Горькая кора осины

                ГОРЬКАЯ КОРА ОСИНЫ
     Ну и день выдался. Еще ночью чувствовал, что скоро пойдет затяжной дождь, потому-то рано утром, чуть забрезжило, я  наелся молодых веточек боярки да закусил корой осины – благо буря свалила хорошее дерево, – большое, уже неделю грызу. Не скажу, что удовольствие есть горькую кору, но без нее мне нельзя. Вообще-то моя самая любимая еда – свежие веточки молодых тальников, но не откажусь и от кустиков шиповника, хоть и колючий, но нужная еда, приятная. Только вот траву не люблю, мой желудок приспособлен переваривать древесину. Вот так наемся и после чего уйду на островок среди кочковатого болота – видны все подходы, а меня под ёлкой не заметно.
     Бывает, во мне заводятся паразиты, и я вынужденно ем грибы с ярко-красными шляпками и светлыми пятнышками, чтобы вредители покинули меня. Зимой с удовольствием поедаю вершинки молодых сосенок, из-за чего сердятся двуногие существа – они их высаживают, а мы едим. Ох, и зловредные же двуногие создания, все норовят убить кого-либо из нас. И как они передвигаются на своих коротких ногах? Это они убили мою мать, пустив в нее молнию с громом. Еще у них есть прирученные волки – лают и норовят схватить за нос. Я одного такого чересчур смелого подхватил на рога, больше не будет лаять, а от его хозяина убежал, не успел он пустить гром с молнией. Без грома они слабые, даже бегать быстро не умеют. Помню, как еще молодым, я одного успел зацепить рогами, так он улетел в кусты и лежал там без движения, но пришлось бежать – второй человек ударил громом, и меня обожгла молния – долго болело, а все-таки зажило.

         Почти все лето я хожу один и редко встречаю собратьев, но осенью, когда на деревьях желтеет лист, у меня появляется непонятное чувство, вначале найти подружку, а потом и любить ее. Меня начинает распирать наличие семени в моем бычьем органе и возникает потребность излить его, чтобы весной родился малыш, продолжатель нашего народа. Я тоже появился на свет в таком же процессе возрождения жизни. Для того чтобы найти свою подругу приходится громко стонать и она приходит ко мне, когда почувствует потребность в продолжение  рода. И в это же время мы часто деремся с соперниками за самок, кто победит, того и приз. Почему-то появляется злость на все, что движется. Только теперь мало находится самцов, желающих помериться со мной силой – мои рога тому доказательство, ведь на них по двенадцать отростков с каждой стороны, даже тяжело носить такую красоту. Я полон сил.

     Двенадцать лет назад моя мать почувствовала время, когда у  нее появится новая жизнь и стала выбирать гриву, достаточно защищенную от ветров, и окружённую болотными марями. Много охотников полакомиться мясом новорожденного теленочка: медведи, волки, росомахи, рыси –  первое время мы такие беспомощные. Мать рассказывала, что новорожденные малыши не имеют запаха, что спасает их от хищников. Как только я родился, она вылизала меня и помогла подняться на слабые еще ножки, накормила вкусным и жирным молоком. В это время она услышала, как по чаще двигался голодный хозяин тайги, только что поднявшийся из берлоги, выворачивая пни и колоды, чтобы найти личинки. Мать дала мне команду затаиться, а сама пошла навстречу косолапому мишке, притворяясь слабой, он обманулся и кинулся за ней в погоню. Так она увела его через марь, а потом прибежала ко мне.
     Через несколько дней я уже свободно бегал за мамкой и все норовил поиграть с ней – больше-то не с кем. Даже пытался боднуть её, а она ласково смотрела на мои игры и шершавым языком лизала мне за ушами – очень приятно. Она не возражала против баловства, понимая, что движение помогает мне обрести упругость мышц. Помню, как-то раз напала на меня росомаха, но мама удачно ударила ее ногами и та захромала, оставив нас в покое. Когда было много гнуса, она заводила меня в воду и показывала, как поедают нежную водную траву, одновременно спасаясь от кровососущих паразитов. Так я провел с ней всё лето вблизи Малиновского болота с кедровыми островами.
     Пришло время и однажды утром, проснувшись от сна, увидел все белым, необычным, даже не мог узнать, где же я. Неужто мама перенесла меня, сонного, в другой мир? Но она объяснила мне, что наступили холода и надо уходить с этих мест на Васюганье. Это огромные болота с островами кедровых лесов и там же множество кустарниковых растений, так любимые нами. В этих местах почти нет двуногих существ и меньше снега – его сдувает ветер.

