Декабрьский подснежник 5 часть, 20 глава

20. ЗАКУСОЧНАЯ

Прошла ночь. Шуберт с Викой расплатились с таксистом и стали искать, где можно было бы перекусить. Это было затруднительно, так как почти все кафешки были закрыты. Вдруг они увидели одиноко стоящее здание с незатейливой надписью «Закусочная» и радостно зашли. Столик можно было выбирать какой угодно, так как других посетителей не было. 
– Куда ты хочешь сесть? – спросил Шуберт.
– А ты?
– Я… не знаю даже… наверное, у окна.
– Давай у окна!
Они сели друг напротив друга и стали ждать официанта, который явно не спешил. В этом заведении официанты любили вместо выполнения своих прямых обязанностей смотреть телевизор.
– Про нас забыли, – улыбнулась Вика.
– Нет, не забыли, – ответил Шуберт, – про нас и не знают.
Вика рассмеялась. Шуберт нежно взял её за руку.
– Смотри-ка, кто-то идёт! – сказал он через пару минут.
Официант вразвалочку подошёл к посетителям.
– Вы уж извините, но по телевизору такая интересная передача шла! – сказал он и зевнул.
Шуберт с Викой заказали по кофе, салату и пирожному, официант кивнул, не записав заказ, и ушёл, видимо, продолжать просмотр телепередач. Шуберт с Викой рассмеялись. 
– Шуберт, я не могу поверить!
– Ты про Артёма?
– Да… Ты же видел его. Теперь ты веришь, что он настоящий сумасшедший?
– Я даже не знаю. Он очень похож на него. Но ведь ты знаешь, какой Артём хороший актёр.
Вика задумалась. Она вспомнила, как много лет назад, когда она ещё жила с Машей в родном городке, Шашкин придумал дикую историю о своём трагическом детстве.
– Да, Артём тот ещё актёр… – задумчиво проговорила она. – Но где же официант?
– Пойду поищу его, – сказал Шуберт и отправился на поиски. 
Через какое-то время он вернулся и сказал:
– Нигде нет. Наверное, я плохо искал, но я вроде посмотрел везде, где только можно.
– Шуберт, я так устала…
Поэт сел рядом с Викой, обнял её, а она положила ему голову на плечо.
– Давай ещё немного подождём, а потом уйдём, раз так, – предложил он. 
Он взял салфетку и стал писать на ней какие-то стихи. Вдруг он воскликнул:
– Вика! Кажется, я придумал мелодию! 
– Правда?
– Это фантастика! – Шуберт в порывистой радости обнял и поцеловал Вику, взял гитару, висевшую на спинке стула, и стал играть какую-то мелодию.
– Шуберт… – пролепетала Вика, у которой даже рот раскрылся от изумления и восторга. – Ты сам это сейчас сочинил?
– Да. Сама пришла мелодия. Есть ещё и слова.
– Спой, Шуберт! – попросила Вика.
Шуберт запел:

– Дорога не кончалась,
Я шёл по мостовой,
И вдруг мне повстречался
Печальный часовой.

Стоял он одиноко
У каменных домов.
Он помнил свет далёкий
И первую любовь.

Он вспоминал о милой
Той девушке, о ком
Дожди, ветра твердили
И молвил старый дом.

И часовой с улыбкой,
Что шла к его лицу,
Твердил, что счастье зыбко,
А жизнь идёт к концу.

Но сел скворец весёлый
Ему вдруг на плечо,
Пропел: «Забудь о боли!
Ещё ты поживёшь!»

