Пирамида Го. Глава 1

                Глава 1

                Кладоискатели

                Грот — лепёшки — переход - граница леса

                ГРОТ

— Река Крутобереговая это рядом если есть желание, то сходим, — предложил я.
— Но без указания конкретного места мы ничего не найдем, — сказала Таня.
— Будем осматривать большие камни подряд, но только не те, которые катаются под ногами, — сказал Виктор.
— Эх, жалко, что лепёшек нет, — сказал Олег и хитро посмотрел на меня.
Я понял намек, но не подал виду, не хотелось возиться с мукой. Олег стал ходить вокруг меня и канючить, надоело, жрать только один хлеб хотелось бы лепешек, мы же пойдём на поиски сокровищ и лепёшки как раз то, что нам нужно.
— Егорыч, а завести тесто для лепешек, а то как-то скучно без них, — сказал мне Толя.
— Хлеб еще не съели портиться же и потом охота тебе кушать мякоть его с плесенью, — ответил я Толе.
— Так можно часть на сухари пустить или весь, а ты лепёшек испеки, — сказал Виктор.
— Ладно, — согласился я. — Тащите сюда муку и котлы я опару ставить буду. Ну, а с вас порезать оставшийся хлеб на сухарики.
— Ну, это мы мигом, — оживившись сказал Толя и стал отдавать налево и направо приказы кому и что делать.
Поскольку печи-каменки у нас не было, я обратил внимание на печь, которую мы приспособили под копчение мяса. Толя принес дрова и положил пару полешков в печь, а я тем временем занялся тестом.
— Толя ты пока не жги дрова, пусть тесто поднимется, а потом мы начнем, — предупредил я.
— Я и не собираюсь жечь, я пока сковородки почищу, — ответил он.
— А где Орлов, — спросил я.
Спит ещё и Танюха тоже, пусть дрыхнут, сами управимся, — сказал мне Виктор.
Вскоре из избы, на веранду позёвывая, вышла Таня, она осмотрела двор и подталкиваемая идущим следом Орловым отошла в сторону, пропуская Саню вперёд.
Они прошли к ручью, чтобы умыться и о стали там шушукаться весело о своём, после умывания прогуливались по территории двора отпуская советы работающим во дворе.
— Ну, вот разбудили же гады, разбудили гремя котлами, — сказала раздражённо Таня, проходя мимо меня под ручку с Орловым, который с видом матерого котяры жмурился с удовольствием в обществе одной единственной дамы.
— Вы чё хоть делаете, — спросил Саня.
— Да пошел ты, — огрызнулся Олег, разрезая на столе булку хлеба на кусочки.
— Чего уж и спросить нельзя, — сказала ему Таня.
— Спали, так идите дальше спать, не мешайте работать, — сказал Олег.
— Ладно, милый пусть они дальше тут возятся, а мы пойдем спать, — сказала лукаво Таня, искоса посмотрев на меня.
Заметив Танин взгляд, я и ухом не повел, продолжая месить тесто.
Таню это завело и она, посмотрев на снующих по двору парней, подошла ко мне и спросила.
— А чего это вы тут затеяли с утра пораньше, — спросила она.
— Народ лепешек хочет, а иначе на речку идти отказывается, — ответил я и мазнул её губы тестом.
— Ну, ты чего мажешься, — отмахнулась Таня.
— А чтобы, вкуснее целовать было, — сказал Толя, проходя мимо нас.
— Ой, было бы с кем, — сказала Таня. — Он меня как чумы боится.
— Ой, ой, не говори гоп, — усмехнулся Олег.
— Не драконь, однако, дракона Змея Горыныча, — сказал Виктор, отлично зная как мы не равнодушны к друг другу.
— Да больно надо вон у меня кавалер, что захочу то и сделает, — сказала Таня.
— Так уж и сделает, — спросил я.
— Да запросто и без на слабо, Санечка миленький мой прыгни в бассейн ради меня, — сказала Таня Орлову.
— Ага, делать мне больше нечего как мозги морозить, мне этого Люся не простит, — сказал, улыбаясь, Саня.
— Ну, что, милая, съела, — ехидно сказал Олег и взяв гитару спел пару куплетов.

А наши бабы знают толк, в искусстве
всё гладко, напоказ стой да гляди.
Не надо лезть вперёд в своём безумстве
таращась в Апполоновы мудьи.

Их Апполон пьянил и даром что чугунный
на радость пенис обращён его в металл.
Ваятель был на редкость парень очень умный
коль дал возможность поглядеть, кто не видал!

— Ну, ничего себе сочинил, — удивился Саня.
Толя погладил рукой траву и сообщил, что пока роса на траве не высохнет, солдаты патрулировать не пойдут. А раз так то и нам пока торопиться было некуда, и оставалось только ждать, когда поднимется тесто для лепешек, хотя выйди мы раньше солдат то мы бы спокойно поискали то, что нам нужно. Ну, поскольку народ просит лепешек, то будем рисковать.
