Люди на бетонке. Кувалда на закуску

   Приехали мы с вокзала все немного примятые, взъерошенные и, только спрыгнув с машины, начали оглядываться по сторонам, с любопытством рассматривая серые здания с частью зарешеченных окон. 

   И лишь один из нас стоял спокойно и безразлично ковырял носком начищенного до блеска сапога корень огромной сосны, росшей перед штабом полка, одним из этих серых зданий. Был этот лейтенант весь обтянутый, прилизанный, все на нем сидело плотно и нигде не топорщилось, как у многих из нас. В это время какой-то майор семенящим шагом прошел мимо, но вдруг остановился, посмотрел в упор на этого лейтенанта и сказал, как бы про себя: 'Вот такие аккуратные нам в ТЭЧ (технико-эксплуатационная часть) и нужны. Идите за мной'. И не оглядываясь, направился к крыльцу штаба. Лейтенант, а это был Толик Волкачев, оглядываясь на нас, пошел вслед за майором и пока мы стояли и опешив смотрели на штабную дверь, в которую они вошли, Толик уже вышел к нам и весь сияющий, с гордостью заявил: 'Я назначен в ТЭЧ ап (авиационного полка) техником по гидросистемам'. 

   Еще в училище нам втолковывали, что лучше распределиться в ТЭЧ ап, где нормированный рабочий день, чем в эскадрилью, где никто не знает с утра, что будет делать вечером. Погода будет - будем летать 'в ночь', нет погоды - опять день пропал напрасно, полеты переносятся на завтра. И такая круговерть весь год. 

   Мы все с нескрываемой завистью смотрели на Толика, которому, мы считали, просто повезло. Его сразу заметили, куда-то уже пригласили, как потом оказалось, к начальнику строевого отдела и даже уже включили в проект приказа. И все это за 3-4 минуты. В это время к нам подошел капитан (Толик со знанием шепнул: - 'Начстрой') и пригласил нас в штаб, по дороге знакомясь сразу со всеми. 

   По сумрачному коридору нас привели в помещение, стены которого были увешаны схемами захода и расчета на посадку вертолетов при различных условиях. Поскольку мы все выпускались по вертолетному профилю, а полк был смешанный, то мы все, кроме Волкачева, были распределены в одну эскадрилью. Предварительное распределение по экипажам, для ввода в строй, быстро завершилось и мы снова гурьбой в сопровождении помощника дежурного по части отправились в офицерскую гостиницу, располагавшуюся рядом со штабом, получив один день на обустройство, с наказом, через день быть на построении эскадрильи. 

   Через день мы уже свободно ориентировались в гарнизоне, а после построения влились, как бы исподволь, в новый воинский коллектив, который нас принял, как что-то само-собой разумеющееся. Наши места работы, в том числе и Толика Волкачева, оказались рядом и мы часто, проходя мимо друг друга, забегали поделиться новостями или вспомнить что-нибудь из училищной жизни. Забегали мы часто и в ТЭЧ ап, к Толику, и были всегда в курсе его дел. 

   Через три месяца Толик уже был старожилом, его избрали секретарем комсомольской организации ТЭЧ полка и он выполнял самостоятельно почти все виды регламентных работ на нескольких типах самолетов и вертолетов. А поскольку на некоторых самолетах гидравлических систем практически не было, то он, техник по гидросистемам, выполнял работы и по другим системам. 

   Надо отметить, что должностной оклад техника по гидросистемам был 70 рублей, Такой оклад имели в Латвийской ССР уборщицы помещений, но им разрешалось по совместительству работать на трех работах. Это я к тому, как партия и правительство 'заботились' о 'доблестных защитниках Родины', которые еще недавно называли себя 'сталинскими соколами'. 

   Как-то, проходя через территорию ТЭЧ ап, увидел, что Толик возится у колеса Ли-2. Но в этот раз я торопился и не стал к нему подходить, тем более, что на соседнем Як-12 на подножке стоял начальник ТЭЧ и что-то выговаривал начальнику группы по приборному оборудованию Вене Суворову, работавшему в кабине. Веня был мой сосед по дому и часто любил употребить 'лишку'. Скорее всего речь шла именно об этом, так как Веня виновато уткнулся в приборы и не поворачивался лицом к начальнику, поэтому разговор состоял из чистого монолога. 