     Вот большая ёлка, у неё хорошие ветки и не пропускают дождь, полежу-ка под ней, здесь не будет мочить водой, и я хорошо отдохну. Чувствую, что непогода затянется. Все чаще печально шумит лес, машет голыми ветками, стонет, готовится к зимней спячке. Будет ему холодно и тоскливо стоять долгими ночами с сильными морозами и завыванием волков в полнолуние. В особо сильные холода деревья лопаются и слышен их треск. А то поднимется буря и будет шуметь, раскачивая их, да ломая сучья.
     Откуда я знаю о том, когда и сколько будет длиться то или иное явление в природе? На то есть опыт многих лет нашего народа, живущего среди тайги. Каждый из нас за несколько дней чувствует перемену погоды, особенно затяжную. Мы многое слышим нутром и знаем, даже когда надо менять место и отправляться в дальний путь. Зимой нам нравится жить среди болот Васюганья, там открытые места и далеко видно, хотя у нас слух и чутье развиты лучше, чем зрение, а на лето уходим в лесостепь.
     Приходит время и день становится длиннее, солнце ярче светит, а у нас возникает чувство к перемене места. Мы торопимся – необходимо успеть перейти, пока реки не сбросили зимнюю твёрдую воду. Наша миграция обоснована тем, что на Васюганье болотный гнус не дает нам спокойно кормиться, забивает ноздри, глаза. А каково нашим детям с нежной кожей? В лесостепи меньше гнуса, талой воды и хороший корм. Вот и приходится переходить большие расстояния, пересекать реки и дороги с несущимися машинами. Фу, и вонючие же они, как только терпят их двуногие существа!

      Хорошо лежать под ёлкой. Лес сбросил листву, как и мы зимой сбрасываем свои рога, теперь видно дальше. Вообще-то мы больше полагаемся на слух и обоняние. Мне уже бояться некого, кроме двуногих, это молодым я боялся волков, а теперь они боятся моих рогов и копыт. Даже соперников среди моего народа у меня нет, и я свободно выбираю лучшую мать моего детёныша. Только от вида моих рогов соперники уходят и оставляют мне самок. Одиннадцать раз я менял место с зимнего пастбища на летнее, вот и теперь наступает время уходить на болота Васюганья. Редко кто из нас достигает такого возраста – убивают двуногие существа или волки, но это когда ещё молодые и несмышлёные. Ко мне даже хозяин тайги медведь не подходит, не для него добыча.
     Жаль здесь глубокие снега, а весной образуется наст и режет ноги. Вот тогда-то и опасны волки – их держит снег, а мы проваливаемся по брюхо, не можем долго обороняться. Еще здесь много двуногих. Летом нет таких четких следов, а зимой от них никуда не уйдешь, куда ты, туда и след. Не люблю я подходить близко к поселениям двуногих существ, хотя там больше корма, лучше растут свежие молодые веточки, потому и дожил до такого возраста – теперь я в рассвете сил. И в этот сезон я хорошо погулял с подружками, много будет у меня потомства. Вот и вода полилась с неба, чувствую надолго. Ёлка защищает меня от нее, спать хочется…

