Ивнинг... Морнинг

    После годичного отсутствия, Ашот вернулся домой. Все это время он жил в Лос-Анджелесе. И поехал он туда не отдыхать, а работать. Сам он был сапожником. Ремесло свое знал хорошо, за что в деревне его уважали и почетно величали уста (мастер) Ашот.
    Получив визу от своих американских родственников, он сомневался – ехать или нет. Впрочем, сомневался не только он, но и вся деревня. Советы сыпались отовсюду. Те, кто был против, приводили весьма веский довод – незнание английского. «Как ты будешь общаться со своими клиентами,  - говорили они, - не на армянском же? Чего тебе здесь не хватает? Есть работа, тебя уважают. В конце концов, здесь ты среди своих. И потом, - справедливо отмечали сельчане, - ты подумал о семье?»
    Надо сказать, Ашот всецело соглашался с доводами, но желание побывать в Америке окзалось сильнее. К тому же, рассуждал он, хороший мастеровой нигде не пропадет. Заработаю побольше денег, куплю машину, отремонтирую дом. Да и дети, не сегодня завтра, повзрослеют. Надо же и об этом думать?
    И вот, прошел год. В доме у Ашота собралось много гостей. Жена сияла от счастья, а родости детей не было предела. То они примеряли новое платье, то с восхищением рассматривали заморскую игрушку. Да и сам Ашот был рад возвращению – как никак, отсутствовал целый год.
    На столе появились закуска и выпивка. Гости расселись по своим местам, зазвучали первые тосты.
    - Ну как там в Америке, может расскажешь? – спросил кто-то из друзей.
    - Да ничего особенного, - скромно ответил Ашот, - Америка, как Америка -  дома, улицы, такие же люди.
    - Да ладно тебе, - сказал еще кто-то, - как это – думаешь мы здесь совсем уж темные, и ничего не слыхали об Америке? Нет брат, ошибаешься... Слыхали и о небоскребах, и доллары в руках держали. А еще, машина у них есть такая – «Кадиллак». Самая лучшая в мире...
    - А здесь ты ошибаешься,  - не согласился с ним один из гостей, - самая лучшая машина – это «Мерседес», спроси кого хочешь. Что ты скажешь на это, Ашот?
    - Друзья мои, - начал он, - в Америке есть все. Вы не поверите, но в их магазинах продается даже хаш (арм. национальное блюдо).
    - Не может быть, - воскликнул Артак, - разве американцы едят хаш?
    - Лично я с ними хаша не ел, но в магазинах видел. Это точно.
    - А что едят американцы? – поинтересовался еще кто-то.
    - Гамбургеры, пиццу...
    - А хоровац (шашлык)?
    - У них он называется барбекю. А готовят они его на газе, или на готовых углях.
    - Ну-у-у, - разочарованно потянул Артак, - разве это дело. Ты хоть объяснил им, что настоящий хоровац готовят на дровах?
    - А какая тебе разница, - произнес напротив сидящий мужчина в широкой кепке, - угольки – они и есть угольки.
    - Как это – какая? – возмутился Артак, - я даже пальцем не притронусь к хоровацу, если не буду точно знать, на каких дровах он зажарен.
    Мнения на этот счет разделились, но Ашот поспешил всех успокоить и заверил, что шашлык по-армянски намного вкуснее, чем по-американски.
    - А что они пьют? – вновь возник Артак.
    - Вот, что они пьют, - сказал Ашот и поставил на середину стола бутылку виски. Артак тут же взял ее в руке и принялся внимательно изучать.
    - Красивая бутылка, - заключил он. – Вот бы наш коньяк в такую тару – цены бы не было ему. Давай откроем, - обратился он к Ашоту.
    - Конечно, открывай, - произнес тот.
    Артак осторожно пригубил рюмку, затем сделал маленький глоток, причмокнул, с выражением посмотрел по сторонам и осушил рюмк до дна. Чуть поморщясь, он поставил рюмку на стол и изрек:
    - Что-то среднее между водкой и нашим коньяком. Вообще-то, неплохо, но наша тутовка лучше.
    - А ты знаешь, из чего гонят виски? - усмехнулся Ашот.
    - Из чего?
    - Из лука.
    - Шутишь...
   - Да нет, не шучу... Ну, может, не совсем из лука, но в какой-то степени его используют.
    - А почему она не пахнет луком? Ведь наша тутовка пахнет тутом, а кизиловка – кизилом.
    - То, брат, Америка, - рассмеялся Ашот.
    - Не знаю, как вы, - продолжил Артак, - но луковую настойку я пить не буду. Налейте мне тутовки.
    Мнения и здесь разделились, но все решилось миром, ибо все сошлись на том, что армянский коньяк самый лучший.
    - Много у тебя там было работы? – спросил один из сельчан.
    - Хватало. Думаешь, обувь изнашивается только у нас?
    - А я вот, - произнес мужчина в кепке, - слышал, что американцы не ремонтируют туфли. Они выбрасывают изношенные и покупают новые.
    - Чушь, - произнес Ашот, - очень даже ремонтируют, если туфли, конечно, дорогие. А потому, и клиенты у меня были богатенькие.
    - У тебя была там своя будка?
    - Будки не было. Работал у родственников дома, в гараже.
    - Повезло значит, налогов не платил.
    - Налогов не платил, но за проживание приходилось платить.
    - Как, - возмутился Артак, - родственники брали у тебя плату?
    - А ты как думал? Это, брат – Америка. Она не признает родственников. Единственный родственник – это доллар.
    - Да-а-а... – протянул его свояк и почесал подбородок, - надо же!
    - Дурацкая страна, - произнес Артак и махнул рукой. – Представляешь, - обратился он к своему соседу с лева, - если бы я брал деньги у своих городских родственников, приезжающих сюда на лето?! Наверняка, стал бы миллионером. Что ни говори, а у нас лучше. Никогда бы не согласился там жить.
    - А тебя никто и не зовет, - расхохотался сосед справа.
    - А на каком языке ты с ними общался? – обратился еще кто-то к Ашоту.
    - Как - на каком? – удивился он, - на армянском.
    - А с американцами? Тоже на армянском?
    Ашот молча потер виски, словно пытаясь что-то вспомнить.
    - Так я с ними особо и не разговаривал, - нашелся он, - а если честно, то знать там язык вовсе и не обязательно. Главное – хорошо знать свое ремесло, а язык пусть знают писатели или еще кто-то... Мне же достаточно было выучить два слова. Если клиент приходил ко мне утром, то я ему говорил «ивнинг», что означало – приходи за туфлями вечером. Если же он приходил вечером, то я говорил «морнинг», что означало – приходи утром. Вот и все... И они очень даже меня понимали. А еще, если им нравилась работа, они говорили «гуд джаб», что означало – хорошая работа.
    Ашот опорожнил очередную рюмку водки, перевел дух и произнес:
    - Вот вам и вся Америка. А вы думали...