Богомаз глава 4

Глава 4 Вдохновение

  Дома Гулин обложился альбомами всех кого крепко уважал, начиная с Босха, Мурильо,  Рублева, Феофана Грека и других изографов и  живописцев.Пару дней он ничего больше не видел и не слышал.На третий день он зверски захотел есть.
 - Ну наконец - пришел в себя ,- с удовольствием заключил сын. -Понятно что -  с Вернисажем все? Строгать больше не надо .
- Отложим,  храм  - дело святое,- с воодушевлением  сказал Гулин.- Микеланджело ради Сикстины все бросил.
  -Ну да,да  ты заведен на Микеланджело? Да? Нашел себе кумира!
- Да обожаю итальянца.- подтвердил  с некоторой  гордостью Гулин.-  Он  -   гений  с   лицом биндюжника. Его отвергали, его унижали! А он давал абсолютные   щедевры. Какие   пропорции! Какие небесные лики.
  - А кто мне говорил -  Микеланджело проводил  кастинг  моделей в  банях.
-  Это славе не помешало!-Гулин ответил лукаво.- Только тут  придется  отказаться от  натуры. Россия не  Италия - тут не поймут! Да и в Италии не сразу приняли  его каноны! А то, как в Ватикане  придется штаны пририсовывать?
- Какие еще штаны?-спросил  недоуменно Степан
-  Я не рассказывал? Достали пап  его фрески . -Гулин  ответил со смехом,-   Они  в Сикстине продержались недолго. Пару пап сменилось и все бы ничего. А пришел еще один ханжа и дудки. Тут же  потребовали закрыть натуру одеждой. Тогда   умельцы и   подрисовали штаны. Их и прозвалили "оштанивший"
 - Кого художника или ревностного папу?- усмехнулся Степан,
- Обоих сразу.
 
  Гулин отлично знал , что и у Микельанжело были свои кумиры. Сакральные фрески  из глубин римских катакомб в 13 веке обрели свою апогей  совершенства в кистях мастеров Джотто и Дуччо. Эти гении  церковного искусства  впервые использовали сакральные сюжеты для впечатляющей  драматургии  сюжетов. Расположение и легкость фигур, их продуманные позы, одухотворенность ликов и другие креативные приемы, позволяющие оживить пространство изображения,  открыли новую страницу изографии.   Потом это подхватили все средневековые  богомазы, начиная от Мазаччо до Микельанжело.


   После обеда Гулин долго  разбрасывал рисунки по картонам и бормотал сокрушенно :
 - Забыл, что делал. Профессия уходит. Надо освежить вкус и стимулы. Сюжеты все не так просты.
  -А тут что сложного?- заинтересовался Степан.-Рисуй, если есть на чем!  Народ простой - глаз ищет, что поярчей и по скандальней.
 - Образ можно взять любой! Главное  - создатель - на нем весь фокус. С него весь елей и должен светиться. А остальное, особенно на парусах, народ не видит. А по стенам поставлю фарисеев. Фигур пятнадцать - двадцать.- пояснет Гулин рассеянно. Главное в нашем деле - елей!
    Гулин говорил и машинально рисовал.У него внезапно  рождались образы. карандаш  двигалсь все медленней,наконец выпал из его рук.
Во сне  ему явились  вся  Васнецовская  рать:   Лели,  Ярилы,  Гамаюны, Сирины,  Мизгири. В сосновом лесу  покрытым пушистым снегом  они вели его под руки  по звериным тропинкам.   
    Гулин  проснулся  и  лихорадочно заполнял  картоны сюжетами. Один за другим завершая наброски.И так и день и ночь.   Степан  с постели сонно посматривал на азарт  отца.

 К концу месяца Гулин привез картоны на Рублевке.  Перекрестился и зашел в храм.Священник был там -и осенил его крестом.
  – Никак нонче навеселе? - с улыбкой отметил он.
 – Да нет, просто ожил. Давно не занимался делом!- весело откликнулся Гулин
 -  Ну ну! Только потреблять  зелье  не надобно, возбраняется богомазам. Тут  еще  один богомаз похаживает. Так искусен,  так искусен, но слаб  на  возлияния.
 - А как тут  пить, когда торчишь на высоте. тут и сверзиться плевое дело. Это когда с иконами тогда да,   можно, лучше цвет поймешь,- пояснил Гулин.
 - Ну, условились. Да всех  бдить  да пестовать, глаз не хватит, да и вообще Бердяев  сказал - «Художников  не гоже  запрягать».- кивнул священник миролюбиво
- А вот это как знать!  В госзаказ художники запрягались с удовольствием.   Даже дрались за работу.- Гулин хмыкнул в ответ.
. - Ну что  сложились фантазии?  Пафос и елей есть? Оставьте, Виктор Петрович. Пусть лики полежат, полюбуемся с матушкой и  обсудим. В понедельник к вечеру жду,- наказал священник.
 – Буду, - кивнул Гулин.
 - А себя часом не забыли вставить? Богомазы этим грешат.
 - Была мыслишка-, засмеялся Гулин.- Искушение есть.Но пока не решился.
Батюшка хмыкнул и забрал наброски  Гулина.

 Утром   Гулин почуял  зверский прилив сил. Он даже взялся за просвещение сына, чего не было давно. Началось все с чая.    Сын недовольно  поменял стаканы на столе.
- Папа, опять ты мне свой стакан подставил,-  недовольно заметил сын.
 - Не нравится  мой стакан?-  удивился Гулин.
- Да не нравится,- заметил Степан  с раздражением.-Он у тебя всегда немытый и в сахаре, как обледенелый колодец. Ты сахар бросаешь и не мешаешь.
-  Мелочи быта, -   Гулин   вздохнул с огорчением, – Мысли, сынок, в голове кипят, как пельмени. Ну, забываю мешать. Ну, не успеваю мыть. А вообще - стакан  великого артиста - это реликвия. Студенты   старались допивать чай из стакана Станиславского, Качалова и даже  Ефремова.
- Тоже мне классик! – ехидно заметил Степан- Ты лучше не стаканы мне подставляй облизывать, а  искусству  учи!
- Изволь! Был у меня занятный случай,- кивнул  Гулин .-Лет этак десять назад. Под праздник стали вытаскивать  портреты  членов ЦК– тогда их вешали на площади. А тут  прокол! Холсты прогнили и поползли.
   - Мне заказали  за сутки переписать пятиметровые  холсты. Штук двадцать . Я  сдуру взял нитрокраску, она на полотне враз засохла и потянула портреты, повесили их и утром все их морды полопались. Вот был скандал.
-  Может, морды  у них такие были?- рассмеялся Степан.
 -  Может быть. Будешь пока  грунтовать свод. Присмотришься, поставлю на   детали. Мелочник - тоже ремесло.   Потом  уж поставлю на одежду,  а справишься -  тогда сынулька,  будешь  рисовать  природу.
-А ты ? –поинтересовался Степан
- Я вроде как знаменщик – все вместе и за всех понемногу !