Дэвид Л. Пакетт. Жан Кальвин как учитель

ЖАН КАЛЬВИН КАК УЧИТЕЛЬ
Дэвид Л.Пакетт

В течение 500 лет размышлений христиан о Жане Кальвине в центре внимания было богословское содержание его учения. Его в особенности отождествляли с учением о развращенности человека и его неспособности обратиться к Богу, а также со связанными с этим учениями о спасении и предопределении. Его учение о власти в Церкви, а также о Крещении и Вечере Господней имели неоценимое влияние на развитие всей доктрины Реформы. Постоянное влияние его мысли все еще очевидно среди евангельских ученых. Не так давно, лет 25 назад, члены Евангельского богословского общества нашли, что Кальвин - единственный подлинно великий человек, оказавший влияние на членов этого общества в их научной работе. Его "Наставление" явно победило "Теологию Нового Завета" Лэдда как учебник, оказавший наибольшее влияние на направление их академической работы (1). Похоже, Кальвин продолжает учить Церковь через свои труды, особенно "Наставление".
Образовательный фон Кальвина и его личный опыт подготовил его к служению учения через письменное Слово. Еще совсем молодым человеком он участвовал в интеллектуальном движении, которое историки нашего времени обычно называют христианским гуманизмом (2). Ряд лидеров ранней Реформации вышли именно из этого движения. Многие из них смотрели на великого Дезидерия Эразма как на образец для подражания и источник вдохновения и были, как и он, убеждены в необходимости образования, чтобы устранить незнание Библии в свое время (3). Эразм и другие попытались для решения проблемы создать большой мотив ресурсов для изучения Библии. Среди них были новые тексты, переводы и парафразы, необходимые, чтобы Писание могло иметь самое широкое преображающее влияние. Они также производили новые издания Отцов, особенно тех, что считались полезными интерпретаторами Библии. Их озабоченность вышла далеко за рамки высших классов и хорошо образованных людей. Они были привержены предоставлению ресурсов для понимания Библии людьми всех профессий и на всех уровнях общества.
Кальвин разделял это обязательство, и это ключ к пониманию его работы как реформатора, но его интерес выходил за рамки предоставления текстов, переводов, парафразов и новых изданий Отцов. Он стремился предоставить комментарий к Библии и руководство для тех, кто будет его читать (4). Это обязательство принесло свои первые плоды, когда Кальвин написал в 1536 году небольшую, но хорошо продуманную работу, которая будет расти в течение следующих двух десятилетий и станет великим "Наставлением в христианской вере". Это полностью согласуется с человеческими понятиями Кальвина и с его признанием, что после своего обращения он выбрал письменное слово как средство, через которое он будет служить Божьему народу. Очевидно, сначала он стремился ограничиться писательством и держаться подальше от публичного служения. Но его желание жить тихой жизнью писателя вскоре было разрушено. Кальвин описал это в предисловии к своему комментарию к Псалмам, написанному в конце его жизни: "Бог так крепко тянул меня за Собой, что никогда не позволял мне оставаться спокойным и, несмотря на мое нежелание, затащил меня в центр внимания" (5).
Это должно было быть исключительным обетованием, ибо когда молодой Кальвин появился в качестве писателя, он быстро обратил на себя внимание ранних реформаторов - Гийома Фареля и Мартина Бусера. При большой неохоте Кальвина они вывели его из кабинета на публичное служение и проповедь.  Позже Кальвин вспоминал о своем нежелании и настойчивости Фареля: "Когда [Фарель] понял, что я решил учиться в уединении в каком-то неясном месте и не видеть ничего, к чему он стремился в своих молитвах, он дошел до проклятий и сказал, что Бог непременно проклянет меня, если я откажусь оказывать помощь там, где она так нужна" (6).  Когда после двух лет служения он и Фарель были изгнаны из Женевы, Кальвин увидел, что для него это была возможность покинуть кафедру и вновь сесть в свой кабинет. Затем он снова услышал знакомый призыв, на сей раз к служению в Страсбурге: "Я  решил спокойно жить как частное лицо. Но самый выдающийся служитель Христа Мартин Бусер привлек меня с тем же проклятием, какое приберег для меня Фарель" (7). Кальвин служил в Страсбурге в течение трех лет - как пастор французских беженцев и учитель Библии (8). Затем он снова был призван в Женеву.

