Хранитель, но не ангел отрывок

«Тебе больше никто не верит»

И я напоминаю, что сегодня родительское собрание! - закричал Владимир Станиславович, пытаясь перекрыть звонок и начавшуюся болтовню.
По классу пронесся тяжелый вздох.
Заколебали, - сказал сосед Макса по парте, Игорёк.
Тебе-то еще ничего, - хмуро отозвался Максим, а вот мне после этого собрания всыплют по самое небалуйся...
Это да, - согласился Игорь, он же Гоша, - сочувствую.
Сочувствие не помешало ему за пару секунд собрать портфель и рвануть по направлению к выходу. Все начали вылетать из класса со скоростью пули. Не стал задерживаться и классрук. Защелкнул документы в портфель и исчез за дверью. Макс вышел последним.
Наконец он вышел за ворота. По школе и за ее пределами радостно неслись освобожденные школьники. А Максим шел, загребая найковскими кросовками грязь в лужах. На лице у него было полное безразличие. Проходившие мимо девчонки на мгновение прекратили свою болтовню и с интересом посмотрели на симпатичного немного кудрявого мальчика с серыми глазами. Но он не обратил на них никакого внимания.
- Мертвый номер, - прошептала одна из них и хмыкнула.
Плюх! В лужу поблизости влетел голубь и начал там свои банные процедуры. Штанина снизу покрылась пятнами грязи.
- Ну ты! Глупая птица! - показал мальчик кулак испытующе смотрящему на него голубю.
«Март, март! - со злостью подумал Макс, - все радуются — весна! А чему радуются! Грязь одна. И все равно, тоска какая была, такая и осталась... Вот скоро день рождения, а небось и не подарят даже ничего. Вон мать весь год угрожала: «За такие оценки никаких подарков на день рождения не дождешься!» Заколебали!
На телефоне заиграл Depeche Mode: “All I ever wanted, all I ever needed here in my arms”. Сейчас это звучало издевательски.
Алло, - вяло ответил он.
Макс, ты чё такой хмурый?! - послышался бодрый голос Володьки, - мы сегодня вечером с ребятами собираемся погонять! Ты с нами, а? Дам свой старый мотоцикл!
Не, я пас, - все так же хмуро ответил Макс, - Сегодня родительское собрание, мне и так будет нагоняй.
Тогда не все ли равно, за что получать? - спросил жизнерадостный Вовка, - можно тогда уж за все сразу!
Макс с несогласием промычал.
Ну как хочешь! Если передумаешь, приходи! До полуночи!
Максим вдруг, сам от себя не ожидая, развернулся и пошел по другой дороге. «Домой еще успею, - решил он, - схожу-ка я пока к Насте. Оттяну «счастливый» момент возвращения домой, - Он заметил, что на деревьях уже появились почки, и улыбнулся. А потом принялся мечтать, - Можно будет летом уехать в их старый деревенский дом и все три месяца купаться в речке. Но главное не речка, а то, что не придется слушать противные папины нравоучения. Только без компьютерных игр будет сложно. Особенно без «Heroes of Might and Magic». Ну и по Вове буду скучать. А вот Вова по мне — навряд ли! У него приятелей достаточно, причем гораздо более оторванных, чем я.
Максим подошел к дому, во дворе которого играли несколько детишек. На лавочках, как охрана, сидели родители. Он позвонил в домофон. Ответила Настина мама.
Кто? - строго спросила она.
Это Максим.
А, Макс! - Голос у Натальи Петровны сразу стал мягче, Настя еще не пришла со школы.
Кто это? - спросила соседка Люба, которая сидела у Натальи Петровны на кухне, поедая домашний пирог.
Это Максим. Приятель моей девочки. Бойфренд, как сейчас говорят.
Поосторожнее нужно с этими бойфрендами, - нахмурилась Люба.
А!.. Этого я знаю с детства. Он и Настя выросли в одном дворе. Подружились сразу же! Им тогда года по три было. Маленький Максюша вырвал лопатку из рук у злого мальчика, который ломал Настины песочные пирожки. И этой лопаткой настучал подлецу по голове, - женщина улыбнулась от удовольствия, доставленного воспоминанием, - Настя перестала рыдать и поступок оценила. Потом они переехали в другой район, но дружба между детьми осталась. Со временем она незаметно переросла во что-то большее.
Ну и что они думают?
А что им думать? Они же еще дети! - Наталья Петровна побарабанила пальцами по столу, - Но мне кажется, что этот мальчик прекрасно подходит моей серьезной дочери. Наверное, она даже слишком серьезная. А с ним она меньше занудствовует и больше смеется.
