Здесь такого не случится. Глава 36

Глава 36

Лес навис над ними, грозный и тёмный. Крис поёжился и оглянулся на Нила. На самом краю оврага росла громадная раскидистая сосна, упреждая появление подлеска. Ветер в верхах тихо перебирал ветви. Месяц снизился и стал вдвое больше. Вдалеке загнусавила желна. Нил сложил руки на груди, не решаясь идти дальше.
- Я просто боюсь заблудиться. - Оправдываясь, сказал он Крису.
Опять раздалось тявканье.
- Лиса. - Прошептал Крис. - Пойдём. Днём тоже можно заблудиться. А теперь месяц и не так темно.
Он шагнул вперёд, на землю, усыпанную шишками. Под башмаком его хрустнуло.
- Нас будет слишком хорошо слышно. - Сердито сказал Нил.
- Ну-да. - Ответил Крис откуда-то издалека.
Нил тут же пошёл за ним. Скоро редкие сосенки, росшие в овраге, превратились в сплошную чащу. Нил и Крис шли, продираясь сквозь них и уже не обращая никакого внимания на производимый ими шум. Внезапно Криса разобрал нервный смех, он остановился посреди сосенок и хохотал до тех пор, пока Нил не продрался к нему, и не затряс его за плечи:
- Что с тобой, что!? - Чуть не кричал он, перепуганный.
- Мы как машины, которые моют! - Заикаясь от смеха, проговорил Крис.
- Какие ма-ашины?
- Которые запачкались.. А-ха-ха! И их мою-ут ёршиками. Здоровенными такими. И нас со-осны... а-ха-ха. Словно мою-ут.
- Ничего не понимаю. Тише, Крис, нас услышат. - Он погладил мужа по спине. - Хватит.
Крис внезапно посерьёзнел и сказал Нилу:
- Ты поймёшь. Потом. И когда мы будем у нас, то я тебе покажу.
За всё время путешествия Крис впервые так сказал. Он ни разу не рассуждал с Нилом, как там у них будет в их мире. Они не говорили, будто боялись всё испортить разговорами. Хотя, каждый из них думал об этом и уже нарисовал себе картины будущего. Даже Нил, который вообще не слишком-то любил загадывать, зная по опыту как отлична бывает реальность от ожидания. Даже Крис, который был ужасно суеверен. Они думали каждый о своём новом мире, не решаясь рассказать. И вот сегодня Крис словно приоткрылся.
Нил оценил это. Он притянул мужа к себе и обнял. Крис тоже обнял его и повис на шее, лёгкий как пёрышко. Нил ощутил под пальцами его рёбра и позвонки. Крис нагнул его и поцеловал в губы, зашарил руками по спине. Они целовались, сжатые колючими лапами сосен. Внезапно Нилу показалось, что он услыхал какой-то звук. Он отстранился и положил ладонь на губы Криса. Послышалось ритмичное похрустывание. Нил и Крис присели, хоть их и скрывали полностью ветки густо растущих деревьев. Нил внезапно задрожал, так что зубы его застучали. Крис сжал его руку, страшась даже спросить в чём дело. Да он, в общем-то, и догадался. Вокруг ходили храмовники, Искатель призвал Нила так, как делал это в рыбацкой деревне. Неумолимо и настойчиво. Нил боролся с этими призывами. Крис начал гладить его по спине и едва слышно зашептал в самое ухо мужа:
- Мой родной, любимый, всё будет хорошо, мы дойдём, мы будем вместе. Я люблю тебя. Они не найдут нас.
Крис и сам ощущал страх и животную тоску, но всё же разум его не был так зависим, как у Нила. А может статься, просто метили не в него. Шаги вокруг них слышались всё отчётливей, но Крис даже мысли не допускал, что они могут попасться. Ему вдруг всё это показалось детской игрой и он крепче прижал Нила к себе. Надо только не попасться и они выиграют. Обязательно выиграют.
- Я же говорил, Адж, это никакой не хохот. Это зверь какой-нибудь, или птица.
- Нет, Сесто, это был хохот. Человеческий смех.
- Гроссмейстер?
- Случается, звуки в лесу сильно искажаются. Я не расслышал достаточно хорошо. Скажи, Адж, ты звал его?
- Да, Гроссмейстер, звал.
- А отклик слышал?
- Нет, отклика не было.
- Что же тебя смущает?
- Отклика не было, но я словно почувствовал страх. Чужой страх. А потом всё стихло и больше ничего.
- Трудно искать Певца. Слишком много у него сил для борьбы, слишком хорошо ему известно что делать. Был ли это его страх?
- Не знаю Гроссмейстер, я слушал долго и внимательно.
- Гроссмейстер, а тот второй, на него мы можем подействовать?
- Если Певец взял его под свою руку, то вряд ли. Они тогда одно целое и пока Певец сопротивляется, то сопротивляется и он.
- Получается, что его нельзя найти.
- Почему же, можно. Если ему встретишься ты, Сесто, или даже Адж, то он убьёт вас на месте. Потому что вас не учили защищаться от Певца. И вы над ним не довлеете. Только мне дана власть его успокоить и отнять у него магию. Однако и без вас я не справлюсь. Без тебя Адж, мне трудно и почти невозможно будет его найти. Я не вижу его следа. А без тебя, Сесто, мне некому будет передать магию и она пропадет бесследно.
- Но куда они идут, гроссмейстер?
- Кто его знает? Может быть, думают попасть в Город Восхода?
- Как можно попасть в то место, которого нет?
- Сесто, мальчик, неисповедимы пути Неба. Хоть много лет сокрыт от людей Город Восхода, но всё же сказать что его нет, нельзя.

