Разговор с волхвом

Игорь брёл по заброшенному саду, поросшему травой, спотыкаясь о прячущиеся в ней корни деревьев, не переставая вертеть в руках диковинную фигурку древнего бога, как вдруг шуршание впереди его остановило. Змея! Он отчётливо разглядел толщиной с два, а то и с три пальца тёмную полоску, украшенную ромбиками, неторопливо передвигающуюся прямо у него на пути и решил подождать, пусть ползёт. Убивать змею, не смотря на то, что это была гадюка и даже на примету, он не собирался. Суеверие про прощённые грехи за смерть ни в чём не повинного животного, да к тому же ещё и символа мудрости казалось ему чистым бредом, поэтому он не спешил. Подойдя поближе он рассмотрел повнимательней гадюку, и пропустив её, вглядываясь в траву, чтобы ни на кого не наступить, продолжил путь. Капище располагалось за садом, в котором, кажется, давно никто не бывал. Лето было в самом разгаре, и молодые яблочки, только начинали созревать. Придёт осень, когда нальются они, потяжелеют, приобретут спелую окраску и тогда уже потянутся сюда детишки, да всякие захожие поживиться, зная, что сад ничейный. Волхв, сказали ему, отправился на капище, где Игорь и собирался его встретить, чтобы задать волнующие его вопросы. Наконец сад кончился, сменившись редким пролеском, за которым начинался настоящий лес с вековыми соснами, застеленный мхом с вкраплениями попадавших иголок, с редким кустарником и небольшим пересохшим болотом, однако никакой тропинки тут не виднелось.
Немного поблуждав, он услышал вдалеке какой-то стук и решил идти на звук. Вскоре он действительно вышел на какую-то тропику, которая и привела его в итоге к капищу. Какие-то люди здесь, кажется, проводили нечто вроде субботника. Никто не обращал на него внимания, он обошёл оградку, устроенную как плетень, вокруг и остановился перед резными воротами, на которых красовался разукрашенный красными и чёрными узорами конский череп.
-- Здравствуйте. Скажите пожалуйста, а кто из вас Олег?
Невысокий мужчина, лет сорока, оторвавшись от грабель, которыми сгребал ветки и опавшие листья, подошёл к Игорю, вытирая руки и негромко проговорил, глядя исподлобья:
-- Ну я. Здрав будь, чем обязан?
Игорь недоверчиво уставился на волхва. В его понимании волхвом мог быть только старец лет никак не меньше шестидесяти, непременно седовласый, с длиннющей бородой, в длинной, почти до пят, расшитой славянскими узорами рубахе, непременно с посохом, окружённый лесными зверями, никак не меньше, разгоняющий руками тучи и предрекающий будущее. Его смятение заметил Олег, переступив с ноги на ногу, оглядывая непрошенного гостя, и привычным жестом погладив небольшую светлую бородку спросил:
-- Чего хотел-то?
Игорь продолжал разглядывать волхва, его зелёные глаза, светлую бородку и усы, скреплённую сзади в хвостик женской резинкой такую же светлую шевелюру, видневшиеся из под футболки окончания славянских и кельтских переплетений татуировок, которыми, кажется, он был разрисован едва ли не весь, и наконец саму футболку, с огромным коловратом, немыслимых переплетений похожих узоров, лицо старца и посох, увидев которые он только теперь понял, что, кажется не ошибся, но на всякий случай спросил:
-- Извините пожалуйста, а скажите, вы правда волхв?
За спиной волхва, кажется, кто-то захихикал, но впрочем, это нисколько его не смутило, он снова переступил с ноги на ногу, и качнув головой, словно оценив хорошую шутку неторопливо проговорил:
-- Ну можно и так сказать.
-- Видите ли, тут такое дело, меня Игорь зовут, мне поговорить с вами нужно по личному вопросу, но прежде я хотел бы отдариться, тут бабулька наша вещицу занятную в дедовом сундуке нашла, сказала вам передать, утверждала, что вы оцените – и с этими словами Игорь протянул волхву небольшую статуэтку древнего бога.
-- Ух ты – промолвил Олег, разглядывая подарок. Похоже, именно на эти два слова среагировали все остальные, мирно возившиеся до сего момента с вилами и граблями, мигом побросавшие свои инструменты и устремившиеся к Олегу, едва не выхватывая фигурку, тут же невольно загудев, как будто узрев нечто совершенно необычное.