Учительское служение

Когда Кальвин вернулся в Женеву, чтобы провести там всю оставшуюся жизнь, он нашел мало возможностей в мире, которые он считал необходимым для своего призвания как писателя. Он стал самым публичным человеком в Женеве и на протяжении более двух десятилетий занимался почти всеми проблемами и спорами в общине, проповедуя и преподавая Библию. Вернувшись в этот город, он вместе с другими служителями стал работать с его руководством, чтобы разработать Духовные Установления, изложившие новые взаимоотношения государства и Церкви. Он также установил четыре церковных служения - пастора, учителя, старейшины и диакона. Роль учительства подчеркивалась в первых двух этих служениях (9). Пасторы должны были "провозглашать Слово Божье, наставлять, увещевать и осуждать... управлять таинствами и осуществлять братское исправление" (10), публично или наедине. Они также должны были вести катехизацию. Одной из ключевых пастырских функций, описанных в Установлениях, было обучение детей: "Все граждане и жители должны водить своих детей в воскресенье в полдень на катехизацию, а затем опрашивать их дома по тому, что было преподано, чтобы они учились и запоминали. Пройдя должным образом Катехизис, ребенок должен торжественно произнести сумму того, что он содержит, а также исповедовать свою христианскую веру в присутствии Церкви" (11). Кальвин лично интересовался наставлением детей, разработав катехизис в форме вопросов и ответов (12) и учебник, предназначенный для использования в школах для обучения Господней молитве, Апостольскому символу веры и Десяти заповедям вместе с алфавитом (13). Как работы по обучению детей, эти катехизирующие работы могут быть поняты как плод труда Кальвина как пастора (14).
Служение доктора или учителя, как оно было описано в Установлениях, полностью фокусировалось на наставлении и не включало в себя административные или дисциплинарные функции пастырского служения: "Служение учителя есть наставление верных в истинном учении, чтобы чистота Евангелия не была испорчена невежеством или нечестивыми мнениями, а также наставление самих служителей в учении о Боге и защита Церкви от нестроений по вине пастырей" (15). "Установления" относятся к учительскому служению как к "порядку школы". Это значит, что несущий его может быть преподавателем богословия, и как таковой он должен выдержать экзамены по Ветхому и Новому Завету (16). В этом служении особое внимание уделяется задаче подготовки кандидатов на служение. Это включает в себя как положительное обучение, так и исправление ошибок (17). Лекционный зал или учебная комната должны были стать первичным контекстом для этого служения. Чтобы получить всю пользу от подготовки, знание Библии, языков и основ гуманитарных наук лучше всего получить уже в школе (18), целью которой была подготовка для студентов - будущих богословов и магистратов.
Кальвину потребовалось почти 20 лет, прежде чем мечта об академии в Женеве была реализована вполне. За это время те, что готовились к христианскому служению в городе, по-прежнему нуждались в обучении. Оно проходило в Женеве менее формально, через постоянное посещение церковных проповедей, лекций по Библии, читавшихся Кальвином и другими, участие в собраниях служителей и церковных лидеров, посещение лекций и дискуссий на доктринальные темы, наконец, через чтение и обсуждение "Наставления" Кальвина.
Через служения пастора и учителя восполнялись нужды в учении у каждого члена женевской общины. Роли двух служений разграничивались так: пастор был сфокусирован на обучении собрания, учитель - на обучении духовенства, которое само будет учить. Рэндалл Закман рассматривает это различие как разницу частного и универсального в общине. "Учителя наставляют всю Церковь в доктринах благочестия и защищают эти доктрины от ошибок, сохраняя истинный смысл Писания. Они несут ответственность за обучение будущих пасторов и исправляют любой ущерб, нанесенный Церкви ошибавшимися служителями" (19). Сам Кальвин был призван к обоим служениям, но в  своем кабинете в качестве учителя он укреплял христианскую общину и после своей кончины. Его произведения, "Наставление" и библейские комментарии, лучше всего понимаются именно как дело учительского служения, направленное на то, чтобы помочь народу читать Библию и понимать ее.