Максим тем временем развалился на лавочке во дворе и стал наблюдать за резвящимися детьми. «Вот хорошо же им, - подумал он, - в школу не надо, после родительского собрания ругать не будут. Сидишь в песочнице, делаешь глупые пироги из песка. Или катаешься на качелях. И никто не пристает. Максимум — родители из песочницы утащат, если ты свои пироги начнешь есть».
Один карапуз подбежал к Максиму и с застенчивой улыбкой протянул ему какое-то стеклышко, которое подобрал тут же, во дворе. Макс ответил ему улыбкой, и карапуз, довольный, ускакал. Парень стал рассматривать зеленое стеклышко, похоже, от обычной бутылки, и подумал о том, что нужно дойти до мусорки и выбросить его так, чтобы малыш не увидел. Но тут послышался певучий Настин голос: «У тебя появился новый друг?» С ним Настя всегда говорила так, как будто ей было смешно. Возможно, он казался ей смешным? Макс что-то пробурчал в ответ, а девочка плюхнулась на скамейку:
А чего не позвонил? Я чуть не пошла с подружками гулять. А то сидел бы тут до ночи меня ждал!
Настя засмеялась. Максим с удовольствием слушал ее смех, смотрел на ее светло-русые, почти пепельные волосы и карие, теплые глаза. Ему стало немного легче.
Я бы и ждал, - сказал Максим.
Что такое? - девочка стала серьезной, - опять с родителями поругались?
Максим замялся, но потом признался:
Сегодня родительское собрание. Мама туда идет. Когда вернусь домой, будет большая взбучка!
Ух!
Настя задумалась. Она знала все детали отношений Максима с родителями. Знала, что в школу он не ходит и не любит ее. Знала, что сестра принимала активное участие в порче его отношений с мамой и папой. И еще  - самое главное, что она знала — что Максиму не надо читать нравоучений, потому что в девяноста девяти процентах случаев из ста это заканчивалось ссорой между ними. А ссориться она не любила. Ну хотя бы потому, что потом она долго расстраивалась, скучала по нему, плакала... Но, похоже, в этот раз всё серьезно, и неприятности у ее приятеля нарастали, как снежный ком.
Максим, ты бы перестал прогуливать школу, а? - наконец сказала она, стараясь говорить как можно мягче.
«Блин! Ну что за учительский тон!» - подумала она про себя. Максим опять что-то пробурчал.   
И курить бы бросил... - продолжала Настя. Так как Макс ничего не отвечал, она добавила: Ну, ты же знаешь, я очень хочу тебе помочь. Но я не знаю, чем.
Настя была всего лишь на десять месяцев старше Максима, но иногда ему казалось, что она намного старше его. Иногда в ее голосе ему чудились родительские нотки, и ему просто ужасно хотелось с ней поругаться, потому что воспитывать его и дома воспитывали, и он был сыт этим по горло. Но сегодня ругаться совсем не хотелось. И так всё было очень плохо.
Ты знаешь, - сказал он ей, проигнорировав фразы про школу и курение - я очень сильно скучаю по своему псу, Джину. Джин был отличным другом.
Настя кивнула. Она помнила эту веселую, вечно жизнерадостную собаку. Джин попал под колеса машины, когда Макс отпустил его с поводка побегать. Потом мальчик долго винил себя. Машина выскочила неожиданно из-за угла с той скоростью, с какой она совсем не должна была ездить во дворе. Водитель отделался лишь небольшим штрафом, а Джин погиб на руках у подоспевшего Макса. Мальчик долго не мог оправиться. Даже пилившая его обычно родня около месяца ходила вокруг него на цыпочках.
Даааа... ты так сильно изменился именно после ее гибели, Максим. Может, это как-то на тебя повлияло? Может, тебе станет лучше, если другую собаку завести?
Макс как-то странно на нее посмотрел. Наконец он сказал:
Настя, ты вообще понимаешь, что говоришь? Вот представь, что ты... ну, даже не умерла, а просто переехала в другую страну. Вот я начну по тебе скучать, а Вова мне скажет: «Ну, может, тебе просто другую девушку завести?»
Да, хорошо, согласна, это было глупое предложение, - согласилась Настя, покраснев - Но все равно ты не можешь вечно прогуливать школу... Да и курить — вредно! Мне не нравится, когда от тебя пахнет сигаретами! Фу!...
Странно, - засмеялся Макс, - ты говоришь мне почти то же самое, что и родители, но меня это почти не раздражает!
Почти! - с укором сказала девочка.
Если бы ты знала, - задумчиво сказал Максим, глядя на резвящихся в луже воробышков, - Не поверишь. Ты же привыкла, что я с тобой все время спорю. Но... - он поднял на нее свои серые глаза, Я вот тебя слушаю, и часто думаю, что ты права. А потом возвращаюсь домой... к Аньке-ябеде... к вечно недовольным маме и папе... и все начинается сначала. Все мое желание что-то изменить моментально пропадает.
