Самая Счастливая

Oh, you can hear me cry
See my dreams all die
From where you're standing
On your own.


      Кто лю­бит про­иг­ры­вать в этой жиз­ни? Ко­неч­но же, ник­то, но, так или ина­че, лю­бой мо­жет стать ли­цом, по­те­ряв­шим все, и тог­да на­до су­меть про­иг­рать дос­той­но, ухо­дя с гор­до под­ня­той го­ло­вой. Од­на­ко ис­пол­нить это го­раз­до труд­нее, чем го­во­рить об этом. Го­раз­до труд­нее ви­деть, как ты, твои ам­би­ции, стрем­ле­ния, да и вся жизнь со ско­ростью ко­ме­ты ле­тит в бес­ко­неч­ную без­дну, но не иметь воз­мож­нос­ти ос­та­но­вить этот про­цесс. Ког­да все твои по­пыт­ки ух­ва­тить­ся за что-ли­бо, за­дер­жать­ся нас­толь­ко жал­кие, что са­мой се­бе про­тив­но от их бес­по­лез­нос­ти.
      Па­дать в про­пасть и ви­деть все эти ошиб­ки, из-за ко­то­рых ты ос­ту­пил­ся и ле­тишь ту­да, в гла­зах то­го, кто те­бя тол­кнул в этот омут го­ре­чи.
      А его ли­цо неп­ро­ни­ца­емо, точ­нее, в нем чувс­тву­ет­ся от­вра­ще­ние к те­бе, и ты прек­рас­но уз­на­ешь это, ведь это же чувс­тво ты ис­пы­ты­ва­ешь к са­мой се­бе. Всту­пая в эту иг­ру всег­да бы­ло яс­но, что про­иг­рыш бу­дет сто­ить мно­го­го, по­это­му ты так от­ча­ян­но пы­та­лась за­дер­жать­ся на пь­едес­та­ле, вы­ры­вая всех сво­их со­пер­ни­ков как сор­ня­ки, но упус­тив один из ви­ду, поз­во­ли­ла его при­тор­но­му за­па­ху одур­ма­нить го­ло­ву и на­чать ду­шить те­бя са­му. И еще бы не поз­дно его выр­вать, но по­че­му-то его кор­ни уш­ли слиш­ком глу­бо­ко, а в тво­их ру­ках слиш­ком ма­ло си­лы, да и кто-то на­чал по ошиб­ке уха­жи­вать за этим сор­ня­ком, а не то­бой. Но по ошиб­ке ли?
      Где же бы­ла та ошиб­ка? Ког­да по ве­ле­нию бо­гов у нее слу­чил­ся вы­ки­дыш? Ког­да вмес­то бу­ду­ще­го нас­лед­ни­ка прес­то­ла ро­ди­лась ее прек­рас­ная прин­цес­са Ели­за­ве­та? Ког­да са­мая счас­тли­вая, Ан­на Бо­лейн, вор­ва­лась в прид­вор­ную жизнь Ан­глии и раз­ру­ши­ла до ос­но­ва­ния и так тре­ща­щую по швам се­мей­ную жизнь ко­ро­лев­ской че­ты? Ког­да пол­ным не­по­кор­нос­ти и не­по­ви­но­ве­ния взгля­дом смот­ре­ла на Ека­те­ри­ну, вмес­то то­го, что­бы при­лич­но скло­нить пе­ред ней свою го­ло­ву? Нет и сно­ва нет, ей го­раз­до лег­че бы­ло от­ве­тить, что все бе­ды ко­ро­ле­вы Ан­ны та­ились в не­вин­ном и та­ком про­тив­ном в сво­ей прос­то­те ли­це Джейн Сей­мур. Пра­виль­ный от­вет был бо­лее ус­тра­ша­ющ – ког­да она вы­пус­ти­ла зве­ря, по­ка­зав ему его ис­тин­ную власть, ко­то­рую ник­то те­перь не мог ог­ра­ни­чить.

It's so quiet here
And I feel so cold
This house no longer
Feels like home.