"Наставление"

Первое издание трактата Кальвина имело место в 1536 г., задолго до начала его публичного служения (20). Окончательное издание 1559 было совершенно другой книгой, отражавшей труды и опыт более 20 лет служения. Ее рост от 6 до 80 глав отражает изменения в самой концепции учительства. В своей ранней форме книга должна была просто предложить наставления для тех, кто недавно был освобожден от тирании папства. Это вполне отражает также роль  Кальвина как пастора. Если его работа была "наставлением", она играла роль катехизиса и служила катехизации, хотя основой его пастырского труда были проповеди (21). К 1541 г., хотя функция книги как резюме христианской доктрины сохранилась, ее роль  в качестве руководства для читателей Библии стала более заметной. "Хотя Писание содержит совершенное учение, к которому ничего нельзя добавить, потому что наш Господь решил развернуть бесконечную Свою мудрость в нем, тем не менее, кто-то, кто не очень много разбирается в его использовании, нуждается в руководстве, чтобы знать, что искать в нем, чтобы не сбиться с пути и здесь и там, но придерживаться определенного пути, чтобы наконец прийти туда, куда Дух Святой призывает Его... Я призываю всех, кто почитает слово Господа, прочитать это и изучить с усердием, если они хотят освоить христианское учение, а затем извлечь настоящую пользу из чтения Ветхого и Нового Завета" (22).
Последующие издания "Наставления" явно были трудом Кальвина как учителя. Он указал, что целью его труда было "подготовить и наставить желающих изучать богословие в чтении Божественного Слова" (23). Книга не была, следовательно, предназначена для использования в качестве резюме богословия. Она никак не могла заменить лекции, проповеди или личное чтение Писания. Кальвин ожидал того, что его правоту проверят другие, кто также будет серьезно заниматься изучением Библии. Интересно, что он, более известный своими богословскими, чем библейскими работами, никогда не читал лекций по богословию, как современные академические богословы и великие схоласты Средневековья. Его "Наставление", работа, пользующаяся столь огромным влиянием на богословов последующих поколений, не соответствует ни одной из его известных лекций. В лекциях, однако, он изложил большую часть содержания Библии и плоды этого труда сохраняются в его библейских комментариях.

Комментарии

Комментарии Кальвина были написаны им как учителем, в основном как лекции, предложенные кандидатам на служение. Некоторые из них слегка отредактировали конспекты его лекций, но даже те, кто не посещал их, имели тесную связь со служением. В 1540 году, во время своего служения в Страсбурге, Кальвин опубликовал свой первый библейский комментарий на Послание к Римлянам (24). Затем последовал интервал в 6 лет, в течение которого комментарии не выходили, видимо, из-за неотложных пастырских и административных задач в Женеве. Остальная их часть по всем Посланиям (кроме 2 и 3 Иоан.) была опубликована в 1546-51 гг. Комментарий Кальвина к Деяниям вышел в двух частях (1-13 главы в 1552 г., 14-28 - в 1554); в 1553 г. появился комментарий к Иоанну, а в 1555 - к синоптическим Евангелиям (25). Лекции Кальвина о Ветхом Завете появились позже, чем большая часть его работы над Новым Заветом. Сначала появились лекции по Исайе (1551); в 1550-е гг. он читал лекции о Бытии, вышедшие в 1554 г., затем по Малым пророкам, опубликованные в 1559-м. В 1559-1560 гг. он прочел лекции по Даниилу, в 1560-63 - по Иеремии и Плачу. Лекции по Иезекиилю 1564 г. остались незаконченными. Каждая из этих серий публиковалась в течение 1-2 лет по ее завершении.
Поскольку Кальвин читал лекции, он не делал сносок или примечаний, необходимых для комментария. Его секретарь Николас Делларс продумал подход для сохранения этих лекций. Он делал заметки, затем присылал их Кальвину и просил внести авторские изменения (26). Позднее эта система была усовершенствована тремя молодыми учеными, каждый из которых записывал слова Кальвина, после чего они сравнивали свои заметки и формировали единую версию записи его слов, "не беря на душу греха вставить слово, которое было бы лучше". Этот документ давался Кальвину на следующий день после лекции, чтобы он правил его как сочтет нужным. Позже он выразил удивление, что этот процесс сработал: "Я не поверил бы, не увидев это своими глазами, что, после того как они приносили текст мне на следующий день, он ничем не отличался от произнесенных мной слов... Они столь верно записали все услышанное от меня, что я не вижу никаких изменений» (27). Кальвин думал, что они смогут записать его слова даже слишком хорошо. Возможно, было бы лучше, если бы они использовали большую свободу, чтобы привести все в порядок или написать четче и в лучшем стиле" (28). Он был не совсем доволен ими, ибо эти опубликованные работы были "терпимы как лекции", но, по его мнению, не годились для большего, и лишь неохотно согласился разрешить их публикацию. Как ни странно, это отсутствие красноречия свидетельствует о том, что эти комментарии сохраняют форму и суть лекций Кальвина.
Кальвин выпустил только три экспозиции Ветхого Завета, предназначенные для публикации как комментарии - на Псалмы, Иисуса Навина и на "последние четыре книги Моисея". По-видимому, он опубликовал свой комментарий к Псалтири несколько неохотно - по крайней мере отчасти из страха, что кто-то может опубликовать содержание его лекций за спиной (29). Хотя они не могли сохранить форму устного учения Кальвина, они, несомненно, отражают содержание этого учения. Материал для каждого комментария прорабатывался на еженедельных совещаниях служителей. В целом можно сделать вывод, что есть очень тесная связь между лекциями Кальвина для служителей и его комментарием к Библии. Мы можем, соответственно, много узнать из них о форме и содержании служения Кальвина.