Пока тесто поднималось, я предложил ребятам обследовать ход, в поноре который обнаружил Толя. Виктор сразу принес фонарь и первым полез в прохладу понора. Следом за ним полезли и мы кроме Сани и Тани, которые спали в избе. Виктор едва не сорвался с каменной лестницы вниз не разведовав предварительно, как нужно подниматься наверх. Он зацепился на высоте полутора метров, держа во рту ручной фонарь, и шарил рукой в поисках зацепа. Толя помог ему спуститься вниз и сам стал показывать, как нужно подниматься.
— Это ложный подъем на уровне 3-х метров он обрывается, — сказал Толя.
Он отошел в правый угол и, осветив потолок, позвал нас себе.
— Здесь настоящий подъем удобно подниматься, и сделаны удобные захваты для рук.
И он тут же продемонстрировал, как это нужно делать. После чего каждый из нас попробовал подняться наверх до уровня 2-х метров.
— Если подняться еще выше, то у вас за спиной окажется небольшая ниша, если переползти на нее и пролезть дальше по узкому ходу вы выйдете в не большой грот. Я дальше не лазил и не знаю что там. Только фонарём немного посветил, некогда же было, — объяснил Толя.
Решив рискнуть, первым по каменной лиственнице полез я. Зацепы оказались очень удобными я быстро поднялся на уровень примерно пяти метров и обнаружил за своей спиной небольшой ход. Поскольку каменная труба вертикального хода была диаметром примерно около 70 сантиметров, то я без труда перебрался в овальный ход, который Толя назвал нишей. Далее я прополз вперед и после трёх метров смог стать во весь рост в большом вытянутом гроте неправильной формы, в котором говорил Вахрушев. Следом за мной в грот прополз Виктор, он поднялся с колен и, осветив своим более мощным фонарем, сказал.
— А здесь, однако, жить можно.
После Виктора в грот залезли Олег и Толя. Олег стал обследовать грот и, в конце концов, обнаружил каменную дверь, чему мы очень сильно удивились.
Нам было непонятно дверь ли это вообще. Но судя по прямоугольному вырезу в каменном «косяке» мы склонялись мысли, что это вроде как дверь, а иначе что это могло быть. Мы даже допускали что это блок, вставленный в прямоугольную нишу. Но что было за ней, нам было неизвестно.
— Может это кто-то из наших современников постарался, высказал мысль, — Виктор.
— Ни ручек, ни запоров, и даже ни шарниров, — сказал Олег, высвечивая узкую щель между блоком и самой стеной.
Толя даже попробовал навалиться плечом и попытаться столкнуть блок вовнутрь, но у него ничего не получилось.
— Мне кажется это больше всего походит на вырезанный каменный лист, на котором осталось только сделать ну, скажем, вырезать текст из Библии, — сказал Виктор.
— Нет, я всё-таки думаю, что это дверь, но как её открыть вот вопрос, — сказал Олег.
Мы тщательнейшим образом исследовали весь грот, осмотрели буквально каждый сантиметр, но больше ничего примечательного не обнаружили. Полном недоумении что нам так и не удалось приоткрыть завесу тайны каменной двери, мы полезли прочь из грота.
— Поднимаемся наверх, — сказал Толя.
И мы полезли друг за другом по каменной лестнице наверх.
— Вот чёрт, — слышу я ругань Толи.
— Что случилось, — спрашиваю я, похлопав, по ноге Олега.
— Он, оказывается, заложил дыру сверху, — сказал мне Олег.
— Егорыч давай вниз, — слышу я команду Толи.
— Погоди, — говорит Олег. — Я анекдот вспомнил.
— Давай, только корче, — говорит Виктор, нависая над ним.
— Жена говорит мужу: — В воскресенье схожу в церковь, исповедуюсь, а муж отвечает. — Валидол возьми… вдруг батюшку прихватит…
В каменной трубе раздался громкий смех.
— А вот ещё, — говорит Олег.
— Да пошёл ты… вниз, у меня уже мочевой пузырь еле мочу держит, — вопит Толя.
— А у меня другое место её держит, — смеётся Олег.
Мы начинаем спускаться вниз.

                ЛЕПЁШКИ

Опара подошла как раз к нашему приходу я взял скалку которую Виктор ранее вырезал из березы и стал раскатывать тесто. Чтобы не терять драгоценное время ко мне присоединились Олег и Толя которые вручную раскатывали куски теста и разрезая их на определенные участки отдавали мне. Приготовив таким образом будущее лепешки мы оставили лежать на столе их в виде полуфабриката для расстойки.
Этому времени Виктор разжёг печку и грел по-очерёдно две сковородки.
Чтобы дело ускорилось Толя, и Виктор сделали ещё три каменных очага, на которые установили еще ты одну сковородку и два ведра и процесс пошел еще быстрее. Олега отправили на шухер к тропе.
Я раскладывал раскатанное тесто в приготовленную тару, а остальные смотрели за его приготовлением, не забывая подкладывать медвежий жир.
— Если нам сделать несколько очагов, то можно не париться с одной печкой, — сказал Толя.
— Ну, братцы тогда и муки не напасешься на вас, — ответил я.
— Нужно просто хорошенько грабануть солдат взять хлеб на сухари, а то нас с этими лепешками точно прихватят, вон как дымит, — сказал я.
— Зато быстрее сделаем, хотя конечно рискуем, надо бы лепёшки печь ночью, — сказал Толя.
