Штрик

Это случилось во время второй мировой войны.
В класс меня привел директор школы.
- Этот мальчик будет учиться в вашем классе, - сказал директор учительнице. Он беженец с Украины и пропустил много занятий, помогите ему наверстать упущенное.
Мне показали свободное место в конце класса, и я направился к своей парте. В классе были одни мальчики. Моим соседом по парте оказался высокий худой и плохо одетый мальчик. Он хмуро посмотрел на меня и, когда я подошел, подвинулся так, чтобы я не мог сесть.
- Опять, - грозно сказала ему учительница, - ну-ка сядь на свое место!
Директор ушел, и урок продолжался. Незнакомый класс. Незнакомая школа. Незнакомый город, куда меня с мамой привела война.

- Слышь, ты, - спросил мой сосед, - ты писать умеешь?
Странный вопрос, подумал я, разве в третьем классе кто-то не умеет писать?
- Умею.
- Тогда перепиши вот это, - приказал мальчик и положил передо мной исписанный каракулями грязный листок бумаги. Это было стихотворение на сексуальную тему, состоящее из сплошного мата. В общем-то, я уже знал немало нецензурных выражений, но столько мата в одном стихотворении я еще не встречал. Я переписал стихотворение и вернул соседу. Он взял листки и шепотом предупредил:
- Если кому-то расскажешь, мои друзья тебя убьют!
На перемене в коридоре он подошел ко мне.
- Что это у тебя?
- Завтрак.
- Дай сюда.
Я растерялся. Мальчик был выше и сильнее меня, с подобной ситуацией я сталкивался впервые. Я отдал ему свой завтрак и решил, что больше завтраков брать в школу не буду. Надо попросить учительницу пересадить меня вперед за другую парту, подумал я. Скажу, что плохо вижу то, что она пишет на доске. Но делать этого не пришлось, мой сосед неожиданно исчез.

- А твой Штрик вылетел из школы, - сказал мне кто-то из мальчиков. Он стащил из учительской сумочку завуча, но его поймал сторож. Так я узнал, что моего соседа звали Штрик. Это, конечно, было не имя, а кличка. Я надеялся, что больше его не встречу, но ошибся. Через несколько дней я встретил его на улице в компании трех взрослых парней. Один был блондин с длинными волосами, другой совсем стриженный, а национальность третьего я бы назвать не смог. Штрик загородил мне дорогу.
- Это мой друг, - сообщил он парням, - верно? Вопрос был ко мне. Я промолчал.
- Ну-ка, покажи, что у тебя в карманах, - потребовал он и, не дожидаясь ответа, быстро меня обыскал. У меня был рубль.
- Мне мама дала на кино, - сказал я.
- Обойдешься, - сказал он, забирая мой рубль, - если пожалуешься маме - мои друзья тебя убьют. Парни засмеялись. Блондин приказал:
- Ну-ка скажи кукуруза. Я никогда не картавил и сказал кукуруза, четко выговаривая "р".
- Твое счастье, - сказал блондин и дал мне подзатыльник, после чего компания пошла дальше.
Видимо, Штрик жил где-то недалеко от моего дома: мы нередко встречались. Каждый раз он проверял мои карманы.
  - Ты знаешь, почему тебя никто не трогает? - говорил он, отнимая в очередной раз у меня рубль, яблоко или завтрак, который я нес в школу, - потому что ты мой друг. В другой раз он зашел в мой двор и потребовал:
- Принеси кусок хлеба!
Я сходил домой и принес пирожок.
- Хлеба нет, - сказал я. Он вонзил зубы в пирожок и предложил:
- Хочешь посмотреть, как работает настоящий вор? Я неожиданно согласился.
- Засядем в этих кустах, - сказа Штрик, - мы будем на стреме. Видишь тот двор, где проветриваются на веревке зимние вещи? Сейчас кто-то останется без шубы.

Появился стриженый парень, которого я уже встречал в компании со Штриком. Он нес в руках большую сумку.
- Внимание, - прошептал Штрик, - сейчас... В это время открылась дверь дома, и из нее вышел здоровенный мужик с палкой, которой немедленно начал выбивать из одежды пыль. Стриженый прошел мимо и свернул за угол.
- Не вышло, - огорченно сказал Штрик, - ладно, покажу в другой раз.

Во время войны в городах сильно возросла преступность. Ограбления и кражи стали повседневностью. Мы держали дверь на запоре, открывая ее только при звуках знакомого голоса, как в сказке про семерых козлят. По городу прокатилась волна убийств и милиция, устроив облаву, задержала целую группу бандитов. Их судили открытым судом в помещении городского цирка. Вход был свободный, и я пришел посмотреть. Арену цирка, где проходил суд, обнесли высокой железной решеткой, как делают, когда выступают укротители тигров или львов. Их было человек десять и среди них две девушки. Они держались спокойно, лениво отвечали на вопросы, как будто судили не их, а кого-то другого. В приговоре были перечислены ужасные вещи, всех их приговорили к расстрелу. Когда их выводили, я узнал блондина с длинными волосами. Я подумал, что хвастливая угроза Штрика относительно его друзей, которые могут меня убить, не была уж такой безосновательной.

Через несколько дней мне опять повстречался Штрик.
- Стой, - сказал он, - покажи карманы.
- Денег у меня нет, - сказал я.
- А это что?
- Это карточка в офицерскую столовую, я там обедаю.
- Давай сюда, теперь обедать буду я.
- Штрик, - сказал я, впервые обращаясь к нему по имени, - карточку мне дали в школе, потому что мой отец - офицер, и он сейчас на фронте. Отдай карточку, иначе мне нечего будет есть.
- Перебьешься. И не вздумай жаловаться, мои друзья тебя убьют. В его голосе уже не чувствовалось прежней уверенности. В этот день я остался без обеда. На следующее утро он опять остановил меня по дороге в школу. Может быть, он специально ждал меня?
- Слышь, ты, - сказал он, протягивая мне мою карточку, - возьми свои талоны. И, как бы отвечая на мой вопросительный взгляд, добавил:
- Мой отец тоже на фронте. А мать привела домой другого мужика, и мы завтра уезжаем. Так что, прощай. А я тебя видел в цирке...
С этими словами он повернул в сторону и исчез из моей жизни навсегда.

Иногда, вспоминая детство, я снова и снова задаю себе вопрос: почему он вернул мне мою карточку? И не нахожу ответа. Могло проснуться благородство в душе этого испорченного мальчишки? Кем он станет, когда вырастет, думал я? Профессиональным вором? А потом поедет пилить лес на Колыму, или еще хуже? Впрочем, он может стать и знаменитым писателем, как, например, О. Генри, который просидел в тюрьме три года, где и начал писать свои рассказы. Сидел в тюрьме и мой любимый писатель Джек Лондон. Есть и президенты, которые тоже в юности попадали за решетку. Может, он станет президентом?
Этого я не узнаю никогда.