      Ник­то не в си­лах по­нять чу­жие пе­ча­ли и раз­де­лить чу­жие стра­хи, ну, а чувс­тва ко­ро­лев и по­дав­но. Прид­вор­ная жизнь учит лжи­во улы­бать­ся, сме­ять­ся в нуж­ный мо­мент, тон­ко шу­тить и вов­ре­мя об­ра­щать вни­ма­ние на нуж­ных лю­дей. Ты дол­жна иметь ты­ся­чу и один глаз, слы­шать ше­пот за­вис­тни­ков в тем­ных ко­ри­до­рах в дру­гом кон­це зам­ка, до­ве­рять толь­ко са­мой се­бе и всег­да быть на шаг впе­ре­ди дру­гих. Са­мая счас­тли­вая все мень­ше сме­ет­ся или прос­то улы­ба­ет­ся, ее взгляд слиш­ком ре­зок и мра­чен, срав­ним со взгля­дом за­го­ня­емо­го жи­вот­но­го. В ок­ру­жа­ющей кра­со­те и му­зы­ке она слы­шит тре­вож­ные нот­ки кон­ца, слов­но кто-то на­роч­но под­би­ра­ет не те но­ты, но все вок­руг все так же ве­се­лят­ся и пь­ют ви­но. Ей ка­жет­ся, что за ней прис­таль­но сле­дят и веч­но что-то скры­ва­ют, од­на­ко ее фрей­ли­ны прос­то за­ня­ты ру­ко­де­ли­ем или бес­печ­ной бе­се­дой. Вок­руг нее тол­па на­ро­да, как ни­ког­да ожив­лен­ная, она в цен­тре вни­ма­ния, но имен­но сей­час она - са­мый оди­но­кий че­ло­век, мать, ли­шен­ная воз­мож­нос­ти каж­дый день ви­деть свое ди­тя.
      Ко­роль лю­бе­зен, как и всег­да, но это не тот че­ло­век, ко­то­рый клял­ся в том, что его лю­бовь к ней не ис­сяк­нет. Пос­те­пен­но уга­са­ющая Бо­лейн с улыб­кой на ус­тах ве­ли­ча­во идет к об­ры­ву с хо­лод­ным, как су­ро­вые зим­ние но­чи, Ген­ри­хом. И ник­то их не пос­ме­ет ос­та­но­вить, как не пос­ме­ют пе­ре­чить во­ле Бо­га.
      Ан­ну мож­но те­перь час­то зас­тать в по­ко­ях от­ре­шен­ную, схва­тив­шую се­бя за пле­чи, гля­дя­щую вдаль. Все, что здесь на­хо­дит­ся, да­ро­ва­но им для нее, но вот-вот мо­жет быть так же и отоб­ра­но. То, че­го она так дол­го до­би­ва­лась, выс­ту­пая са­ма как иг­рок на по­ли­ти­чес­кой аре­не, боль­ше не да­рит теп­ла ее ду­ше. Каж­дый день в ее по­ко­ях фрей­ли­ны га­сят све­чи, каж­дый день гас­нет ее на­деж­да вый­ти по­бе­ди­тель­ни­цей из этой пар­тии.
      Вни­ма­ние ко­ро­ля уте­ря­но и его уже не вер­нуть, сох­ра­нить бы ос­тат­ки для до­че­ри.
      Дни про­ле­та­ют за дня­ми, слу­хи о его из­ме­нах до­но­сят­ся до нее все ча­ще и ча­ще, и у нее нет при­чин не ве­рить им. Они встре­ча­ют­ся с ко­ро­лем толь­ко пе­ред дво­ром, соб­лю­дя фор­маль­нос­ти, но при этом он уже дав­но не при­хо­дит в ее по­кои. Му­зы­кант за­де­ва­ет вновь не ту стру­ну, и фаль­ши­вый звук ре­жет слух и чувс­тва.

Oh, when you told me you'd leave
I felt like I couldn't breath
My aching body fell to the floor
Then I called you at home
You said that you weren't alone
I should've known better
Now it hurts much more.