— Сковородок мало, — сказал с досадой Олег.
Несколько лет назад этого было навалом в горах, а потом постепенно всё это железо растащили по избушкам. С приходом новой туристской волны снижение потока разного рода железа сам собой прекратился. Появились газовые горелки место увесистых таганков и бензиновых горелок, с которыми туристы восьмидесятники не хотели расставаться, ибо стоили они не мало. Я помню как одни придурки затащили газовый баллон на вершину Серебрянского Камня с приваренными треугольными пластинами, который изображал что-то типа ракеты и название на его боку не вызывало сомнений что люди были явно с чувством юмора. Надпись гласила «Если Першинг 2 долетит до Урала, то наша Сатана сметёт США с лица Земли!» А на вершине Конжаковского Камня лежал на канализационный люк с надписью «Слабо?».
Вскоре эмалированное ведро было заполнено лепешками до краев лепёшками, а лишнее были единому мнению приговорены к съедению с чаем, одну я оставил для Саши и Тани. Олег обиженно пялился на неё, а потом, в конце концов, взял и разорвал её и на несколько частей.
— Ну, вот зачем ты это сделал, — спросил я.
— А у нас кто не работает, тот не ест, — ответил Олег, поедая свою порцию.
— Вот это правильно, — кинул головой Виктор.
— Пойду, позову наших сонь, есть завтрак, — сказал я, отправляюсь в избушку.
Саша и Таня лежали на нарах и чем же шептались, увидев меня, они спросили, готовы ли лепешки. Я ответил, что мы давно их съели, а поскольку вы отказались от них мы тут не причем.
— Ну, вот видишь я же говорила, что эти гады нас не позовут и всё съедят сами, — обиженно сказала Таня.
— Вообще ничего не оставили, — спросил Саня.
— Да тесто никак не поднималась так, и сидели полуготовые, — ответил я.
— Так вам и надо было, — злорадно заметила Таня.
— Вы тут прекращайте валяться, сейчас берем сухари, мясо и уходим по поиски клада, поторапливайтесь, — сказал я и вышел из избы.
— Ну, вот же гады, — сказала Таня, надевая кроссовки.
Выйдя из избы, я сказал своим хлебопёкам, чтобы они не говорили, что лепёшки ещё есть, пусть Саня и Таня помучаются.
Олег самодовольно улыбнулся и оторвав кусочек от лепёшки поставил ведро под стол.
— Как только выйдут, я буду как бы доедать лепёшку, — сказал он.
— Странная у тебя Олег позиция свою лепёшку съел оставленную лепешку, изодрал её и ещё оторвал кусок, — заметил Толя.
— А тебе жалко, — ответил Олег.
— Хватит жрать другим оставить надо, не дома, — сказал, чуть улыбнувшись, Виктор, отправляясь в избу.
— Ой, вы посмотрите какие законники, как грабить солдат так я, как жрать так мне фиг! И за что я кровь на гражданской войне проливал… — сказал Олег, выходя из-за стола.
После сытного завтрака мы стали собираться в поход на Крутобереговую.
Саня и Таня, так и не заметив под столом ведро, с лепёшками надувшись пили чай с сухарями. Когда все были готовы к выходу я достал ведро и поставил его на стол.
— Вот вам по лепёшке и чтобы это было в последний раз, в следующий кто не работает, тот не ест, правильно я изложил, — сказал я.
— Без проблем, — ответил Саня и густо покраснел.
Таня заморгала ресницами, но брызгать слезами передумала и только обиженно кривила губы.
— Ну, если всем всё понятно тогда прячем всё, что плохо лежит, и валим отсюда, — сказал я.
— Егорыч ты бы бумаги спрятал на всякий случай, мало ли кто сюда может заявиться, — предложил Толя.
Я, кивнув ему, зашел в избу и вынул папку с бумагами, потом вышел на улицу и залез в понор где поднялся по каменной лестнице грот где и оставил бумаги.
— Кстати, предлагаю на момент ухода все наши вещи спрятать в гроте, пожалуй, это самое надежное место и нём думаю, никто еще не знает, — сказал я.
— И что мы каждый раз, когда уходим отсюда, будем перетаскивать вещи, — спросил у него Олег.
— Ты видел, что росомаха сделала, — спросил у него Толя. — Лучше один раз всё спрятать, чем вообще остаться без ничего.
Согласившись с его доводами, Олег стал, собираюсь в рюкзак свои вещи.
— Если сюда солдаты нагрянут, то пусть думают, что здесь просто квартируют охотники, но никак не туристы и вообще здесь надо все прибрать чтобы ничего не напоминало о нашем присутствии. И так будем делать каждый раз, еще надо вообще-то следить за тем, чтобы был во всём порядок, — сказал я.
— Начальник не бздеть всё сделаем как надо, — сказал Виктор.
Мы перенесли все наши вещи в грот, где аккуратно их разложили, чтобы не дай бог чья-нибудь вещь пострадала. Свои видео принадлежности я положил отдельно от всех в дальний угол, прикрыв рюкзаком. Толя предложил сделать нары и этажерки для некоторых вещей, а вход в понор замаскировать.
Я с таким предложением согласился, но сказал, что делать нары будем другое время.
— Таня ты, извини, что так вышло, тебя с Саней ни кто не хотел обижать, — сказал я тихо Тане.
— Да ладно мы сами виноваты, — ответила она, отходя от меня в сторону.
— Ты бы ягод пособирала пока мы, здесь прибираемся, вечером пирожки сделаю, на скальном утёсе много черники, и не обижайся так ладно, в избе есть банка на полке её, и возьми, — сказал я.
— Ну ладно, — кивнула Таня.
Я отвёл её к скальному обрыву и объяснил, что парни не довольны, что она с Саней отлынивали, когда все работали.
— Ладно, пойду на обрыв, — сказала она и пошла в избу за банкой.
Вахрушев, проходя мимо, посмотрел на нас с улыбкой, но ничего не сказал.
Виктор с крыши наблюдал за обстановкой пока мы прибирались во дворе.
Орлов залез на кедр, растущий рядом с избой, и пытался сфотографировать забравшуюся на него белку.
— Саня ты бы шишки с кедра посбивал, смотри никакие они здоровье как яблоки, — попросил я.
— Они в смоле и пачкаются, — ответил Саня.
— Ничего их в костре обжарим, — сказал Олег.
Олег подал Сане длинный шест, который тот принял и стал сбивать шишки. Я, Олег и Толя собрали шишки и бросали их в один из очагов, где еще оставались горящие угли. Шишки загорелись от смолы и стали гореть синим пламенем, Олег, вооружившись двумя палочками, переворачивал их до полного обгорания.
Решив напоследок еще раз осмотреть избу, я зашел в неё. До чего же уютная была наша избушка, приятно находиться и спать в такой компании как наша. Где юмор и веселье редко посещают озлобленность и мелочность обид. Мы все давно знаем друг друга и очень ценим свою дружбу, чтобы поссориться по-крупному, хотя иногда так бывает, но компромисс находится быстро.
План Володе Лукоянова взять одновременным штурмом вершину к Конжаковского камня с треском провалился и все благодаря военным, закрывшим этот знаменитый туристский район, для каких-то своих секретных целей. Но мы и так оказались в выигрыше, мы удрали от военных, мы вступили в невольную схватку с медведем, мы узнали, что летающая тарелка существует и она не инопланетного происхождения. У нас есть рация, которую спер Олег и мы можем подслушивать разговоры военных. И самое главное сегодня мы идем на поиск сокровищ белогвардейских офицеров, о которых мне в свое время рассказал Жора.
— Ребята время, — сказал Толя и, осмотревшись, спросил, — А где Таня.
Виктор с крыши ответил, что она пошла в лес погулять.
— Я здесь, — откликнулась Таня со скального обрыва. Она показала наполовину заполненную черникой двухлитровую банку.
— Ну, ты мать даешь, когда успела, — сказал ей Толя.
— А тут ее много вот набрала, — ответила она, продолжая собирать ягоды.
— Толя пусть Таня пособирает ягоды, переживает она, — сказал я ему.
— Так мы и так опаздываем, — ответил он.
— Сами лепёшек хотели вот и получили задержку, пусть пособирает и успокоится, нам же разногласий не надо.
Толя посмотрел на скальный обрыв и хлопнув меня по плечу сказал.
— Ладно, пусть успокаивается.
Через полчаса она спустилась с полной банкой ягод.
— Если бы раньше собрала, были бы пирожки с черникой, — сказа Олег.
— Ничего мы ягодки с лепёшками неплохо съедим, — сказал Саня.
— Их бы ещё и с молочком было бы вообще ништяк, — сказал Олег.
— А если сделать кисель из ягод и побегов камыша, — предложил я.
— Ага, и обосраться сказал Олег.
— Дурак что ли, — сказала Таня.
— Сама дура, — ответил тот.
— Как дам по голове.
— Нет, чтоб другое, — ухмыльнулся Олег и отвернулся от Тани.
— Дебил… — сказала ему Таня.
— Олег, ну ты чего говоришь что совсем что ли, — сказал ему Вахрушев.
— Ну не всё же Орлову шушукаться с ней попостелькам, — продолжал прикалываться Олег.
— Ревнуешь что ли, — сказала Таня.
— Олег кончай задираться, а то в наряд поставлю, — сказал я ему.
— Ну, начинается, — ответил Олег, присаживаясь за стол.
Вахрушев посмотрел на меня и спросил.
— Ты говорят, коров доить умеешь.
— Умею, а что.
— Ну, поймали бы корову, подоил бы молока.
— Ага, а потом мне местные вместо ног спички ставили бы, так.
— А кто знает-то, — поднял брови Вахрушев.
— Я знаю, кого доить будем, — сказала Олег.
Таня незаметно набрала полный котелок холодной воды и подкравшись к Олегу опрокинула на него со спины. От неожиданного душа Олег подскочил на скамье.
— Ой, вода-то ледяная сошла с ума, что ли дура, — заорал Олег.
— Остынь немного, — хохотала Таня.
— Ну, хватит вам, в самом деле, Олег тебе наряд за поведение будешь колоть дрова, пока не поумнеешь, — не выдержал я.
— Ну что, пора выходить засиделись мы тут, — сказал Толя.
— Думаю, палатку не брать обойдёмся ковриками и тентом в случае ночёвки, — сказал Виктор.
— Может общий полог взять от комаров, — предложила Таня.
— Да вот ещё таскаться с ним, — ответил Олег.
— Так он ничего не весит, — сказал Саня.
— Ну так бери, у меня свой груз ружьё, — сказал Олег.
Олег отправился переодеваться в избу, на ходу бросив нам.
— Вы идите я вас догоню.
— Пойдём все вместе, — сказал Толя.

                ПЕРЕХОД

— Егорыч видеокамеру собой возьми, а штатив можешь не брать, все-таки по камням пойдем тяжело, — сказал Толя.
— Да я его и так не возьму сегодня только поиски если найдем что-то стоящее то тогда, а сегодня только фотографии, — ответил я.
— Виктор возьмет два термоса, котлы, Олега возьмёт тент, — сказал Толя.
— Ладно, возьму, — отозвался Олег, переодеваясь сухую одежду.
Еще раз каждый осмотрел избу, двор и, убедившись, что все прибрано ничего лишнего нет, мы отправились к просеке. Каждый из нас был глаза и уши нашего маленького отряда, и который одновременно смотрел во все стороны и внимательный образом слушал звуки. Каждый неосознанный шаг мог закончиться, для нас плачевно и мы старались не попасть впросак.
До просеки шли, потихоньку давая Олегу возможность догнать нас.
Олег, быстро переодевшись, положил в свой рюкзак тент, ружьё и остальные свои вещи, а потом, закрыв дверь на засов, побежал догонять нас.
Мы шли по знакомой просеке, где стибрили биметалл в бухте, потом прошли мимо камня Корова, стараясь идти по траве рядом с набитой тропой.
В километре от нашего лагеря нас догнал Олег, он принёс мой штатив.
— Ёканый ты глухой, — только и сказал Толя.
— А чего опять не так, — удивился Олег.
— Дай-ка его сюда, — я забрал у него свой штатив и засунул в свой рюкзак. — Пригодится.
Кто бывал в тайге, тот знает, как тяжело бывает, если встречаются сложные завалы из поваленных деревьев. По асфальту километр за минут десять пройти можно, за тут полчаса тот же километр и то, как получится, а по мхам вообще тяжело. А если не знаешь местности можно попасть в такой переплет, чем мы и стали заниматься, после того как Толя, подал знак повернуть направо и мы, сойдя с тропы зашли в лес где стали подниматься вверх по обросшим мхами камням.
Растянувшись в цепочку, мы выдвигались на удаленном расстоянии друг от друга, чтобы в любой момент раствориться в лесу смотреть и слушать. Скоро подошли к ручью, где сели на отдых, не разговаривая особо, умылись и, сверившись по карте, продолжили путь.
Вскоре мы дошли до громадных высотой до восьми метров живописных валунов, которые, сорвавшись со скального обрыва, скатились вниз неглубокой ложбины. Где задержавшись приняли вид царствующих особ, одевшись в мантии из многочисленных по видам и форме мхов и лишайников.
Спустившись к ним, мы сняли свои рюкзаки и занялись фотографированием себя любимых. Виктор как главный фотограф руководил процессом, расставляя и рассаживая нас в наиболее выгодных ракурсах. Мы снялись всей группой с авто спуском, потом по одному отдельно от всех, далее небольшими группками по двое и по трое как хотел наш фотограф. В паре с Таней снялись все кроме меня. Она всё ещё дулась из-за лепёшек. Да и я не особо горел желанием. Мои товарищи на это смотрели только с иронией.
— Таня да брось ты ей богу снимись с Сержем, — сказал ей украдкой Толя.
— Да очень надо, — отнекивалась она.
— Ну что закончили с фотографированием, — спросил Толя у Виктора и, увидев его кивок головой, продолжил, — Ну тогда девочки налево, мальчики направо.
И заметив одобряющие взгляды, отправился за большие ели.
— Тань может и ты с нами, — сказал, улыбнувшись, Олег.
— Пошли лучше со мной присядем, покурим, — ответила ему в тон Таня.
— Да можно и присесть, — ответил Олег.
— Я не против, только мошонку береги, как бы муравьи не отгрызли, — сказала ядовито Таня, уходя за кусты рябины.
— Ну что получил голова садовая, — сказал Олегу Толя.
— Она уже не в первый раз тебя отбривает, так ты прекрати так хохмить, некрасиво, — попросил его Виктор.
— Да ладно тебе… — сказал ему Олег.
— Ты всё таки будь повежливее, — сказал я ему.
Когда Таня пришла, Олег потихоньку от всех извинился перед ней за свои шуточки, и она снисходительно его простила, но предупредила что ещё раз, то он получит в глаз, от чего Олега даже передёрнуло. И он на всякий случай отошёл от неё, опасаясь, что в его лицо может прилететь удар её сухого кулачка.
— Все хватит рассиживаться, пошли наверх, — распорядился Толя, дав всем понять, что сегодня он главный.
— Опять власть меняется, — ехидно сказал Олег.
Когда мы поднялись выше валунов, Олег предложил мне закурить.
— Твои вонючие, не хочу, предпочитаю морские.
— А таких и не бывает, — сказал Олег.
— Из морской капусты салага, — ответил я ему.
— Да пошел ты таких вообще сигарет не бывает, придумал тоже.
— А татуировки на пятках бывают.
— На пятках… да ты с ума сошел там же мозоль такая, что иголкой не проткнёшь.
— Ну, ты вообще тогда салага, — сказал я ему.
— Скажешь у тебя на пятках татуировки, — скептически спросил Олег.
— Есть такое.
— Ну что там у тебя написано или картинка, какая есть.
— Морские якоря нарисованы, — ответил я.
Олег искоса и с недоверием смотрит на меня.
— Ладно, потом покажу, — говорю я ему.
— А на пятках толстая кожа как же прибивали её, больно наверно было, — поинтересовался Виктор.
— Больно не то слово, — ответил я.
— Да, наверное, напоили как поросёнка в осколки и пробили, — сказал Саня.
— Почти всё так, да только зря всё было, татушка поплыла, размытая стала, — ответил я.
— Авантюрист, хоть бы бабу голую, а то якоря, — сказал Толя.
— Некрасиво это на женщин ногами наступать, некультурно, — сказал я.
На очередном привале я снял ботинок и показал Олег пятку. Олег внимательно посмотрел статус и смачно сплюнул.
— Ерунда!
— Ерунда, а ты попробуй так сделать, это тебе не на плече через тонкую кожу татушку колоть, — сказал презрительно.
— И где же такие татушки делают, — спросила Таня.
— На Дальнем Востоке, словно не знаешь, где я службу тащил.
После большого перекура рядом со мной оказалась Таня, и мы шли с ней буквально бок о бок. Её обида отошла на второй план и мы, подбадривая друг друга, поднимались по склону всё выше и выше. Иногда я помогал ей взобраться на большой валун или, подсаживая, выталкивал её на каменную плиту. Парни заметили мои ухаживания и постарались не вмешиваться только много-значительно переглядывались меж собой. А когда я преподнёс украдкой Тане маленький букетик из полевых цветов, то Олег, заметив, это сказал.
— Кажется, мы потеряли ещё одного представителя питейного цеха, с кем сейчас надираться ума ни приложу.
— Это ты о чём, — спросил Саня.
— Да о своём, горестном, — ответил Олег, с трудом переставляя ноги через крупные камни.
— Серёга, а ты здесь медведей встречал, — спросила Таня.
— Встречал.
— Больших видел.
— Видел.
— А медвежат видел.
— Видел.
— И что потом.
Отмахиваться от её назойливых вопросов было для меня делом ленивым, и я снова рассказал старые истории о встрече с медведями здесь в районе Конжаковского Камня.
— В 1992 году в районе Серебрянского Камня у его южного отрога у речки Серебрянки произошло два случая. У меня был на тот момент западно-сибирский кобель лайки Конжак в ту пору ему было 10 мес. он в паре с взрослой собакой погонял мишку, который тырил у нас лущёный орех. Угнали вечером в 20 часов, вернулись под утро. У моего неопытного порвано кобеля немного ухо, царапина на морде и несколько дырок в боках. У взрослой собаки, ничего. Медведь был молодой чёрный с белой отметиной на груди. Второй случай произошёл там же, когда ему было три года. И там же, но тогда на тропе нам встретились медвежата. Конжак обошёл их слева и стал гнать на правую сторону к матери, где она пряталась и рычала. Когда тропа была свободной мы пошли дальше. А в третий раз пришлось побегать мне, но уже в районе Катышёра недалеко у горы Острая Косьва и опять нам встретилась медведица с малышами. У этой вообще нервы слетели с катушек, она пошла на меня и пришлось отступать назад хорошо, что из леса выскочила собака и отвлекла её. Мне пришлось удирать. Но ничего в тот раз серьёзного не случилось. Так что риск есть, но с собакой он сводится к нулю.
— Жаль, что не догнала, — вставил свою язву Олег.
— Жаль не то слово, — сказал Саня.
— А что, — спросил Олег.
— На лепёшек, был бы один рот меньше.
— Как были дураками так вы ими и останетесь не видите перспективы на будущее, его сейчас не то, что медведям скармливать, его беречь надо, — сказал Толя.
— А когда найдём сокровища, что с ним сделаем, — спросил Олег.
— Ну, тогда по закону вестерна, — сказал Виктор.
— Я вот что думаю Танюша, лепёшки у меня есть, а не послать ли всю эту шайку заговорщиков гонять куропаток, — сказал я Тане.
— Я не возражаю, — ответила она.
И мы сделали несколько шагов в сторону.
— Серж я не с ними, — сказал поспешно Толя, присоединяясь к нам.
— Ну, я с вами, — сказал, улыбаясь, Виктор.
— Хитрая лиса покинула наше стойбище, польстившись нищенской лепёшкой, — сказал Саня.
— Придётся ночью напасть на этих ирокезов только, чур это белая женщина моя, — сказал Олег.
— Ага, щас, — ответила с усмешкой ему Таня. — И вообще есть ли у тебя что-то такое, чтобы меня могло заинтересовать.
Олег покрутил головой и не найдя нужных слов вдруг сорвался с места и стал быстро подниматься по склону.
— Смотрите на него, ноги уже не болят, — засмеялся Толя.
— Жаль, что тебя не догнала медведица, — хихикал сверху Олег
— А если бы медведица догнала, остались бы без сокровищ, — сказал ему Толя. — Вообще главное не спасовать перед такой дамой.
— Люди все разные и страх у них разный бывает, — сказал Виктор
— А есть люди, которые боятся всего, — сказала Таня.
Олег, шедший чуть выше, нас сказал.
— Женщины панически боятся мышей, лягушек, пауков и других насекомых. А некоторых женщин и собакой не испугать схватит, что под руку попадётся и айда махать и кидаться, что псина задаст такого дёру, что лучше быть здоровой, чем с дырой в башке.
— Здесь как с медведем все состояние организма в стрессе. Кто-то с ним справляется, а кто-то нет, — сказал Толя.
— То, что люди чего-то боятся это фобиии и это вполне нормально для них, — сказал я. — Кто-то боится замкнутого пространства, кто-то темноты и спит с включённым освещением. Всё это бывает видимо от каких-то стрессов, испугов и т. д. Я не врач и могу только предполагать.
У нас на сплаве (Зилим) был парень с виду нормальный, когда мы натягивали верёвки тента, я попросил его встать мне на плечи чтобы коньковую верёвку зацепить повыше, так он без видимых проблем поднялся мне на плечи, а потом его стало трясти, и он буквально через минуту стал сползать с меня. У него, оказывается, был страх высоты. А когда собрались в пещеру (Победа) то отказался идти, тоже была фобия — страх темноты и замкнутого пространства.
Если бы мы не были в таких условиях я бы так и не узнал, что он болеет. Во время службы в армии на Дальнем Востоке я не раз встречался с медведями, что называется нос к носу, практически на вытянутую руку и всегда неожиданно. Так вроде никакой фобии нет, а всё равно жуть берёт, когда слышу мишкин голос. А когда вижу след, начинаю громко разговаривать типа «Миша, я иду!»
Штурман Саня Орлов вёл нас словно на расстрел.
— У тебя, где карта и навигатор, — спросил Виктор.
— В лагере оставил, — невозмутимо ответил Саня.
— Теперь мне понятно, что мы заблудились, — сказал Олег, глядя на нашего штурмана как на врага народа.
— Да нормальная дорога я помню всё, и по компасу всё видно, — стал оправдываться Саня.
— А вот и компас здесь не работает, и ты это знаешь, — сказал я.
Для начала мы выбрались из этого каменно-мохового болота с опасными невидимыми провалами на чистый курумник который узким коридором вился между густым ельником.
— Ну, Орлов если ты еще раз не возьмешь карту и навигатор, я тебя лично под ружьём прогоню через это месиво, — сказал Олег, продираясь сквозь заросли ельника.
— Ну, правда, Саша, что за дела, — спросил я у Сани.
Орлов в свойственной ему манере сказал, что дорога и так нормально чувствуя себя, правда, не очень виноватым.
— Ну, ты даёшь, — только и сказал ему Толя.
Саня в ответ только пыхтел и разводил руками.
Таня, не смотря на то, что здорово устала, не хотела ругать Орлова, и так было всегда, а вот если бы я допустил такое, спустила бы всех своих злых собак. Мне было непонятно, что у неё с Орловым было толи своя круговая рука, толь что-то еще.
Но прежде всего она делала это сознательно, специально, чтобы я побесился ее адрес, и ей это доставляло большое удовольствие. Она просто смаковала весь процесс моего бешенство от её выходок. Она, наверное, еще и мурлыкала при этом…
Этот раз Сане везло больше чем мне и это при том, что мы оба неровно дышали в её сторону. Она была для нас как та «Девушка моей мечты» из фильма, несмотря на то, что у Сашки была жена. Правда я иногда называл её Девушкой с веслом, на что она только ехидно улыбалась.
Конечно, я не исключаю, что она своими ухажерами вертела как хотела только я на эти штучки не поддавался. Но Таня была нашим другом, и мы вели себя по-рыцарски, хотя иногда и ругались с ней будь здоров я чуть побольше, а Саня чуть поменьше.
Люся жена Орлова вообще ревновала Таню хотя казалось бы за что. Не следила за собой, распухла на булочках, а это мужикам не очень нравится. Гречневой кашки бы покушала для разгрузки. По себе знаю за один месяц можно сбросить четыре килограмма, ну, а потом пошло-поехало похудела бы, вошла в норму, глядишь, стала бы, нравится другим мужикам. Ну и Орлов поменьше бы стал заглядываться на Таню что мне собственно, и было бы нужно. Правда у Тани был единственный недостаток, у неё была большая попа, сливающаяся с ляжками практически до колен. Я ей в своё время советовал заняться фитнесом и по большей частью приседанием, но ей это было видимо в тягость, и она ещё не понимала, чем это может для неё закончится. А я знал и с тихим ужасом предвидел её будущее с ковыляющей походкой гусыни с перевалкой слева на право. Как это получалось у погрузневших ещё молодых телом бабуль.
