9. Клад

Однажды с Тяпой случился Клад. Тяпа к тому моменту была уже постарше дяди Фёдора из Простоквашино, но что-нибудь искать с друзьями очень любила. До школы в основном «секретики» искали – раскапываешь землю под каким-нибудь деревом, а там цветной бутылочный осколок врыт и под ним кусочек фольги или фантик от конфеты блестит-переливается, таинственно так.
Вот только чтобы найти такой «секретик», его сначала туда закопать надо было, а это уже не столь интересно. Поэтому, как только Тяпа и её компания подросли, они стали искать вещи посущественнее. Например, заброшенные сараи, в которых можно было найти кучу интересных вещей, а ещё – устроить штаб секретной организации. Несколько раз им это даже удавалось: бегали к отцам в гаражи за молотками и гвоздями, забивали, подпирали, мыли, чистили, выкидывали ненужное и втаскивали нужное… Но в конце почему-то всегда находились хозяева, которые, увидев прибранную развалюху, внезапно решали, что «такая корова нужна самому». После второго или третьего разбирательства о вторжении в частную собственность мама намекнула Тяпе, что можно бы переключиться на поиски чего-нибудь точно бесхозного. Видимо, подобные намёки в более или менее доходчивой форме получила не только она, потому что при следующей встрече Тяпины друзья вместе с Тяпой единогласно решили организовать не тайное общество, а клуб юных натуралистов и искать следы животных в ближайших перелесках.
Со следами было проще – на них никто не претендовал, они никуда не убегали и вообще, вели себя достаточно мирно. Даже позволяли себя зарисовывать в специальную тетрадочку. Правда, окрестная фауна в основном была представлена мышами и собаками. Несколько раз клуб юннатов был почти уверен, что встретил следы лисы или даже волка, но рано или поздно волк галопом прибегал к ребятне, взрывая сугробы, и оказывался очередным соседским Тузиком.
К тому моменту, когда идеи относительно того, что бы ещё поискать, начали заканчиваться, Тяпин класс выпустился из начальной школы и перешёл в среднюю. В новой школе обнаружился краеведческий кружок с маленьким музеем при нём. В музее, куда новоиспечённых пятиклассников привели на экскурсию прямо в сентябре, обнаружились гильзы и штыки ещё с Первой мировой, простреленная каска, монетки разных времён и даже настоящая окаменелость. То, что надо! Экс-члены тайного общества и клуба юннатов сразу после экскурсии записались на краеведение всем составом. Руководитель кружка – пожилая энергичная женщина по имени Эмма Васильевна – несколько удивилась, но обилие желающих изучать историю родного края под её руководством ей польстило.
После нескольких занятий кружка выяснилось, что всё преподаваемое там, конечно, занимательно, но к полевой работе отношения не имеет и к поискам каких-никаких древностей нисколечко не приближает. Тяпа приуныла: бросать что-нибудь на полпути она не любила, так что перестать ходить на занятия к Эмме Васильевне совесть не позволяла, но стало уже понятно, что на раскопки с ней они не пойдут никогда.
Тяпа столько думала над этим вопросом, что на её озабоченность обратила внимание мама. И предложила ей поискать клад на косогоре неподалёку от мелкой загородной речушки.
- Но это же далеко! – вздохнула Тяпа, - Половину народа туда просто не отпустят.
- Собирай всех, а я договорюсь с родителями, - сказала Тяпина мама, - И сама с вами пойду. Я слышала, в этих краях ещё Золотая Орда стояла.

В назначенный день компания пятиклассников с лопатами и сосисками двинулась в путь. Лопаты, чтобы наследие татаро-монголов раскапывать, а сосиски – на костре жарить. Потому что какой же поход без подгорелых, шкворчащих и пузырящихся над огнём сосисок?
С сосисками получилось явно лучше, чем с лопатами – их и нести было легче, и употреблять приятнее. Так что к раскопкам приступили только тогда, когда вся еда кончилась. К счастью, копать долго и не пришлось – повозившись полчаса в огромной куче глины, Тяпин друг Вовка (но не тот, в которого она в детстве влюбилась, а его тёзка) поднял руку вверх, помахал чем-то и с радостным гиканьем припустил к остальным.
- Вот, смотрите, нашёл… - переводя дух, захлебываясь, тараторил Вовка.
- Это же кора какая-то грязная, - сморщились пара девчонок.
Тяпа взяла из Вовкиных рук находку, повертела, поскоблила пальцем.
- Сами вы кора! Это же береста! древнеславянская! Смотрите, здесь какие-то буквы.
Все склонились над берестой. Она была потрескавшейся, но буквы удивительно хорошо сохранились. Осторожно обмыв бересту в уже холодной воде речушки, ребята смогли разобрать определённо древние буквы.
Раскопки на радостях тут же прекратились, и, еле дотащив испачканные глиной лопаты обратно, Тяпа и её друзья отправились расшифровывать надпись. Перерисовав буквы кириллицы в ту же тетрадку, куда когда-то вносились наблюдения о местных волках, повозившись с принесённой из библиотеки книжки про кириллицу, они смогли прочитать письмо полностью.

