Рестораны. Спирт. 1982

                Рестораны

    Итак, с чего же начать перечень: С «России», конечно же, с неё, родимой.
Ресторан «Россия» - шикарное для районного города заведение.

    Впрочем, и сам    Костров не простой районный город.
Население сто шестьдесят тысяч. Пять больших заводов, на которых помимо гражданской продукции производится и что-то стреляющее днями и ночами.
Текстильная, швейная фабрики, а также домостроительный комбинат, и прочие мясокомбинаты и хлебозаводы.
Местом отдыха, кроме пяти дворцов и домов культуры служили рестораны.

   Вышеупомянутый ресторан «Россия» был знаменит, прежде всего, кухней. То есть не самой кухней как местом приготовления пищи, а поварским искусством, меню и их воплощением в блюдах.
В восьмидесятые годы двадцатого века кулинары «России» баловали посетителей пельменями в горшочках.
Мясо с картофелем тоже готовилось в глиняной посуде.

    Привокзальный ресторан именовался просто – «Дно».  Название было дано неслучайно, поскольку сам ресторан, как и сам вокзал располагался в глубокой выемке.

    «Старый клён» размещённый на улице Советской, считался в Кострове молодёжным, хоть и гуляли в нём напропалую люди всех возрастов.
В «Старом клёне» днём обедали рабочие и инженеры расположенного по соседству завода космической техники.
Зато по вечерам просторный зал второго этажа гудел и едва ли не трещал от обилия клиентов.
Вечерами по субботам и воскресеньям столики заказывались на четверых…

    Меню в «Старом клёне» было нехитрым. Да и сами парни и девицы, мужчины и женщины, не очень чинно восседающие за пластиковыми столами, покрытыми простыми скатертями, были неприхотливыми в еде и питье.
Крохотные порции салата «Оливье», «ассорти» из нарезанных и аккуратно разложенных на большом блюде колбас разных сортов и видов.
Подавалось и горячее блюдо в виде рагу и гуляшей.

   Иногда приятно и даже забавно было видеть и ощущать, что тебя обслуживает одноклассница Наташа Квасова.
Вот вроде бы только лет пять назад сидели за соседними партами и надо же – официантка…Впрочем, и у тебя уже кое-что было – служба в Сибири, да и сейчас ты слесарь-сборщик электронной аппаратуры и приборов.

   Ресторан. В самом этом слове словно слышится сочетание «сто ран».
Будто некое садистское харакири наносит себе посетитель.

   Впрочем, бывают и трезвые заведения…например, узбекские.
Посещая с друзьями, одноклассниками и однодворниками, ставшими собутыльниками и застольниками,я любил заказывать коктейль под названием «Кровавая Мэри».
то есть не сам коктейль я заказывал, а его компоненты, водку и томатный сок.

Рецепт был то ли вычитанным в какой-то американской книжке, то ли просто услышан от старших товарищей.

   Изготовлялся этот напиток довольно просто. По лезвию столового ножа в бокал или фужер, а за неимением оных в тонкостенный стакан, до половины наполненный густым томатным соком, тонкой струйкой стекала прозрачная прохладная водка.
Между красным низом и белым верхом образовывалась прослойка оранжевого цвета.
Во время пития…Нет, лучше сказать – в период выпивания.
Да опять не так!
   В общем, начинаешь пить и, не успеешь почуять терпкий вкус водки, как сразу же язык ощутит приятную солоноватость помидорного  сока.
И закусывать после этого хотелось не сразу.

   А в  это время  с маленькой эстрады гремело залихватское:
«В краю магнолий плещет море,
Сидят мальчишки на заборе…»
С лёгкой грустинкой распевали ребята из крохотного ансамбля:
«Я чего-то и не вспомню через годы, через годы,
А вот это прикипело и зовёт издалека.
И плывут ко мне из детства пароходы, пароходы,
Пароходы белоснежные плывут как облака…»

  Порой на весь зал гремело разудалое есенинское:
«Я московский озорной гуляка.
По всему тверскому околотку
В переулке каждая собака
Знает мою лёгкую походку…»

   В «кабаках» пили, закусывали, танцевали, знакомились, провожали друг друга мужчины и женщины.
Порой случайные знакомцы оставались и до утра. Если уж слишком нравились с первого взгляда.

