Хутор

1



Безлюдный хутор, где-то в белорусской глубинке, примерно, в двенадцати часах от Москвы. Место, которое заманивало к себе любителей экстремального агротуризма, так как славилось страшными и мистическими историями, о которых любили рассказывать жители близлежащих городов и деревень, а также людей творческих, потому что лучшего места для уединения не найти. В единственном жилом доме, из пяти стоявших на хуторе, пригодном для проживания, горел свет и чья-то фигура мелькала в окнах гостиной.



Писатель Арсений Инторо ходил по дому из угла в угол нервно потирая ладони друг о друга. Затем, он сел на диван в центральной комнате перед своим компьютером и взял бокал с виски. Он не любитель страшилок, а рассказчик романов — любовных хитросплетений людских судеб в реальной жизни. Состояние глубокого творческого кризиса привело мужчину к полному уединению вдали от цивилизации. Арсений отпил глоток виски и поставил бокал на столик. Он пододвинул к себе поближе ноутбук и завис руками над клавиатурой. Курсор компьютерной мыши моргал на одном месте, полностью готовый материализовать все мысли автора, но ничего не происходило. Мужчина оттолкнул от себя компьютер, схватил бокал и вышел в прихожую. Он налил себе новую порцию алкоголя и заплакал. Трагическая сцена прошлого фантомом стояла перед глазами.



«Она закрыла лицо руками и закричала. Машина завизжала скрипом тормозов, взлетела в воздух и, словно мяч, отскочила от асфальта. Раздался громкий удар о землю и снова машина взлетела в воздух. Удар. Искореженную груду металла несколько метров протащило по асфальту к обочине и, как что-то ненужное, вышвырнуло в кювет».



— За что мне это все? — крикнул Арсений.



Он упал на корточки, схватился за голову и начал громко выть, покачиваясь из стороны в сторону.



— Почему не я? Сонечка, я так тебя любил. Прости, меня. Это я должен был погибнуть в этой аварии, я! Не ты, не Никита… Простите меня… Мне так плохо без вас. Боже, почему ты не забрал меня вместе с ними, зачем ты оставил меня мучатся. Я не смогу без них. Не смогу. Соня… Сонечка, мне больше никто не нужен, кроме тебя. Ты единственная, кто меня любил и поддерживал. Я полное ничтожество без тебя… Я не смогу ничего написать без тебя, не смогу…



В дверь кто-то постучался. Писатель вздрогнул от неожиданности. Он подумал, что ему показалось, но звук повторился. Мужчина вытер слезы и даже немного протрезвел.



«Кто это может быть? Ведь я на хуторе совершенно один…»



Арсений встал на ноги и подошел к двери.

— «Кто там?» — спросил он. Но никто не отвечал.

— «Кто там?» — в ответ тишина. Мужчина осторожно открыл дверь. На пороге дома никого не было. Он закрыл дверь в недоумении.



«Показалось, — подумал он, — и здорово напугало».



Писатель взял бутылку виски и стакан со стола и ушел в гостиную. Время было за полночь и выпитый алкоголь клонил в сон. Арсений прилег на диване и закрыл глаза. Около дивана раздались чьи-то шаги. Кто-то пробежал со стороны двери к дивану. Мужчина вскочил на ноги, как ошпаренный кипятком. Никого не было. Он прошелся вокруг комнаты и заглянул во все углы и под мебель. Пусто.



«Не может быть, чтобы мне опять показалось» — подумал он.



— «Тебе не показалось» — раздался в ответ голос.

— Здесь кто-то есть? — с трудом выговорил писатель.

— Да.



После минутной паузы мужчина продолжил:



— И кто же ты? Почему я тебя не вижу?

— Ты испугаешься.

— Уже.

— А ты еще испугаешься.



«Я просто сошел с ума,» — подумал писатель.



— Нет. Ты не сошел с ума, сейчас, точно не сошел.

— Ты читаешь мои мысли?

— Все я выхожу.

— Ааааааааа, — закричал Арсений. — Этого не может быть! Сгинь!!!

— Начинается…

— Я тебя реально вижу?!

— Да.



Перед Арсением Инторо стоял сам черт: ростом с метр, волосатый, с рогами, пятаком, копытами и хвостом, в точности, как описывают в книгах и показывают в сказках. Нечисть с ним так реально разговаривала и так невозмутимо спокойно и обыденно, что в какой-то момент писатель почувствовал себя неадекватным глупцом. После минутного переосмысления Арсений уточнил:



— Ты черт?

— Да.



Мужчина начал пятиться назад, стараясь подобраться к выходу. Там в углу стояла большая метла, которую можно было использовать, в качестве орудия защиты.



— Ты серьезно? — спросил черт, понимая намерения человека. — Давай, лучше выпьем за дружбу.

— Не думаю, что мы можем быть с тобой друзьями, — сказал Арсений и остановился.

— Зря. Я мог бы тебе помочь. Чего ты там стоишь? Иди присядь.

— Мне и здесь хорошо. И чем это ты можешь помочь?

— Не знаю, но думаю обязательно что-нибудь найдется. У вас — людей, никогда не заканчиваются желания.

— У меня нет к тебе никаких желаний.

— Понимаешь, вся жизнь — это сплошная иллюзия. Твои мысли — это сценарий этих иллюзий.

— Это ты к чему?

— Ты приехал сюда — в эту глушь, потому что когда-то мечтал совершить поездку на хутор с любимой женой и другом детства. Но судьба распорядилась иначе. По дороге вы попали в автомобильную катастрофу, в которой погибли все, кроме тебя. Ах, да. Тебе надо написать новый роман, который ты должен сдать в срок по контракту, но в свете последних событий ты потерял вдохновение. Твоя мечта — стать знаменитым писателем, обеспечить свою семью, помочь другу организовать выставку его картин в галерее. Но, твоя жизнь рухнула, приятель, а ты говоришь, что у тебя нет ко мне никаких желаний?



— Нет. Уходи, — сказал, Арсений.

— Твоя любимая Соня и твой друг Никита не погибли в автокатастрофе.

— Ты можешь мне говорить, что угодно, только это ничего не меняет. Я сам был в этой аварии. А после похоронил своих любимых людей.

— Это если верить в тот факт, что авария была.

— В смысле?

— А не было никакой аварии. Друг, мой, ты все придумал. Иллюзия. Помнишь? Ты придумал эту аварию. Естественно, для логичности ты побывал на похоронах, а теперь сидишь здесь и горюешь. Они живы.

— Если они живы, то были бы сейчас вместе со мной! Что-то я их здесь не вижу. Никого, кроме тебя, черт. Сгинь, нечисть! Не трогай мою Соню, мне и так плохо! — крикнул Арсений и отмахнулся от черта рукой. Черт отошел в сторону, склоняясь в реверансе, а писатель уселся на диван.

— Не кричи. Они живы. Поверь мне, старику, — улыбнулся черт. — А вот где они находятся, зависит только от тебя.

— Ну-ну.

— И нет у тебя никакого творческого кризиса. Ты полон мыслей и идей. Твой новый роман скоро выйдет в свет. Он вовремя попадет в редакцию и, более того, он станет бестселлером и принесет тебе небывалую славу, о которой ты всегда мечтал. О тебе будут писать газеты и говорить на всех телеканалах.

— Я понял. Это твои сказки. Нет, это мои сказки — то, что я хотел бы, но никогда не смогу сделать. Уже не смогу. А ты мне их озвучиваешь.

— Я повторюсь. «Жизнь — это иллюзия, вымысел. События в ней — это то, во что ты веришь, твои собственные мысли».

— Не грузи меня, черт, мне и так плохо.

— Давай выпьем за дружбу, и я тебе помогу.

— Слышал я про тебя, бесовщина ты хитрая. Душу хочешь мою забрать. Забирай. Забирай сразу и иди. Не надо мне тут сказки рассказывать.

— Если тебе нечего терять, почему ты так сопротивляешься моей дружбе?



Писатель взял бутылку, налил в бокал и протянул его черту.



— За тебя! — сказал черт.



