Бабушка Нюра

В 1964 году мы переехали жить в новый дом. Это был первый многоэтажный дом на новой улице Строительной в Нагорном. Квартира у нас была двухкомнатная, но все окна выходили на север, а это значило, что солнца здесь никогда не будет. Но после маленькой комнатушки в бараке, это были хоромы! И у нас с сестрой появилась своя отдельная комната! Наверное, поэтому весной приехала к нам на Чукотку бабушка Нюра.

Конечно, бросила она своё хозяйство, чтобы помочь тёте Рае, которая 20 декабря родила вторую дочку – Свету. Сестрёнка родилась болезненной, с врождённым пороком сердца. И бабушка зиму жила у тёти Раи. А по весне уехала домой, в железнодорожный посёлок Хор Хабаровского края, прихватив нас с Любой, потому что в этом году у родителей будет отпуск, и они всё равно приедут на Хор.

Анна Григорьевна Стельмах – мама моей мамы, баба Нюра, в девичестве Кирсанова, в первом замужестве Солдатова, во втором - Стельмах. Она была совсем маленькой, когда их сослали с Дона на Дальний Восток, она родилась в 1911 году, была третьей или четвёртой девкой у отца. Разговаривала она на смешанном русско-украинском языке - суржике, мы понимали все эти слова, считали их русскими.

Бабушка всю жизнь работала дома – держала большое хозяйство, сажала огород, рожала и растила детей. Раиса была её первым ребёнком. Дальше Пётр, потом Надежда (то есть Нонна). Маму бабушка родила в январе 1941, сейчас она бы получила статус «дети войны». Хотя на Дальнем Востоке Великая Отечественная война не была такой страшной, как на Западе, но голодно и трудно было. Тётя Рая рассказывала, что бабушка родила девятерых детей, выжили только четверо. Пятеро умерли в войну и голодные послевоенные годы.

Дед наш, Михаил, был бондарем. Наверное, он работал на гидролизном заводе, что испокон веку стоял в посёлке Хор Хабаровского края,  делал там бочки под спирт. А, может, просто дома мастерил. Пил, говорят, горькую… Но мастер был отменный, даже бабушка, обиженная на него за свою непростую судьбу, хвалилась.

А рядом на улице Торговой стоял дом дедовых родителей - Солдатовых. То, что эти древние дед Иван с бабкой Секлетией тоже мои родственники, я узнала, гораздо позже, практически, накануне смерти прабабки. Она была высокой, сухопарой, везде совала свой нос и не пропускала ни одного застолья. Не знаю, как они жили при деде Мише, но когда я стала понимать суть бытия, я сразу отметила, что между моей бабушкой и прабабкой пробежала «чёрная кошка».
 
Став взрослой я сообразила, что бабка, позволившая невестке выйти замуж после похоронки на Михаила с Японской войны, в душе чисто по-матерински хранила тоску по сыну и обиду на вдовую Нюрку. Хотя, жили они всё равно, как родственники, и бабушка помогала своей свекровке по хозяйству. А и некому им было больше помочь. Так и жили одним огородом,только ряд смородиновых кустов делил его на две равные части. и бабушка наша на двух огородах управлялась.

И дед Степан, новый муж Бабы Нюры, не обижал ни детей Михаила, ни родителей погибшего деда. От него она родила последыша, сына Витьку, который был всего на четыре года старше Наташи, дочери тёти Раи. Поздний ребёнок, но очень хороший получился, талантливый, добрый. Любимец всей родни.

Нас дед Степан, говорят, любил до одури – внучкам было можно абсолютно всё! После очередной проказы бабушка полу-русским полу-украинским говорком поругивалась:

- Ой, фулюганки, Нонка, у тебя растут! Ах ты, бисова сила, Ирка! А ну-ка, гайдай сюды, я тя ентой тряпкой оттягаю, якую ты порвала…

Но сколько бабушка ни строжилась, дед стеной вставал на защиту. Он хотел, чтобы у нас было счастливое детство. Вот так. А я его не помню…

Прабабка наша прожила долго. И жила бы ещё, да, видно, каждому свой срок отмерен. Вечером, возвращаясь с очередных гостей, она во дворе оступилась, ударилась головой об угол летней кухни и в 98 лет приказала долго жить. А дед, лысый, с совершенно белой густой бородой, пережил её на несколько лет и умер в возрасте 106 лет. Вот какие у нас в роду есть долгожители!