Лило 01

Мелодрама

Когда Дмитрий аккуратно поставил кружку, он снова почувствовал это странное чувство нереальности что всё что происходит, это всего лишь сон. Хотя казалось бы, пора уже и привыкнуть. Он протер глаза и посмотрел в сторону телевизора. Фильм, куда ему предстояло отправиться, был на редкость скучный.
Он вздохнул. Он ненавидел мелодрамы. По его мнению, они несли сплошное зло, разбавляя мир болтовнёй и соплями. Впрочем, после всего, что он натворил, даже поход туда, выглядел более или менее перспективно.
Он снова отпил из небольшой фарфоровой кружки и откинулся на диване. В холле было прохладно, а ещё пусто. Так как кроме него да Травкина, никогда в подвале в подвале не было. А ведь несколько месяцев назад, он и думать не смел, о подобном прозябании. Наконец кино закончилось и пошли титры. Устало поднявшись, он вытащил кассету и пошёл в портальную.
Зеркало, обвешанное аппаратурой, небрежный свет, сгорбившаяся фигура. Всё же Травкин явно злоупотреблял с препаратами, так как разглядеть что-либо в подобной темноте, нормальному человеку было невозможно. Дмитрий задумчиво посмотрел на его худые руки, именно они были ответственны за его лоботомию. Услышав его шаги, Травкин, повернулся.
— Что, уже ознакомился с материалом?
— Да, ознакомился — ответил Дмитрий, положив кассету на столик.
— Знаешь — Травкин вдруг неожиданно сменил свой привычный циничный тон и перешёл на какую-то странную искренность — зря Диана тебя послала, для такой фигни любой бы сгодился.
— Это ты на себя намекаешь?
— Нет. На Ксению. Она ведь давно рвётся в бой.
— Рано ей, пусть еще потренируется — бросил Дмитрий и подошёл к порталу — ещё успеет. Что там с моей дозой?
— Сам знаешь, тебе не положено.
— А вдруг опять какие-нибудь эксцессы?
— Какие? Тебе надо просто стащить браслет у старухи, это очень просто.
— Я так понимаю, Диана лично попросила?
— Видишь, какой ты умный, сам все знаешь.
Дмитрий усмехнулся — мало мне одного несчастья, теперь ещё и витаминки перестали давать.
Травкин ничего на это не ответил, просто нажал на перемотку и выбрал нужный момент для вхождения в фильм. Дмитрий посмотрел в зеркало. Даже не смотря на то, что это всего лишь сопливая мелодрама, в нём всё равно начало просыпаться волнение. Да мелодрама, но даже она существенно отличалась от окружавшей его реальности. К тому же, в мелодрамах, женщин искусно подбирает режиссер постановщик. А это грело.
Наконец когда в портальном окне застыли дневные городские виды. Травкин снова нажал на кнопку, и по серебристому зеркалу прошла небольшая волна. Всё, теперь, можно было входить.
Дмитрий вставил наушник и шагнул в проём. Воздух, ветер, всё было таким же. Он приземлился на неровную поверхность крыши и глубоко вздохнул. Что-то игрушечное царило в этом мире.
Подождав пока пройдет первое очарование, он спустился по пожарной лестнице, и аккуратно вынув стекло, пролез в спальню. Там царила простота, старушка любила японский стиль и кроме выдвижных шкафов ничего не покупала.
Порывшись в вещах, Дмитрий осознал, что дамочка обладала воистину уникальным даром, благодаря которому смогла запихнуть целую кучу безразмерного белья в казалось бы, совсем не подходящие ящики. Полностью обессиленный он сел на кровать, его охватило ощущение острой безысходности и скорого позора, потому что не найти обычный браслет, было верхом непрофессионализма.
Тут-то он и увидел её. Здоровенную черную псину. Порода твари оказалась печальной — это был английский мастифф. Дмитрию и раньше приходилось иметь дело с этими животными, но тогда у него был пистолет, да и вколотые витамины позволяли крошить не только кости, но и бетон. В данном же случае у него не было ни того, ни другого. Он вообще кроме денег, в этот фильм ничего не взял, искренне полагая, что для завершения его задачи, хватит и их.
Пёс поднял голову и настороженно вдохнул. Новый мужской запах ему определённо не понравился. Раздалось рычание. Причём было непонятно, делает ли это пёс своей острозубой пастью или урчащим от голода животом. А затем, затем родившийся в её глотке вопль, был воистину громоподобным.
Недолго думая, Дмитрий, резко ретировался на пожарную лестницу, где проскочив несколько этажей, кубарем полетел вниз. И хотя Дмитрий падал умело, это мало помогало в данной ситуации. Острые края лестницы, то и дело впивались в его мягкую плоть, оставляя кровавые кровоподтеки. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он остановился, крепко приложившись о край кирпичной стены. В этот то момент, он и потерял сознание, на возвращение которого ушел примерно час.
Неприкрытая улыбка, взгляд сверху вниз. Она изначально поставила себя чуть выше, заранее корректируя его дальнейшее поведение. А потом возникла первая мысль «Странно, что она не позвонила в полицию».
Дмитрий быстро огляделся. Заботливая девушка дотащила его до дивана, где рядом с небольшим столиком, он в полной мере ощутил качество её домашнего уюта. Тут стоит отметить, что уют, для Дмитрия был тем редким словом, которое он понимал, лишь у старых друзей, да и то, только после нескольких лет упорной дружбы.
Она осмотрела его ушибы. Для этого пришлось несколько раз перевернуться, вытерпеть нарастающую боль и лишний раз вкусить мягкий аромат её духов. Всё проходило в полном молчании, словно это было черно-белое немое кино. Не выдержав, этой тишины, он хотел было что-то сказать, но резко подняв голову, снова отключился, проспав ещё несколько часов. И опять же никакой полиции.