Арсений выпил залпом все, что оставалось в бутылке, махнул на черта рукой и свалился на диванную подушку мертвым сном.



2



Арсений приоткрыл глаза. Яркий свет из небольших окон в гостиной раздражал зрение и болью откликался в голове. Мужчина не без усилий принял сидячее положение, прикрывая ладонью глаза от света. В прихожей раздался звук падающей посуды.



«Так это был не сон? Я реально ночью пил с самим чертом?»



Арсений встал и направился к источнику звука, шаркая ногами по полу.



— Ты еще не сгинул, черт бы тебя побрал! — закричал писатель в сторону закрытой двери.

— Извини, не хотела тебя разбудить, — ответил женский голос.



Писатель притормозил на минутку у двери, а потом медленно открыл ее. Раздался скрип заржавевших петель и перед Арсением открылся вид на прихожую.



— Доброе утро, дорогой, — сказала Соня.

— Доброе…



Арсений не мог понять, что происходит. Соня перевернула блин на сковородке и подошла к мужу. Она обняла его и поцеловала в губы.



— Мы вчера вернулись очень поздно. По дороге сломалась машина. Это хорошо, что Никите удалось починить неисправность, иначе, нам бы пришлось остаться в городе. Местные жители ни под каким предлогом не хотели нас сюда везти, а некоторые даже советовали срочно покинуть это место. Рассказывали какие-то страшилки. Взрослые люди. Представляешь?

— Никита тоже здесь?



Арсений полностью вошел в прихожую и настороженно наблюдал за Соней, обходя ее то с одной стороны, то с другой. Молодая женщина не обращала внимания на странное поведение мужа и суетилась возле плиты.



— Да. Мы встали раньше тебя, хоть и приехали позже, и уже позавтракали. Ты присаживайся, сейчас я тебе подам завтрак, уже все готово практически.

— И где он?

— Он во дворе пишет картину. Ты, что забыл? Никита так вдохновился видом этого хутора, что решил запечатлеть его на холсте. Он сразу начал ее писать, но вчера потребовалось съездить в город за продуктами. Тебя, конечно, никто не отвлекал, ты у нас неприкосновенный. А Никита вызвался составить мне компанию. Вчера вот, потеряли весь день с этой поездкой. Садись, садись… Осторожно, горячее… Когда мы вернулись, ты лежал на диване в полной отключке. Целая бутылка виски? Зачем это?

— С горя.

— С какого горя? Что случилось? — спросила Соня, обеспокоенно обняв писателя за плечи.

— Авария…

— Какая авария? Кто-то из друзей?

— Наша авария…

— Арсюша! Ты меня напугал. У нас не было аварии, обычная поломка.

— Когда мы ехали сюда, на хутор, год назад! — закричал писатель. — Мы попали в аварию. Вы погибли! Вас нет! Я видел! — Арсений оттолкнул тарелку с блинами, вскочил со стула и направился к выходу. Соня задержала его за руку и обняла.

— Тише, тише. Тише, дорогой. Все хорошо. Не было у нас никакой аварии. Мы спокойно доехали, разместились. И не год назад, а все лишь неделю. Мы мечтали давно посетить этот хутор. Ты хотел закончить здесь свой новый роман. Мы тебя поэтому и не отвлекали по пустякам. И вчера уехали с Никитой в город, чтобы ты в полном уединении закончил. Ты сказал, что тебе осталось немного.



Арсений вырвался из объятий супруги.



— Роман? Мой роман? Где он?



Писатель побежал в гостиную и схватился за ноутбук. Вчерашняя папка с пустым новым документом, сегодня была заполнена текстом с заглавием «Хутор». Арсений не стал просматривать текст, он обернулся на Соню, которая вбежала следом за ним в гостиную.



— Я понял. Все это происки черта. Такого не может быть.

— Ты это о чем?

— Неважно. Мне плевать, правда это или нет. Ты здесь. Соня, ты здесь!



Писатель подхватил жену на руки и начал кружить по комнате.



— Я так люблю тебя! Пусть это сон и сейчас я проснусь, но… Нет, я не хочу просыпаться, — он поставил ее на пол.