      Все ле­тит в пек­ло. Из­ба­вив­шись от быв­шей же­ны Его Ве­ли­чес­тва, ко­то­рую на­род все еще лю­бил боль­ше и счи­тал ис­тин­ной ко­ро­ле­вой, Бо­лейн на­де­ялась вздох­нуть спо­кой­но и, на­ко­нец, по­да­рить ко­ро­лю сы­на, о ко­то­ром он так меч­тал, но не уч­ла, что на го­ри­зон­те по­явит­ся крот­кая и лад­ная со­пер­ни­ца. Ко­ро­ле­ва толь­ко горь­ко сме­ет­ся над си­ту­аци­ей, пос­коль­ку она очень на­по­ми­на­ет ту, при ко­то­рой она са­ма при­хо­ди­ла к влас­ти. Ан­на вспо­ми­на­ет, как дер­зко бро­са­ла Ген­ри­ху вы­зов сво­ими гла­за­ми, опу­ты­ва­ла сво­ими ча­ра­ми и оба­яни­ем, соб­лаз­ня­ла, но тут же об­жи­га­ла неп­рис­туп­ностью, как он пи­сал ей пись­ма, че­го край­не не лю­бил де­лать и все­ми прав­да­ми и неп­рав­да­ми шел на раз­вод с Ека­те­ри­ной…
      Сер­дце под­ска­зы­ва­ет, что на этот раз он обой­дет­ся без раз­во­да, слиш­ком до­лог этот про­цесс, а его прис­таль­ный взгляд, за­пу­тав­ший­ся в зо­ло­тис­тых во­ло­сах фрей­ли­ны, от­кры­то го­во­рил - и не раз, - что раз­вод не тре­бу­ет от­ла­га­тель­ств. Он ее уже не слы­шит, мол­ча под­во­дит к са­мо­му краю об­ры­ва, и это лишь де­ло вре­ме­ни, ког­да его ру­ка под­тол­кнет ее ту­да.
      Впер­вые уви­деть их вмес­те боль­нее все­го. В тот са­мый мо­мент сер­дце раз­ры­ва­ет­ся на ты­ся­чи ос­кол­ков, от­рав­лен­ные ши­пы глуб­же вон­за­ют­ся в ду­шу, да и са­ма ду­ша из­во­ра­чи­ва­ет­ся, из­ви­ва­ет­ся... Соз­на­ние не же­ла­ет вос­при­ни­мать эту дей­стви­тель­ность, пусть да­же ра­зум и без пред­став­лен­но­го до­ка­за­тель­ства по­ни­мал су­щес­тво­ва­ние это­го фак­та. Са­мая счас­тли­вая сов­сем не по-ко­ро­лев­ски кри­чит, прок­ли­на­ет и разъ­ярен­ной кош­кой вы­ры­ва­ет­ся из его рук. Те­перь она прос­то жен­щи­на, ко­то­рая са­ма зас­та­ви­ла его пре­дать, од­на­ко не ока­за­лась го­то­вой тер­петь пре­да­тель­ство. Эта ночь ста­но­вит­ся для нее са­мой тем­ной, хоть вок­руг го­рит не один де­ся­ток свеч, и без­дна ма­нит к се­бе, да­бы не слы­шать этот ше­пот и не ви­деть эти ли­ца. Как гас­нет пос­лед­ний лу­чик на­деж­ды, по­ги­ба­ет и ле­ле­емое ди­тя под сер­дцем.
      Ни­ког­да еще ко­ро­на не ка­за­лась ей та­кой тя­же­лой и Ан­на в сер­дцах про се­бя прок­ли­на­ет Сей­мур, же­лая, что­бы та са­ма не уви­де­ла сво­его ре­бен­ка. Лишь свет ее очей Ели­за­ве­та да­ет ей си­лы дви­гать­ся, но страх за нее, что ее пос­тиг­нет участь Ма­рии, ско­вы­ва­ет все нут­ро. Лю­би­мая час­тич­ка от лю­би­мо­го че­ло­ве­ка – Ан­на го­то­ва от­дать все, что у нее ког­да-ли­бо бы­ло, что­бы ос­тать­ся с ней в по­кое, что­бы отец не ви­дел ее ошиб­ки в их ре­бен­ке, и во­об­ще, что­бы он ви­дел в ней сво­его ре­бен­ка. Са­мая счас­тли­вая па­да­ет на зем­лю, об­ни­мая свое ди­тя, и бро­сая от­ча­ян­ный взгляд в спи­ну ухо­дя­ще­го Его Ве­ли­чес­тва.

