А. Н. Лопес. Кальвин как богослов Святого Духа

КАЛЬВИН КАК БОГОСЛОВ СВЯТОГО ДУХА
Августо Никодемос Лопес (1999)
https://biblicalstudies.org.uk/pdf/sbet/15-1_038.pdf

Введение

Титул "богослова Святого Духа" был дан Кальвину не его современниками, а современными учеными в знак признания его заслуг в этой области богословия, которая так важна для нас сегодня. Это название может смутить некоторых людей, поскольку они могут заключить, что Святой Дух был главной темой, о которой Кальвин писал и которой он себя посвятил. На самом деле, хотя Кальвин много писал о Святом Духе, он никогда не написал какой-то конкретной работы по этому вопросу, как Джон Оуэн и Абрахам Кайпер, чьи книги в этой области составляют фундамент ее в современной Церкви (1). Хотя он часто говорит о Личности и деле Святого Духа в своем "Наставлении в христианской вере", он не оставил главу исключительно для этой темы (2). Некоторые критиковали Кальвина за то, что он не уделил Святому Духу больше внимания в своих работах, особенно в "Наставлении".
Эта критика несправедлива. Есть много причин для этого очевидного отсутствия внимания. Начнем с того, что учение о Святом Духе не было в центре основных дебатов между Кальвином и Римско-католической церковью его времени, как и его борьбы с радикальными реформаторами, анабаптистами и "энтузиастами", известными как «левое крыло» Реформации (3). Кальвин говорил о работе Святого Духа только тогда, когда этот вопрос касался критически важных тем, обсуждавшихся им, таких, как доктрины Писания, спасения, освящения и таинств. Во-вторых, Кальвин придерживался новозаветного взгляда, согласно которому Святой Дух, как правило, действует тайно, как "агент" Троицы. Несмотря на то, что Его действия отчетливо заметны, поклонением и превосходством пользуются прежде всего Отец и Сын. Это убеждение отражено во многих работах Кальвина и в его подходе к различным богословским темам. И тем не менее практически нет вопросов богословия, где Кальвин не ссылался бы на работу Святого Духа. Его пневматология разрабатывается в рамках других областей систематического богословия, таких, как собственно теология (исследование бытия Бога), сотериология и экклезиология.
Этот же подход нашел отражение в Вестминстерском Исповедании веры. В самом деле, его авторы, пуритане, не включили в него отдельных глав о  человеке или работе Духа. Бенджамин Уорфилд, известный реформатский пресвитерианский богослов начала ХХ века, полагал, что причина кроется в том, что они предпочли написать девять глав, а не одну. Пытаясь заполнить предполагаемую лакуну, Пресвитерианская Церковь Америки создала в своем исповедании дополнительную главу, которая, по мнению Уорфилда, была не более чем кратким изложением девяти изначальных глав (4). Наконец, нельзя было бы требовать, чтобы подход к этому вопросу у Кальвина или авторов ВИВ был специально направлен на вопросы, связанные с подъемом пятидесятнического движения, спустя столетия после их кончины. Несмотря на это, Кальвин удивительно актуален в том, что он должен был сказать о Духе.
Откуда же тогда взялся этот титул "богослова Святого Духа"? Прежде всего, Кальвин был первым, кто смог ясно систематизировать библейское учение о Святом Духе. Это не означает, что никто до него не писал на эту тему. Однако немногие люди до или после Кальвина были настолько ясны, просты и библейски убедительны в своих работах на эту тему (5). Уорфилд свидетельствует об этом, говоря, что "учение о работе Святого Духа является даром Кальвина Церкви Христовой" (5). В разделах о благодати, возрождении и свидетельстве Духа в III книге "Наставления"  Кальвин был первым, кто разработал доктрину работы Святого Духа и "придал всему учению о Духе систематическую организациу, которая делает его незаменимым в Церкви Божией" (6).
Во-вторых, Кальвин полностью интегрировал учение о Святом Духе с иными богословскими темами, такими, как возрождение, освящение, работа благодати, познание Бога и многими другими. Его пневматология, таким образом, включала в себя  все остальные отделы богословской энциклопедии. Все его богословие  является органической единицей, где Дух представляется надлежащим образом как суверенный Господь.
В-третьих, Кальвин спас некоторые аспекты учения о Святом Духе, погребенные в недрах средневекового католического богословия, например, такие, как соотношение между Словом и Духом. Наша цель в этом эссе состоит в том, чтобы детально проанализировать вклад Кальвина в наше знание о работе Святого Духа или, иными словами, о жизненных и органических отношениях между Духом и Словом Божиим.
Учения Кальвина оказали глубокое влияние на последующие исследования в рамках реформатских кругов. Его акцент на суверенной работе Духа продолжается в реформатской традиции среди английских пуритан, особенно таких, как Джон Оуэн и Ричард Сиббс, которые дали нам наиболее обширные и глубокие библейские богословские исследования о Святом Духе из существующих на всех языках.

