Много лет спустя или Мадам Грицацуева и г-н Лом..

     Мадам Грицацуева давно мечтала о застекленном балконе. Зачем ей нужен был новый  застекленный  балкон в этом городе? Она хотела просто выходить на балкон. И чтобы не сдувало. Вот и всё – такая небольшая радость. Мадам Грицацуева ещё  работала, и отложенная пенсия шептала: «Хочешь? Ну, сделай». И Мадам решилась. А кого мог бог послать Мадам Грицацуевой? Ну, конечно же, господина Лом-ва.
    
     Домофон требовательно разговаривал. Нет, она решительно никого не приглашала, и в то утро не подходила к домофону. Но в обед звонок над дверью нагло поддержал домофон. «Кто?» - возмущенно спросила Мадам Грицацуева.  «Это я, Юра». Нет, нет. Её возлюбленного звали Остап. Да, это было  давно, очень давно. «Какой Юра?»  «Вам же надо балкон делать». Ах, да, балкон. И он вошел. Притащили несколько железок. Незнакомые мужчины срезали старую балконную ограду, приварили железки. Несколько раз выбило предохранитель. У соседей тоже мигал свет, и, как они не просто выразились, выбивало компьютеры. Наконец,  соседям надоели незваные гости Мадам Грицацуевой, и  под град обещаний сварщики ретировались что-то недоварив. В квартире за несколько часов открытой на  балкон двери  было холодно.
   
     Ах, как она была растрогана. Ведь она даже ещё не заключала договор, не вносила деньги, а они, какие молодцы!  Уже пришли, делают, сбывают мечту! И в ближайший выходной, прихватив пенсию за  три месяца, Мадам Грицацуева пришла заключать Договор.

     Стула в конторе «О-Л-ф» (что-то знакомое, может на его офис «Рога и Копыта») для клиентов не было. Но приёмщик был хорош. Высокий, стройный. Как он похож на Остапа! Особенно со спины. И глаза, такие задумчивые. О чём он думает? Договор? Надо подписать Договор.  «А можно сначала прочитать?» «Конечно». Но стоя так неудобно. И шрифт мелкий, формулировки не очень доходят, посетители толкают. Где-то бы сесть. Около соседнего отдела стул. На нём, кажется, только что сидела продавщица. Вот теперь удобно.   «Что? Нет, ещё не прочла. Я что-то вот здесь не понимаю». "А почему в договоре 39 дней. Ведь господин Лом..в говорил,  что срок выполнения заказов 21 день?» "Так составлен договор. Договор стандартный». Ну, да. Все заказывают, все подписывают, всем ставят. Договор стандартный. Что, для меня что-то отдельное будут выдумывать? «Подписывать?» «Подписывайте» Приёмщик внимательно следит за моей подписью. Какие задумчивые глаза! О чем он думает?

     Они придут доваривать в воскресенье, обошьют  сайдингом.  И затем, через 21 день (так пообещал господин Лом..в,  у них так приходит контейнер).  Да, дороговато, но что, на день рождения мадам Грицацуева не могла позволить себе подарок?
    
     В воскресенье за три часа приварив две железки и пообещав доделать в четверг, рабочие исчезли. В Воркуте в ноябре уже Зима - в выстуженной квартире было холодно.
    
     Телефонная тишь резала слух. В четверг мадам Грицацуева позвонила г-ну Лом-ву. Да, он, конечно, помнит. Но они посоветовались и решили, что зачем зря гонять машину и рабочих, уже идет контейнер с конструкциями ПВХ, в субботу они приедут, доварят балконную ограду, обошьют, а в воскресенье уже и застеклят балкон. Ну, конечно же, зачем этих милых ребят гонять зря! В субботу приедут и за два дня всё сделают.
Почему господин Лом..в  позвонил 15 октября и заставил её, ещё влажную и тёплую после только что принятой ванны, подойти к  двери и отдаться ледяному воздуху из открытых настежь дверей. Потому что 26 сентября кто-то её угораздил заключить с фирмой «О-Л-ф» Договор на поставку окон в квартире дочери.  «А как же окна в квартире дочери?» «Да, поставим. Конечно, поставим. Всё придет в контейнере».

     В квартире дочери будут новые окна, а она и со старыми переживет. И вздохнув,  мадам Грицацуева  берёт в руки строительный фен. Ах, эти старые окна. Сколько лет приводит она их в порядок. Вот уже и красить их нельзя. Старая краска потрескалась и свисает лохмотьями между рам. Сколько дому лет? Больше пятидесяти. Как тяжело снимаются эти старые слои краски. Фен натужно жужжит в руках мадам Грицацуевой. Шпатель без энтузиазма шкрябает вздувающуюся краску. Сколько это можно возиться? Заплатить и милые ребята привезут и за день установят новые современные пластиковые окна. Ну, не жадничай, брось фен! Но вот показалось дерево. И рамы обнажились розовато-желтовато-коричневатым цветом. Как будто раздевается её Остап. Или Она его раздевает? И тепло от рам. Конечно же, они нагрелись от фена. Кто строил этот дом? Зэки. Она помнит светлые заборы, захлобученные  колючей проволокой, вышки, и солдат с автоматами в белых полушубках на вышках.

     Строили зэки. И рамы делали зэки. К ним прикасались руки голодных мужчин. Они прикасались к этим рамам и хотели женщину. Да, может, что-то и было между ними, о чём сейчас любят писать в интернете, но все они хотели Женщину! И рамы, казалось, сохранили тепло мужских загрубевших тоскующих  рук. Шпатель с любопытством сдирал краску. Сентиментальное сердце Грицацуевой сжалось. И вздрогнуло! Остап! Где этот шалопай? Как быстро он тогда исчез. Может друзья втянули его в какую-то плохую историю! И где-то тоже есть рамы, хранящие  тепло его рук. Мадам Грицацуева слезла с подоконника. Она устала.