Вывод

Труд, который прославил Кальвина по праву - это его великолепное окончательное издание "Наставления". Его репутация как богослова опирается прежде всего на эту работу, продолжающую влияние Кальвина. Тем не менее в последнее время большое количество его подзабытых сочинений наконец обрело должное внимание (30). Эти труды имеют решающее значение для понимания дела Кальвина как учителя, потому что они сохраняют ежедневную работу Кальвина по подготовке студентов к служению. Кальвин пришел к выводу, что публичное учительство, от которого он первоначально отшатнулся, было его призванием. Узнав, что он призван Богом к этому труду, он верно принял служения пастора и учителя, проповедь и преподавание Слова. Его комментарии вместе с "Наставлением" сохраняют очень богатый ресурс для тех, кто имеет призвание проповедовать и учить.  Чтобы полностью воспринять служение Кальвина как учителя, мы должны не просто освоить "Наставление", но сами начать учить по нему (31). 

1 Mark A. Noll. Between Faith and Criticism: Evangelicals, Scholarship, and the Bible in America (San Francisco:
Harper and Row, 1986), 210.
2  Джон Олин принимает этот термин как имиул для своего превосходного собрания сочинений Эразма:   
Christian Humanism and the Reformation: Selected Writings of Erasmus (New York: Fordham, 1987).
3 Мелланхтон и Цвингли в молодости входили в один кружок христианских гуманистов; Цвингли в особенности был почитателем Эразма.   
4 Прекрасное обсуждение стремления Кальвина к тому, чтобы все христиане изучали Библию, см. Randall
C. Zachman’s “Do You Understand What You Are Reading? Calvin’s Guidance for Reading Scripture”
in John Calvin as Teacher, Pastor, and Theologian (Grand Rapids: Baker, 2006), 55-76.
5 John Calvin, Commentary on the Psalms, Calvin’s Commentaries (Calvin Translation Society Edition,
1843-55; repr., Grand Rapids: Baker, 1979). Из предисловия.
6Ibid.
7Ibid.
8T. H. L. Parker, John Calvin: A Biography (Philadelphia:Westminster, 1975), 69.
9 Кальвин принял их обоих вскоре после своего прибытия в Женеву в 1536 г.  Zachman, “Do You Understand
What You Are Reading?” 58, citing Alexandre Ganoczy, The Young Calvin (trans. David Foxgrover
and Wade Provo; Philadelphia: Westminster, 1987), 108-09.
10  Этот подход Кальвина полностью развит в издании НХВ 1559 года.  John Calvin, Institutes of the Christian Religion (ed. John T. McNeill; trans. Ford Lewis Battles; Philadelphia: Westminster, 1960), IV.3.
11 John Calvin, Theological Treatises (ed. J.K.S. Reid;Philadelphia: Westminster, 1954), 69
12 Ibid., 77.
13 Wulfert de Greef, The Writings of John Calvin: An Introductory Guide (trans. Lyle D. Bierma; Grand
Rapids: Baker, 1993), 133.
14 Катехизисы также использовались в качестве испытаний ортодоксии и как таковые они отражают другую - учительскую - роль Кальвина.
15 Calvin, Theological Treatises, 62.
16 Ibid., 62-63.