Очнувшись в очередной раз. Он снова увидел её. Сидя возле него, девушка вдумчиво вглядывалась в серую, потрёпанную книгу, перелистывая её страницы с какой-то неописуемой нежностью.
Как только Дмитрий попытался стать, в его ногах сразу же послышалось недовольное урчание. Черная кошка, раскинувшаяся в своём чутком сне, очень чувствительно реагировала на будящие её движения.
— Тшшш, Дизи… Мальчик проснулся — девушка мягко сощурила левый глаз — не мешай ему.
Но Дизи проигнорировала слова хозяйки и нагло растянувшись, продолжила удовлетворять свои кошачьи потребности во сне. Заметив её неподчинение, она встала и усадила животное на противоположное кресло.
Видеть такую заботу было приятно. Ведь она его совсем не знала и тем не менее, мало того что не копам не сдала, так еще и от ран вылечила. Конечно, вытащить его из тюрьмы дело плёвое, но неизвестно, сколько пройдет времени, прежде чем его друзья пойдут за ним в этот фильм. Время в первое посещение всегда движется по-разному, тут дни, а в реальности часы.
Кряхтя, Дмитрий все же поднялся. После всего, что с ним произошло, он только сейчас мог полностью оглядеть свою спасительницу. И она была красива. В ней четко ощущалось, что при её сотворении, никоим образом не была нарушена хрупкая грань между пропорциональностью, целесообразностью и четкостью. Скорее всего, эту девушку создал сам фильм, по обыкновению не уместившись в выбранные режиссером рамки, ведь, в конце концов, должен же кто-то населять пустые этажи зданий.
— Спасибо — улыбнулся он, и тут же почувствовал запекшуюся кровь на губах.
— Не за что.
— А не могу ли узнать имя своей спасительницы?
— Лило.
— Лило?
— Я не слышал такого имени, но оно мне нравится. Красиво.
— А как тебя зовут?
— Сэм.
— Очень приятно Сэм.
— Мне тоже. Спасибо что перебинтовала и не вызвала полицию.
— Пожалуйста — ответила она и уткнулась в книгу — дверь не заперта, можешь идти.
— Я еще не совсем здоров, у меня сильно болит в боку.
— Тебе еще повезло, по идее ты должен был сломать себе шею.
— Да, мне очень повезло сегодня.
— Это ненадолго, рано или поздно воров хватают.
— Я не вор.
— А кто?
Дмитрий задумался. По идее он был именно вор, иначе и назвать нельзя, но сознаваться в этом девушке, да еще обладающей такой великолепной красотой было так неловко.
— Может я беглый любовник.
— Беглый любовник? — она улыбнулась — Интересно чей? Наверху только старушка с псом.
— Я же любовник, мне выбирать не приходится.
— Фу — она брезгливо поморщилась — как так можно?
— Разные бывают случаи, может у меня больной брат, которому нужны специальные, очень дорогие лекарства.
— Что-то я сильно сомневаюсь в таком факте, но даже если бы это было так, то лучше уж выносить утки из-под больных, чем быть чей-нибудь подстилкой.
— Ты очень качественно сделала мне перевязку.
— Я учусь в медицинском.
— Когда оканчиваешь?
— Через два года.
— Да ты у нас взрослая уже.
— Это точно, но относительно к девушкам, это не самым лучший способ сказать приятное.
— Согласен. У меня вообще с приятным не очень получается.
— Стоит научиться, это в жизни это играет немаловажную роль.
— Ты научилась?
— Нет — она улыбнулась — зачем мне это?
— Это уж точно, тебе это незачем. Расскажи, что собираешься делать дальше?
— Какая тебе разница?
— Дело в том, что я бы хотел у тебя переночевать.
— Я смотрю ты не из стеснительных?
— Был бы стеснительным, по лестницам бы не лазил.
— Доля правды в этом есть.
— Ну, так я переночую?
— Если честно, я против. Может я замужем или у меня есть парень.
— И, несмотря на это, ты затаскиваешь в свой дом незнакомцев?
— Я помогала тебе, это совсем другое.
— Я оплачу своё проживание.
— Много дашь?
— Пять тысяч за ночь.
— Так ты не бедный любовник?
— Я на славу поработал последние годы. К тому же я умею готовить.
— Это существенно облегчает мне задачу.
— Я и не собирался усложнять тебе жизнь, даже наоборот, я очень надеюсь на наше с тобой сотрудничество. Послушай, ты же видишь, я еле двигаюсь, как врач ты должна помочь мне. Я даже выйти нормально не смогу. Нужно отлежаться.
— Ну не знаю.
— Между прочим, я тоже люблю кошек.
— Прекрасно — бросила Лило.
— А почему бы и нет, это очень ловкие прекрасно приспособленные к природе животные. Ты же именно это ценишь?
— Нет. Мне нравится их мяуканье.
— А еще, наверное, любишь почесать по шерстке?
— Приходится.
— А мне почесывание доставляет удовольствие. Они ведь такие милые. Да и шерсть на ощупь приятная.
— Я рада за тебя.
— Ну, так что, могу я остаться?
— Но не на ночь. До вечера.
— Хорошо. Это тоже неплохо.
При этих словах, Дмитрий улыбнулся и снова лег на диван. Лило же, поднялась и пошла в другую комнату. Провожая эти плавные движения бедер, в нём созрело стойкое убеждение, что на эту девушку ему будет очень сложно надавить, слишком уж она ему понравилась. А стало быть, пора было разбавить все эти сопли, каплей материальности поэтому, порывшись в карманах, он достал пять тысяч долларов и положил их на край стола.