Декабрьский подснежник 5 часть, 3 глава

3. ГОЛОС КРОВИ

Тем временем Шуберт возвращался из литературного института домой. Денег у него, как всегда, не было, он нарвал на клумбе цветов и принёс Вике. Надо сказать, что Шуберт был всё таким же красивым, как и раньше, несмотря на то, что, как и раньше, любил выпить. Но ни годы, ни пагубная привычка не сказались на его внешности. 
– Вика, солнышко моё! – он в ботинках вбежал в комнату и протянул супруге букет, вырванный с корнями и с комками земли.
Вика взяла цветы и рассмеялась.
– Почему ты смеёшься? – Шуберт подсел рядом и обнял её.
– Ты всё такой же, как раньше! 
– Какой? – улыбнулся Шуберт.
– Такой же дурачок! Дурачок, дурачок, дурачок! Как я тебя люблю! – Вика отложила цветы, обвила шею Шуберта руками, и они стали целоваться.
– А почему дурачок, Вика? – шепнул поэт.
– Посмотри на стебли!
Шуберт взял цветы и хлопнул себя ладонью по лбу.
– Действительно, дурачок… 
– Как твои занятия?
– Прекрасно! Только у нас некоторые поэты такую муру пишут… Ни смысла, ни ритма, ни рифмы.
– А кроме тебя там есть хоть кто-то талантливый?
– От силы два-три человека.
– Может, ты их поучишь, как правильно стихи писать?
– Да ну их! – Шуберт мечтательно посмотрел в потолок, махнул рукой и снова обнял Вику. – Как я соскучился по тебе! 
В этот момент у Шуберта зазвонил мобильник. Это был Рябчиков.
– Эй, Шуб, здорово! Тут такое дело: Лидка приехала. У нас тут типа праздника что-то намечается по случаю её возвращения. Приезжай! Я думаю, она рада будет тебя видеть, она о тебе спрашивала.
Шуберт поспешно вышел из комнаты. 
– Лида? Орехова? – тихо и ошалело проговорил он.
– Ну да, она. Твоя давняя любовь, между прочим! – и Рябчиков громко расхохотался в трубку. 
– Не знаю даже… Мне кажется, лучше приехать без Вики. Ей ведь не очень приятно…
– Она что у тебя, к прошлому ревнует, что ли? Подумаешь, что там у кого было раньше? Не забывай, Шуб, я ведь сам чуть не женился на твоей благоверной.
– Я знаю.
– Ну так что, приедешь?
– Да, мы приедем, если Вика захочет. Только я ещё Артёма с Машей позову.
– Да зови всех! Хоть Летниского с Вышегредским! 
Шуберт позвонил Шашкину, и все вчетвером приехали к Рябчикову, у которого уже на столе стояла «жрачка», как они с Лидой это называли.
– А вот и наши! – сказал Рябчиков, впуская гостей.
Лида не отрываясь смотрела на Шуберта, а он на неё.
– Здравствуй, Лида, – смущённо произнёс он.
– Здорово, – каким-то хриплым голосом ответила Орехова.
– А что это за отрок? – воскликнул Шашкин, заметив юношу, погружённого с головой в чтение Мандельштама.
– Это Дэн, мой сын, – ответила Лида.   
Шуберт смотрел на него во все глаза. У него стали подкашиваться ноги.
– Рябчиков, у тебя есть выпить? – тихо спросил он.
– Да, вон на столе. Но ты бы подождал всех.
– Нет-нет, мне нужно сейчас! – Шуберт подошёл к столу, открыл вино (удивительно, но это был один из редких случаев, когда он открыл его аккуратно) и стал пить прямо из горла. Артём заломил руки, Маша в ужасе отвернулась.
Выпив половину бутылки, Шуберт подсел к Дэну и стал вслух читать Мандельштама, а потом и свои стихи.
– А вы тот самый Шуберт? – спросил юноша.
– Да, я Шуберт! Дэн! Дэн! Я и не знал, что ты существуешь… – он обнял парня и прижал к себе.
– Вот это да… – пробормотала Лида.
– Дэн, нам надо с тобой погулять. Ты не против? Мы бутылочку ещё одну возьмём.
– Конечно, не против! Вы поэт? Я страшно люблю поэзию!
– Да-да, поэт… я тебе почитаю стихи… Друзья, мы отлучимся ненадолго! – Шуберт взял за руку Дэна, другой рукой взял ещё одну бутылку и шатающейся походкой направился к двери.
– Шуберт! Куда же ты? – грустно воскликнула Вика, но супруг ничего ей не ответил и ушёл с Дэном.
– Голос крови! – торжественно произнесла Лида.
– Что ты хочешь сказать? – спросила Вика и задрожала с головы до ног.
– Я хочу сказать, что если ты не оставила потомство, то это не значит, что у Шуберта нет детей! – выкрикнула Орехова, которая в этот миг стала страшна.
– Что-о-о?!! 
– Что слышала! Дэн – сын Шуберта!
Вика поперхнулась и упала в обморок.