Глава 3. Сходненская

Первое, что бросается мне в глаза при выходе из метро – ТЦ Калейдоскоп. И… Нет. Похоже, я ошибся. Видимо, надо было выходить из первого вагона. Не помню, чтобы видел этот торговый центр в ту ночь. Может, спуститься обратно и выйти через северный вестибюль? А впрочем, это лишнее. Поворачиваю голову чуть левее и где-то метрах в трехстах вижу знакомую местность. Мне туда. Наверное…

Вставляю наушники. Нажимаю кнопку Play. Начинает играть песня группы Papa Roach – Reckless. Под нее дохожу до лежащего на поверхности входа северного вестибюля, из которого, как мне кажется, я выходил с Олесей в ночь с субботы на воскресенье. Оглядываюсь по сторонам и ныряю во двор. Странно, но такое чувство, что я здесь никогда не бывал, хотя, несомненно, по идее, дорога правильная. Не покидает ощущение нереальности происходящего. Еще и туман этот, чертов, который опять ни с того ни с сего обволок Москву. Набрать ее еще раз, что ли?

- Телефон абонента выключен, или… - все понятно… Кроме одного.. Где ты, Олеся?... Нажимаю на иконку следующего контакта…
- Макс, привет еще раз…
- Вы не туда попали.
- Но… - положил трубку. Проверяю журнал исходящих звонков. Все верно, я не промахнулся и набирал Макса. Звоню еще раз.
- Максим, привет! Тут какие-то неполадки, я попал не на тебя…
- Андрей, забудь этот номер и не звони сюда больше.
- Что?! – и вновь начали доноситься гудки. Опять бросил трубку. Почему? Что случилось? Звоню в третий раз, и…
- Телефон абонента выключен… - Что за … ? Кладу трубку.

На улице тем временем заметно похолодало. Небо затянуло черными тучами. Того и гляди, разразится дождь с грозой. Начинается порывистый ветер и я, откровенно говоря, самую малость жалею, что так легко одет. Сколько сейчас градусов? Достаю из кармана телефон и смотрю на строку состояния: “Солнце, 22°; 27%; 9:52”. Начинает литься дождь. Метеорологи опять прогадали. Гады.

<…>
Дождь набирает силу. Ускоряю шаг. Иду вперед, не особо разбирая, где я и куда, собственно, сворачиваю. Надежда найти Ее дом тает так же быстро, как и мой шанс не промокнуть. Проходит еще минут пять, и на мне уже нет сухого места. Я плыву, плыву в самом эпицентре (как мне кажется) непогоды. Сознание – тоже. Жесть.
Запрыгиваю под козырек какого-то подъезда. Выжимаю руками волосы. Действие, конечно, тщетное и бессмысленное, однако все лучше, чем совсем ничего.

- Вы ее не найдете, - неожиданно раздается низкий басовитый голос позади меня.
- Что, простите? – несколько протягиваю с нескрываемым удивлением и страхом, внезапно накатившим на меня, оглядываясь и бросая сначала беглый, а потом более изучающий и внимательный взгляд на седовласого мужчину, который, скорее всего, просто вышел из подъезда.
- То, что вы ищете… Вы не найдете... По крайней мере здесь. Я думаю, она далеко, даже слишком далеко, скрылась где-нибудь в тишине рассвета, подальше от этого забытого богом города…

Стою как вкопанный и отупело на него смотрю, откровенно выпав в осадок. О чем говорит этот старик? Откуда он знает о моих поисках? Что, черт возьми происходит? И кто такой Джон Голт? Шучу, конечно. Где Олеся?

- Фейербах утверждал, что лишь тот что-то значит, кто что-то любит. Не быть ничем и ничего не любить — одно и то же. И, знаете что, юноша? Меня, на самом деле, нет. Я… Я не люблю этот город. Ненавижу в нем каждый камешек под ногами, каждую соринку, всех людей в общем и каждого по отдельности. Уверен, у нас с ним это взаимно. О, только не принимайте на свой счет. 
Город, в котором мы живем, давно прогнил под толщей грязи. В нем развращены понятия. Уничтожены моральные устои.  Люди… Люди перестали быть людьми. Они разучились «любить ближнего своего». Но… Разве можно что-то значить, не любя? Мой ответ – нет. Впрочем, лично я и не претендую на бытие. Я не исключение из правила. Я хуже, чем многие из них. Поэтому… Я – просто условность… Никто. И звать меня – Никак. И, да, я еще существую в этом материальном мире. Но живу ли?..

Что за псих? Пожалуй, это единственная мысль в моей голове, которая вытесняет все остальные и не дает мне покоя здесь и сейчас. К чему мне его монолог? Скорее бы дождь закончился, и я убрался восвояси… 

Однако, откуда он знает о моих поисках? Или случайно попал в точку? А может…

- Извините, - прерываю его монолог, - вы сказали, что я не найду то, что ищу. Здесь. С чего вы взяли, что я что-то ищу, и что вы имели ввиду?
- Я многое о тебе знаю, Андрей - откуда он знает мое имя?! - многое… Даже больше, чем ты сам знаешь о себе.
- ?!
- Не пытайся понять. Время еще не пришло.
- Откуда вы знаете мое имя? Что вы хотите мне сказать? – и как только мои глаза не выпадают от удивления из орбит?.. – И, кого или что я не найду?!
- Подует ветер перемен, и погода… Погода изменится. А сейчас… Сейчас ты не найдешь даже маленького участочка в Москве, где будет сиять солнце… Не говоря уже о Сходненской, которая в данный момент расположена в самом эпицентре бури.

Неожиданно, я перестаю понимать, что происходит. Сердце будто сходит сума. Оно бьется с такой силой и интенсивностью, что мне кажется, это конец. Начинает кружиться голова. Тело обмякает. Меня поражает озноб. Я весь дрожу. Во мне горит одно лишь желание: бежать. Как можно скорее и дальше. Неужели я сейчас умру?

Старик рядом стоит и ехидно улыбается. Бежать. Это единственный шанс на спасение. Но… Спасение от чего? Неважно…

Сжимаю остатки сил в кулак и направляю их в ноги. Бегу сломя голову ко входу в метро. Пятьсот, четыреста, триста метров… Я почти у цели. Начинает темнеть в глазах. На бегу трясу головой, но… Не помогает. Тьма перед глазами сгущается все сильнее. Силы покидают меня. Я падаю…