Но ведь они хотят тебе добра, - попыталась оправдать родителей мальчика Настя.
Да, и поэтому отец меня, здорового четырнадцатилетнего лба, решил отлупить ремнем! - у Макса, покрасневшего от злости, вырвались эти слова. И он тут же пожалел, что сказал это. 
Какой ужас! - девочка выглядела ошарашенной, - и... как это произошло? - осторожно спросила она.
Я как-то раз вернулся от Вовы — неохотно начал рассказывать Макс, - а папа спрашивает: «Ты что, курил?» Я говорю: «Нет». А он мне: «Руки покажи». Унюхал сигаретный дым от рук и начал шипеть: «Подлец! Я тебе сейчас покажу!» Побежал в спальню, притащил оттуда ремень, попытался меня развернуть, чтобы всыпать... Чуть руку мне не сломал. Прибежала Анька и начала хлопать в ладоши от радости. Я говорю: «Папа, только попробуй! Я тебе этого никогда не прощу!» Но он все-таки всыпал мне пару раз. Пришел дед — отец его боится — и остановил. «Сам, - говорит, - курил с тринадцати лет, и еще над парнем издеваешься!» Ну, папаша попробовал доказать, что я сам виноват, но с дедом спорить бесполезно.
И что, не разговариваешь с отцом? - спросила молча слушавшая Настя.
Нет.
Если честно, - сказала девочка после небольшой паузы, - меня удивляет поведение твоей сестры. Ну, я понимаю, что братья и сестры не всегда прямо так уж горячо любят друг друга. Но так злорадствовать!
А это она так всегда, - сообщила Максим, нахмуриваясь и скрещивая руки на груди, - Если мне плохо, то ей от этого хорошо. А если мне хорошо, то ей от этого плохо. Очень.
Может, ты ее обидел чем-нибудь?
Да нет же! Я ее никогда ничем не обижал. Без причины, по крайней мере. А если она ходит меня достает — тогда да, может получить щелбана. А раньше я ее вообще очень любил. Примерно до ее пяти лет. Я о ней заботился, книжки ей, играл с ней, развлекал. А потом сестра поняла, что брат — конкурент в борьбе за внимание родителей. Вот тут-то она начала конкурировать по полной программе. И начала делать это жестко, даже жестоко. Не ребенок, а просто танк какой-то! Ябедничала на меня по малейшему поводу. Чуть что, бежала жаловаться. Постоянно рассказывала родителям, какой я плохой. А родители тоже хороши - наказывали за все. Даже за мелкие косяки. Даже за то, чего я не делал. Каждому слову Аньки безоговорочно почему-то верили. А мне — нет.
Даааа уж, - протянула Настя, делая круглые глаза и откидываясь на скамейку, - не думала, что все так! Я-то думала, что ты просто...
Ну, скажи.
Ну, с жиру бесишься.
Вот моя мама так говорит, - мрачно сказал Максим, - говорит: «У тебя все есть, чего тебе еще надо?» Причем глаза закатывает, типа, они такие хорошие родители, они жертвы, это я подлец. Ага, у меня все есть. Кроме их нормального отношения.
Я думаю, что тогда они сами виноваты, - сказала Настя, сейчас похожая на маленькую сердитую птичку.
И дед так же считает, - сказал Макс, - и Аньку по этой же причине недолюбливает. Иначе как «мелкой ябедой» ее не называет. Она ему, правда, взаимностью отвечает. То его очки спрячет, то еще что-нибудь. В общем, у нас дома две воюющих группировки, - невесело усмехнулся подросток.
Я думала, что это ты просто так... А у тебя вон что, - сказала Настя, беря друга за руку, - прости.. больше не буду тебя пилить. Ладно! - встряхнулась он, чего тут киснуть! От этого лучше не будет! Пойдем лучше в кино - там сейчас такая комедия идет! Машка сказала, она чуть не описалась от смеха!
Твоя Машка прямо поэт, - сыронизировал Макс.
Пойдем, пойдем! - Настя потянула его за руку.
Подросток был рад, что тяжелый разговор закончился. Он взял Настю за руку, пожал ее пальцы и с благодарностью посмотрел на нее. Из кино парочка вышла в распрекрасном настроении. Настя хохотала и повторяла фразы из фильма.
«Мы не позволим ему покончить с собой, даже если для этого нам придется его пристрелить!» Ой, я давно так не смеялась, - сказала она, - все, я выдохлась! - но тут же снова захихикала.
 Я тоже, - признался Максим.
