Три сестры. Гл. 30. Три мира

                Глава 30

                Три мира

                Время небес. Инобытие.

             Смутные предчувствия.Евангелие от Фомы. Этот и тот мир.
 

- Да, - сказала Светлана Костенеева, широко разводя руками и как бы приглашая Рокотова посмотреть вокруг, - ты, Лёшенька, видишь еще одну реальность и привыкнуть к ней сразу нельзя. Тоска твоя от того, что ты принимаешь тот мир, в котором жил, за единственный и неповторимый. Но может быть только лучшие поэты и художники догадываются о другом, чуждом им мире и слагают стихи и плачут, ничего не понимая, томимые смутными предчувствиями…Тем не менее Дидим Иуда Фома словами Иисуса в своем Евангелие сказал: «Будьте прохожими». (44)
-Многие люди живут и ни о чем не задумываются, они не испытывают никакого трагизма, они рады своим успехам в работе, еде и здоровью. «Расчет, умеренность и трудолюбие: вот три верные карты…», так считал Пушкинский герой.
-А меж тем реальность совсем другая и человек что-то чувствует, нащупывая троичность бытия и одновременно его единство.
-Я не знаю, в чем троичность бытия, я писатель, а не философ.  Я могу точно сказать, что каждый из нас, у кого есть хоть маломальские мозги, понимает, что есть этот мир и тот, загробный, - твердо вымолвил Алексей, - впрочем, для меня сейчас наоборот, есть этот мир загробный и тот – мир живой природы.
-Ну почему же этот мир, который вы зовёте тем миром, загробный?! И почему там - живая природа, а здесь – мертвая, - засмеялась Светлана, -  жизнь и смерть неразделимы как любящие и одновременно ненавидящие друг друга сестры. Что следует считать концом, а что началом? Евангелист Фома об этом утверждал следующее:
 «Ученики сказали Иисусу: Скажи нам, каким будет наш конец. Иисус сказал: Открыли ли вы начало, чтобы искать конец? Ибо в месте, где начало, там будет конец. Блажен тот, кто будет стоять в начале: и он познает конец, и он не вкусит смерти».
 - Вот у тебя, Алексей, закончился какой-то этап жизни и в тебе созревает новое понимание мира, в тебе зреет новая личность, иными будут мысли и даже друзья. Просто твоя душа переходит со ступени на ступень, от начала к концу.
-Я читал о бессмертии души, я даже это чувствовал, когда вдыхал в себя мир бесконечных звезд, - пробормотал Рокотов поэтический штамп.
- Да, - сказала Костенеева, - это тот третий мир бесконечного космоса и полетов интуиций, который закрыт от человека очень большими величинами. А мне вот, наоборот, приходится довольствоваться малым. Но в малом присутствует большое. Царствие небесное подобно горчичному зерну, самому малому среди всех семян…  В одном мире человек живет, в другом он совершает полеты для того, чтобы обязательно попасть в этот мир.
-И отсюда уже выхода нет? - безнадежно и тоскливо скорее самого себя спросил Рокотов.
-Ах, молодой человек, как вы все понимаете примитивно! - воскликнула Костенеева, - а еще Пушкина читаете.
-Я…, - замялся Рокотов, - я…перед приходом сюда действительно читал «Пиковую Даму».
- Про старуху в чепце с лентами огненного цвета! – воскликнула Костенеева, кокетливо поправляя ленточки.
-Нет, про любовь.
-Вряд ли. Человек начинает с малого, копирует из «Страданий юного Вертера» любовные письма, впадает в экстаз, и от недоступности осуществления желания, бросает всякие переводы с немецкого и пишет сам, как говорится «с беспорядком необдуманного воображения». Нет, это не любовь. Это желание достигнуть потустороннего знания…  Тем более твой герой готов был переспать со старухой под девяносто лет, чтобы достичь своего.
- Так что же довлело тогда над Германном, страсть или расчет? - спросил озадаченный Рокотов.
-Ты сам знаешь ответ, тебя только шокирует желание героя ради своей страсти стать любовником старухи в расчете обогатиться. Поэтому у него нет выбора. И он никогда бы не поднялся по винтовой лестнице к бедной воспитаннице…, а он затаивается в темном кабинете. Вообще-то подглядывать в щелку за женщинами нехорошо. Но любовь накидывает пелену и флер на глаза, а страсть достижения цели заставляет следить… и угрызения совести здесь уже не бывает.
-Вы прекрасно проштудировали роман, - сделал комплемент Рокотов Светлане.
-Я даже ухитрилась взять из романа чепец с лентами огненного цвета, правда я еще не старуха…вот только немного похудела. Хотя для вашей передачи «Давай поженимся» вполне сгожусь.

Примечания:

(44) Дидим Иуда Фома – таково настоящее имя Фомы. Фома тыкал своими двумя сросшимися пальцами (средним и указательным) в раны Иисуса. Он отказался верить, что распятый на кресте Иисус воскрес. Отсюда и Фома-неверующий. И если первые христиане именовали Фому Дидимом, то христиане четвертого века знали его только как Фому - в греческой транскрипции имени, или Томаса - в латинской. Хотя и греческий Фома, и латинский Томас на древнееврейском обозначают Т'ома -то же самое, что и Дидим (Близнец). Чей близнец был Фома?  - вот в чем вопрос. Евангелие от Фомы записано в виде диалога Иисуса с учениками. Апостолы спрашивают его о сущности ученичества, веры, жизни после смерти, о Царстве Небесном. Иисус отвечает притчами и афоризмами. Эти ответы совершенно не вяжутся с церковной догматикой. На вопрос, попадут ли ученики в Царствие Небесное, Иисус пообещал, что попадут, когда двое станут одним, наружное - внешним, внешнее - наружным, мужчина - женщиной, а женщина - мужчиной, то есть по сути - никогда. А точнее, Небесного Царствия достигнут только те, кто преодолеет препоны материального мира.