Билет на край света

Глава первая

Мне исполнилось восемь лет, когда Сумочка взяла меня за руку и повела навстречу поездам.
Я плакал и вырывался, но что поделать? Сумочка крепко держала меня и тащила в сторону идущих поездов, ее дыхание показалось мне тогда глубоким и очень прерывистым.
–  Все это ради твоего спасения, –  сказала Сумочка.
Так я называл мою маму. Многие обращаются к своим родителям по-другому. Как мама и папа. Но ее имя пусть будет оригинальным. Я буду называть свою маму просто Сумочка. Ведь это она родила и выносила меня.
В тот день мы с Сумочкой шли по ровной твердой дороге. Было много народу, страшная и беспорядочная толпа. Я ежесекундно закрывал лицо руками. Мужчины в синих одеждах постоянно толкали нас и подзывали к себе…
– Простите, не могли бы вы показать свои документы? – говорили они.
Сумочка отвечала: «нет» и шла дальше. Ее волосы были грязными и спутанными, как у женщины, вышедшей из места заточения.
То ли во сне, толь наяву, мне казалось, что все это было в моем воображении, ведь мы просто не могли попасть в такое ужасное место. Просто не могли.
Дул сильный ветер. Прочные ветки деревьев, как пальцы, стучавшие по пианино, тряслись, шел ливень. Сейчас мы с Сумочкой свернули направо и имели возможность зайти в третий по счету вагон.
Я увидел, как мама волнуется, достает билет, и показывает его женщине, одетой так же официально, как мужчины в фуражках.
– Мне нужно, чтобы сын попал в этот поезд, - сказала Сумочка с волнением, – Он едет к своей тете. Я показываю вам билет.
Женщина спокойно ответила: Да, конечно.
Первая секунда - Загадочная билетерша порвала билет.
Вторая секунда - Я зашел в пустой вагон и побежал в сторону купе.
Третья секунда - Сумочка помахала мне рукой.
Я шел словно по дорожке. Только теперь это был пол моего вагона.
– Иди, глупыш, не останавливайся, - прикрикнула женщина, когда я обернулся в поиске моей Сумочки, - Она больше не придет. Ты должен преодолеть этот путь сам, без родителей.
Я помахал рукой Сумочке через стекло поезда и в ответ крикнул женщине: Сама иди в купе, толстушка!
Последовал удар в спину.
Билетерша схватила меня за руку и толкнула в вагон номер два.
- Прости, милый, но тебе придется остаться здесь, – сказала она с сочувствием.
Я послушался ее и остался в вагоне. Переполненном, закрытом и безобразном. Поезд тронулся в 12:30, он должен был покинуть наш маленький городок.
Пассажиры, сидевшие на вокзале, скрылись из моих глаз, но меня это не волновало.
Поезд ехал вперед, я должен был уехать, преодолеть этот бесконечно долгий путь.
– Можешь помахать матери рукой, - сказала билетерша.
Я крикнул:
–  Мама, прощай!
Сумочка подняла руку вверх, плача и посылая воздушный поцелуй:
– Прости!
Сегодня я осознал, что мамы нет рядом.



Глава вторая

После того, как я вышел из поезда, меня передали на воспитание к моей тете. Так внезапно. Моя тетя оказалась очень славной, настолько милой и нежной, что я сразу же решил называть ее Вишенкой, уж очень она мне понравилась.
Я не переставал переживать о маме и папе. Вишенка замечала это и общалась со мной круглосуточно, лишь бы отвлечь меня от тоски. Днем мы писали диктанты и сочинения, а вечером она укладывала меня спать. Кроме этого мы слушали классическую музыку, песни и пробовали танцевать. Было весело! Однако, я не стремился запомнить новые слова песен: они казались мне такими же сложными, как и ноты.
Шли дни, и чем быстрее они летели, тем сильнее росло мое любопытство. Я не мог больше скрывать свои переживания и решил спросить все у Вишенки. Уж кто-кто, а она должна знать, что произошло с Сумочкой.
– Скажите, что случилось с моей мамой? – спросил я Вишенку с интересом, –  Ее так же убили, как и всех остальных?
Вишенка хмурилась и поправляла платье. Я замечал, как ей становилось грустно и тоскливо. Она явно избегала этого вопроса!
– Есть лишь тайна, – отвечала она и протягивала маленькое красивое зеркало, –  В нем ты увидишь своих родителей, когда захочешь, на стекле, приклеена фотография твоей мамы. Я сделала это для тебя.
Мама со мной! Быть не может! В этом зеркале!
Я благодарил Вишенку. Но ни мамы, ни папы уже не было в живых... Что же, на самом деле, случилось с родителями?
Поэтому сегодня я весь вечер старался наблюдать за Вишенкой: она ходила из стороны в сторону, ей было явно неспокойно. Так легко, точь-в-точь как одуванчик.


