Покос на Птичьей Гавани

                Из сочинения Птичья Гавань

Часть первая. Покос на Птичьей Гавани

               

                Сенокос (покос,косьба травы на сено, заготовка
                сена)являлся одним из наиболее важных периодов
                в аграрном календаре славян. В старину у славян
                косьба сена сопровождалась обрядами.
                Лучшим временем  сенокошения считался период от
                Петрова дня и до Прокла 12 (25) июля. Русские
                крестьяне косили сообща,общиной, «всем миром»...

                Время сенокоса у русских крестьян считалось
                праздничным событием и ожидалось с нетерпением, в
                особенности молодыми людьми.При благоприятных
                условиях уборка сена считалась одной из
                приятнейших  сельских работ. Лето, тёплые ночи,
                купанье после утомительного зноя, благоуханье
                лугов, — всё вместе имело отрадное действие на
                душу.  Мужчины и женщины, а в  особенности,
                девушки для работы в лугах    наряжались в самое
                хорошее одеяние, как на торжественный   праздник… 
                На сенокосе собирались один стан. Девчатам здесь
                было  гульбище, на котором они, дружно работая
                граблями и сопровождая   работу общей песней,
                рисовались перед парнями.
                Википедия
 


         Голос в телефонной трубке был явно девичий, но с нарочито официальными обертонами.  В форме телефонограммы он приглашал нашего начальника принять участие в очередном районном "Дне руководителя".
         Разговор там был короткий:  - В рамках программы оказания промышленными предприятиями  шефской помощи селу, получите задание на заготовку грубых кормов для крупного рогатого скота.
        Селение, которое на сей раз нуждалось в нашей помощи, находилось от нашей конторы на удалении шести километров птичьего полёта, но на свои сенокосные угодья горожан не допускало. Вот потому-то местом разгула нашей благотворительности указали заброшенный - типа рекультивированный - карьер,  из которого когда-то  добывал глину   тут же расположенный кирпичный завод. На остатках тех глиняных пластов теперь буйно произрастала бурьян-трава,  напоминавшая скорее раздобревшие кустарники, чем нежную и питательную травушку-муравушку. Коровы, даже сильно оголодавшие, отказывались принимать такое сено за корм. Но это были уж их проблемы. Ныне же дело было всё-таки не в кормах, а в партийной дисциплине.
         А это обстоятельство могло объяснить любую кажущуюся нелепость, типа того, например,  как на  далёкой Чукотке буровых дел мастера приостанавливали свою разведочную деятельность на месторождении весьма полезного ископаемого, да вертолётами вывозились в тундру,  на термокарстовые озёра. И вот там, работая в болотных сапогах по колено в воде, косили подводную растительность да граблями вытаскивали её на бережок, складывая её в кучи для замера объёмов заготовок с последующим отражением полученных данных в - радующей глаз руководства  - статистической отчётности. Трава эта естественным образом испревала на месте заготовок, но в регистрах отчетности не было предусмотрено места для отражения этого весёлого обстоятельства. Буровики, наконец, возвращались к местам постоянной своей дислокации, чтобы  по случаю наступившей осени войти в длительные простои до начала зимнего завоза топлива и технологических материалов.