17 Большая часть работ Кальвина имеет сильно полемический характер. Полемические разделы изобилуют в более поздних изданиях "Наставления". Он также выполнял учительские задачи в своем знаменитом ответе Садолету, отвергнув призывы кардинала вернуть женевскую церковь в общение, в "Психопаннихии" (опровержении доктрины сна души между смертью и воскресением), в разборе канонов Тридентского собора с "Противоядием" и в более поздних сочинениях против лютеранских полемистов, в которых он защищал свою позицию по Вечере Господней.
18.  Кальвин видел модель для этого типа школы в Страсбургской академии во главе с Якобом Штурмом.
19 Zachman, “Do You Understand What You Are Reading?” 61.  Захман предлагает отличную дискуссию по цели Кальвина подготовить христиан к чтению и пониманию Библии в этом эссе (Р.55-76).
20 John Calvin, Institutes of the Christian Religion, 1536 Edition (trans. and annotated Ford Lewis Battles; rev.
ed.; Grand Rapids: Eerdmans, 1986).
21 Даже в ранних изданиях "Наставления" Кальвин работал как учитель, защищающий истину от заблуждений. Это относится и к его посвящению книги королю Франциску I, которое является стойким опровержением ошибочного понимания евангельского послания и вытекающих из него ложных обвинений.
22 Institutes of the Christian Religion: The First English Version of the 1541 French Edition (trans. Elsie Anne
McKee; Grand Rapids: Eerdmans, 2009), 3-4.
23John Calvin, Institutes of the Christian Religion (McNeill and Battles), 4.
24 Комментарий Кальвина к Посланию к Римлянам был его первым комментарием, но, на его взгляд, наиболее важным: «Если мы получили истинное понимание этого Послания, у нас есть открытая дверь ко всем сокровищам Священного Писания". Calvin’s New Testament Commentaries. Vol. 8, The Epistles of Paul the Apostle to the Romans and to the Thessalonians (Grand Rapids: Eerdmans, 1965), 8.
25 Кальвин написал комментарии ко всем книгам Нового Завета, кроме 2 и 3 Иоанна и Откровения. Т. Паркер убедительно утверждает, что Кальвин так и не написал комментариев к этим книгам  (Calvin’s New Testament Commentaries [Grand Rapids: Eerdmans, 1971], 75ff.).
26 John Calvin, Commentary on Isaiah, vol. 2, Calvin’s Commentaries, preface by Nicholas des Gallars.
27 Translation by T. H. L. Parker, Calvin’s Old Testament Commentaries (Louisville: Westminster John Knox,
1986), 27-28.
28 Ibid., 27.
29 Calvin, Commentary on the Psalms, preface.
30 Современные исследования и оценки Кальвина как библеиста во-прежнему зависят от работ Паркера по его комментариям на Новый, а позже и на Ветхий Завет.
31 Именно там Кальвин изложил то, что он видел в качестве основных тем Писания. Он говорит об отношениях между НХВ и комментариями во вступительном письме: "Если эта дорога будет вымощена, я опубликую любые толкования на Писание, поскольку мне уже не нужно будет вступать в долгие доктринальные дискуссии и отвлекаться на враждебные пошлости.  Таким образом, благочестивый читатель будет избавлен от раздражения и скуки и в то же время он сможет подойти к Писанию вооруженным знаниями, необходимыми как инструменты"   (Institutes [McNeill and Battles], 4-5).

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn