Псков заветный. Латышские погосты Ботвино, Лавры

    Недалеко от дер. Качаново Палкинского района находится старинное латышское кладбище старого прихода Kacenu Pakravas pagasts с лютеранской деревянной часовней.
В тех местах, около деревни Ботвино, в конце 1990 годов, проходило авторалли.  Сергей Комков с друзьями  приехал посмотреть на автогонки. Шёл сильный дождь.  Гоночные машины, разбрызгивая грязь из луж грунтовой дороги,  на большой скорости пролетали мимо зрителей.  Машины ехали со  стороны деревни Юшково через деревню Ботвино.   
Ещё когда ехали на соревнование, Сергей заметил старинный погост с  воротами из красного кирпича. Когда собрались ехать домой, Сергей решил остановиться и зайти на погост. Дождь не прекратился ни на минуту. Сергей  жалеет, что не было тогда у него фотоаппарата. В то время на часовне была башенка.
    Деревня Ботвино (Ботвинки) находится в Качановской волости Палкинского района Псковской области. Через деревню протекает река Глубоченка (Глыбоченка) которая является притоком реки Кудеб.  Есть в деревне Ботвино старинные постройки каменно-валунного типа. Такие постройки встречаются по всей Псковской области.
   В нескольких километрах от деревни Юшково проходит граница с Латвией. Из истории Латвии находим следующее: Латвия находилась под властью Речи Посполитой и Швеции (1561—1721); в составе Российской империи (1721—1917); в составе СССР (1940—1941, 1944—1991), 6 сентября 1991 года независимость Латвии была признана Государственным Советом СССР.
Как распад СССР повлиял на жизнь обыкновенных людей? Жизнь Пскова всегда была тесно связана с жизнью Латвии и Эстонии.  Граница разделила родственников, отделила многих людей от земли своих предков и от родных погостов. Стало невозможно или очень трудно приехать даже на похороны родственника, который оказался отделён границей, за границей оказались свои могилки, хотя расстояние до них было невелико, посетить их не было никакой возможности. Так оказалась покинутой людьми деревня Ботвино и прекратились захоронения на погосте деревни. Некогда богатый и многолюдный район опустел, а погост оказался заброшенным. 
  Мы путешествовали с Сергеем по Псковской области, ходили по старинным погостам. Мы искали каменные кресты, руины церквей. Мы очень увлеклись поисками. Вскоре история края стала затягивать нас, словно в водоворот. Каждое место имело свою удивительную историю, которую приходилось выискивать по крупицам. Казалось, что протираешь мутное стекло и начинаешь видеть через стройные ряды деревьев, чугунные высокие кресты, развалившиеся часовни и руины церквей, тысячи судеб людей, которые жили в этом крае.  Чаще всего, на возникающие вопросы, никто не мог дать ответа.    Чем больше мы увлекались историй, тем неубедительнее звучала классическая версия событий.
  В 2015 году мы заехали на кладбище в Ботвино. Показал мне старинный погост Сергей.  Это был удивительный погост. Раньше он был огорожен каменной оградой-стеной из сложенных валунов. На погост вели красивейшие ворота из старинного красного кирпича. Эти ворота были украшены декоративными элементами, выполненными кирпичной кладкой.  Я подумала, что часть ворот находится в земле и раньше, наверное, здесь были большие железные двери, как на многих погостах.  На кирпичных воротах было три башенки, с двух сторон у ворот были таблички с датами:  на одной стороне была дата 1809г, на второй стороне 1909г. Но на первой стороне дата 1809 выглядела сомнительной потому, что  единица и ноль казались сбитыми и подтёртыми, такими, словно кто-то исправил год.  С таким же успехом это мог оказаться 7809г или ещё неизвестно какой год, где есть четыре цифры.    
  Кладбище выглядело заброшенным. Оно находилось в лесу. Старые ели были огромными. Никто не ухаживал за могилами. Всё постепенно уходило в небытиё, медленно исчезало.  Весна пришла на Псковские земли. Посреди могил уверенно торчали из-под прошлогодних листьев голубые подснежники – это цвела печёночница. Железные кресты не были  обломаны искателями легких денег, видимо, из-за удаленности от больших селений.  Деревянная часовня, сложенная из потемневших от времени брёвен,  стояла на холме, посреди кладбища. Башенка, к огромному нашему сожалению, обвалилась.  У часовни не было окон. Спереди и сзади часовни были двери, для того чтобы внести покойного и вынести его уже в мир мёртвых. 
  Сергей просил меня сфотографировать все могилы, которые видны.  Он говорил о том, что родственники так хоть смогут посмотреть на родные могилы, может кто-то ищет своих родных или скучает по родным местам. Я ходила среди больших стволов старых деревьев, от одного железного креста к другому. Эти кресты были такими большими, выше роста Сергея и я попросила его встать рядом с крестом, чтобы было сравнение.   Таблички на могилах были с именами, написанными на латышском языке (могу только предполагать).
  На погосте всё было очень скромно. Кресты выглядели простыми, не было типичных для современного православного кладбища, пластмассовых ярких цветов и венков, чрезмерного украшательства могил дорогих умерших родственников.   
  Мы нашли старинную оградку, она была  плетёная и клёпаная, удивительно то, что  замок на двери оградки  еще работал… 
 Многие деревни в Псковской области запустели, заросли дороги ко многим погостам…
   
   На пути из дер. Паниковичи в дер. Лавры, по грунтовой дороге быстро шел молодой мужчина. Сергей решил его подвезти. Это было большой удачей для нас. Мужчина, которого звали Володей, рассказал нам, как найти в дер. Лавры кирху лютеранскую, кладбище, церковь. Если бы не он, мы бы затратили на поиски намного больше времени. Еще мы рисковали, находясь в приграничной полосе без пропусков и, расспрашивая местных жителей, привлекали бы себе много ненужного внимания.   Попутчик у нас был замечательный - прямо, Бог его послал. Володя - историк, занимается реконструкцией исторических событий. От дер. Ротово мы поехали в дер. Лавры не по грунтовой дороге, которая была короче, но хуже по состоянию. Мы поехали по асфальту на дер. Лидва, а оттуда до дер. Лавры.
Там, на этой дороге, стояла деревянная часовня.  Мы бы проехали мимо, не заметив. Дорога в этом месте была в низине, а часовня, хоть и рядом с дорогой, на  высокой обочине. Сруб часовни был обит доской, выкрашен в голубой цвет.  На ней не было ни  крестика ни куполочка. Это Володя нам ее показал.
 Вскоре показалась  дер. Лавры, которая раньше имела очень красивое название - Лаура. Мы в ней оказались нелегально. До границы с Эстонией 10 км, с Латвией 4 км (для путешествия по этим местам нужны были пропуска).
Володя рассказал нам, что жил в этих местах богатый помещик Петер Зарри. На берегу реки Лидва росло и развивалось поместье. Была построена запруда, разбит парк. Помещик  разделил землю  на участки и стал продавать.  В Лауру приехали сапожники, портные, каменщики, печники, столяры, кузнецы. Открылись магазины, из них было два крупных — Безе и Аугсткальна.
Два раза в год в Лауре проходили ярмарки. Славился местный лён.
С 1908 года председателем общины стал сын Петера Зарри – Артур Зарри, он начал строительство кирхи, о возведении которой мечтал его отец.
Володя показал нам, где находится кирха. Здание было разграбленным, не было дверей и окон, стояли только монументальные стены из красного кирпича, имеющие строгие  формы и острые углы. К огромному счастью сохранились старые фотографии кирхи в Лаврах, а так же фотографии поселения Лавры. Пишут, что до 1945 года в кирхе проходили богослужения. Были органные концерты.   
  Кирха была построена в готическом стиле. Красно-кирпичный цвет делал здание ярким и заметным на фоне прошлогодней травы и земли, которая освободилась от зимнего сна. Кирха стояла на открытом возвышенном месте. Все элементы здания подчёркивала вертикаль. У кирхи были мощные стены, арки имели заострённый верх. Большие окна были заложены кирпичом. Я думала о том, что когда-то в окнах были большие витражи. Около кирхи, у входа, лежали части пустотелых колонн. Были разрушены острый шпиль и верхний ярус башни, сняты двери, потолок, пол. Местами было снято покрытие крыши. Удивляло качество красного кирпича. Все строение выглядело так, словно построено вчера, хотя кирпич, даже притом, что многие участки строения были не под крышей, не рассыпался от времени (современный красный кирпич, если его мочит дождем и снегом,  после первой зимы разваливается на куски).
  Когда мы приехали, по весеннему ослепительно сияло солнце. Кирха потрясла своим гордым видом, она стояла наперекор политическим переменам.
  Сначала,  я не замечала эти здания из красного кирпича, состоящих, на мой взгляд, из простых геометрических форм и линий. Мне казалось, что это другая вера и другой мир, отличный от моего и от моих представлений о вере. Но Сергей упорно подвозил меня к таким зданиям и просил сфотографировать. Так, словно он видел в этих зданиях какой-то одному ему ведомый смысл.
- Что ты видишь в них? Никакой красоты. - Говорила я ему.
- Это история родного Псковского края. - Отвечал он.
Видя его неподдельный интерес, интерес сильного мужчины, я тоже старалась рассмотреть в этих, строгих линиях, что-то, чтобы задело тонкие струны моей души. И чтобы я вторила за ним: «Ах! Какая кирха! Как посчастливилось мне увидеть то, что осталось от некогда монументального здания». (А вот сейчас, спустя два года, я именно так и думаю. Бог, мой, как мне посчастливилось)!
Пока же, я могла только сравнивать два молельных дома, одного - чрезмерно украшенного, второго - начисто лишенного украшений.
Время постройки здания 1925-1931гг. Строительство велось по проекту архитектора А. Подчекаева.
«Анатолий Алексеевич Подчекаев 13.01.1879, Опочка - 7.05.1938, Тарту. В 1899 окончил Псковское реальное училище. В 1910  окончил строительное отделение Рижского политехнического института. До 1919 работал в Пскове.  По его проектам построены здания Мариинской женской гимназии, лечебницы Алексеевской общины сестер милосердия, окружного суда на Кахановском бульваре, старообрядческого молельного дома на Лесной улице,  двухэтажного магазина на Торговой площади для своего тестя-купца М.А. Александрова. С 1919 работал в Тарту. Строительная контора "А. Подчекаев и П. Зубченков" построила в Печорах кирху Св. Петра, общеобразовательную школу, административный центр для банка, здания суда, почты и типографии. По его проекту построена кирха в Лаврах».  (Сайт «Русская Эстония»).
 
  Потом мы поехали на старинное кладбище деревни Лавры. Кладбище, - это последний приют для бренного тела, последний дом, последнее пристанище. Почему-то у нас принято сохранять то, что осталось от человека и навещать место нахождения останков. У нас принято заботиться об этом месте и украшать его. От этого очень тяжело, когда место захоронений заброшено, не ухожено.
Часть старого кладбища в Лаврах выглядело совершенно заброшенным: заросло деревьями, много деревьев было повалено ветром, кресты были украдены или  разломаны, они лежали на земле.
Кладбище - это наша история. Сейчас эта история близка нам по времени и не очень нас интересует, через много лет, сюда всегда можно вернуться. Кладбище - это книга, которую очень интересно читать. Иногда страшно читать и заглядывать в нее, но очень интересно.
  Кладбище в Лаврах было местом захоронения очень богатых людей. Там было большое количество высоких надгробий – выше человеческого роста, мраморных и гранитных памятников, железных крестов с украшениями выполненными ковкой. Кресты были украшены выкованными розами и узорами. От времени железо ржавело, но красота и качество работы видно и поныне.    Судя по богатству украшений на крестах, по высоте крестов и количеству очень больших, выше меня ростом, крестов, здесь жили очень состоятельные люди. Только в очень густонаселенном районе, в богатой местности может быть так много дорогих надгробных памятников. Было много семейных захоронений. 
  На высоком месте кладбища мы увидели родовое захоронение семейства Зарри.  Надпись на надгробии Петера Зарри сделана на немецком языке: "Я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию". Могилы не зажиточных людей выглядели просто,  стоял  крест и больше ничего не было. Я обратила  внимание на  большую ограду, в которой стоял один крест, который удивил меня. Крест был тонок для камня, отполирован, он был гладкий, темно-серый, края его были аккуратно, гладко закругленные. Я ходила и гадала, из какого он может быть материала?
  Были первые весенние солнечные деньки. По всему старому кладбищу рос барвинок. Растение имело длинные стебли, которые, сплошным настилом, стелились по земле и могилам. Листья у барвинка вечнозелёные, а цветки голубые. Когда зацветает барвинок всё вокруг покрывается ковром из маленьких голубых цветков. 
  По центру старого кладбища стояла деревянная  часовня, внутрь которой, сквозь щель в двери, удалось заглянуть. Внутри часовни стоял стол, не было венков и крестов, не было икон, типичных для православных часовен украшений. Эта часовня была похожа на ту, что стояла на погосте в Ботвино, но она сохранилась лучше. У часовни была небольшая башенка…
   Я разговаривала с копателями. Они сходятся в том, что там, где жили латыши искать нечего. Они покидали места, где жили, унося все свое имущество с собой, не оставляя даже маленького кусочка тряпочки (русские покидая свое старое жилье оставляют после себя погром и много ценного имущества).
Володя сказал, что тоже пробовал копать и нашел две старинные монеты.
Один мужчина рассказал, что пробовал копать на кладбище в Лаврах. Тогда, это было повальное увлечение, все побежали покупать металлоискатели. Так и он купил металлоискатель за 30 тыс, по тем временам очень большие деньги (можно было купить не новую машину). Металлоискатель был очень хороший, точно определял вид металла, количество  и глубину его расположения.
Это были года, когда людям внушалась идея о быстром богатстве, поэтому даже не говорите мне о чистоте помыслов.
Знакомый обошел кладбище и в одном месте металлоискатель показал серебро в большом количестве. Мужчина понял, что это - клад!
Он пошел выкапывать клад один, вечером, когда на кладбище, обыкновенно, никто не ходит. В душе его был азарт от того, что скоро в его жизни все переменится, что деньги, которые он найдет, принесут ему стабильное материальное положение и оправдают дорогую покупку металлоискателя.
Знакомый расчистил место для раскопок и стал копать, поднял дерн, разрубил корни кустарника, потом земля стала подаваться легко.
Сердце его било в груди как молот по наковальне. Он еще раз проверил металлоискателем место, убедился, что копает правильно и снова принялся копать. В этот момент черенок от лопаты хрустнул. Мужчина не поверил, копнул еще раз и лопата, которая верой и правдой служила ему, надежная, проверенная, крепкая, отломалась от черенка около железной части лопаты. В принципе такого не должно было случиться и не могло быть вообще. Мужчина - человек очень аккуратный, за своим инструментом следил тщательно, лопату чистил, мыл, носил в чехле (у меня на огороде лопата стоит под снегом и дождем, много лет, поржавел металл, а черенок, потемневший от времени, никогда не ломался).
Знакомый говорил, как тряслись у него руки в этот момент, как колотилось сердце в груди, как резко стемнело и поднялся ветерок, как углубились тени.
Почему-то ему стало страшно. Только в тот момент он понял, ощутил в самом нутре своем, что копает на кладбище, в месте, где все-таки не должно копать. И тот факт, что лопата сломалась, приостановив его работу, дело, которое он затеял, заставило его задуматься, повернуть мысли от желания разбогатеть к другим мыслям, к мыслям о спасении души, и просто к страху.
В машине была еще одна небольшая саперная лопатка. Но почему-то мужчина вдруг перехотел искать клад. Быстро он закидал свой раскоп и прикрыл все прошлогодней листвой. Он расценил произошедшее как знак,  и еще не решил окончательно, но что-то говорило ему, что на это место, он больше никогда не вернется.
Вы скажете, что клад и сейчас лежит там, на этом кладбище, что многие черные копатели поедут туда и перероют все кладбище.
Я этого не боюсь. Кладбище само умеет за себя постоять. Такие места надежно хранят свои сокровища и горе тем,  кто дерзнет на сокровища покуситься.