        И в нашей конторе сообщение о полученном задании не вызвало переполох. Дело привычное. Из года в год этим занимаемся. Даже необходимый для этого дела инвентарь завхоз держит наготове в своём складе. Некоторое оживление среди работников всё-таки имело место путём притворных гаданий на тему - кого же пошлют на ударный фронт. Хотя тут и гадать нечего – известно совершенно точно, кого  Н Е  пошлют: прежде всего это АУП  (административно-управленческий персонал),  прочая придворная челядь ; а из производственного персонала  - это грузчики и шофера  автоколонны (на последних свои виды имеет сельское хозяйство, готовое безоговорочно изъять их для нужд энерговооружённой битвы за урожай). Остаются  беззащитными  только лишь ветераны механической службы:  мотористы, токаря, да универсальный боец спецопераций – кузнец по фамилии Клиновой; а из инженерно-технических работников (ИТР)  - во имя социальной справедливости - отыщется тот, кто умудрился так поставить  себя в коллективе, что некому его прикрыть от общественно полезных посягательств.
       Последним оказывался недавно принятый приезжий из дальних краёв, и не совсем понявший специфику устоявшихся здешних отношений, старший инженер отдела комплектации, ведущий группу непонятного большинству сотрудников какого-то там бурового оборудования,  вот уж для поступления которого не было никакой необходимости ездить каждодневно по снабженческо-сбытовым организациям областного центра, выпрашивая фондируемые материалы человеческой номенклатуры.
     - Только, ради бога, не перепутайте комплекты – лепетал  о чём-то своём инженер. Вот эта куча - буровая установка Уралмаш- 3Д  комплект  4211; А этот – 14223 ( вагонов с десяток будет) разгружайте отдельно.  Да кто тебя будет слушать! – уезжай уж скорее, сенокосный невольник!  И то верно - кому как ни этому бездельнику, типа, комплектации представлять элиту предприятия в группе косарей. А больше уж и мужиков-то трудоспособных  вроде бы как и нету.  А уж баб городских направлять на покос нынче считалось до крайности неприличным.
         И вот из всего состава сенокосной бригады только «комплектовщик» ничего не терял в заработке, потому что его нищенский инженерский оклад оставался неизменным, остальные мастера – ремонтники,  отвлекаясь на сенокос, наоборот, теряли основную долю своих доходов в виде бармы, то есть оказании услуг населению левосторонним порядком. Неприличны дальнейшие уточнения этой статьи доходов рабочего класса. На предприятии же все всё понимали правильно, сочувствовали страдальцам так, что в профкоме - путём  тайного сговора с начальством - нашли довольно значительные суммы для того чтобы сенокосчики могли хотя бы закупить себе продукты питания на всё время, необходимое для выполнения задания Партии.
         Так что оснований для того, чтобы увильнуть от выполнения своей миссии теперь и не оставалось. И трудовая деятельность сформированной бригады началась.
         Утром, вместе со всем трудовым народом на дежурном автобусе, приезжали
мы с разных своих концов города на базу. Народ, не мешкая, устремлялся к местам повседневного трудового подвига – пить чай и завтракать по-человечески. Мы же грузили из завхозовского склада на этот автобус: инвентарь, снаряжение, кастрюли, кружки, миски да ложки; тушёнку, крупу, макароны  загодя купленные на пожертвования профкома; картошку, овощи приносил каждый сам из личных источников; набирали в фляги воды и выезжали с базы ко времени, когда откроется известный магазин на трассе. Там мы покупали на рассчитанную сумму бормотухи – сколько уж там получится бутылок.
      Теперь нас ничто не задерживало в пути. А путь до места наших трудов был весьма не далёк – два с  половиной километра объездной дороги – и мы на месте. На - с трудом выбранной ровной - площадке рекультивированного карьера была оборудована стоянка косарей третьей четверти конца двадцатого века: кострище с козлами, стол для приёма пищи и скамейки - понятно для чего?  Дружно выгружали мы наше снаряжение из автобуса и отпускали его до четырёх часов по полудню, когда мы свернём свой боекомплект, чтобы  возвратить его на склад для сохранения до следующего утра.  На базу мы должны возвратиться за четверть часа до окончания рабочего времени, чтобы вместе со всеми усталыми работниками предприятия разъехаться по домам.
         Но до этого момента оставалось шесть часов работы во спасение сельских бурёнок от возможного голода во дни долгой и суровой сибирской зимы.
         Кузнец Клиновой становился к костру готовить нам обед, а мы дружно наступали на бурьян, чтобы, в меру своих способностей,  срубить некоторое его количество, соответствующее программе дня.
         Спешить нам было никак нельзя. Потому как сверхурочное завершение покоса было чревато увеличением  задания - пусть не нынче, но уж точно на следующий год.
         К обеду дневная норма косцами было выполнена. Клиновой к этому времени уже сварил полевой суп из картошки с вермишелью и тушёнкой. Его было много. А уж чаю – хоть залейся. И это обстоятельство радовало глаз и бодрило взыскательные души.
        Стол уж был накрыт. Степенно косцы, умытые водой из фляг, рассаживались, стараясь занять лавки с видом на обширные пространства в болотной низине. Кузнец, он же повар, он же Клиновой наполнял миски первой порцией запашистого супа и тут же - перед  лицом своих товарищей – с особенным чувством осознания важности момента  разливал по первой прохладной ещё бормотухи. С чувством  уже обретаемой благодати испивали мы каждый свою начальную чашу и приступали к еде.  И здесь спешить было некуда. Потому что запас бормотухи был ограничен. - А суп. - Что суп? Разве объедаться мы приехали на это место под солнцем?
         Но вот бормотуха выпита вся до капли и настало время праздного безделья.  Расслабленными  телами моржей на лежбище  расположились мы на таборе. За нами, в некотором отдалении, возвышались корпуса завода, превратившегося из старого кирпичного в  новый, керамический. А впереди, среди былых своих просторов, теперь уж  разрезанных  - трубопроводами да насыпью железнодорожной ветки – на жалкие  клочки, бились за место под солнцем остатки озёрно-болотного комплекса, до которого нам не было никакого дела.  Наше же внимание, все больше и больше, привлекали манёвры очередного грузового состава на обходной ветке великой железнодорожной магистрали.  Вагоны там, в едва заметном темпе, перемещались то в восточном направлении; затем останавливались в отдалении и стояли там долго; потом начинали двигаться в западном; но не долго - останавливаясь напротив нас и там словно засыпали.
 - А не пошерстить ли вагончики - предлагал неутомимый в этом деле Клиновой.
 -А почему бы и нет – отзывалась душа каждого косаря на эту гипотетическую возможность украсть что-либо ликвидное, продать, да купить той же бормотухи. Ибо звала душа повторить. Да вот нечего было.
    Но лень было совершать сейчас резкие телодвижения, и это нехитрое обстоятельство предохраняло от греховного нас, а вагоны - от поругания алчущими налётчиками.
      А тут уж и автобус наш показался вдалеке. Закончился ещё один день подвига подневольной благотворительности.

      И настал день, когда на покос приехали представители заказчика. Они ловко произвели необходимые измерения, показавшие, что задание партии – как в этом случае принято было рапортовать – с честью выполнено. Справка об этом была сельчанами оформлена загодя на условиях абсолютной для непосвящённых тайны товарообмена. На прощание они ещё попросили, чтобы мы свезли копны бурьян-травы подальше в болото, дабы не засорять своим видом сенокосные угодья и тем не беспокоить придирчивый взор проверяющих.

      Эта непростая история не заслуживала бы внимания человека постороннего, возможно и не такое пережившего в своих пенатах, если бы не возник в информационном поле такой  топоним,  как Птичья Гавань.
       Но об этом во второй части нашего повествования. Не теряйся, читатель – думаю, тебе будет интересно узнать, что да как в этой гавани.

Продолжение на http://www.proza.ru/2017/11/24/1127