Он совсем забыл, что дома его ждет мама после родительского собрания, и что вообще что-то нехорошее есть у него в жизни... Ему казалось, что есть только весенний теплый вечер, отличное настроение и, конечно, Настя... Сейчас она казалось ему особенно красивой.
Но наконец пришлось расстаться. Девочка помахала ему рукой и с улыбкой скрылась за дверью подъезда. А Максим вздохнул и побрел домой. Беспокойство от ожидания разборки дома возвращалось к нему. Снова начало сосать под ложечкой. Его даже затошнило.
«Эх, щас бы попасть в больницу... Только с чем-нибудь не очень серьезным. Может, вообще домой не ходить? - подумал он, - переночую у Вовы...»
Он стал представлять себе, как будет плакать мама, ругаться папа, злорадствовать Аня... Может, даже дед не будет защищать его, как обычно, потому что... Потому что... Потому что... ну сколько уже можно?! Вот почему! Придется оправдываться и слушать все это, сгорая со стыда...
Он со злости плюнул и сел на лавочку. На бульваре уже зажглись фонари. Совсем скоро, летом, вокруг них закружится мошкара. А по бульвару будут гулять пьяные компании... Впрочем, вот одна уже идет. А все лавочки будут усеяны влюбленными парочками. И здесь, на клумбах, зацветут цветы. И они сядут здесь с Настей... если его родители не прибьют.
Макс запрокинул голову и положил ее на спинку. К его удивлению, этим вечером небо было чистым, что редко бывает в Подмосковье. Он увидел большую медведицу, а потом, приглядевшись, и малую... Когда-то давно, когда он был маленький, папа учил его их различать. А вот эта ярко-сияющая бирюзовая звездочка, наверное, никакая не звездочка, а самолет...
Мальчик вспомнил, как в детстве... Да что там в детстве, лет до двенадцати, наверное, он смотрел на звездное небо и думал, что он точно с другой планеты... Что у него здесь какая-то особая миссия... Что он особенный... а там кто-то его ждет... И весь этот бред со школой, вечно недовольными родителями, Анькой-ябедой — это просто временно... А может, какая-то шутка его настоящих родственников — тех, с другой планеты?
А недавно, наверное, месяца полтора назад, ему приснилось, что он рыцарь. И несется куда-то на лошади по звездному небу на вороной лошади кого-то спасать. Шпага бренчит у него на боку. Потом он всю ночь сражался с разной нечистью, причем так реалистично, что совсем не выспался! И, когда убил последнего уродца, перед ним появились две дороги. Причем обе они выглядели настолько притягательно, что Макс не мог решить, по какой же ему пойти! Так и не решив, он проснулся. «Вот черт, в Diablo переиграл», - подумал он, потирая как будто уставшие мышцы. А сегодня сон повторился... «Может быть, это что-то значит? - подумал он, - Хотел бы я знать...»
Телефон завибрировал. Со вздохом мальчик достал его и посмотрел на экран. Звонила мама. Он отклонил вызов. Время было начало одиннадцатого.
Ладно, будь мужчиной! - сказал он себе, со вздохом встал с качелей и медленно, очень медленно побрел домой.
Дойдя до дому и поднявшись на свой этаж, он так же медленно, очень медленно начал поворачивать ключ в замке. Зашел и тихо стал снимать с себя в коридоре шапку, куртку, ботинки. К его удивлению, на него никто не набросился с порога, как это бывало обычно. Из гостиной доносился звук телевизора. Проходя мимо, он посмотрел в дверную щелочку. Мама, папа и Анька сидели на диване. Дед, видимо, был у себя. Он открыл дверь пошире и постоял пару секунд. На него никто не обратил внимания. Или сделал вид, что не обратил? Сестра бросила быстрый взгляд в сторону брата, но тут же сделала вид, что ничего такого не было. И только поджатые губы говорили о том, что сейчас она зачем-то сдерживает себя.
Мальчик прикрыл дверь и пошел в свою комнату. «Ну и пожалуйста! - подумал он с облегчением, - мне так даже лучше!» Он скинул тапки, растянулся на кровати и залез в Facebook, но не прошло и двух минут, как в комнату ворвался разъяренный отец.
Ты что, так и собираешься делать вид, что ничего не произошло?
Да...
А ну, вставай с кровати! - заревел Владимир Станиславович. В проеме двери появилась Анькина мордашка. Глаза ее сверкали от любопытства.
Следом за мужем в детскую влетела Людмила. Ее большие, немного выпуклые глаза были наполнены ужасом.
Володя! Ну брось! Ну ты же обещал!
Обещал — не обещал, а этому подлецу даже не совестно! Ты что же это решил, в выпускном классе получить справку вместо аттестата?! Павел Владиславович сказал, что ты учишься хуже всех в классе!
