Вечный понедельник 26

                Вечный понедельник 26

     Ноябрь - самый ненавистный месяц в году. Мало того, что ветер, мало того, что дождь, еще время перевели на зимнее, и вчера я еще засветло, в нежных сумерках, возвращалась домой около семи часов вечера, а сегодня в пять всех накрыло медным тазом.
     Но главное - все замерзают, все замерзает, никто не хочет мыслить на красоту, все мыслят только о шарфиках, шапочках и перчатках. А что? В шапочках тоже своя красота есть. Я вот напялила трехлетней давности берет ( пора,  уже в горле першит, и с утра просыпаюсь с соплями), пришла на работу, а шикарная наша Светлана, продавец Серебряного, обсмеяла меня с порога, "это даже не вчерашний день, это прошлый век". И что мне было делать?!
     Фира вчера пробегала (она же, как ввели кассы, тоже берет выходные, и не как я, один в неделю, а все два, и это был ее второй выходной), и жаловалась, что по всему центру оббегала бутики, ищет осеннее пальто, но потеплее, перемеряла десять штук, ни одно не подошло. То тут воротник, то там хлястик. Короче, все утепляются, а я стою с капюшоном на голове, как мертвые с косами. И загорелась мне шапочка.
     А у меня Чернецкая приехала - два месяца не было, тут пришлось выложить все, что было,  за 15 миниатюр  1.050 крон, а я заработала всего полторы тысячи, и посчитали, что завтра нет, денег нет, а послезавтра, за средние работы, за 9 штук  1.800, я расплачусь. И вот сегодня, в этом берете прошлого века, я  продала два грандиозных, как я говорю, холста Бенони. Автору 2.400 и мне 2.000. Казалось бы, радоваться, что для Чернецкой назавтра есть 1.800. Нет.  Я пошла с Фирой в бутик, который ей-таки запал в сердце, и где она выложила 6.500 за пальто, а я, оглядевшись,  выложила 2.000 за шапочку.  А что? У меня еще есть завтрашний день. 
     Вот для чего я это делаю?!
     Я, когда писала открытое письмо Геннадию Демочкину, лопотала что-то про дом, который у нас отняли, и про семью, которая сама по себе развалилась без дома, и я совсем выпустила из вида третье: женщина, оставшись без семьи и без дома, стала свободной во всех отношениях женщиной. Война в полной мере раскрыла потенциал женщины. Женщина подняла все последующие поколения мужчин, которые без женщины не сделают и шага. Женщина стала воином. Мужчины вопиют о мире.