Богословский контекст Кальвина

Давайте начнем с того, что вспомним, что богословие Кальвина зародилось и развивалось в самой середине интенсивного доктринального конфликта, которым была Реформация XVI века. Его учение о Святом Духе было сформировано его битвой на двух фронтах. Во-первых, он боролся против пленения Священного Писания Римско- католической церковью, а с другой - против отказа от Писания в радикальной Реформации.

1. Католическое пленение Писания

Кальвин и Католическая церковь разделяли некоторые убеждения, имеющие отношение к учению о Священном Писании. Для них обоих Писание было Словом Божьим, вдохновленным Святым Духом, непогрешимым и авторитетным. Этот взгляд никогда не оспаривался ни Кальвином, ни другими реформаторами. Пунктом разногласий между Кальвином и католиками было папское учение о том, что авторитет Писания зависит от свидетельства Церкви. Римская церковь утверждала, что канон Писания и его сохранение, его Божественное происхождение и власть должны быть приняты верными как истина, потому что Церковь так сказала. Иными словами, авторитет Писания зависел от свидетельства Церкви. Кроме того, только Церковь имеет правильное толкование Писания; собрание этих интерпретаций сформировало церковную традицию, которая обладает таким же авторитетом, как и сами Писания. Таким образом, простые католики  были отстранены от чтения и толкования Писания. Они зависели от интерпретации, данной Церковью. Так Слово и его толкование оказались в плену церковной власти.
Кальвин выступил против такого положения вещей, которое преобладало все Средние века. Он считал это учение оскорблением Святого Духа и грубым злоупотреблением властью со стороны Рима. Для него истинная Церковь была основана на Писании, а не наоборот. Власть Писания не зависела от свидетельства Церкви; на самом деле, наоборот, Церковь обладала властью, только следуя библейскому учению. Кальвин здесь обратился к Еф.2.20, где Павел учит, что Церковь построена на фундаменте Апостолов и пророков, что и является учением Писания (7). Церковь просто признала - она не определяла - вдохновение и авторитет книг, составляющих священный канон (8). Для Кальвина основным доказательством библейской власти и вдохновения было то, что Сам Бог говорил через них. Кальвин назвал это «внутренним свидетельством Духа" (9). Для него естественный человек не мог быть убежден в божественности Писания аргументами, представленными Церковью, или же считающимися логичными и рациональными (1 Кор.2.14) (10). Только Дух может убедил христианина верить в то, что Бог говорил через Писания, побуждая его сердце принять их и придать ему полную уверенность в этом, порождая веру в его сердце. В "Наставлении" и комментариях Кальвин указывает несколько текстов такого рода, таких, как 1 Иоан.5.6-7, 2 Тим.1.14-15, 1 Кор.2.10-16 (11).
Для Жана Кальвина то, что Дух открыл в Писании, было достаточным и окончательным. Мухаммед, папа и "энтузиасты" были неправы, когда они утверждали, что Дух будет обучать новым истинам сегодня. Для Кальвина слова Господа Иисуса в Иоан.14.25 давали понять, что служение Параклета будет состоять не в раскрытии новых истин, которые выходили бы за рамки тех, которые уже преподавались Господом Иисусом и Его апостолами, но в просвещении умов и сердец верующих, чтобы они могли понять истины, открытые в Писании, и поверить в них. Он утверждает: «Дух, который вводит любое изобретение, чуждое Евангелию - лукавый обманщик, а не Дух Христов" (12).
Эффект этого учения Кальвина был освобождающим (13). Через акцент на внутреннем свидетельстве Святого Духа как величайшем свидетельстве Божественности и авторитета Писания он освободил Писание и его толкование из плена средневековой церкви и  вернул их туда, где они действительно должны быть - в руки Святого Духа. В этом смысле оценка некоторых католиков, возглавивших Контрреформацию XVII в., была верна: одно из основных различий, которое существовало между Римом и Женевой, состояло в их понимании человека и работы Святого Духа.