-- Вот так подарок – выдал наконец Олег после некоторого замешательства длившегося вроде бы не так и долго, однако на его время, казалось, все позабыли о существовании непрошенного гостя, разглядывая и вовсю обсуждая подарок. Игорь даже предположить не мог, что эта маленькая фигурка вызовет такую реакцию.
-- Что ж за дед такой был, чей сундук-то?
-- Да обычный дед – пробормотал неуверенно Игорь, они из Сибири ещё до перестройки к нам переехали, тут и поселились, недалече, дом у них тут.
Остальные ребята тем временем вернулись к своей работе.
-- Ну проходи, мил человек, присаживайся – волхв жестом пригласил гостя под навес, который только теперь разглядел Игорь, совсем рядом с капищем, за кустами, куда отправился и сам, усаживаясь на лавку, продолжая вертеть в руках фигурку.
-- Больше о владельце этого замечательного произведения искусства, как я понимаю, сказать нечего?
-- Нет. Бабушка ничего и сама не знает. Говорит, дед язычником был, всё своему Перуну молился.
-- Занятно.
-- Видать, в него невеста моя и пошла.
-- Невеста? И в него?
-- Ну да, она к вам в общину ходит. А я жениться на ней собираюсь. Вот очень меня сей факт беспокоит, что за община такая, хотел очень разузнать, что да как, чем занимаетесь, сам-то я атеист, общаюсь с ней не так давно, полюбились мы очень друг другу, а она меня всё на Купалу вашу языческую зовёт, хочет, что бы мы обряд венчания прошли по славянской традиции.
-- А как зовут-то её?
-- Анастасия, славянское имя приняла у вас, как Дива. Дивная она правда, очень.
-- А, знаем такую. Да, действительно, необычная девушка, очень рад за неё, что наконец-то свою половинку обрела. А как же так вышло, что ты, кстати, ничего что я на «ты»?
-- Ничего.
-- Ну тогда и меня тоже не надо во множественном числе, добро? Вот, скажи пожалуйста, как же так вышло, что за советом тебя её бабушка отправила?
-- А детдомовский я, не знал с самого раннего возраста своих родителей, а с её же роднёй мы как-то сразу общий язык нашли, такой уж я досужий, до всего мне есть дело, бабушка её, похоже, нисколько не осуждает тот факт, что Ася в общину к вам ходит, а напротив, одобряет, что меня, собственно и удивило, вот она меня к вам и направила.
-- Понятно.
-- Вы только не подумайте, что у меня какое-то там первобытное представление о вас, родноверах, как это говорили лет десять назад, что, мол, язычники столбам деревянным молятся, я религиоведение по культрологии в институте изучал, и прекрасно знаю, кто такой Даждьбог и Свентовид, фото Збручского идола в учебнике тоже видел, хоть там и написано, что это Перун. Меня интересует другое. Что у Вас за община, чем занимаетесь, во что верите, ну и про Купалу хотелось узнать, что да как, всё же я не люблю, как говорится, брать кота в мешке, я хочу знать как можно больше.
-- Весьма похвальное стремление. Редко от кого сейчас можно услышать, что он хочет знать больше. Ну давай по-порядку. Что за община. Община – это условное название, так называются объединения современных родноверов, возможно, такое определение, как «клуб по интересам» подошло бы больше, но так исторически сложилось называть это именно общинами. Разумеется, мы не живём общинно-родовым строем, как это было у наших предков много веков назад, мы живём в городе, у каждого своя семья, свой дом или квартира, и основной вид деятельности, который имеет место быть у нас – это проведение славянских обрядов и праздников, некоторые называют это так же как отправление своего религиозного культа, поскольку религиозная составляющая нашего мировоззрения является неотъемлемой частью культуры. Помимо этого мы иногда проводим семинары, устраиваем встречи с интересными людьми, писателями, учёными, бывают и лекции, иногда случаются экологические акции, прибираемся в лесу, где намусорили отдыхающие, а так же в одной роще, которую ещё до революции называли святой. Вот сегодня у нас как раз такая акция, мы решили прибраться на нашем центральном капище.
-- Вы и с учёными встречаетесь?
-- Конечно.
-- А какое отношение учёные имеют к язычеству, ну или, как там у вас принято говорить, родноверию?