Папа, ну перестань, - закатил глаза Макс, - выпускной класс — это одиннадцатый!
Максим, неужели ты думаешь, что с такой успеваемостью тебе дадут до одиннадцатого доучиться? - с грустью спросила Мила, - в этой школе уже не знают, как от тебя избавиться.
Ну, в другую пойду, - беспечно ответил Макс, глядя в сторону и только сейчас обращая внимание на то, какой наркоманский рисунок на обоях в детской: какая-то синяя клякса, похожая на русалку, забирается на другую кляксу, похожую на медузу.
Нет, никуда ты, мой милый, не пойдешь, - запыхтел отец, - ты закончишь девятый класс и отправишься в колледж, учиться на повара.
  Папа, ты обалдел, что ли... - ошарашенно ответил Макс.
Не перебивай. А девятый класс ты закончишь, уж я об этом позабочусь. Если нужно, запру тебя в этой самой комнате, чтобы ты учился, учился и еще раз учился. Никаких прогулок после школы, никакого твоего Вовки-байкера! В школу буду лично за ручку отводить. И пусть над тобой смеются! И пусть тебе будет стыдно! И закончишь или нет, работать пойдешь. Я не собираюсь содержать здорового лба...
Ага, значит, как бить «здорового лба»... - задохнулся от возмущения Макс.
Молчать! С четырнадцати лет можно работать — вот лето наступит, работать пойдешь! Мороженое продавать, клумбы пропалывать, полы в больнице мыть — что угодно!
Да хоть в рабство! Только бы от вас подальше!
Так-так-так, опять истязание ребенка, - послышался голос деда. Владимир Станиславович вздрогнул.
Дед зашел в комнату, приспустил очки на нос, поверх них посмотрел на своего сына и потребовал:
Ну-ка пшысть отсюда.
Но папа, он же останется на второй год! - попробовал протестовать Владимир.
Сначала доведут ребенка, а потом еще и придираются к нему, - проворчал дед, - вспомни, как ты из рук вон плохо учился. А? Плохо учился. Курил? Курил. Я тебе хоть слово сказал?
Ну и зря! Зря ты со мной так мягко! Сейчас, глядишь, человеком был бы!
Чтоооо?! То есть ты хочешь сказать, что ты не человек?! То есть ты хочешь сказать, что я вместо человека воспитал... свинью, что ли?!
Дед с отцом начали спорить. Мама, которой за последние пару лет надоели эти прения, со вздохом ушла из комнаты. Максимка воспользовался тем, что на него никто не смотрит, и тоже улизнул в коридор. Ему попыталась преградить дорогу сестра, но он ее больно ущипнул, и она отскочила. Анька взвизгнула:
Ай, больно!
А будет еще больнее, если не перестанешь ябедничать и злорадствовать, когда меня достают!
А ты сам виноват!
Она выскочила за ним в коридор и стала дразниться:
Куряга! Прогульщик! Двоечник! Неудачник.!
Максим пригрозил:
- Если не прекратишь, я родителям расскажу,что ты у мамы из кармана стащила сто рублей и купила себе дурацкую красную помаду, чтобы нравиться своему Кирюхе из пятого «В»!
Рассказывай, - легкомысленно согласилась сестра, - она тебе все равно не поверит. Тебе больше никто не верит!
Вид у Аньки был такой довольный, как будто она собралась идти на день рождения, где будет много сладостей и сюрпризов. Мальчик дал ей щелбан, и она захныкала, убежала в туалет и, по всей видимости, начала там жаловаться маме. Из детской продолжали доноситься звуки жарких дебатов между дедом и отцом.
Макс зашел в гостиную, несколько секунд втыкал в телевизор, потом прошипел: «Мерзкий ящик!», взял пульт и вырубил его. Он ждал, что с минуты на минуту сюда ворвется мама чинить разборку за данный Аньке щелбан, но, к его удивлению, ничего подобного не происходило.
Он подошел к полкам с книгами и прошелся пальцами по собранию сочинений любимого им Жюль Верна. «Сейчас бы сесть на субмарину и отправиться куда-нибудь подальше отсюда изучать загадки природы... а лучше спасать человечество», - размечтался он.
«ведешь себя не как отец, а как отчим...» - послышался голос деда.
