Читательское прозрение

Посмотрев первую серию Х/Фильма « Село Степанчиково и его обитатели», я тут же запросил у Людмилы это произведение  Фёдора Михайловича Достоевского для чтения.
«Запросил» потому, что Достоевский издавна  считается «не моим» писателем и где у нас находится томик с его произведениями, я не ведаю.
Всякий раз (а их было немало), когда я «брался за Достоевского», этого «запала» хватало всего на один час, после чего книга закрывалась и возвращалась на свою полку.
Причина такого феномена  была мне не ясна.
Лишь одну, самую первую его повесть «Бедные люди» я прочёл всю от начала до конца.
Ощущение от того чтения запомнилось мне  новизной моих чувств:
я читал и ёрзал, читал и ёрзал на стуле;
я читал и бросал читать, чтобы вновь возвратится к чтению,
я привык при чтении делать выписки и не сделал ни одной.

Но так было только один раз, а впоследствии, начиная читать очередной роман Достоевского  и почти тут же, бросая его,
я самоуспокоился надуманной формулировкой о том, что Достоевский, мол, «не мой писатель».
Во всей этой истории было что-то необъяснимое, даже загадочное, так как все окружающие меня люди читали и перечитывали произведения Достоевского с большим желанием и охотой и получали от этого чтения много пользы и большое читательское удовольствие.
Сейчас у меня на столе лежит томик Достоевского с его повестью
«Село Степанчиково и его обитатели».
И опять я, читая, ёрзаю на стуле. И опять я, читая, не сделал ни одной выписки.
Но чтение моё в этот раз чудесным образом не прерывается.
И причина этому  кроется только в том (так мне кажется), что я начинаю, наконец, приоткрывать ту завесу, которой было  закрыто от меня  моё прошлое «неприятие» Достоевского.

Начну с того, что я никогда бы не взял в этот раз в руки его повесть, не будь в программе телевидения художественного фильма, который мы с Людмилой просмотрели в двух его сериях.
Итак, не было бы фильма, не было бы и чтения.
Фильм (безупречная игра актёров)  с последующим чтением сразу оживил текст перед газами, и  он, пульсирующий  и тёплый,  тут же ввёл меня в прекрасный сад художественного мастерства, когда  забываешь ёрзать на стуле, не можешь оторваться от чтения и не вспоминаешь о том, что нужно делать выписки.
И я после фильма читал и читал.
Передо мной всё вдруг ожило, задвигалось, заговорило.
И всё негативное, что происходило  со мной  уже не раз, тут же кончилось.
Я читал  Достоевского  одухотворённого экранными образами и видел  необыкновенно высокую степень ума  в каждой  строчке, каждой мысли, каждой фразе, каждом монологе.
Вереница великолепнейших характеристик человеческих характеров, наблюдений жизни, выпуклых описаний мерзостей и пошлостей жизни.
Текст льётся на тебя потоком отточенных фраз, поговорок, пословиц, образных слов и выражений.

Заговорил господин Бахчеев, и тебе так же говорить хочется.

Заговорил Егор Ильич, и тебе так же говорить хочется.

Заговорил Фома Опискин, и снова та же потребность.

Читая, ты работаешь, ты устал.

Во всяком другом чтении ты можешь передохнуть хотя бы на описаниях  природы.
Но у Достоевского их нет и в помине.
Я  встретил только одну фразу о природе –

«Был июль: солнце светило ярко; кругом меня развёртывался необычайный простор полей с дозревающим хлебом».

Но теперь, даже в ней, этой небольшой фразе, ты чувствуешь помеху твоему чтению.
А о том, чтобы делать выписки и речи не идёт.
Передо мной чистый листок и я ясно понимаю, что уж если выписывать, то нужно выписывать всё.
Там нечего выделить и оторвать от текста без того, чтобы не оборвалась прочная канва высокоталантливого повествования.
Нужно впитывать в себя весь текст, весь в его стройной последовательности.
И всё это дал фильм!
За этим фильмом стоит высокое мастерство большого коллектива режиссёров, операторов, актёров.
Классика даётся читателю не всегда легко и просто и фильмы, сработанные мастерами своего дела помогают читателям в том, чтобы дотянуться до высокой значимости авторских мыслей.

Возможно, я так устроен, что процесс вхождения в классику у меня идёт по линии –  ФИЛЬМ  -  КНИГА, а не наоборот.
Возможно, я не в состоянии дотянутся своим собственным образным мышлением до высот некоторых классических произведений.
Возможно, я затрудняюсь самостоятельно оживить текст книги до такой степени, чтобы войти в него и в нём остаться.
Возможно всё.
Но хорошо тогда, когда знаешь свои возможности.

@@@@@@@@@@@@@@@@