     …Я молодой, полный желаний и амбиций, мне кажется, нет сильнее меня. В этот листопад у меня первый раз появилось желание приласкать самочку – непонятно как возникло такое желание, что-то тянет к ним и появилась злоба против своих же собратьев самцов. Всё, что двигается, кроме наших самок, у меня вызывает раздражение, даже не стал бояться двуногих существ с их громом – хочется их растоптать. Вечером появляется желание кричать, трубить на весь мир: «Вот какой я сильный, выходите на бой, сразимся в поединке и сильнейшему достанется приз – подружка, такая желанная, самая красивая».
      Уф-фу! Муха залезла в ноздри и прервала сон, да такой хороший – я чувствовал себя молодым. Да-а, в тот сезон меня крепко побил здоровый бык, но я потом отнял самочку у другого самца, а она такая молоденькая – первый раз захотела стать матерью. Мы долго с ней гуляли вместе и наслаждались своим счастьем, и я несколько лет выбирал ее, пока двуногие не убили ее громом. Это тогда я закинул своего врага в кусты и меня ранил второй человек – на месте раны до сих пор шрам. Спать хочется…
     … Особенно тяжело досталось мне, когда я в пятый раз топтал тропу. Прошёл листопад, наступили холода, и нас потянуло к перемене места, но надо пересекать реку. Вот беда, лед еще не окреп, и мы опасаемся провалиться под него. У реки нас скопилось много, этим воспользовались люди и много моих собратьев ушли в царство теней от их грома. На меня напало два прирученных волка и оба старались схватить меня за нос, а он такой нежный и его больно от любой малой травмы. Зажали они нас в излучине реки, рядом со мной люди уже убили нашего собрата, и я тогда решился броситься через неокрепший лед – убьют же, а так есть шанс. Он, конечно, не выдержал, хорошо достал дно, и я стал бить передними ногами замёрзшую воду. С большими мучениями выбрался на другой берег, а за мной и подружка ушла от погони. Мы с ней рядом отдыхали сутки, всё ждали подхода нашего народа, но там много раз гремел гром, видимо, остальные собратья перешли в царство мёртвых. Подружка крепко тогда привязалась ко мне, все старалась лизнуть меня за ухом или почесать бок – мелочь, но приятно, и я долго не прогонял её.
     Хо! Подтекает вода под бок, но лень вставать, уж очень сладко спалось, и опять вспомнил прошлое. Хорошо наелся молодых побегов боярышника, растущих вдоль ручья, а потом добавил горькой коры осины, теперь можно не беспокоить себя под дождем. Ель защищает от воды сверху и можно вздремнуть ещё…

     … Пятая зима выдалась тяжёлая, и на болоте выпало много снега. Уже перед самым переходом наступила оттепель, а потом ударил мороз, образовав твёрдую корку на снега. Волкам благодать, а нам плохо, режет ноги, хоть вообще не двигайся.
     В тот вечер пять волков напали на меня, и я быстро устал, тут ещё ноги начали кровоточить, а волки только злее становятся и лижут кровавый след, готовятся к пиру. Я выбрал крутой берег речки и прижался к нему задом, иначе они меня быстро зарежут.
     Сутки оборонялся от них и очень устал. Волки же по очереди делают пробные выпады и по одному отдыхают. Ну, думаю, пора что-нибудь придумать. Сделал вид, что засыпаю и с трудом поворачиваю голову, а она всё время падает вниз. Вожак клюнул на обманку и прыгнул через мои рога, хотел одним ударом перегрызть мой шейный «лен», а его подруга кинулась сбоку, чтобы вцепиться в горло. Я вскинул рога и поймал вожака на них, не сбрасывая серого разбойника, подпрыгиваю и бью передними копытами его подругу – она легла с перебитым хребтом. Потом уж сбросил вожака стаи с вывалившимися кишками на растерзание оставшимся волкам. Голодные разбойники взялись поедать своих же братьев, вот уж действительно разбойники – вороньё. После чего они оставили меня в покое.   
      …Что такое? Лает ручной волк человека – не дал выспаться, а такой хороший сон смотрел. Ну чего лаешь, чего тебе надо? Хочешь на рога попасть? Раз лает ручной волк, то и двуногий где-то здесь, надо уходить подальше. Двуногого существа не боюсь, но у него есть гром и молния. Ну что же, поднимемся и пойдем через болото, чтобы отстали от меня волк и существо с громом. Потянуться, размять мышцы и уходить. Что такое? Раздался удар грома, и молния поразила меня в шею. Ох, голову поднять не могу, больно-то как и голова кружится, ноги не держат, шатает меня, пахнет кровью.  Ох-хо! Кровь льётся из меня струёй, а так и жизнь уходит. Все, иду в царство теней и вечных снов…

                Новосибирск
                10 августа 2017 г.               
                Алексей Макаров