Тот, который не умел летать...

Идти было вкусно. Подсушенные морозом листья хрустели под ногами. Справа от тропинки, с вельветового бока запылённого инеем пригорка послышалось:

- Нет, не так. Гляди, как надо!

- Ну?

- Погоди немного, ветра нет.

- И сколько ждать?

- Да, сейчас-сейчас, куда ты торопишься.

- И не тороплюсь я вовсе, с чего ты взял? Просто ноги замёрзли немного, на одном месте-то стоять...

- Ничего, потерпи. Неженка какая!

- Ничего подобного! Я не неженка.

- Тогда стой и жди молча.

- Стою.

- Вот и стой!

Ветер с юга раскачал пушистые разноцветные клубки деревьев. Стряхнул с них лишнее, закрепил макушками в сторону севера. Проверил, крепко ли и пошёл бродить по тропинкам, просекам и полянам.

- Нет, не то. Не выходит.

- Никак?

- Да, никак. Отстань, я должен сосредоточится. Ты только мешаешь.

- Прости...

На смену тёплому, сорвался сквозняк холодного ветра. Но нагретая за лето земля не сдавалась так просто. Отстранилась от него, отмахнувшись, сдвинула на сторону, как неуместный в тёплую погоду шарф.

- Вот! Вот! Так! Гляди, как надо! - Жёлтые крылья затрепетали, ожили в хлопотливом ритме и...

- Ну, вот, опять...

- Что, не получается? - участливо спросила она.

- Это у тебя не получается,- обиделся он,- у меня всё, как надо. Но не теперь. Нужно дождаться правильного ветра.

- А зачем ждать ветра?

- Чтобы полететь! Ты - глупая!

- Может быть...

- Да, ты глупая и... отстань!

- Не ругайся, пожалуйста. Лучше, объясни, я не понимаю.

- Ещё бы! Ты ничего не понимаешь, ничего не умеешь. Да и вообще,- от тебя нет никакого толка!

- Хорошо, пусть так. Но скажи, зачем нужно ждать ветер, чтобы летать?

- Потому что! Так надо! Не задавай лишних вопросов.

- Но мне это не нужно...

- Не говори чепухи. И, чтобы не попасть в глупое положение, просто запомни, что для того, чтобы летать, надо дождаться попутного ветра.

Мне стало интересно поглядеть на спорщиков.

То были бабочка, похожая на старый дырявый листок и красивая, яркая, примёрзшая к пригорку своею серединой ладонь ясеня. Одна порхала с рождения, другой наблюдал, как это делают другие.

Я подставил палец бабочке. Та охотно переступила на него, легко взмахнув крыльями и мы пошли в дом. А листок всё ждал и ждал порывов ветра. И тот нашёл наконец минуту, взъерошил наскоро чуб поляне, подул тихонько вдоль просеки, расчесав сбрызнутую лаком мороза траву и ушёл.

На пригорке остались брошенными обрезки дуба, усыпанные жемчугом остекленевшей росы и тот, который не умел летать, но учил этому других.