«Эх, хорошо, что папаня знает еще не всё», - подумал Макс. Владимир Станиславович не знал, что Максим не только прогуливал уроки, но еще  и хулиганил вместе с Вовкой-байкером, на которого жаловался папа. Вовка был на четыре года старше Максима. Он гонял на своем мотоцикле по городу без глушителя и все время говорил младшему приятелю: «Жизнь одна! И надо прожить ее так, чтобы потом не было жалко. Понятно, Максим?» Они рисовали граффити на стенах, взрывали петарды под окнами по ночам, гоняли на ночных трассах на огромной скорости, звонили по незнакомым номерам со всякими идиотскими заявлениями типа «купи слона», или «кот, которого Вы мне подарили, дерёт обои и гадит везде!» Абоненты злились, расстраивались, недоумевали, угрожали полицией, а возмутители спокойствия хохотали, зажав микрофон. «Не дрейфь, Максимка, - говорил Вовка, - симка не зарегеная, с рук куплена. Ничего не будет!» Хорошо, что еще и об этом всем не знал, ох, как хорошо, что он об этом не знал!
Шум скандала постепенно начал затихать. Макс посмотрел на часы. Было без пяти одиннадцать. Внезапно к нему пришло ясное решение. Он тихо, как шпион, выкрался из гостиной, надел кроссовки и, боясь, что его застукают, не стал завязывать шнурки, а просто затолкал их внутрь. Потом осторожно три раза повернул ключ в двери и открыл ее. Оказавшись с другой стороны, он резко захлопнул дверь, вновь закрыл ее на три оборота, и, благоразумно решив не тратить времени на вызов лифта, побежал вниз по лестнице. За пару минут он спустился с одиннадцатого этажа на третий и уже там услышал, как распахнулась дверь на лестницу сверху и послышался взволнованный голос мамы:
Максим! Максим! Вернись!
Макс замер. Но тут же он услышал грохот ног по лестнице и голос отца:
Я тебя сейчас догоню, подлец, и мало не покажется!
Мальчик снова полетел вниз, нажал на кнопку кодовой двери и выскочил на улицу. Его обдал холод ночного горда. Сейчас здесь было не так тепло, как днем. Он побежал через дорогу на пешеходный красный, вызвав возмущенное гудение машин, и скрылся за тортовым центром. Пробежав еще немного, Макс замедлил шаг, но не очень — до полуночи оставалось всего полчаса, и нужно было торопиться. До Вовкиного гаража отсюда было рукой подать. Мальчик хорошо знал этот район.
Торопясь, он не очень оглядывался по сторонам. И не заметил, что из-за темного угла вдруг вылетела большая блестящая машина, и понеслась к нему, Максу. Машина не успела затормозить. Мальчик  почувствовал удар и ощутил, что его сильно отбросило в сторону.
Он тут же вскочил и в ярости побежал к машине, которая теперь все-таки остановилась. Дверца открылась, вылезла худенькая и очень испуганная девушка. Макс уже открыл рот, чтобы сказать ей, что если не умеет водить, то пусть не садится в машину. Что женщины вообще не умеют водить. Что ей очень повезло, что он в порядке, а то она бы легко не отделалась. И еще много чего хотел сказать, но так и застыл с открытым ртом... Он увидел кое-что, от чего впал в самый настоящий шок. На асфальте лежал он — он, Максим, раскинув руки. Девушка подбежала к телу и стала щупать пульс, а потом в панике начала звонить. Телефон в руках у нее дрожал.
Скорая! - закричала она, - срочно приезжайте, я сбила человека! Мне кажется, что он не дышит!
Девушка начала всхлипывать, а Максим впал в недоумение.
Как это не дышу, - подумал он, - когда вот сейчас очень даже прекрасно дышу?
Он вспомнил всякие истории о том, как люди в момент клинической смерти отделялись от тела и видели его словно со стороны. «Да нет, бред какой-то, - встряхнул он головой, - просто байки из склепа!»
Но недоумевать ему пришлось недолго, потому что он увидел нескольких очень страшных существ, которые быстро приближались к нему и явно имели какие-то нехорошие намерения. В темноте было видно не очень хорошо, но все же он разглядел перекошенные лица, разъехавшиеся по злобным мордам рот, нос и глаза. И в каждом глазе, словно изуродованном фотошопом, горело по злобному зеленому огоньку. Макс начал отступать, а потом и вовсе побежал. И хотя по физкультуре и за длинные, и за короткие дистанции он имел твердый трояк, сейчас бежать было очень легко.
«Фух, вроде оторвался», - подумал он, остановившись в каком-то переулочке. Но вдруг снова лицом к лицу оказался с этими существами. На их страшных рожах было что-то вроде улыбки. Вместо нижних зубов, наезжая на верхнюю губу, торчали маленькие острые клыки. Максим ощутил ужас и снова побежал. Он бежал так быстро, как мог, и так долго, как мог. Это был бесконечный, однообразный бег. Ему казалось, что все это происходит во сне. Но ощущения были не очень похожи на сон. Он вспомнил — для того, чтобы начать управлять своим сном, нужно посмотреть на руки. Так он и сделал. Руки были как руки, ничего особенного. Тогда он попытался взлететь и, действительно, немного приподнялся над землей, но тут же стал снова медленно опускаться на землю. Казалось, что он стал легче, но все же еще что-то весил. Обернувшись, он увидел, как ухмыляющиеся морды настигают его, и прибавил скорости.
