Кокетство

2:Сейчас все так сложно. И сообщения не напишешь так, чтобы всем понравилось.

1:Я соглашусь. Что и говорить про тонкие материи. В прошлом ведь не то что даже проще... Там всё какое-то уразумевшееся. Читаешь книжку, а в ней если обед - так он съел кулебяку, и капусту квашеную, например.

2:А если и была возможность обойтись одним салатом Цезарем, так он уже съел кулебяку, да еще и капусту эту безобразную. Смысл теперь в Цезаре нулевой.

1:Этот Цезарь не интересный - слишком диетический. Потому что многовато он поел. А зима ведь на дворе. В баню надо, там друзья, водка. Сердечко и не выдержало. Его по всем обрядам похоронили. Там обязательно плакали, ведь внезапная смерть такого человека - сразу драмы в жизнях его друзей и родных. А драмы тогда только читать любили, не участвовать, понятное дело. Потому все проблемы скорейшим и интереснейшим образом решались. Если в пользу добрых родственников - очень приятно, если вдруг кто-то обделенным остался...

2:Приехал меркантильный сын с плохим запахом изо рта. Он ведь пьет много и распутствует. С отцом не жил. Когда тот сильно заболел, его лечила дочка, причем дочка священника. А сынок все деньги и имущество себе присвоил по закону.

1:Ну да, все согласятся, что не очень приятно. Но сильно получилось. Решать бы сейчас те проблемы. Сына выкинуть на дорогу с грязными весенними лужами в глубокой колее, чтоб его вид точно соответствовал внутренностям. А умницу и красавицу дочку в жены взять.

2:Жениться только не хочется. Ведь сейчас дочка, конечно, влюбится в злодея. А злодей окажется жертвой тяжелых обстоятельств с корнями из детства. Будет сидеть в кресле, закинув ногу на ногу, смотреть сквозь тебя отрешенными голубыми глазами (все, что осталось от матери в этой семье), красиво курить и красиво говорить.

1:А отец семейства поест Цезаря и будет умирать долго и неэффективно. Хотя, знаешь, даже если сейчас и пообедать так основательно, чтоб уж точно и наверняка, не получится, наказывать виноватых все еще приятно.

2:Кто же сейчас пальцем на виноватого покажет. Скорее, покажут, да. Но вряд ли будут правы. Потому что единственное, в чем ты можешь быть точно виноватым, это в человечности. 
И все как-то не так получается. Я вот хватаюсь за книгу с жаждой того уразумевшегося и определившегося и с ужасом понимаю - помогает все хуже. Первые разы так хороши. Они случаются, когда ты молод. От них тревожно, туман в голове, от них зрение обостряется. И если с сигаретами все понятно - я могу выкурить лишнюю и освежить стирающиеся ощущения, то здесь не понятно ничего. Ведь время идет. Что уж кулебяки, сейчас и курить-то нельзя.

1:На улице можно. Правда нет желания, в такую-то бурю. Я пытаюсь сказать что-то очень важное, но меня не отпускает страх показаться истрепанным и пошлым анекдотом.

2:Не меня ты боишься, это определенно. Так что не кокетничай.

1:Хорошо, Толстой умер давно, а жил еще раньше. У Толстого все уразумелось, все обедают с аппетитом и говорят без запинок.  Сейчас для кого-то эта прелесть, где все отлично - повод поскрипеть зубами, глотая слезы с соплями. "Да знаю я! Знаю! Не помогло!" - будто мастер из техподдержки начал говорить про перезагрузку компьютера после часа ожидания его квалифицированного мнения. Ладно, не помогло, но можно посмотреть внимательнее и глубже и увидеть, что проблема не в методе. Сейчас есть и что творить и ради чего. Я отхожу от принципов и говорю сильные слова, но здесь иначе нельзя. Если истина есть женщина, то как раз навязчивостью ее и заполучишь. Я вижу, тебе это не нравится...