– Шуберт! Как красиво! – ахнула Вика. – Какой же ты у меня талантливый! 
– Как же приятно слышать это от тебя, – улыбнулся Шуберт.
– А ты запомнишь музыку?
– Да, она у меня в голове. Надо будет встретиться с кем-нибудь из театра Артёма, чтобы записали ноты.
– Не только ноты! – ответила Вика. – Надо, чтобы ты записал в студии эту песню.
– Я сам об этом думал. Мне кажется, я теперь вообще буду песни сочинять, не просто стихи. Но про нас, кажется, точно забыли, – прибавил он, вешая гитару обратно. – Я схожу ещё посмотреть. 
Он вновь пошёл на поиски и на этот раз нашёл официанта, который преспокойно смотрел мультфильмы. Шуберт спросил его о заказе, и официант лениво, не поворачивая головы, указал на стоящие в углу кофе, салаты и пирожные. 
– Вот поднос, отнесите сами, уж больно мультик интересный, – зевнул официант.
Шуберт почувствовал возмущение и сказал:
– Но ведь это ваша работа! Вы всегда заставляете посетителей самих носить себе еду?
– Нет, – лениво откликнулся любитель мультиков. – Днём и вечером, когда тут больше народу, я иногда вылезаю.
– Да что же это такое! – воскликнул Шуберт.
– Ну не нравится – уходите.
Шуберт решил не спорить дальше, подумал, что Вика, наверное, голодная. Он обречённо взял поднос и сам отнёс его вместо официанта.
– А где официант? – удивилась Вика.
– Мультики смотрит, – мрачно ответил Шуберт, внутренне негодуя сам на себя, что не стал ничего добиваться, и подумал, что Рябчиков, конечно, устроил бы грандиозный скандал.
– И кофе остывший, – сказала Вика. – Совсем холодный!
– Нет, я так не могу! – Шуберт резко вскочил и побежал обратно в комнату с телевизором.
– Это снова вы? – всё так же не поворачивая голову, пробубнил официант.
– Слушайте, вы! – Шуберт встал в воинственную позу, пытаясь подражать Рябчикову. – Я буду на вас жаловаться, вы поняли?
Официант посмотрел на него и усмехнулся.
– Я не шучу! – крикнул Шуберт.
Но так как официант не реагировал, поэт только вздохнул и вышел. Они с Викой стали ждать, что к ним подойдут со счётом, но и на этот раз никто не спешил, и они ушли, не заплатив. По дороге к метро Шуберт позвонил Рябчикову.
– Алло, Рябчиков! Я хотел с тобой поделиться радостью! Я песню сочинил!
– Ну ты даёшь, Шуберт! Спой, я послушаю!
Шуберт взял гитару, попросил Вику подержать телефон и спел.
– Класс! – восхитился Рябчиков. – Тебе надо выступать, мы этим займёмся. Можно будет через Шашкина это дело провернуть, через театр его.
– Через театр – да, – согласился Шуберт, – а вот через самого Шашкина, боюсь, не получится.
– Почему это?
– Он сошёл с ума.
– Чего? Ты с дуба рухнул, что ли, Шуб?
– Нет, Рябчиков! Ты ничего не знаешь! – и поэт рассказал другу обо всём происшедшем.
– Мда… ну дела. Ему бы не мешало пару хороших затрещин получить или кипяточку на голову, посмотрим, как бы он тогда залаял. Надо мне с ним увидеться.
– Знаешь, Рябчиков, я подозреваю, что он прикидывается, хотя я не уверен. Он такой убедительный! На меня набросился, как бешеный пёс. На Вику тоже набрасывался. 
– А на Машку с ребятами?
– Нет. В том-то и дело, Рябчиков. Надо тебе тоже съездить к ним, посмотрим, будет он на тебя накидываться или нет.
– Да пусть только попробует! Я ему такое устрою!
– Рябчиков, а ты не мог бы устроить ещё одному официанту?
– Какому?
Шуберт рассказал о том, как неудачно сходил с Викой в закусочную.
– А вы где сейчас? – спросил Рябчиков.
– У метро.
– Никуда не уходите, я еду.
Через какое-то время приехал Рябчиков с Владом. Влад, когда узнал, что Рябчиков увидится с Шубертом, заявил, что поедет тоже.
– Влад! – радостно встретил его поэт. – Как у тебя дела?
– Отлично! Преподаватели в театре говорят, что я делаю успехи. Как я рад видеть тебя счастливым! – сказал Влад, осторожно и незаметно глядя на Вику.
– Твой папа такую прекрасную песню сочинил! – улыбнулась та, к которой был обращён этот взгляд. – Шуберт, спой ещё! Влад, ты должен это услышать!
Шуберт охотно взял гитару и снова спел свою первую песню.
– Я в восторге!!! – почти закричал Влад. – Мой отец – гений!
Их беседу прервал Рябчиков:
– Так, я зачем сюда приехал?
– Ах, да, – спохватился Шуберт, и все пошли в кафе.
Рябчиков решительно направился в комнату, где официант смотрел какую-то испанскую комедию, и схватил его за грудки.
– Ты с какого перепуга клиентов не обслуживаешь, мать твою?
Рябчиков ногой выключил телевизор и занёс кулак над задрожавшим официантом. 
– Ой… ой… ой… – в страшном испуге лепетал он.
– А ну плати Шуберту за моральный ущерб!
– Я заплачу, я заплачу… – бормотал официант. – Только отпустите меня!
Рябчиков отпустил любителя комедий, который поспешно достал деньги и протянул их Шуберту, глядя на него умоляющим взглядом. Шуберту стало немного неловко и жаль официанта, но чтобы не ударить лицом в грязь, он взял деньги. И только когда они все собрались уходить, поэт незаметно забежал снова к официанту, который уже не смотрел телевизор. Шуберт быстро отдал ему обратно уплату за моральный ущерб и только после этого ушёл с Викой, Владом и Рябчиковым, которые ничего не заметили.