Теперь он был уже не в городе, а за городом. Максим не понимал, куда он бежит, и страх нарастал. Снова обернувшись, он не заметил ветку впереди, и она прошла сквозь его лицо. Подросток ощутил легкий, но неприятный толчок. Он не разбирал дороги, деревья стали гуще, потом начали редеть, а потом и вовсе пропали. Он увидел, как что-то поблескивает в лунном свете. Железная дорога! Мимо с гудением промчалась электричка. Мальчик увидел безразличные лица в окнах и позавидовал им. Ему вдруг тоже захотелось быть в теплом, светлом поезде и ехать туда... да хоть куда-нибудь, только бы не быть здесь!

Шампини, инбиды и Марс

Ему показалось, что от отчаяния его парализовало, а сзади послышалось противное хихиканье и скрипучий голос:
От нас не убежишь!
Максим обернулся и опять увидел этих уродцев.
Кто вы такие? - с испугом спросил он.
Мы шампини, - ответил один из уродцев, - правда, тебе это мало что скажет.
Мы уводим тех, кто умер, в подземный мир, Калас, - добавил другой, - Вот и твое время пришло.
Но я не умер! - возмутился Максим, а уродцы засмеялись.
Один из них схватил парня за руку, и ему показалось, что эта рука сделана из раскаленного железа. Макс стал вырываться, но шампинь крепко его держал, и вдруг мальчик оказался в темноте. Его куда-то тащили, а руку продолжало нестерпимо жечь.
Когда глаза немного привыкли к тьме, Максим увидел, что идет вместе с этими странными существами между высоких, нависающих над ними скал. Скалы были интересного цвета — темно-фиолетовые, темно-синие, темно-зеленые, бардовые. Выглядели они зловеще.  При этом казалось, что сверху на них кто-то есть. Еще через какое-то время в воздухе начали летать странные светящиеся создания, от одного вида которых Максу стало нехорошо. «Зубастые светлячки» - так назвал их про себя мальчик.
Аааа! - подал голос он, когда один из светлячков укусил его. Впрочем, он больше не называл их светлячками, так как решил, что это слишком мило для них. Максим переименовал их в «кусак». Шампини опять злобно загоготали, и Максим невольно подумал: «Смеются так же противно, как и моя сестра!» Кусаки стали больно впиваться в Максима почти без остановки. Он попытался отогнать их, но ничего не получалось. Впивались они просто невыносимо больно, даже самым злобным таежным комарам было до них очень далеко. Наконец Макс не выдержал и закричал:
Да что это за светлячки такие?! Почему они так кусаются?
Один из шампиней отозвался:
Они называются инбиды. А кусаются они потому, что хотят есть. И потому что в соответствии с твоими преступлениями тебя можно кусать.
Да что я натворил-то вообще?!
Ложь, употребление отправляющих веществ, издевательство над ближними, убийство, соучастие в убийстве...
Стоп-стоп-стоп, какое еще убийство?! По вашему несколько убитых тараканов и комаров — это убийство?! А отравляющие вещества — это вы про сигареты, что ли?!
Один из уродцев кивнул.
Именно про них. А тараканы тоже считаются. Я уж не говорю про более живых существ. Ты вот курицу ел? Ел. А курица живая, между прочим. Была, пока ее не убили, чтобы ты ее скушал. Значит — соучастник.
У Максима закружилась голова.
Но ведь курица — не человек! Убийство — это только человека считается!
Шампини подхватили его за шкирку и потащили дальше, а через некоторое время он снова стал сам идти.
Это тебе кто такое сказал?
Макс задумался.
Ну, это и так понятно. Разве нет? - не очень уверенно сказал он, - И в конце концов, - рассердился он, - даже если и нет, я же не знал!
Незнание закона не освобождает от ответственности, - ответил шампинь фразой, которую часто повторял Вовка, - А чем ты недоволен? У тебя очень маленькое наказание. Ты еще не успел ничего толком натворить. Многим гораздо хуже, и то они не жалуются.
И шампинь противно улыбнулся зубастым ртом, а его маленькие глазки вспыхнули, как огонь.
Вот посмотри, - сказал он.