-- А самое прямое. Дело в том, что в последние годы в современном родноверии наблюдается резкий крен в науку. Наши люди стали активно изучать археологию, этнографию и принялись активно избавляться от псевдонаучных бредней, которыми пичкает нас интернет, некоторые телеканалы, масса изданной бредовейшой литературы, и секты. В связи с этим нередкими гостями у нас теперь бывают историки, археологи, этнографы, краеведы.
-- Очень удивительно, я бы сказал. Не поймите меня превратно, просто я наслышан о нашумевшем деле неких родноверов-староверов, деятельность которых запрещена даже судом, так вот там наука своя, свои собственные веды, и ни о каких учёных они, насколько я знаю, и слышать не хотят.
-- Верно, есть такая секта, но мы к ним не имеем никакого отношения.
-- Но ведь у них написано, что они тоже родноверы?
-- Ну на заборе тоже кое-чего написано, однако если за забор поглядеть, там этого нет.
-- Вот поди разберись теперь, где правильные родноверы, а где секта.
-- А ты очень правильный способ выбрал, чтобы разобраться, только придя и лично убедившись, можно придти к каким-то выводам.
-- А вот у меня такой вопрос ещё возникает, членство в вашей общине каким образом наступает, какие условия нахождения в общине, есть ли взносы и так далее.
-- Членство как таковое понятие растяжимое, кто ходит постоянно, делом прежде всего доказывает, что он не равнодушен, помогает, тот и считается общинником. А кто только поговорить да посмеяться приходит, да на праздниках поприсутствовать, тот считается прихожанином, с него и спроса, как такового нет. Взносов у нас никаких, тем более обязательных нет. Если надо что-то купить для общины или куда-то поехать, скидываемся на автобус, или на эту вещь и всё. А так, если подумать, на что нужны взносы-то? Придти в лес, дрова сложить да хлеб каравай в огонь положить денег много не надо, это мы и сами делаем. Одежду славянскую себе каждый сам шьёт, такую, какую пожелает, да и то не обязательно. В общину мы всех подряд не принимаем, с некоторыми приходится расставаться, обычно люди приходят те, кто уже в теме, интересуется, мы проводим с ними беседу, рассказываем о нас, спрашиваем о его воззрениях на мир, и если ни у кого никаких противоречий не возникает, то приглашаем новичка на праздник. А дальше уже община смотрит – нормальный человек или не очень, будет общее дело делать или так, лясы по точить, и спустя какое-то время принимает решение, если всех устраивает, и если у самого новичка есть желание вступить в общину – добро пожаловать. А если же нет, то так прихожанином и остаётся, хочет – ходит на праздники а не хочет – нет.
-- Хм, странно, я, по правде сказать, ожидал, что как минимум, какое-то испытание недетское надо пройти, или непременно деньги платить.
-- Нет, этим обычно секты промышляют, у родноверов такого нет.
-- Вас послушаешь, так вы нормальные ребята, прямо такие белые и пушистые.
-- А вы приходите к нам вместе с Дивой, всё увидите своими глазами, и тогда решайте сами, белые мы или пушистые, или ещё какие.
-- Ну погодите, я ещё не всё для себя выяснил. Меня очень волнует вопрос веры. Как вы, родноверы, воспринимаете эти вещи, насколько это религиозно для вас, насколько такие древние верования могут уживаться с современным человеком, мне вот эти моменты очень любопытны прежде всего, как атеисту.