2. Презрение радикальных реформаторов к Слову

Другим боевым фронтом Кальвина были учения радикальной Реформации, ее так называемого "левого крыла" (14). В этом секторе движения Реформации были различные группы - анабаптисты, "энтузиасты", спиритуалисты и антитринитарии, которые, «хотя и были различны в своих целях и в учениях, имели общее желание увидеть гораздо более радикальные перемены, чем те, что вдохновлялись Лютером и Цвингли" (15). Споры между Кальвином и анабаптистами сосредоточились на таких вопросах, как крещение младенцев, предопределение, церковное правительство, отношения между церковью и государством, а также Писания. Кальвин сосредоточил некоторые свои сочинения на борьбе против перегибов «энтузиастов» или «фанатиков» (как они были известны) в области новых современных откровений от Духа (16). Он написал в 1545 году трактат "Против фанатической и яростной секты либертинов, часто именуемых "духовными" (17). Кальвин часто упоминает об этом либо прямо, либо через неявные заявления в "Наставлении" и комментариях.
«Энтузиасты» подчеркивали дидактическое служение Духа, о котором говорили и реформаторы. Однако они шли дальше, утверждая, что они учат непосредственно Духом через новые откровения, полученные через внутренний свет. Они сочли, что Дух не может быть ограничен письменными словами, поскольку это уменьшит Его суверенитет. Проверять духовные проявления значит позорить Дух. Они дошли до того, чтобы высмеять тех, кто цеплялся за Писания, поскольку они считали их низшей и временной формой Откровения, и критиковали Кальвина и других реформаторов за то, что они цеплялись за "букву, которая убивает". Поэтому "энтузиасты" считали свою позицию реакцией против "рабства Писанию" в Церкви, которая была в развале до Реформации. Но их реакция зашла слишком далеко. Кальвин, естественно, сочувствовал "энтузиастам" в отдельных вопросах. Для него и Писание, и Слово не должны были быть пленниками римского толкования, но должны были свободно изучаться всеми.  Однако Кальвин серьезно поставил под вопрос любое разделение между Духом и Словом и считал любую тенденцию в этом направлении "безумием" (18). Он также сомневался, что эти «новые откровения» - это работа Святого Духа, и даже подозревал, что те, кто утверждал, что получили новые откровения, которые превосходили Писание, руководствовались духом, отличным от Божьего. Кальвин верил в реальность и действие лживых духов, и в то, что сатана постоянно обманывал людей, пытаясь отвлечь их от истины, оборачиваясь ангелом света (2 Кор.11.3-14). Для него «новые откровения» были на самом деле изобретениями лживых духов и не приходят от  Святого Духа, согласно 1 Тим.4.1-2 (19).

Святой Дух и Слово Божие

Кальвин не ограничивался критикой ошибок «энтузиастов». Он положительно и конструктивно представил библейское учение о Божественном руководстве Церковью, живущей после апостольских времен. В Книге I своего "Наставления", где он пишет о познании Бога как Творца, в главе 9 он говорит о "фанатиках, отвергающих Писание и презирающих все принципы благочестия". В этой главе реформатор занимается учением "энтузиастов", как их называли в то время, с точки зрения неразрывной связи между Духом и Словом (20).

1. Дух говорит через Писание

Главным пунктом для Кальвина было то, что Дух говорит через Писание. Не то, чтобы Дух был ограничен проповедью Слова и таинствами, но Он не может быть отделен ни от того, ни от другого. Дух был дан Церкви не для того, чтобы приносить новые откровения, но чтобы наставлять нас словами Христа и пророков. По словам Кальвина, "Дух запечатывает наш разум, когда мы слышим и получаем слово истины с верой как Евангелие спасения (Еф.1.13). Он ограничивает Себя, направляя христиан и освещая их понимание того, что Он передает от Отца и Сына, а не говорит от Себя (Иоан.16.13). Поскольку Божественное учение содержится в Писании, работа Духа заключается в том, чтобы осветить его, раскрывая это учение для понимания верующими. Против презрения к Писанию со стороны многих "энтузиастов" Кальвин привел пример апостола Павла, который, хотя и был восхищен на "третье небо", где он получил необычайные откровения (2 Кор.12.2), тем не менее не презирал Писания, как будто они были низшей формой откровения, но признал их достаточными и действенными, по милости Духа, для назидания Церкви во всем, что касается Царства Божия (2 Тим.3.15-17, 1 Тим.4.13) (21).