* * *

Гроссмейстер Озар был немолод. Крепкий здоровый старик, способный гнуть руками подковы, он происходил из рода Гисема. Более того, приходился родственником по материнской линии Изиаху Эсскому, великому реформатору Храма Неба, при котором храмовники сильно переменили своё служение. Озар тех времен помнить, естественно, не мог, хотя пришёл в Храм ещё ребёнком, потому что мать его, Шазия, дочь богатого земледельца, решила что для её сына будет лучше жить безгрешной жизнью храмовника. Она оказалась вполне права. Озар бойко пошёл в ход, сначала стал учеником Магистра, потом Магистром в пригороде Гисема. Вслед за этим, ещё не достигнув 40 лет, был избран себе на замену 95-летним Гроссмейстером Мисеха, Брайсером Тишайшим. Встав во главе, Озар повёл дела Храма в Мисехе твёрдою рукою. Многое, упущенное при Брайсере, исправил и привёл в порядок. На замену же себе растил трёх юношей. Озар был женатым человеком, жену свою, Мажеш, любил и уважал. Она его любила и поддерживала во всём. Ещё по молодым годам, Мажеш, выйдя за Озара, завела обычай брать себе на обучение искусству приготовления пищи нескольких детей. И, так как она была поварихой высшего класса, учеников набиралось большое количество. Теперь уж у неё учились дети и внуки первых её учеников. В Мисехе они жили вне храмовой слободы. Озар знал, как томится Мажеш без собственных детей, хоть и не пеняет ему на их отсутствие, и не отказывал ей в желании иметь кулинарную школу. Да и вообще Озар был не злым человеком. Он хорошо знал меру между желаемым и возможным, был прозорлив и неуклонен. Силу сохранял с помощью того, что не гнушался никакого труда.
Как же сильно удивился он поступку Первого Певца Храма Неба Приморского города. И не мог поверить в произошедшее. Как Певец мог пропасть бесследно? Как он мог покинуть свой пост? И главное - для чего? Выше его должности в мире было только должности Гроссмейстера и Магистра. Да и то Певец чаще всего волен был действовать на своё усмотрение. Люди любили Певцов как никого другого из храмовников. Озар считал эту должность самой благодатной. Однако, всё более углубляясь в дело о побеге, он узнал, и то, что Нил не принадлежал их миру, и то, что муж его был молодым Путником, и то, как Нил, не скрываясь, изучал книги о Путниках и даже то, что Магистр Витор знал об этом, но не предпринимал мер к тому, чтобы оградить Храм Неба от отторжения магии. Нил и Крис пропали - как в воду канули. Нигде о них не было и слуху. А так как прошло больше чем полгода поисков, Озар решил, что Путник, вероятно, умудрился вывести Певца в свой мир. Как он это мог сделать - знало одно Небо. Хоть Гроссмейстер и решил так, но всё же велел храмовникам бдеть и любую странную новость передавать ему лично.
В начале лета к нему прискакал гонец из Эсской долины и рассказал о том, что неделю назад в горах случилось несчастье: убили предводителя большого суала - Прета, сына Дарача. Да не просто убили, а убили без крови, голосом.
Михиель, Певец из долины эссов, разговаривал с людьми суала, они были напуганы, и рассказали, как ещё осенью познакомились в Мисехе с двумя мужчинами, супругами. Те сказались горожанами, приехавшими из Сихема разорившимися торговцами скотом, однако выговор одного был уж очень странный, не похожий на сихемский, и он часто употреблял незнакомые слова. Они показались суалу приятными людьми, и, так как они жили на одном постоялом дворе, то эссы подружились с сихемцами, которые назвались Фрэнсисом и Шоном. Особенно сблизились Прет и Шон. Однако, вскоре Шон разбился, упав с лошади и супруги съехали с постоялого двора куда-то на окраину города. В мае они вернулись и попросились у Прета перейти горы вместе с суалом. Эссы не взяли с парней денег, и, мало того, дали им лошадей и делились провизией. Куда хотели попасть их попутчики, эссы не ведали. Подмечали однако, что, хотя Фрэнсис и Шон спят вместе, но день едут по отдельности. По приезде в долину эссов они сутки пировали у Прета, а после убили его голосом. Это слышал Кови, помощник Прета, собственными ушами. Эссы суала хотели их задержать, но Фрэнсис запел и навёл на них немощь, признался, что он Певец и ушёл из долины. Эссы надеются, что они заблудились и умерли в горах.
Выслушав этот сбивчивый рассказ, Гроссмейстер Озар задержал горца у себя. Созвать даже первый круг храмовников не представлялось возможным. Слишком много времени прошло бы, а он чувствовал, что время дорого. И вечером того же дня он, взяв с собой Искателя Аджа, занимавшегося делом Певца, и ученика мисехского Певца, Сесто, отправился через горы. Гроссмейстер Озар не верил, что певец не сможет перейти гор. Он был удивлён и полон негодования тем, что Певец - а в горах был именно Певец - так долго водил его за нос. Диким казалось и то, что Нил и Крис находились в Мисехе столь длительное время, но не были обнаружены. Значит, зло, с которым многие века боролись храмовники, не дремало. Вместе с этим его смущала и история, рассказанная эссами. Озар был уверен, что многое было упущено как гонцом, так и Певцом Михиелем.