Соня широко улыбнулась, не понимая, что происходит с ее супругом, но ей нравилось. В подобной эйфории Арсений кружил ее в танце при их знакомстве. В бесконечной гонке за славой и мечтой написать бестселлер, чувства писателя к жене уходили на второй план. Он часто ворчал на нее и даже мог упрекнуть в чем-то или накричать. Она знала, что он творческая импульсивная личность, и не замечала этого или, скорее всего, с мудростью на них не реагировала.



— Арсюша, мы — это не сон. Мы — это прекрасная реальность. Я тоже люблю тебя!



Арсений прижал Соню к себе и поцеловал в губы.



— Привет, — сказал Никита. — Я зашел за этюдником, кисть нужна другая. Поэтому я не задержусь и вам не помешаю.

— Никита! — Арсений набросился на друга с объятиями.

— Арсений, ты чего?

— Он такой странный проснулся, — улыбнулась Соня. — Интересно, что здесь произошло ночью, пока нас не было?

— Все хорошо, я просто… я просто счастлив, что вы у меня есть! Никит, я позже подойду к тебе, посмотрю, если можно, твой очередной шедевр.

— Конечно. Все, — махнул кисточками художник, — я ушел.

— Я с тобой, — сказала Соня и пошла следом за художником.

— А разве вы не… — притормозил Никита.

— Нет, — ответила Соня. — Арсению надо писать роман.

— Может, ты всё-таки останешься? — удивился писатель неожиданному для себя желанию жены уйти.



Соня ничего не ответила, и они с Никитой вышли на улицу.



— И чему ты удивляешься? Они любовники.

— Что? — спросил Арсений, оглядываясь по сторонам в поисках источника голоса.

— Любовники!

— Ты действительно существуешь?

— А ты? — спросил черт.

— Уже не уверен.

— А они?

— Что они?

— Они любовники.

— Не говори ерунды.

— Когда вы ехали на хутор, вы ругались в машине. Почему?

— Я не помню, чтобы мы ругались и тем более причину. В моих воспоминаниях это было год назад, а после вчерашней ночи, оказалось, что это было неделю назад. Наверное, у меня просто не было настроения.

— Конечно, не было. Ты уже тогда все знал. Ты забыл. Я напоминаю тебе, потому что я твой друг.

— Я знал, что они любовники?

— Да. Ты вез их сюда с целью убить.

— Что за чушь?

— Вспомни-вспомни. Никита — твой друг детства. Вы с ним не разлей вода были. Все закончилось в один миг, когда ты случайно в городе увидел их вместе, выходящими из гостиницы. Вспоминай. Ты ездил в издательство. Соня была на работе. Проезжая мимо гостиницы «Восход» ты увидел их, выходящих в обнимку. Она смеялась, что-то нашептывая ему на ухо, а он прижимал ее к себе. Ты взбешен. Тебе кажется они смеются над тобой. Скажу тебе по секрету они действительно смеялись над тобой.

— Нет.

— Да.

— Я только что приобрел ее. А ты хочешь ее забрать у меня! Уйди!

— Пожалуйста. Я сделаю, как скажешь. Только ничего это не меняет. Можешь любить ее и наслаждаться ее обществом, пока она изменяет тебе с твоим же другом.

— Уйди!

— Хорошо, — сказал черт.

— Бред какой-то.

— Тебе точно не нужна помощь?

— Уйди.

— Ушел. Да, напоследок, так сказать в подтверждение, что я желаю тебе только лучшего, но ты мне почему-то не веришь, скажу, что в твоей дорожной сумке лежит флакон с ядом, которым ты собирался их отравить. Все пока.



Арсений остался в комнате один. Он сидел на диване с застывшим взглядом. Новая информация от черта не укладывалась в его голове. «Как же они могли так меня предать и обмануть? Соня… Она только что ушла с ним. Я обнимал ее, целовал, а она ушла с ним… Зачем она тогда поддерживала меня? Почему они не признаются мне сами? Для чего играть в эти глупые игры?»