2. Дух признается пребывающим в гармонии с Писанием
 
Еще одним важным моментом, отмеченным Кальвином в "Наставлении", было то, что работа Святого Духа должна быть признана находящейся в гармонии с Писанием, которое вдохновлено тем же Духом (22). Кальвин желает представить критерий, по которому Церковь могла бы распознать надежным образом в среде религиозного опыта, что действительно пришло от Духа Божия,  и что исходило от ложных духов. Для него был только один надежный и непогрешимый критерий: Дух говорит через Писание. "Дух Святой - творец Писания, и Он не может измениться и стать отличным от самого Себя. Поэтому Он должен всегда оставаться таким, каким однажды Себя явил. И это нисколько не умаляет его достоинства. Ведь не считаем же мы, что Св. Духа могло бы возвеличить падение и отказ от самого Себя!" (23). Для Кальвина не может быть никакого противоречия между библейским учением и работой Духа в послеапостольское время;  и именно по этой причине он часто ссылается на Писание как «образ Духа» (24).

3. Суверенитет Духа

Последним пунктом, к которому я хочу обратиться, является настойчивость Кальвина в отношении суверенитета Духа в Его тесных отношениях со Словом Божиим (25). Для него Слово - это инструмент, посредством которого Бог дает духовное озарение верующим. Таким образом, Христос сегодня говорит через служение Евангелия, когда оно добросовестно раскрывает Слово. Дух делает откровенное Слово действенным в сердцах тех, кто его слышит. В то же время отношения Дух-Слово не являются волшебными или автоматическими Слово не похоже на талисман, который освобождает магические силы, когда этого хочется его обладателю. Действенность Слова, напротив, полностью зависит от суверенитета Духа (26). Для Кальвина заявление Павла о том, что мы служители Нового Завета и Духа, Который животворит (2 Кор.3.6), не является гарантией того, что наша проповедь всегда будет сопровождаться животворящей силой Духа. Пасторы не обладают способностью распределять благодать Духа когда хотят или как пожелают. Только Дух Своей суверенной властью делает проповедуемое Слово действенным (27).  Таким образом, красноречие, умение, знание и пыл проповедника напрасны, если нет благодати и силы Духа. Это так, потому что честь всегда должна быть отдана Христу, а не проповеднику.

Влияние Кальвина на Вестминстерские стандарты

Вестминстерское исповедание веры составлено в XVII веке спустя почти сто лет после смерти Кальвина пуританскими богословами, собранными с этой целью парламентом Англии на Вестминстерской ассамблее. Цель богословов, проработавших там несколько лет, была одна: организовать библейскую доктрину Систематически, используя принципы толкования, унаследованные от Реформации. Его авторы были глубоко подвержены влиянию Жана Кальвина. Это влияние может быть четко обнаружено в учении о Святом Духе, особенно в отношениях Духа и Слова. Таким образом, в главе о Писании Исповедание заявляет в лучших кальвинистских терминах, что авторитет Писания не зависит от свидетельства людей или Церкви, но от Бога (1.4), что наша уверенность в его непогрешимой истине и Божественной власти исходит из свидетельства Святого Духа в наших сердцах (1.5); что к Писанию ничто никогда не может быть добавлено, ни откровения от Духа, ни человеческие традиции (1.6). Исповедание  заявляет с Кальвином, что внутреннее откровение Духа Божьего необходимо для спасения и понимания вещей, раскрытых в Слове (1.6) и что, в конечном счете, верховный Судия, с помощью Которого должны быть рассмотрены все религиозные споры, есть Святой Дух, говорящий в Писании (1.8).