You caused my heart to bleed and
You still owe me a reason
I can't figure out why...
Why I'm alone and freezing
While you're in the bed that she's in
I'm just left alone to cry.


      В пос­лед­ние но­чи Ан­на за­бы­ва­ет, что та­кое сон. Вот-вот она са­ма сде­ла­ет этот шаг в без­дну, без со­жа­ле­ний. Од­на­ко сколь­ко че­ло­век по­ле­тят ту­да вмес­те с ней? В мыс­лях она ищет вы­ход из этой си­ту­ации – не для се­бя, а для тех, кто ос­та­нет­ся пос­ле нее, но это уже ни­че­го не из­ме­нит. Как нель­зя ос­та­но­вить из­вер­же­ние вул­ка­на или иной силь­ней­ший при­род­ный ка­так­лизм, так и не­воз­мож­но пре­дот­вра­тить пос­ле­ду­ющие со­бы­тия. Об­рат­но­го пу­ти нет, да­же для ко­ро­лев. Единс­твен­ное, что ей ос­та­ет­ся – уй­ти дос­той­но.
      Че­ре­да пре­да­тель­ств не кон­ча­ет­ся, и весь этот про­ме­жу­ток сли­ва­ет­ся в один дол­гий кро­ва­вый день. Ко­ро­ле­ва не пла­чет – она лишь мо­лит­ся и го­то­вит­ся шаг­нуть в ту про­пасть, в тот об­рыв, не поз­во­ляя се­бе да­же ду­мать о спа­се­нии. Она го­то­ва зап­ла­тить це­ну собс­твен­ной жиз­ни, что­бы ее час­тич­ка про­дол­жи­ла свое су­щес­тво­ва­ние в этом ми­ре и не бы­ла ли­ше­на все­го. Бо­лее все­го ей страш­но, что Ели­за­ве­та ста­нет та­кой же, как и Ма­рия.
      Сре­ди хо­лод­ных стен в те­че­ние нес­коль­ких дней Ан­на на­хо­дит боль­ше ус­по­ко­ения, чем в те­че­ние пос­лед­них лет
сре­ди бо­гатс­тва сво­их ко­ро­лев­ских по­ко­ев, в ко­то­рых пле­лись ин­три­ги и ко­то­рые вот-вот дол­жна за­нять дру­гая. В бес­сон­ную ночь она опять ищет ту ошиб­ку, и по­че­му-то ей ка­жет­ся, что при­чи­на всех бед в раз­лу­ке Ка­те­ри­ны с Ма­ри­ей, пусть это да­же не так, ну, а пос­ле, во­до­во­рот вос­по­ми­на­ний зав­ле­ка­ет ее пол­ностью к се­бе. Ко­ро­ле­вы не пла­чут, но она уже не ко­ро­ле­ва.
Но все же Ан­на Бо­лейн взой­дет на эша­фот, не уро­нив сво­его дос­то­инс­тва, ис­пол­нив все пра­ви­ла и нор­мы. У нее уже нет сил ко­рить се­бя за то, что в ней прос­нул­ся ого­нек на­деж­ды пос­ле от­кла­ды­ва­ния при­го­во­ра, единс­твен­ное, на что у нее хва­тит сил – вес­ти бе­се­ды и шу­тить по по­во­ду собс­твен­ной каз­ни.
      Столь­ко лет тер­пе­ли­во ждав­шая сво­его тор­жес­тва, уже быв­шая ко­ро­ле­ва не­тер­пе­ли­ва к собс­твен­ной смер­ти, по­это­му сме­ло де­ла­ет шаг в об­рыв.
      Ее гла­за смот­рят в не­бо, та­кое же бес­ко­неч­ное, как и та без­дна, в ко­то­рую она ле­тит.
      Са­мая счас­тли­вая ис­крен­не улы­ба­ет­ся то­му, кто ос­тал­ся там, на краю об­ры­ва.