Да, её попа всегда наводила на меня размышления, с кем я связался. Это часть её тела была не очень красивой, и привлекательность Тани падала в моих глазах как говорится, ниже плинтуса.
— А другим нравится, — говорила она мне на мое замечание по поводу из заднего объема.
Мы ее любили платонически, и она это знала, но позволяла себе немного пофлиртовать с каждым из нас, построить глазки и так далее. Но мы всегда были начеку и не переходили опасные границы дозволенного.
Саня очень тяготился тем что он забыл навигатор и карту и в конце концов родил решение.
— Ну, хотите, я за картой и навигатором скажу лагерь, — придумал Саня.
— Ты лучше её на коре березы нацарапай и так и ходи, — посоветовал Олег.
После короткого отдыха мы пошли выше на гору из низины, куда нас завел Саня, провалившись ниже, чем следовало. Нам предстояло идти траверсом, постепенно набирая высоту, ведь река Крутобереговая течёт в каньоне, где глубина местами достигает 5 метров, пологие стены уходят отвесно вниз и даже встречаются обрывистые стены, кое-где вниз сползает мелкий курумник, который весной уносит в долину быстрый поток стремительно тающего снега.
— Подъем на Конжак через Тылайский провал по сложности оценивается как 1Б, иначе 1А, тут не каждый опытный турист пройдёт, очень сложный подъём, — сказал, тяжело дыша, Толя.
— Ну, мы-то, надеюсь, не полезем наверх, — озабочено спросил Олег.
— Нет, не полезем, успокойся, — сказал я.


                ГРАНИЦА ЛЕСА


Обливаясь потом, мы поднялись до границы леса и, рискуя быть застигнутыми врасплох, всё же двинулись к реке Крутобереговой. Держась рядом с редким кустарником и корявыми деревьями, мы пошли траверсом к своей цели, набирая при этом высоту. Нами было решено начать осмотр долины реки именно самого верха, чтобы облегчить себе задачу спускаясь вниз. Проходя дугой наверх, мы постоянно останавливались, и присев осматривали лес на случай появления солдатского патруля. Иногда кто-нибудь из нас наступал на живой не закреплённый камень, и он с грохотом катился, вниз заставляя нас прижиматься к камням, чтобы со стороны не было заметно какого либо движения.
Вдруг где-то впереди грохнул выстрел и эхом раскатился по всему северо-западному склону. Остановившись, мы прислушались к пропадающему эху.
— Кого ещё там черти носят, — сказал Толя.
— Может местные рябчиков стреляют, — прошептал Олег, посматривая вниз.
Мы присели, ожидая чего-то неизвестного, потом Толя поднялся и показал рукой, чтобы шли за ним вниз. Опасливо поглядывая по сторонам, мы немного спустились вниз ниже границы леса, и пошли дальше, прикрываясь со всех сторон зеленью леса.
Очень скоро подошли самому устью слияния двух бурных ручьёв, которые собственно и начинали зарождение реки Крутобереговой. Само название реки чётко подтверждало облик её берегов, они были круты до 45 градусов, а местами даже и отвесны. Поросшие изумрудными мхами камни и хаотично лежащие стволы павших деревьев представляли собой дикую нереальность здешнего мира, вот до чего было здесь красиво и страшно. Река узким до метра шириной бурлящим потоком неслась, вниз нанизывая на каждый звук несколько других, отчего нам слышалась фантастическая музыка, от которой можно было сойти с ума.
Долина реки изобиловала резкими поворотами, что было опасно для её прохождения, а вдруг там за новым поворотом нас подстерегает опасность в виде хозяина тайги или солдатского патруля. По берегам реки идти было трудным делом, многочисленные завалы то и дело преграждали бы нам путь. А внизу ущелья путь был свободен от лесного хлама благодаря стремительным весенним водам от таяния снегов и летним паводкам от многочисленных грозовых ливней, которые сметали всё на своём пути в виде дико несущихся потоков. Тут уж не зевай зверь или человек вовремя забирайся на крутые берега да спасай свою шкуру.
Наблюдая сверху за образованием реки, мы заметили маленькое стадо оленей, которые спокойно паслись между двумя еловыми пяточками. Олег наш хантер деловито стал доставать их рюкзака ружьё, но Толя ему сказал, что сейчас им не до мяса и у них совсем другие задачи.
— Вы что мяса не хотите, — спросил Олег.
— Неприятностей, — ответил я ему.
— Ну как хотите потом не жалуйтесь, что я вам не предлагал.
Река зарождалась из правого и левого ручьёв, причём левый был сам по себе обособленным, чего нельзя сказать о правом который омывал длинный метров на пятьсот остров. Он в свою очередь через несколько десятком метров делился уже на левый и правый ручьи, принимая в правый ручей ещё один поток выше своего устья.
Дальше все стекающие ручьи терялись среди сползающих камней курумника и было непонятно кто и где берёт своё начало.
Таким образом, вся дельта реки Крутобереговой была заполнена какофонией из стремительно текущих ручьёв и их мелких притоков. Всё это булькало, плескалось и шумело, заглушая другие звуки, что вполне возможно из-за этого было что-то пропустить и оказаться в опасности.