Актуальность учения Кальвина сегодня

Влияние неопятидесятнического или харизматического движения, возникшего в 1960-е гг., глубоко ощущается сегодня в исторических евангельских конфессиях. Мы не можем рассматривать это движение как монолитный блок - в нем существуют различные ветви и группы, которые делают обобщения несправедливыми. Однако, когда неопятидесятничество появляется во всей красе, оно проявляет веру в новые откровения Через пророчества и языки, видения и мечты, без разбора приписываемые Святому Духу. Есть пасторы, которые претендуют на контроль над Духом, якобы действующим по их указанию, сходящим на конкретных людей и т.п. Эти суперпасторы даже определяют, когда Дух будет  действовать или исцелять, заранее планируют встречи по исцелению и освобождению, чего даже Господь Иисус и Его апостолы не делали. Евангельские деноминации (включая пресвитериан!) потрясены и крайне удивлены этими учениями. Многие из их поместных церквей в той или иной степени приняли методы и доктрины неопятидесятников. Можем ли мы получить помощь от учения Кальвина в этом вопросе?
Во-первых, учение Кальвина о внутреннем свидетельстве Духа приходит, чтобы напомнить церкви, что в эти трудные времена она должна просить Бога о просвещении Духом, чтобы иметь возможность понять Писание и применить его к своей жизни и миссии. Мы часто думаем, что Кальвин в своей борьбе с крайностями "энтузиазма" впал в бездушную холодную схоластику. Балке рассказывает, что произошло на самом деле: «Кальвин, богослов Святого Духа, хотел охранить себя от фанатизма, не ограничивая свободу Духа" (28). Подобно Кальвину, мы должны защититься от перегибов, одновременно подчиняясь свободе Духа, поскольку мы ищем Его озарения. Однако, чтобы это произошло, поместные церкви, советы и организации церквей должны покаяться и их жизни должны быть очищены. Нам нужно вернуться к Богу в молитве, умоляя о духовном озарении, как наставляет пастырское письмо Пресвитерианской Церкви Бразилии о Святом Духе: "В то же время, руководя Церковью, мы должны оградить ее от толкований Писания, которые исходят от ошибочных герменевтических принципов неопятидесятнического опыта.  Церковь также предупреждает против интеллектуализированной и сухой интерпретации Писание, которая забывает необходимость просвещения Духом для его понимания, и то, что Бог обещает учить тех, кто ищет хождения с Ним в праведности и святости" (Пс.118.18, 33-34, Лк.24.44-45)" (29).
Во-вторых, Кальвин заставляет нас испытывать все духовные проявления Словом Божьим относительно их природы, цели и методов. Эта практика предполагает библейское учение о том, что Святой Дух не противоречит Самому Себе. Писания были вдохновлены Им. Хотя Дух действует по-разному в разное время, Он никогда не делает ничего в противоречии тому, что Он раскрыл в Слове. Мы должны быть открыты для того, чтобы Дух подчеркивал различные аспекты Слова в разные периоды - хотя Он никогда не выходит за его рамки и тем более не противится ему.
В-третьих, учение Кальвина предупреждает нас против тех, кто утверждает, что он имеет контроль над Духом, преподает крещение Духом через возложение рук, учит незрелых и лишенных усердия христиан говорить на языках. Он требует от нас отвергать любое учение, движение и служение, где Слово не находится в центре. Если Дух говорит через Слово, Слово должно быть на первом месте (29). 
Многие пресвитериане считают себя кальвинистами и реформатами, но насколько они понимают, что это значит? Учение о работе Духа через неопятидесятнические практики было воспринято во многих наших церквах. Но на самом деле Кальвин был человеком Святого Духа, который под Его водительством стал великим инструментом в руках Божьих в эпоху Реформации XVI века - одного из величайших духовных движений в Церкви со времен апостолов. Все мы хотим духовного возрождения такого масштаба.   Кальвин, который жил и служил посреди великих проявлений Божьей силы, не боялся оскорбить Дух, но спрашивал тщательно и глубоко об истинности явлений, которые всегда сопровождают великие духовные движения истории. Если с одной стороны, мы не должны бояться того, что Дух мог бы сделать, с другой стороны, мы должны бояться ложных дел лживых духов, а также своего собственного обманчивого сердца.
Стоит вспомнить, наконец, что "эра Святого Духа", как ее называют многие пятидесятники, началась не в 1900 году с пробуждения на Азуза-стрит, а в день Пятидесятницы. Для этого существует множество библейских доказательств. В своей проповеди в день Пятидесятницы апостол Петр заявил, что сошествие Духа открывает последние дни (Деян.2.16-21). Другие апостолы учили, что последнее устроение, финалом которого будет День суда, уже настало (1 Кор.7.29, 1 Иоан.2.18). Я подчеркиваю этот момент, потому что некоторые могут утверждать, что мы живем сегодня в эпоху Духа, а Кальвин не дожил до нее. Те, кто так считают, утверждают, что сегодня Дух действует гораздо более интенсивно и по-другому, чем во время Реформации, и что поэтому то, что Кальвин испытывал и преподавал, в некотором роде уже не имеет значения. Однако Писание учит нас, что Церковь уже живет в последние дни под устроением Духа со времен апостолов. Кальвин жил и учился в ту же эпоху Духа, в которую мы живем сегодня. Учение Кальвина, поскольку оно является библейским, могло бы служить нам в качестве путеводителя, указывая на узкий и сбалансированный путь между жизнью благочестия и мышлением в доктринах благодати.
 