  Дальний пункт приёма горячительного  и прилагающихся к нему закусок – ресторан «Посейдон» считался офицерским. Впрочем, военных доставало в любом трактире города.
Для того, чтобы заказать столик в харчевне, громко именуемой рестораном, надо было внести задаток в пять полновесных советских рублей.

   В гостинице «Костров», на первом её этаже процветал ресторан под тем же названием.
Как-то ядрёным зимним вечером я с двумя товарищами заявился в ресторан «Сатурн», что на площади 300-летия Кострова.
Взгрустнулось что-то приятелям, и кинулись они в таверну очертя голову.
- Слушай, Жора, у тебя сколько наличности? – спросил я сотрапезника, усаживаясь за стол.
- Да вот, всего девять рублей. А у тебя? –
- А у меня десять. Может быть, хватит посидеть вечерок?
Заказали соседи по подъезду грамм триста водочки, салатик, мясное ассорти, гуляш  с картошкой.

   И надо же было такому случиться! Подозвав после возлияния и приёма пищи официантку, друзья узнали, что должны они заведению ни много ни мало, а именно девятнадцать рублей.
Тютелька в тютельку, копеечка в копеечку.
Рядом ли проходила служительница Бахуса или просто совпало так, но карманы приятелей были  опорожнены дочиста.
И там, и тут, да и во всех заведениях города были, находились, присутствовали кавказцы.

    Вот и сегодня. Я с товарищами и подругами по работе снова в ресторане «Сатурн».
Напротив, за одним большим столом, составленном из нескольких, сидят то ли армяне, то ли азербайджанцы.
Среди них две ярких блондинки. Вероятно, это те  самые всветловолосые, про которых контролер Люся говорила – «бл….ки».
 Я, азартно пляшущий, раздухарившись от выпитого, злобно взглядывал на приезжих с берегов Каспия или Аракса.

  Вот некий чернявый субъект пристаёт к девушке за соседним столиком, упорно не желающей танцевать с ним.
   С яростью, едва ли не жестикулируя небольшим кулаком перед горбатым носом незнакомца, убеждаю пришлого наглеца отказаться от юной особы.
Закавказец ретируется за свой столик.
  Молодой слесарь тоже хочет танцевать и на правах «спасителя» приглашает девушку.
Однако и с ним она не хочет идти.
   Я огорошен отказом и потому ору, обращаясь к «тёмной компании»: «Эй, грузины, вы чего здесь делаете? Это вам не «Арагви»! Совсем охренели!»
Кавказцы не обращают внимания. Блондинки спокойны как статуи.

   Симпатичная стройная девушка за соседним столиком с носиком, украшенным лёгкой горбинкой, говорит, улыбаясь зелёными глазами:
«Моя мама грузинка, и что такого? Почему Вы такой злой? Зачем кричите?
Расстроенный и немного успокоенный, выхожу в коридор покурить.
В это время двое милиционеров волокут вниз по лестнице вдрызг пьянущую девку.
Подол её вечернего платья задрался. Полуголый крепкий задок соскакивает со ступеньки на ступеньку.
  Возвращаюсь в зал. Сотрудники и сотрудницы собираются домой.
Все идут вниз – к гардеробу.

   У стойки, на которую кладут пальто и шубы, возникает свалка. Азербайджанцы лезут без очереди, чтоб скорей получить свою одежду и наряды случайных подружек.
 Возмущённо ору на них: «Куда лезете, чурки!»
В фойе дежурит милиция и краем глаза вдруг замечаю что-то серо-голубое, возникшее сбоку.
  Коллеги скоренько выталкивают меня на мороз и получают по моему номерку серую шубу с медным пуговицами, в прошлом году привезённую из Риги.