимир стоял  у доски посреди аудитории и судорожно перебирал в памяти слова рапорта. Входит преподаватель и дежурный, опустив глаза и не глядя на него бойко начинает : «Товарищ майор, группу такая-то к занятиям готова….» В аудитории послышались сдавленные смешки и хихиканья.  Подняв голову наш герой обомлел , на него с укором и ехидцей смотрел подполковник , а не вчерашний майор. К чести преподавателя , он сделал вид , что ничего серьезного не произошло. Внешне он сильно смахивал на Аугусто Пиночета, темные очки и усики в ниточку, та же комплекция. С нелегкой руки Владимира прозвище намертво прилипло к нему и за глаза его так и звали. Напряженная учеба продолжалась два года и впереди маячили военные сборы –выезд и месячная служба в войсковой части под Читой на станции  Даурия, где Красная армия в двадцатые годы гоняла банды атамана Семенова. Местные рассказывали, что якобы жива любовница атамана, правда ей основательно за восемьдесят.  Чтобы служба медом не казалась, ехали в общем жестком вагоне без матрацев и белья. Но Владимира не проведешь, с товарищем сходили в  разведку и выяснили, что соседний плацкартный вагон почти пустой. Просочились , легли на матрасы, другими  такими же замызганными укрылись и подремали несколько часов, пока нас не выгнала бдительная проводница.  Запомнился Байкал, вдоль которого поезд шел не спеша несколько часов, и можно было полюбоваться Сибирским морем.  Байкал так велик, что влияет на климат в прибрежной зоне. Весной и вначале лета здесь холодно, озеро не даёт прогреться воздуху, зато в августе, сентябре здесь заметно комфортнее, вода отдает накопившееся тепло. Поезд в Чите стоял несколько часов, и появилась возможность посмотреть город. Чита оказалась небольшим, компактным поселением, уютно расположившимся в котловине обрамлявших его лысых сопок. За каких-то два часа Владимир прошел его вдоль и поперек , осталось впечатление как о чистом и уютным провинциальном городе, напичканным военными разных званий и мастей. Но вот посадка и поезд бойко затрусил на юг к границе с Китаем. Станция Даурия последняя на нашей стороне, богом забытое место, Несколько кирпичных или каменных зданий с облупившейся штукатуркой, построенных, скорее всего, до революции. До границы с Китаем каких-то двадцать пять  километров, видны мрачные, серые сопки на сопредельной стороне. Начались напряженные армейские будни, после нескольких дней тренировок, настал день принятия присяги.  Все как-то повзрослели, почувствовали себя не сопливыми пацанами, но молодыми ребятами, готовыми послужить Отечеству. Рассматривая фотографии того времени, Владимир с удовлетворением отметил, что служба давалась легко, на сборах он умудрился прочитать роман Ф. Достоевского «Братья Карамазовы» , значит было и свободное время.  От нашего внимания не ускользнуло строительство   долговременных, фортификационных, инженерных сооружений на границе с Китаем - бетонных дотов , капониров и прочего. Отношения с миллиардным соседом В 1975 году оставались крайне напряженными.
На одной из первых лекций, майор Илев откровенно нас обрадовал, при возникновении военного конфликта, будет сорок первый год и подкрепил сказанное нелестными примерами боевой готовности. Весь офицерский корпус  части состоял из выпускников Ленинградской военной академии, после полугода службы от бравых воинов удрали боевые подруги , не выдержав захолустья и тоски по Ленинграду. Нас в шутку, не то всерьез предупредили, чтобы в письмах домой не писали пассажи типа: .. лежу на границе и строчу из пулемета , обсыпанный горячими гильзами, а китайцы всё прут и прут». Боевых стрельб зенитными ракетами не предвиделось, зато мы поучаствовали в процессе сборки и монтажа изделий. За напряженной учебой стремительно таяло время сборов. Приближался день отъезда и прощания с унылыми, голыми, каменистыми сопками Забайкалья. В поезде . на обратном пути, студенты отметили окончание сборов повальной пьянкой до соплей, отцы –командиры ничего не смогли сделать. Исключение составил Владимир и ещё несколько ребят, которые не поддались искушению Бахуса и с легким отвращением наблюдали, как  отдельные товарищи  превращались в элементарных хрюшек, в туалет без противогаза зайти было невозможно. Слава богу, а может КПСС, обошлось без громких скандалов и драк.  Ритуал посвящения в офицеры по прибытию в Томск, соблюдался неукоснительно. Перед общежитиями, по ул. Вершинина, на виду у девчат,  цветастыми гроздьями висевших на подоконниках своих комнат,  взвод выстроился в шеренгу и по команде командира каждый новоиспеченный офицер выходил из строя , залпом выпивал сто пятьдесят граммов водки, четко поворачивался, демонстрируя выправку, затем счастливый и гордый становился в строй.