   Обогнув стороной площадку ТЭЧ ап, я зашел в лопастной цех, посмотрел как ремонтируются лопасти несущего винта одной из наших машин, попросил сержанта-сверхсрочника, чтобы не накладывал много грунта на перкаль, помог разбавить краску и собирался уходить. В это время мы услышали звук сирены подъезжающей полковой санитарной машины, она всегда дежурила недалеко, рядом с дежурным руководителем полетов. До этого я ни разу еще не слышал, как она сигналит. И пока мы выбегали из помещения, вместе со всеми добежали до Ли-2 с бортовым номером 07, где она остановилась, 'санитарка' уже разворачивалась и отъезжала. На вопрос, что же произошло, из солдат толком никто ответить не смог, а офицеры закрылись в кабинете начальника ТЭЧ ап и о чем-то совещались. 

   Толик помогал борттехнику Ли-2 заменить изношенную покрышку основного колеса, хотя в его обязанности входило только заменить смазку в подшипниках. Как правило, борттехники за дополнительную нагрузку (сами все не успевали) расплачивались ректификатом. А закуска уже была своя. Волкачев снял колесо и пытался его размонтировать. По технологической карте надо было обжать пневматик, чуть сдвинуть съемную реборду и вытащить запорное кольцо. Конструкция колеса была простая, еще довоенная и при разборке обычно трудностей не возникало. Правда, колесо размером 1200х450 выглядит внушительно и давление в нем до 11 атмосфер, но с работой справлялись даже хорошо подготовленные механики. Опытный техник всегда выворачивал полностью ниппель, а после монтажа колеса ставил его на место. Но молодежь всегда торопится, вот Толик и хотел, не выворачивая ниппель, стравить давление до нуля. Но 'на слух' не всегда получается определить какое остаточное давление.Да еще реборда пригорела, все-таки вес самолета под 10 тонн, а при грубых посадках нагрузки бывают и побольше. 

   Толик пытался попрыгать по пневматику, но то ли реборда основательно пригорела, то ли воздух не весь был стравлен, но эта подвижная реборда никак не хотела сдвигаться с места. Тогда Волкачев применил старый технарский метод. Взял кувалду и пытался несколько раз ударить по пневматику. Но при одном из самых сильных ударов, рукоятка кувалды у самого основания 'кувалдометра' обламывается и под действием упругого пневматика (очевидно воздух не полностью был стравлен) эта болванка в 10 кг отскакивает и ударяет Толику прямо по зубам. 

   Конечно, о передних зубах и говорить нечего, но такой кусок железа травмировал основательно и челюсти. Толика выписали из госпиталя недели через три. Подштопали его там основательно, даже шрамов не было заметно, но вот зубы пришлось 'ремонтировать' несколько дольше. 

   И как всегда, в таких случаях от трагического до смешного - один шаг или один месяц. Именно через месяц после полного восстановления, Толику снова напомнили случившееся, правда уже в виде фарса. Подошло время очередного комсомольского собрания в ТЭЧ ап, на котором Толик должен был делать доклад о состоянии дисциплины. Доклад получился хороший, содержательный, но начальник ТЭЧ ап решил все-таки покритиковать молодого секретаря. И начал он это очень эффектно: 'Товарищи комсомольцы, надо прямо сказать, наша комсомольская организация, по отношению ко всем разгильдяям, оказалась беззубой:'.

   Дальше, вы сами понимаете, собрания уже не было, успокоить людей было нереально, смех, переходящий в хохот, возникал, то в одном углу, то в другом. Даже комсорг полка (была такая освобожденная должность) предложил сделать перерыв, чтобы люди успокоились. Но и после перерыва пришлось собрание сворачивать, так как оно больше напоминало 'комнату смеха', чем серъезное мероприятие. Наша эскадрилья уже подготовила машины к ночным полетам, уже слетал разведчик погоды, первые машины порулили на старт, а ТЭЧ ап все пыталась завершить комсомольское собрание. 

   Еще через несколько месяцев все это заслонилось другими событиями и лишь блестящие железные 'фиксы' Толика были живым напоминанием начальникам об обязательных инструктажах по технике безопасности при работе на технике. И не надо было никаких расклеянных лозунгов и листовок. Улыбнется Толик Волкачев и начальник сразу же за кем-то торопится с бланком инструктажа по технике безопасности и обязательным примером, с красочным проникновенным рассказом о, ставшей знаменитой, кувалде.


     Следующий рассказ читать здесь: http://proza.ru/2017/11/05/2013 

                На фото "герой" и свидетели этого рассказа. Слева направо. Нижний ряд - Вадик Андрусенко (бортовой техник 3-й АЭ), Володя Чупиль (старшина 3-й эскадрильи). Верхний ряд - Толик Волкачёв, Леонид Хандурин (автор этих строк). Снимок сделан в гарнизоне Шперенберг, между штабом полка и гостиницей.