     Почему-то в субботу никто не пришел. Мадам Грицацуева звонила. Господин Лом-в  что-то обещал. Перенёс на воскресенье, в воскресенье опять никто не пришёл - "сварщик на больничном".

     Прошла ещё неделя. Мадам Грицацуева покрасила свои окна. Будто Остапа одела в белый костюм. Свадебный. И она вся в белом. Он высокий, стройный, а она тоже в белом. Ну и что, что толстенькая – мы все имеем право на счастье.

     Однако, как-то нехорошо. Прошла ещё неделя. Почему же окна дочери не хотят делать? « Актированные дни. Кто же вам в такую погоду работать будет с окнами?!» - Да, было три холодных дня. Но в комнате застеклённый балкон, непогода не страшна. А потом сразу потеплело. Всё-таки ноябрь ещё. «Поставим, конечно, поставим».

     Нет, такой ответ мадам Грицацуеву не устроил. И, вообще, они какие-то странные. Приходят только по субботам или воскресеньям. А почему не в другие дни. Они уже столько выходных морочат ей голову. И по окнам уже 39 дней истекли. Старая обида всколыхнулась в необъятной груди. Как будто к ней пришли и забрали стул. А в стуле были драгоценности. Ну, не стул,  и не драгоценности.  Всё равно пенсию жалко. И за дочкины окна она платила, частично, в счёт подарка. И мадам Грицацуева пошла в отдел по защите прав потребителей, в мэрию. Но отдел расформировали, а в смежном отделе был неприёмный день.

     И опять звонок на кануне выходных. У тех, которых  вы мне присылаете, есть другая работа? «Нет, они только у меня работают». Ну почему в выходные? «Но ведь люди в эти дни дома». Но в выходные положена двойная оплата? Это невыгодно! Непонятно. «Я им хорошо плачу. Иначе они бы со мной 10 лет не работали! Завтра ребята приедут и обошьют балкон. Всё сделают. У меня ангина. Я сам болею. Значит,  завтра они придут и всё сделают. А-ах. Спасибо. Спасибо!»  Нет, мадам Грицацуева, конечно же, была разгневана. Но это «У меня ангина… А-ах. Спасибо. Спасибо!». Взгляд ищет в прихожей перчатки, шляпку, телефон, такси, горчичники. Как он возбудил в ней этот бабий рефлекс – спасать негодяя! Модуляция голоса. И вода в миске должна быть, чуть теплая, лучше даже комнатная. Горчичники нельзя опускать в горячую – теряется лечебный эффект. Знает ли об этом женщина, которая с ним рядом?! Женщина любит ушами. Но даже  её Остап так с ней не разговаривал. Он смотрел на неё горячо, горячечно. И этот взгляд хранился в потаённой шкатулке её груди много лет. Но даже он с ней так не говорил. Модуляция голоса. Лягушки на болоте квакают.

     Они пришли, опять выбивало предохранители, и опять что-то недоварили. Никакого сайдинга  с собой не притащили. Вторая половина ноября  –  -10,    -12 градусов,  ветер. В квартире было очень холодно. Мадам Грицацуева уже неделю себя неважно чувствовала, и она заболела.

     НЕТ!!! В СУД И ТОЛЬКО В СУД!!! «Пены  не было монтажной для низких температур. И в Москве не было. При  –20 теперь можем. Поставим». Уже давно 39 дней истекли! «А вы Договор внимательно прочли?» - спросил голос в мэрии. «39 рабочих плюс 15 выходных. И только после этого срока по Договору начисляется неустойка».
   
     Она совсем забыла, что сегодня суббота. Уговорив с приятельницей бутылочку красного муската накануне, она была ещё в сладкой утренней дрёме, когда раздался звук телефона. Надо было откинуть перину, найти шлёпанцы, проскочить холодную зальную комнату и где-то там, в прихожей, её кто-то звал. Ну, нет, больше в выходные их в квартире не будет. Раз неустойка за эти пятнадцать дней не положена, значит являться и вымораживать мою квартиру нечего. И не надо звонить - уговаривать! И не надо давать мой номер телефона сварщику! И пингвинихой, полной собственного достоинства, вернувшись в спальню, она забралась под перину. Какое блаженство вот так лежать под тёплой периной и не ждать чужих равнодушных мужчин. И под покровом перины она принимает решение в соответствии с Кодексом РФ.

     Через две(!) недели позвонил господин Лом..в  и объявил, что мадам Грицацуева фирме должна деньги в размере её пяти пенсий. Что её шести пенсий аванса за окна и балкон им мало. И что директор не разрешила им ставить ей, мадам Грицацуевой, окна, пока она, мадам Грицацуева, полностью не расчитается. И ещё директор сказала, что они работают только по субботам и воскресеньям. Пусть  суд разбирается с этими «Рог. и Коп.».  А она замажет балконную дверь замазкой и как-нибудь перезимует. И дочери в глаза стыдно смотреть.

     А как хотелось выходить на балкон
Что ещё? Про релизер. Нашёл бизнес – окна ставить и подманывать заказчиц. С такими способностями брачными аферистами в Центрах пристраиваются. Сколько бы женщин сделал немного счастливыми, немного несчастными.
    
     Это жизнь. Или???

     И опять мадам Грицацуевой стало немного кого-то жалко.

                Воркута, 2012 год.

     Послесловие.

     Суд гр. Грицацуева выиграла, но судебные приставы не находят никаких следов достатка гр. Лом..ва.  Если кто-то располагает информацией о таковых, мадам Грицацуева будет очень признательна  не только чашечкой кофе, но и в ден-проц. эквиваленте.