2:Все надоело, старье надоело. Пусть новое - хорошо забытое старое, нам и новое уже хорошо надоело. Нет, это не атрофировавшиеся вкусовые рецепторы жизни. Я помню, как мне понравилась одна сцена в фильме. Женщина в нижнем белье, блондинка с будоражащими ямочками внизу спины, убийца с опасной искрой во взгляде совершенных глаз. Она сверху, и божественные бедра, то еле заметно приминаясь в местах контакта с телом любовника, то расправляясь, своей периодикой доводят меня до сотни ударов в минуту. Она сильной рукой фиксирует его лоб, перерезая другой горло. И пока кровь упругими струями заливает ее бежевое белье, стекает по рельефу живота, пока ее губы приоткрыты от учащенного дыхания, а глаза не отрываясь смотрят в его, бедра все двигаются, плотно обхватив жертву с двух сторон и вжав ее в кровать. Крови много, и кажется, что она купается в ней, трахая захлебывающееся тело.

1:Боже мой... Боюсь даже подумать о том, сколько смыслов здесь нашел критик. Все, конечно, испортив. Но сейчас я не лучше, ведь поддаюсь желанию сказать, что ты хочешь агонизировать на той кровати.

2:Поддаешься, потому что чувствуешь то же. Новое жизненное кредо! Нет, всеобщий закон - стройные ноги уничтожат человечество.

1:Ты говоришь "Сейчас все сложно, даже понравиться кому-то сложно". А мне, между прочим, очень понравилось про ноги. И не говори, что не было этой цели.

2:Тебе вот понравилось, да только ты в особом положении сейчас. И не только сейчас. А людей-то вон сколько. И нашим ножкам придется долго трудиться, чтобы процент понимающих эту красоту вышел за пределы статистической погрешности.

1:Боюсь, как бы не пострадала твоя непогрешимость, раз ты упираешься в количественные проблемы. Мы предполагаемся идеалистами, а ты хочешь признания в неидеальности.

2: Если и пострадает, то только не моя. Хорошо, я говорю может и дурно, может, я выгляжу как собака, пытающаяся схватить свой хвост, когда гонюсь за определенностью. Но без людей-то никак. Где брать силы на подвиги, если не в этом упоении своим величием. Только они и остаются. Идти куда-то ради любимой женщины Ницше - нет, я уже обжегся. Лежалось под ней очень приятно, но этот хищный взгляд не давал мне покоя, и будьте уверены, не зря.

1:Да, только твоя ненависть ко всему человеческому мешает, как и принципы, не позволяющие ее проглотить. Кстати, мне доводилось видеть, как собака догоняет свой хвост. До этого она хоть и выглядела глупейшим божьим созданием, но крутилась и успевала даже лаять в процессе, чем всех очень веселила. А, схватив, ничего, кроме осознания полного абсурда ситуации, не произвела.

2:Ненависть мешает, но ничего не поделаешь. Надеюсь, что ты не предложишь мне вывернуться в приступе горького парадокса наизнанку, чтобы кровавое месиво с бульканьем расползлось по этому кафелю. Надеюсь, что не предложишь. Раз так - то последнее, что мне осталось - упование на человеческое. Наверное, это даже и не так сложно... Просто всего стало слишком много. К сожалению, количество переходит только в новые проблемы. Все стали умными, сытыми. А ведь такое давать можно далеко не всем.

1:Ты прямо-таки со злобным наслаждением отворачиваешься от очевидного.

2:Очевидного, не спорю. Но как же обманчиво это очевидное. Все поставлю на то, что ты понимаешь это не хуже меня, да только страшно тебе отвернуться от "очевидного".

1:Страх ведь защищает нас от гибели. Не делай из него что-то недостойное. Рыцари попирали страх и умирали в лавре, но тогда был жив Бог. К несчастью, он не оставил наследников в здравом уме, и теперь страх наш король-регент.

2:Сейчас мне страшно. Будто единственное, что у нас осталось, это ничто. Скорее у меня, да. Я не умею прятаться под одеялом от монстров.