О прогрессорах

   Посмотрела "Обитаемый остров", который ещё увидел при жизни один из авторов повести, Борис Стругацкий.

   Целенаправленное воздействие на массы через сми ("облучение") - более чем актуальная тема.
 
   Творчество Стругацких - это апофеоз советской литературы: безбожной и прогрессивной. 

   Интересно в их наследии преломление оптимистического взгляда в будущее сквозь возрастную линзу. Не думаю, что только возраст и приближение смерти так на них повлияли, дело не только в том, что молодость глупа, а старость мудра. Просто их личный возраст совпадал с возрастом социума, и поэтому их повести можно рассматривать в качестве диагноза советскому проекту.

   Не думаю, что цензура что-то искажала, а сами по себе они с младых ногтей были пессимистами, молодость смотрит в будущее с оптимизмом:

   Коммунизм - это молодость мира,
   И его возводить молодым...

   Когда Стругацкие в зрелом возрасте стали что-то прозревать, я ещё пешком под стол ходила и вспоминаю то время радужно. Позже, в университете до крещения,  читала их оптимистичные повести в нормальных изданиях, а пессимистичные в самиздате, и оптимистичные - нравились.

    Но больше всего тогда поразили меня две их вещи: "Сталкер" в экранизации Тарковского и "Улитка на склоне" в оригинале.

   Тарковский при всех оговорках не исказил основное в повести: никаких прямых христианских мотивов (дал только одну цитату из Откровения). То же и в "Улитке", в которой противостояние "прогрессивной" цивилизации и Леса дано вне Христа (Боговоплощения), это противостояние кафкианского, западного абсурда и западного же руссоизма, "назад к природе".

    Когда посмотрела и прочла, меня  поразила наглядность траектории: вот к чему мы скоро придём. И это страшное будущее давило на настоящее и было одним из мотивов для крещения, от противного. 

   Зачем Фёдор Бондарчук за них взялся? Не знаю.

   Зрительно мне запомнился кадр с уходящими к горизонту пирамидками погибших штрафников-танкистов. Во всех антиутопиях есть глобальная безсмысленная война и промывание мозгов массам. Не обязательно для этого другие планеты сочинять, но в СССР в легальной литературе подобное только на других планетах происходило: "Незнайка на Луне".

   В "Обитаемом острове" есть тема, для Стругацких центральная - прогрессора, в данном случае поневоле. Юноша Максим Каммерер (Василий Степанов) попадает в несовершенный мир (корабль разбился) и быстро втягивается в его исправление, а заканчивается фильм тем, что опытный прогрессор Сикорски - Странник (Алексей Серебряков) отколошматил Максима, дескать, сам он бы лучше управился, если бы Максим не вмешался и не испортил всё.

   Не знаю, "Трудно быть богом" Германа не смотрела, это особый случай,  а в предыдущей экранизации этой повести так же, как неопытный Максим, повёл себя и опытный прогрессор, Антон, достали. Терпел-терпел средневековые нравы, а потом взял и разнёс всё, не разбирая правых и виноватых (как и в самой повести, то есть для Стругацких это общее место).

   В "Обитаемом острове" Рада рассказывает Максиму, как их с Гаем отец погиб: был врачом, остался в зачумлённой зоне, а туда взяли и сбросили бомбу, чтоб уж сразу покончить с чумой, вместе с носителями.

   Мотив важный, только в христианской литературе есть нюанс. Недавно перечитала "Мерзейшую мощь" Льюиса, и в финале там рассуждают герои о гибели целого города, дескать, как же так, скопом. Ан нет, не так уж слепо Провидение, погибли лишь те, кто были либо настолько хороши, либо настолько плохи, что созрели для жатвы.

   Есть анекдот на эту тему: летит самолёт, катастрофа, и христианин в ужасе кричит:

 - Как же так, Господи, где же Твоё Провидение?

   А Господь отвечает: - Долго я вас всех сюда собирал...

   В безбожном мире Стругацких, где "человек Полудня", сверхчеловек, прогрессор, выступает в роли Провидения, трудно ему быть богом, ну, ещё бы. О том же пишет в "Тихом американце" Грэм Грин, хотя его прогрессор, "тихий американец", не срывается, до самого конца вежлив, вплоть до момента, когда подставляет его местным на убой другой европеец.

    "Миллионы убитых задёшево протоптали тропу в пустоте"... Гениальные строки, недаром Ахматова считала их лучшими у Мандельштама.

    После двух мировых войн, после Хиросимы странно было бы не рефлексировать на эту тему, и советская культура это делала по-своему, дескать, при коммунизме ничего подобного не будет, люди-то все будут хорошие, перевоспитаются. Вопрос: а если нет? - с годами и волновал Стругацких всё больше.

    Один мой знакомый монах в последние годы жизни лежал с Борисом Стругацким в онкобольнице в Питере и писал в "Вере", что человек он был грустный, тихий, вежливый. Так и умер некрещёным.

    Вчера, 1 ноября, была память мученика Уара, по церковному преданию ходатайствующего перед Господом о некрещёных душах умерших, и по "Царьграду" был сюжет с химкинского кладбища, возникшего в советское время, где построен новый храм в честь этого предстоятеля. Поразила панорама этого кладбища:  похоже на кадр из "Обитаемого острова", пирамидки вместо крестов.

    Ещё из фильма запомнилось, как сползала лучезарная улыбка с лица главного героя. В начале фильма он такой бонвиван и (читала разные отзывы об игре актёра) на мой взгляд всё-таки исполнитель справился с ролью, получилась классическая история о столкновении "простодушного" неиспорченного великовозрастного младенца с цивилизацией.

    Серебряков (Сикорски) понравился, его худое умное лицо наглядно противостоит "ангельской" улыбке главного героя). Изобретательно придуман-построен-снят мир планеты Саракш.

   Вспоминаю старую экранизацию Оруэлла, "1984", и толком ничего не могу вспомнить,  не было там такого зрелища, как в нынешних экранизациях  хоть утопий, хоть антиутопий.

   Другое дело, что потом нужно от этого зрелища отстраниться, чтобы извлечь мораль,   не ту, что дали создатели фильма перед титрами: "Ты должен делать добро из зла, потому что больше его делать не из чего".

   Как раз наоборот: обезбоженный человек (сверхчеловек) закономерно быстро становится расхристанным, мудрое и точное русское слово - вот и вся мораль.

    У Льюиса в "Мерзейшей мощи" главный герой, молодой социолог Марк, пройдя, кажется, уже все ступени "посвящения", тормозит на последней, когда другой "посвящённый" предлагает ему плюнуть и растоптать Распятие.

   Близость смерти парадоксальным образом высвечивает герою, что он давно свернул не туда, и он возвращается к той давней развилке, где ошибся, теперь выбирая не "прогресс", а Христа.

   Стругацкие сами не стоят и своих героев перед таким выбором не ставят, у них с возрастом утопия превращается в антиутопию в силу естественных причин: старения и смерти. Увы, увы - таков закономерный итог и социализма с "соцреализмом".

   А "маленькую гордую птичку" жалко, так и бывает, как в горском тосте: сначала вверх, в Город Солнца, а потом с опалёнными крылышками вниз, в пропасть адову...