Глава третья

Неожиданно 14 декабря Вишенку арестовали, а меня забрали в лагерь. Это всегда происходило спонтанно, когда никто никого не ждал.
Бессмысленно, совершенно бессмысленно.... Я прибыл в лагерь прямо сегодня. Меня насильно затолкали в мешок. Я не мог не вырываться: я кричал, царапая руки моих врагов... Меня разрывали, обижали, лишали сил!
– Не хочу в мешок, не хочу! – плакал я, – Оставьте меня!
– Так надо! Надо тебе говорят! Все ради твоего блага! - говорил один из полковников.
Он был одет в военную одежду. Полковника звали Герман Хегуло. Но я буду называть его именно Страшила, ведь он так похож на безумца. А еще жесток и зол, часто избивает узников, забирая у них одежду и последний кусок еды. Поэтому я не мог придумать ему другое имя.
– Не кричи, я хочу тебе кое-что показать, - сказал он грубо, – Лезь в мешок!
Я вырывался и плакал, но что поделать? Страшила с силой сжал мне плечо и схватил за горло. Надо было сдаться, повиноваться!
Первая секунда – мне завязали глаза. Темнота.
Вторая секунда – меня засунули в мешок.
Третья секунда – меня потащили куда-то. Жутко и больно внутри.
Меня тащили по какому-то крутому спуску. Я знал, что это длинная лестница с перилами. Должно быть, она была очень скользкой, так как недавно шел дождь.
Полковник придерживал меня, когда я спотыкался или падал, но я не позволял ему помогать мне. Я не мог ему разрешить.
– Я держу тебя, идиот. Если будешь вырываться, я тебя выпорю! – сказал злой страшный полковник. Я видел, что он еле-еле сдерживал свою ярость.
В помещении стоял тяжелый запах. Я задыхался. Прошло около пяти минут, прежде чем меня спустили в комнату, находящуюся на втором этаже.
Я заметил, что кабинет был окружен множеством солдат, и все они с неприязнью глядели на меня. Страшила махал им рукой, не прекращая придерживать меня. Я все это время закрывал глаза руками: лишь бы не смотреть на это, только не смотреть...
–  Вот смотри… –   сказал Страшила мне без грусти в голосе, –  Ты должен это увидеть...
Я попытался вылезти из мешка.
Толчок в спину.
–  Живее, идиот! Быстрее!
Я не мог ослушаться, замечая, как Страшила получает удовольствие, пиная меня ногой. Я кувырком вылез из мешка и подполз к обездвиженной женской фигуре. Здесь было как раз то, что мне хотели показать.
Ком подступил к моему горлу так быстро, что я еле сдерживал свою боль. Я понял, чье это было тело. Это оказалось не каменная статуя, а фигура моей ласковой Вишенки, той самой неповторимой и прекрасной тети. Я, маленький мальчик, должен был принять ее смерть, так же как потерю моей мамы.
Страшила, хихикнув, произнес, я заметил, что он не мог сдерживать своего наслаждения:
– Видишь, к чему приводит предательство? Ее родители оказались заговорщиками, и она в том числе. Мы не терпим предателей нашей страны. Эта женщина погибла так же, как и твои родители. Мы вынуждены были застрелить ее.
– Вы убили ее? – спросил я с ужасом, сдерживая слезы, склонившись над телом Вишенки.
Страшила спокойно ответил:
- Мы убили ее, но перед этим отобрали одежду и обувь.


***
Больше я никогда не видел ни Вишенки, ни Сумочки, ни моего папу. Но мое сердце не разорвалось в клочья. Я по-прежнему чувствую, как шевелятся мои руки, ноги и пальцы. Самое главное, у меня есть силы на то, чтобы жить дальше. Дышать, идти, радоваться.
– Ты всегда будешь со мной? Даже когда я в лагере? - спрашиваю я, глядя в зеркало, подаренное моей тетей.
Женщина из зеркала машет мне рукой, стоя возле чемодана напротив вагона.
Я боюсь ее потерять. Я мечтаю, чтобы она сказала мне одно-единственное слово. Пожалуйста, скажи мне его.
И мама с любовью и искренностью отвечает:
– Всегда.