Егда рать Ахмула бысть
приди брате Вавила ко мне
Боян

Находка потрясала. Настоящая берестяная грамота! С полностью сохранившимся текстом. Да не просто записки бестолкового ученика или долговая расписка, а письмо какого-то важного человека. Может, даже военачальника. И про Орду есть – вон, Ахмул какой-то. Может, с этой грамоты вообще новая страница истории откроется!
Посовещавшись друг с другом и, для надёжности, с Тяпиной мамой, которая и навела их на это место, ребята решили показать находку Эмме Васильевне. В конце концов, она наверняка знает, как выйти на настоящих историков и археологов. Тяпина мама как-то странно усмехнулась, но возражать не стала.
На следующий день Вовка отнёс грамоту в школьный музей. Относил один, потому что, как назло, в этот день была контрольная по математике, и Тяпу осадили жаждущие разъяснений и экспресс-подготовки одноклассники. Вернувшись, он рассказал, что Эмма Васильевна была в полном восторге и пообещала срочно, пока вредное воздействие воздуха и света не разрушило уникальный документ, отвезти её в городской краеведческий музей на экспертизу. А ещё, как только грамоту проверят, пригласить местное телевидение и снять репортаж о юных краеведах, их находке и, конечно же, их руководителе, направившем детей на верную дорогу. В редакцию Эмма Васильевна позвонила прямо при Вовке.
Телевидение! Это был триумф! Наконец-то Тяпа чувствовала, что они нашли Клад, достойный их.

Прошло ещё несколько дней. Страсти по бересте немного улеглись, оттеснённые мелкими школьными заботами, но в конце концов Тяпа, Вовка и остальные собрались в краеведческий кружок, чтобы узнать, пришёл ли ответ из музея.
Эмма Васильевна, вопреки ожиданиям, встретила их нерадостно. Даже, по Тяпиному мнению, слишком – с порога она напустилась на ребят, костеря их на чём свет стоит. Из её отчаянного визга отчётливо доносились лишь отдельные слова:
- Да как вы смели!.. Маленькие обманщики!.. В краеведческом… На смех… Свежая…
Без пяти минут великие археологи съёжились и начали незаметно занимать стратегические позиции, чтобы суметь вовремя отступить. Когда Эмма Васильевна смогла говорить более членораздельно, выяснилось, что в городском музее её находку не только не оценили, но и подняли на смех – если детям простительно не отличить свежую бересту от пятисотлетней, то ей с её опытом следовало бы быть внимательнее. Грамота оказалась подделкой, а береста, судя по её состоянию, не пролежала в земле и недели. Съёмки репортажа, разумеется, пришлось отменить. По счастливой случайности (или потому, что все Тяпины друзья некоторое время старались обходить школьный музей подальше) при новом телефонном разговоре уже никто не присутствовал, и что сказала репортёрам Эмма Васильевна, осталось неизвестным.
Занятия Тяпы в краеведческом кружке после этого инцидента как-то сами собой прекратились. И даже совесть не мучала. Зато мучал вопрос: как же береста попала именно на то место, где они её нашли, да ещё именно перед их приходом? Поломав голову над этим вопросом самостоятельно и с друзьями, она решила ещё раз обратиться к маме. Тем более, кое-какие догадки уже забрезжили в Тяпиной голове.
- Ну… - сказала Тяпина мама, - Вам же так хотелось найти что-нибудь стоящее… А я, между прочим, три дня эту бересту коптила и пачкала, чтоб постарее казалась. Я же не знала, что ваша Эмма Васильевна додумается её за подлинную принять и на весь город прославиться.