— Я прошу прощения, — сказал черт. — Они ждали, когда ты закончишь свой роман, который издательством уже оценивался как бестселлер. Деньги. У них нет денег. Он — непродаваемый художник, она — продавец косметики. Смерть писателя от несчастного случая в спланированной аварии, принесла бы наследование твоих гонораров и авторских прав.

— Я сказал уйди! — крикнул Арсений и зашвырнул в черта стакан, который еще со вчерашнего вечера, стоял на столике. Черт исчез. И снова появился в другом углу.

— Они думают, что ты того… сошел с ума.

— Я и сам так думаю. Уйди!



Черт пропал из вида.



Писатель подошел к окну и взглянул на улицу. Недалеко от дома, на открытой площадке перед широким полем, тянувшимся до горизонта, у мольберта стояли Никита и Соня. Рука Сони лежала на плече у Никиты. Девушка наклонилась к уху художника и что-то прошептала. Они засмеялись.



Арсений прошел в спальню и начал быстро искать свою дорожную сумку. Он нервно открывал все замки и проверял все кармашки, которые оказывались пустыми. Писатель вывернул сумку наизнанку и тряхнул ее со всей силы. Флакон из темного стекла с белым колпачком выпал и покатился по полу.



3



Остатки отравленного глинтвейна из бокала художника залили свежую краску на холсте. Никита падал и утягивал за собой Соню.



«Я убил их. Их больше нет,» — подумал писатель, наливая оставшийся глинтвейн в стакан.



— А их и не было, — сказал черт, появившись, как всегда, неожиданно.

— Я только что убил их, понимаешь?! Убил! — заплакал Арсений.

— Ладно тебе так убиваться из-за такого пустяка.

— Я любил их.

— Сколько их у тебя еще будет?

— Кого?

— Этих персонажей.

— Меня теперь посадят в тюрьму.

— За убийство несуществующих людей не сажают в тюрьму.

— Я убил свою жену и друга! — закричал Арсений.

— Ха-ха-ха-а-а-а-а-а-а

— Тебе смешно? Иди в ад!

— Жену? и Друга? Ты про Соню и Никиту, что ли?

— Как они могли так со мной поступить?!

— Очнись, писатель. Ты заигрался. Соня и Никита — это герои твоего романа.

— Что?

— Открой свой роман и убедись сам, — черт неодобрительно качал головой. — Вас, писателей и путать не надо, вы в своих фантазиях сами уходите далеко от реальности, забывая где правда, а где вымысел.



Арсений подбежал к окну. На площадке перед полем никого не было. Писатель не поверил своим глазам и выбежал на улицу. Ни трупов, ни мольберта не было. Он вбежал в дом, но вместо гостиной оказался в своей кабинете. На столе стоял его компьютер. Он открыл папку под названием «Хутор». На последней странице романа пульсировал курсор.



— Пора отдавать долг, — прошептал черт на ухо.



Писатель взял стакан с глинтвейном, который на глазах превратился в прозрачную воду, а вся обстановка вокруг стала исчезать, возвращая человека в реальность.

Курсор компьютерной мышки пульсировал недолго, а скоро и вовсе исчез, скрытый погасшим экраном.



4



В дверь домашнего кабинета писателя Арсения Инторо раздался стук. Мужчина работал над новым проектом, но Соня беспокоилась о муже, который не выходил из кабинета последние трое суток. На стук никто не отвечал. В доме существовало четкое правило, согласно которому никто из домашних — ни Соня, ни Никита (их десятилетний сын), ни домработница, не должны заходить в кабинет главы семьи, когда он работает. Единственное, исключение — срок трое суток, выбранный на семейном совете, по истечении которого, при отсутствии признаков жизни из кабинета, нужно установить контакт через дверь либо войти в комнату. Женщина дернула за ручку. Дверь заперта. Запасным ключом она открыла дверь. Арсений Инторо лежал на полу лицом вниз. Соня подбежала к мужу и начала тормошить его. Писатель был мертв. Рядом с ним лежал разбитый стакан и флакон с белым колпачком. Соня громко закричала. Домработница прибежала на крик. Охнув от увиденного, она побежала вызывать скорую.