1 John Owen, The Holy Spirit: His Gifts and Power (r.p., Grand Rapids,1960); Abraham Kuyper, The Work of the Holy Spirit (ET r.p., Grand Rapids, 1946). Можно привести и других авторов, таких, как английский пуританин Томас Гудвин, а позже - Бенджамин Уорфилд и Джордж Смитон.
2. Кальвин пишет о Божестве Духа в Книге 1.13-14, а о Его искупительном деле в применении спасения - в Книге 3.1-2
3. Термин "левый" недавно использовался несколькими историками для обозначения этой группы без каких-либо политических коннотаций.
4. Ср. предисловие Уорфилда к: Kuyper, The Work of the Holy Spirit, p. xxvii.
5. Список самых важных сочинений о Святом Духе, написанных после Кальвина в XVII - XVIII вв. см.:
Kuyper, The Work of the Holy Spirit, pp. xxxiii-xxxiv
6. Institutes 1:7:2, 4:2:1, 9. См. также Calvin on Eph. 2:20, Calvin 's Commentaries ... Galatians .. . , tr. T .H.L. Parker (Edinburgh, 1965), pp. 154-6.
7. Institutes 1:7:1.  См. 1.7-9, где Кальвин развивает тему авторитета Писания 
8. Institutes 3:1:1, 1:7:5.
9. Institutes 1:8:13, 1:7:4. Cp  Ronald S. Wallace, Calvin's Doctrine of the Word and Sacrament (Grand Rapids, 1957), pp. 101-2.
10. Institutes 3:1:1, 3:2:33-4, 2:2:20, 1:7:5. См. также Calvin's Commentaries: First Epistle ... to the Corinthians, tr. J.W. Fraser (Edinburgh, 1960), pp. 58-64, on 1 Cor. 2:10-16; The Gospel according to St John 11-21  , tr. Parker (Edinburgh, 1961), pp. 302-3, on 1 Jn. 5:6-7; ... Second Epistle to the Corinthians ... , tr. T.A. Smail (Edinburgh, 1964), pp. 302-3, on 2 Tim. 1:14-15.
12 Calvin's Commentaries: St John 11-21 ... , tr. T.H.L. Parker (Edinburgh, 1961), 88.
13 Мы должны справедливо отметить, что Кальвин во многом обязан этим учением Мартину Лютеру, хотя последний вскрикнул бы от такого положения вещей.
14 См. п.3 .
15  William Balke, Calvin and the Anabaptist Radicals, trans. W. Heynem (Grand Rapids, 1981), p. 2.
16 Для более глубокого анализа дебатов Кальвина с анабаптистами см.  Balke, Calvin and the Anabaptist Radicals.
17  Первое издание на фр.яз. Corpus Reformatorum, in Calvin's Opera 7, cols 145-248. There is an English translation by B.W Parley, John Calvin, Treatises Against the Anabaptists and Against the Libertines (Grand Rapids, 1982).
18 Institutes 1:9:1.
19 Institutes 1:9:2.
20• Для более глубокого изучения см. W. Kreck, 'Wort und Geist bei Calvin,' in Festschriftfiir Giinther Dehn (Neukirchen, 1957), pp. 168-73.
21 Institutes 1:9:1; cf Wallace, Calvin's Doctrine of the Word and Sacrament, p. 130.
22 Institutes 1:9:2.
23  Institutes 1:9:2. См. 1 Кор. 12:1-3, 14-29 и 1 Иоан. 4:1, Среди прочего, здесь устанавливаются доктринальные критерии, по которым можно судить пророчества и пророки.
24  Institutes 1:9:2-3.
25 Institutes 1:9:2-3.
26. Calvin's Commentaries: Epistle ... to the Hebrews ... , tr. W.B.Johnston (Edinburgh, 1963), pp. 50-53, on Heb. 4:12.
27  Calvin's Commentaries: The Second Epistle ... to the Corinthians, tr. T.A. Smail (Edinburgh, 1964), p. 43.
28 Balke, Calvin and the Anabaptist Radicals, p. 326.
29 '0 Espfrito Santa Hoje - Os Dons de Lfnguas e Profecia', in Cartas Pastorais (Sao Paulo: Casa Editora Presbiteriana, 1995). Документ был составлен Постоянной комиссией по доктрине Пресвитерианской церкви Бразилии.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn