Городские легенды. Эльфы в Нью-Йорке

Кто вообще придумал, что трава зеленая? Она же грязно-черная, бурая, иногда даже рыжеватая. А зеленой бывает только изнеженная травка на газонах.

- Присядь!

Наушники хрюкнули, новый альбом 50 Cent так и остался недослушанным.
 
- Присядь!

Голос, раздавшийся в мозгу Джека, был музыкой, от которой под кожей головы пробежали мурашки. Он боялся подчиняться хрустальному голосу. И только после третьего «Присядь!» Джек присел. В то же мгновение бурая и рыжая трава выросла, превратившись в густой шелестящий лес. Мимо, вспахивая лапами песок, промчалась шестиногая собака. Когда она остановилась, Джек убедился, что это…муравей. А он сам, безработный негр из Гарлема 20-ти лет от роду, стал коротышкой. Мальчиком с пальчик.

Перед глазами Джека выросло еще одно насекомое, теперь уже двуногое. Приглядевшись, он понял, что у насекомого человеческое лицо, огромные прозрачные глаза и странной формы ушные раковины. И оно в одежде! И еще оно прекрасно! Возможно, Джек умер, попал в рай и увидел ангела, хотя в баптистской церкви рай описывали совсем не таким. Гигантских муравьев там уж точно не должно было быть.

- Ты кто, чувак? – спросил Джек у ангела.

- Я Ольфанудриэль! – ответила ему музыка в голове – Я эльф! Добро пожаловать в нашу вселенную, человек!

- Вот это приход! – восхитился удивленный негр – Я вроде не принимал крэк сегодня. Или он из прошлой недели меня настиг? Или из будущей?

Хороший мультик, почему бы не посмотреть? Джек больше не волновался. Он пошел следом за Ольфану….короче, за эльфом, и вознесся над бурой травой, обнаружив, что у него успели вырасти стрекозиные крылья. «Ни хрена себе!» - думал он. Время перестало существовать вместе с безработицей, загаженным гетто, копом Андерсом и наглыми мексиканцами, которые когда-то в школе отбирали у него деньги. Джек даже забыл, что его зовут Джек. Его держал за руку эльф, и невидимые собратья того дергали за струны из паутины на своих арфах. Бывший негр из гетто плакал про себя. Он никогда раньше не слышал такой музыки. «Зачем мне нужен рай, если я – рай сам по себе?» - думал он. Хотя рай – это брехня из безграмотно написанного двуногой обезьяной сочинения. Уже через секунду Джек об этом религиозном дерьме забыл.

Он проснулся от того, что ему в нежную кожу на заднице впился злой муравей.

- Аааааа….Зараза! – Джек резко распахнул веки и дернулся. То же самое поле и многоцветная трава. Солнце погружается в зловонный бассейн смога. Уродливая туша бензоколонки темнеет неподалеку.

В родном дворе его ожидало пати. Ниггеры дергались под гулкие ритмы, выстреливаемые динамиками в рост человека. Душистое пиво лилось рекой и шипело в лужицах под ногами. Барбекю, зажариваемое над углями в бочке, распространяло белесый дым и сочный запах. Но Джек обнаружил вдруг, насколько все это мерзко. Музыка, хиты, не слезающие месяцами с высших позиций чартов, казались ему теперь более отвратительными и примитивными, чем зловонные выстрелы кишечника. Черномазые кореша выглядели, как слюнявые шимпанзе из зоопарка. Джеку стало не по себе. Он случайно взглянул в расчерченное губной помадой зеркало и вскрикнул от ужаса. Он был точно таким же угловатым жалким существом. Друзья окружили его. Они озабоченно переглядывались.

- Где Ада?

Подошла Ада, мечта каждого ниггера их квартала. Прекрасная глазастая и фигуристая чернокожая девушка. Даже расист коп Андерс и тот был от нее без ума.

Но только не Джек. Хотя когда-то он каждый вечер взасос целовался с подушкой, представляя на ее месте Аду.

- Фуууууу! – неужели именно о ней он мечтал? Об этой потной зловонной мартышке? А ведь, прояви он чуть-чуть старания, и она действительно могла бы оказаться у него в постели. Голая. Перед глазами Джека промелькнула эта жуткая картина, его передернуло, и мутная струя рвоты забрызгала асфальт.

Следующая неделя прошла как в аду. Просыпаясь каждое утро и засыпая каждый вечер, Джек только и думал о том, насколько глупы и примитивны люди с их волосатыми и пахучими телами, ничтожными стремлениями и потребностями. Ему казалось, что его превратили в хряка и пустили в свинарник. Но, при этом, забыли уничтожить в нем человеческий разум и заменить его хрюкающим мышлением свиньи. Почему он родился в этом противном теле, которое не может существовать без того, чтобы не запихивать в себя ежедневно гамбургеры с безвкусной говядиной и увядшей зеленью? Почему, для той же цели он обязан дышать гарью и запахом помоек, ведь без воздуха ни один мешок с потрохами ни минуты не проживет? Почему он должен охотиться за зелеными бумажками, которые так легко порвать или сжечь...но без них ты никто в обществе других мешков с потрохами? В то время, как мир сказки был наполнен музыкой и светом. Там все любили друг друга, и любили его, Джека, таким, какой он есть - черным, нищим, некрасивым, необразованным...и даже без автомобиля.

Спасаясь от этих мыслей, он каждый день убегал в поле. В то самое место, где ему однажды привиделся чудесный сон. Он лежал, зажмурившись, ожидал, что к нему вновь явится волшебное видение, и эльфы возьмут его к себе. Теперь уже навсегда. Но солнце слишком пекло, пот саднил кожу, муравьи кусались. Заснуть не получалось.

Не выдержав этих мучений, в конце недели Джек уединился в гараже и из отцовского дробовика выстрелил себе в рот, заляпав капот машины ошметками мозгов.

…эльф Ольфанудриэль наблюдал за тем, как кривые руки чертей тащат воющую от тоски душу самоубийцы в Преисподнюю.

На его прекрасном лице не отразилось никаких эмоций. Он не чувствовал торжества от того, что погубил человека. Для него это была рядовая каждодневная забава. Как для кого-то – отрывать мухам крылышки. Пожав хрупкими плечиками, Ольфанудриэль взлетел на стрекозиных крыльях и отправился в путь на поиски новой жертвы.