-- Возможно, это может показаться несколько странным, но среди нас есть люди, которые по сути своей те же самые атеисты. Но давайте обо всём по порядку. Для нас древние, как вы говорите, верования столь же естественны, как, например, солнечный свет или ветер. Боги для нас - суть Предки Предков наших, силы природы, и, кроме этого, ещё и качества нашей души, нашей сути. Например, Перун – это не только гром и молния в небе, не только покровитель воинов, но и воля к преодолению внутри нас самих. А Велес – не только скотий бог, покровитель животных, хранитель мудрости и покровитель волхвов, но и наш дух, который покровительствует нашей животной природе внутри нас, то есть наша духовная природа покровительствует нашей животной природе, и потому олицетворяет мудрость внутри нас. Лада – это любовь, лад и гармония внутри нас. Ярило – ярь, мужская сила, воля к продолжению рода, и потому плодородие. Любое божество из славянского пантеона может быть рассмотрено именно с трёх таких позиций. Но есть одно существенное понятие, которое может показаться странным. А именно сама по себе вера, как таковая, она не в какого-то бородатого дедушку, который сидит на небе и метает молнии, эта вера не в кого-то, не в какого-то бога, а вера от слова «доверять». В этом свете слово «вера» приобретает несколько иное понимание. По поводу же религиозности спешу тебя разуверить: язычество, ну, или родноверие – это не религия, это мировоззрение. Это система воззрений на мир, основанная прежде всего на знаниях. Она охватывает едва ли не всю сферу жизнедеятельности человека. В ней есть, безусловно, религиозная составляющая, но если по-хорошему разобраться, то она не так уж велика. К слову сказать об атеистах, в родноверии есть такое понятие, как единство в многообразии. Многие родноверы приходят к нам со своим собственным пониманием мироустройства, но они находят с нами общий язык, потому, что им дороги традиции предков, им хочется общаться с единомышленниками, какими, по сути, являемся мы все, приходящие в эту общину. Порой случается так, что взгляды на некоторые вопросы разнятся у разных людей, но они всё равно находят что-то общее, например, любовь к родной земле, любовь к природе, глубокое уважение к предкам, воевавшим и отстоявшим эту землю, да мало ли чего. Вот скажи, разве нужна какая-то религия, чтобы любить Родину? Разве нужна она, чтобы чтить предков, любить природу? Разве не божественно это Солнце, дающее нам свет тепло и жизнь, эти звёзды, эти реки, леса? Можно не верить в богов, но быть единомышленниками в остальном. Пусть кто-то из нас говорит на обряде «Слава Яриле!» А человек, который не хочет так говорить, скажет «слава Солнышку красному!» А ведь разницы никакой! Разве это нам может помешать стоять в общем круге во время обряда? Разве для этого нужна какая-то религия? Может быть, достаточно любви в своём сердце, и желания продолжать традиции своего народа?
-- И что среди вас есть такие? Я имею ввиду именно атеисты?
-- Да, могу познакомить.
-- Невероятно. Я прямо даже заинтересовался. Хотелось бы пообщаться с такими.
-- Легко. Приходи на праздник, Дива подскажет место и время. Заодно будет возможность убедиться во всём собственными глазами. Ну, если, конечно, интерес к традициям своего народа есть.
-- Интерес есть. Интересно, как женились, как детей воспитывали, какие обряды в связи с этим проводились, хочется посмотреть на это всё своими глазами.
-- У нас как раз сейчас на подходе одна семейная пара, вот-вот ребёнку обряд «постриги» проводить собираются. Если интересно, то можно будет поучаствовать с их согласия.
-- Хорошо. Теперь по поводу моей свадьбы. Скажите. Какие условия, что от нас требуется, и так далее.
-- Ну, во-первых, желательно до этого хотя бы на одном обряде поприсутствовать, что бы знать общий порядок действий, что зачем и почему, пусть Дива немного расскажет о каких-то общих вопросах, чтобы не спрашивали потом «А зачем братина?». Во-вторых желательно пройти обряд славянского имянаречения, но имя Игорь итак славянское, можно и без этого. В-третьих мы не проводим обряд, если это гражданский брак, извините, но паспорта со штампом посмотреть очень хотелось бы.
-- Это не вопрос.
-- Прекрасно. Ну и самое главное. Частные обряды проводятся за день до большого праздника, необходимо будет ознакомиться с тем, как проводится свадебный обряд, почитать его описание, чтобы знать что следует за чем и как. Это всё я передам Диве, почитаете вдвоём. С собой, разумеется, палатка, спальники, ночью бывает довольно прохладно, берите еду про запас на два дня, надо будет обзавестись свадебным рушником, свадебными куклами и испечь каравай. Так же от жениха – дружка, от невесты – подружка. Нужны будут свадебные венки, как плести, Дива знает. Храните их после свадьбы. До Купалы ещё месяц есть, полагаю, управитесь. Всё, что требуется к свадьбе, будет в списке, который я передам Диве, где описание обряда. Всё понятно?
-- Пожалуй, да. Раз уж будет описание, то это многое облегчает. Но у меня всё равно остались вопросы.
-- Да-да, пожалуйста, задавай.
-- Я ещё не замучил своими вопросами?
-- Бывало и по хлеще.
-- Серьёзно? То есть я ещё не самое страшное.
-- Нет, по сравнению с той самой сектой, ты просто агнец божий. Ты, по крайней мере, адекватный собеседник.
-- А можно я немного побуду неадекватным?
-- Ну вот, неужто перехвалил?
-- Нет-нет, вы ничего не подумайте, я не стану спрашивать о рептилоидах или аннунаках, я гораздо более прагматичный человек.
-- Вот как? Я весь во внимании.
-- Вот в самом начале нашей беседы, я не случайно спросил, правда ли, что вы – волхв. Дело в том, что меня очень интересует вопрос, чем, по вашему мнению, волхв отличается от жреца и в чём это проявляется в повседневной жизни?
-- И всего-то? А я-то уж думал всё, приплыли. Нет, ничего страшного, нормальный вопрос, я и сам бы на твоём месте его бы задал, только пожалуйста, всё же не надо меня называть во множественном числе, хорошо?
-- Ой, да, забылся, виноват.
-- Так вот. Жрец – это человек, которого община выбирает для проведения обрядов, это тот, кто возжигает огонь, приносит требы, славит богов и отвечает за техническую, так сказать, сторону проведения обрядов. Жрецом может быть почти каждый нормальный славянин, умный, которого люди уважают, которому доверяют, у которого есть семья, а лучше всего уже и дети, который достиг 25-летнего возраста и который владеет необходимым для всего вышеперечисленного багажом знаний. Волхв же, это, на мой взгляд, почти то же самое, только немного постарше, он не только умный но уже и мудрый, более опытный, более просвещённый, знает такие тонкости бытия, что многим людям и просто невдомёк, ну, и кроме того, обладающий некоторыми, скажем так, экстрасенсорными способностями. В повседневной жизни это может особо и не проявляться, ну разве что кроме тех дел, которые мудрый человек в своей жизни успел совершить, например, написать несколько книг.
-- А у тебя есть свои книги?
-- Есть.
-- А как насчёт способностей?
-- Об этом не принято говорить вслух. Но у родноверов есть одно незатейливое правило: если твоя община признаёт тебя жрецом или волхвом, то, вполне возможно, это так и есть.
-- А приходилось ли свои способности на практике применять?
-- Приходилось. Но не всегда. Видишь ли, имеет смысл говорить об этом лишь тогда, когда есть возможность реально помочь, или сделать что-то важное, ведь, не правда ли, человек проявляет свою интуицию, шестое чувство, когда он действует на грани возможного? Так же и тут. Я могу вмешиваться, лишь, когда чувствую какую-то несправедливость, какое-то дело хорошее я могу сделать, какую-то помощь могу оказать человеку, вот, например, кстати, говоря, если говорить о тебе, то на мой взгляд слегка прослеживается такая ситуация, когда я, надеюсь, смогу кое-чем тебе помочь. Ты детдомовский, и если, не ошибаюсь, усиленно искал как-то своих родителей. Я не знаю, нашёл ты их, или нет, но я почему-то отчётливо сейчас их вижу. И отца и мать. Я не знаю, как так получилось, что ты попал в детдом, это правда, какая-то мутная история. Но твою мать я отчётливо сейчас вижу, и твоего отца тоже. Они живут сейчас в разных городах, и кажется, забыли о существовании друг друга. Отец даже не догадывается о том, что у него есть сын, мать, по всей видимости, скрыла некогда от него этот факт, но её я отчётливо вижу, она живёт в Санкт-Петербурге, частенько бывает возле Зимнего дворца, кажется, живёт где-то там неподалёку. Вот. Если тебе это действительно нужно и интересно, можно попробовать поработать в этом направлении более серьёзно.
Всё это время Игорь вытаращил свои глаза, и, не отрываясь, смотрел на Олега. Кажется, именно в этот момент на него снизошло просветление, откровение, в результате которого он действительно во что-то уверовал.
-- Не может быть – пробормотал он – я никогда никому об этом не рассказывал.
-- О чём? – Немного наклонившись вперёд, переспросил волхв.
-- О своей маме. Дело в том, что я её всё же нашёл. Я никому не хотел об этом рассказывать, даже Диве. Она действительно живёт в самом центре Питера, я её видел, разговаривал с ней, но как? Откуда?
-- В этой жизни есть вещи, Игорь, о которых не принято говорить вслух. О детях-индиго слышал? Об экстрасенсах, наверняка, тоже? Так вот в этом, на самом деле, нет ничего сверхъестественного. Есть определённые вещи, которые умеют делать некоторые люди. И эти люди, как ты, наверное, догадываешься, не очень любят об этом говорить. Но когда случаются вещи, с которыми обычный человек справиться не может, к нему и приходят на помощь такие вот люди. У некоторых народов по сей день сохранились шаманы, которые хорошо умеют делать эти вещи. У нас тоже когда-то были волхвы. Настоящие. Они тоже умели многое. Что с ними стало, я рассказывать не стану, из истории наверняка знаешь. Но времена меняются, история повторяется. Наши исконные традиции возрождаются, родовая память, которая в нас есть, не смотря ни на какие потрясения прошлого движет нами, многих приводя к своим истокам. Движение это, на самом деле, неизбежно, и было предсказано ещё Нострадамусом и Вангой. То, что ты видишь сейчас – это первые вехи на этом пути. Если хочешь – присоединяйся. Если тебе это интересно и нужно – приходи к нам. Ты можешь не верить ни в чёрта ни в Бога, это твой выбор, и твой путь. Но помни, выбирая богов – ты выбираешь свою судьбу. Может быть, то, с чем сегодня столкнулся – это лишь маленькая толика, небольшая частица древнего, сокровенного знания. Не каждый готов понять и принять его. Но если ты и правда убедился только что, что это действительно есть, что это работает, то может стоит задуматься и о своём мировоззрении? Ведь то, что только что произошло, наверное, не очень укладывается в твою нынешнюю систему ценностей? Готов ли ты признать, что в чём-то можешь быть неправ? Что в чём-то мог ошибаться? Или это незыблемо?
-- От чего же, тут любой уверует.
-- Ну-ну, не стоит так торопиться с выводами. Возможно, я повторюсь, но скажу всё же, что здесь нет никакой мистики. Это вполне естественные природные процессы. Всё от природы, ничего более. Просто человек возомнил себя царём природы, совсем позабыв, что он её дитя. Утерял множество знаний, и как следствие – возможностей. Кое у кого они сохранились.
-- Неужели всего лишь знания? – Недоумевал Игорь.
-- Ну ничего себе «всего лишь»! Если бы человек не знал законы Ньютона, разве бы полетел бы он в космос? Да, это знания. Это, скажем так, специфические знания. Плюс кое-что от природы. Может быть, это действительно не каждому дано, но знания в этом деле стоят на первом месте. Они – самое главное, они – приоритетны. Не было бы знаний, не было бы ничего.
-- Игорь! – послышался тем временем женский голос откуда-то сзади. Ну наконец-то! Я тебя нашла. Как же ты, не зная дороги, пришёл-то сюда, уж вечереет, я испугалась, как ты один-то в лес, фух, ну бабушка! Я ей ещё выскажу!
-- Здрава буди, Дива! Может, поздороваешься, на всякий случай?
-- Да-да, конечно, Олежек, прости пожалуйста, здрав буди, просто я переживала очень, сюда не каждый язычник дорогу находил без сопровождения, а мой, гляди-ка, сам пришёл.
-- Верно говоришь, Дива, тропа заговорённая, кто попало сюда не придёт.
-- Я к слову сказать по пути сюда гадюку встретил – Игорь поднялся навстречу своей невесте, они обнялись, потом присели вместе на лавку.
-- Ну и что, ты всё разузнал, что хотел? – Спросила Дива, оглядывая своего Игоря.
-- Даже более того.
-- Ну и стоило так торопиться, я же сказала: сама тебя приведу и со своими познакомлю.
-- Ну ты же знаешь уже меня, такой вот я досужий, до всего мне дело есть. Бабушка твоя мне дорогу подсказала, да подарок волхву передала.
-- Какой ещё подарок? – Недоумевала Дива.
-- А вот – продемонстрировал Олег фигурку древнего бога – и отчего это ты нам никогда про своего деда не рассказывала, да фигурку эту не приносила?
-- Да не привыкла я по дедовым сундукам лазить.
-- Среди наших ребят буквально фурор произвела вещица сия.
-- Да? Надо же, а я и не знала.
-- Так может, её тебе отдать и надлежит?
-- Нет, что ты, это же подарок.
-- Вот недотёпа – промямлил тем временем Игорь – а я и не догадался, что надо было сперва тебе самой показать.
-- А ничего страшного, я его посмотрела, в руках подержала, пусть у Олега будет. Вот она, как говорится, преемственность традиции.