В тот же миг скалы стали прозрачными, а потом и вовсе растворились в воздузхе. Максим начал видеть во всех направлениях сразу и на большом расстоянии. В другое время эта новая способность заинтересовала бы его. Но сейчас он был просто в шоке. Он увидел людей, погруженных в озеро из лавы, людей, из тел которых росли шипы и которых рвали на части огромные птицы, людей, которым отсекали конечности, а они вырастали снова, и еще много такого, что он предпочел бы не видеть. 
И... и как они это выносят? - спросил он.
Очень просто, - со скукой сказал шапинь. Было видно, что ему не интересен этот разговор, - они привыкли. И ты привыкнешь, - почти приветливо сказал он и похлопал Макса раскаленной рукой по плечу, от чего тот вскрикнул.
Чудесное зрение к облегчению Максима исчезло, и вновь появились скалы. Он стал думать над тем, как здорово было бы всегда иметь такую способность — видеть на расстоянии, но только не в таких условиях. Однако от этих мыслей его отвлекли новые неприятности. Земля под ним начала раскаляться. С каждым шагом она становилась все жарче и жарче, хотя никакого солнца не было и в помине. Как-то раз во время отдыха на море он нечаянно наступил на раскаленный песок, и это показалось ему адской болью! Но тот случай не шел ни в каком сравнение с тем, что он испытывал сейчас! Тем более что под ним, похоже, была не обычная раскаленная земля, а что-то гладкое, металлическое. Макс прыгал с места на место, но все было таким же горячим. Эта пытка прибавилась к нему к тому, что его продолжали донимать кусаки. А шампини, конечно, опять захохотали.
Наконец он увидел, что дорога расширяется. Они вышли к озеру, которое больше было похоже на раскаленную лаву, которую он уже наблюдал несколько минут — а может быть часов или даже дней? - назад.
Вот, - сказал довольный шампинь, - на берегу этого озера ты можешь немного пожить. Ты же мечтал плавать в озере летом, хахахахаха! Смотри, как здорово, даже лета дожидаться не нужно!
Максиму эта шутка совсем не понравилась, но он промолчал.
Ничего особенно ужасного тебя здесь не ждет. Просто тебя будет сжигать огонь снаружи, огонь изнутри. Посмотри на эту прекрасную реку... На языки пламени на ней... На это прекрасное солнце, которое на Земле дарит всему жизнь, а здесь причиняет боль... Это станет твоей обителью на ближайшее время! Что, неприятно ходить? Тут уж ничего не поделаешь! Поверхность тут всегда раскалена. Эта раскаленная медь прекрасно приводит к раскаянию грешников... Так что, если хочешь ходить, придется терпеть. Но зато, хахаха, ты можешь заниматься здесь тем, чем пожелаешь. Правда, заняться тут особо нечем!
После этих слов шампини, во всей видимости, приготовились исчезнуть, но Макса очень волновал один вопрос.
Эй-эй-эй, подождите! - закричал он, боясь, что они пропадут, - а сколько мне придется здесь прожить?
Ах да, извини, мальчик, забыли. Всего лишь двенадцать тысяч лет, - с легкой издевкой ответил один из них, - Не переживай, время быстро пролетит.
И тут они буквально растворились в воздухе.
Двенадцать тысяч лет! Двенадцать тысяч лет! - Макс повторял и повторял эти слова, хотя говорить их ему было некому, - за что ж так долго-то? За чтооо? - закричал Максим в небо. Впрочем, назвать это небом можно было лишь с большой натяжкой. Все это так называемое небо было затянуто темно-фиолетовыми облаками, которые висели так низко, что казалось, стоит подпрыгнуть — и коснешься их рукой. Вообще, как он заметил, все здесь имело мрачные тона. И это угнетало еще сильнее.
Ну, зато не очень отличается от неба моего города, - хмыкнул Максим, стараясь сохранить хоть какой-то оптимизм.
Да, Макс, - сказал он себе, усаживаясь на какой-то камень. Камень был раскален лишь немногим меньше, чем пол, и его пятую точку тут же начало нещадно жечь. Он безуспешно старался не обращать на это внимания, - Давай подытожим, в какую переделку ты попал. Похоже, что ты в аду. И это на двенадцать тысяч лет! Родители узнают, что ты умер... наверное, порадуются, - он нахмурился, - да и Анька, наверное, тоже. Вся комната теперь в ее распоряжении! Хотя сейчас не до них... Есть плюсы — в школу не нужно ходить. Есть минусы: кажется, моя задница скоро сгорит! И если честно, я бы сейчас лучше сидел на уроке мерзопакостной биологии, чем здесь! Не говоря уже про Вовкин гараж, - Вовкин гараж ему вдруг показался землей обетованной, счастливой и далекой, - Интересно, есть какой-нибудь способ выбраться из этой переделки?
Вдруг он увидел, как издалека к нему приближается маленькая фигурка.