Богемная жизнь

Богемная жизнь

      В то время, как Миша активно занимался общественной работой, учился, репетировал, читал, Костя предался радостям богемной жизни. Муся закрывала глазки, мурлыкала, подставляла шейку, когда Костя её гладил, но в душе она была верна Мише, а Костю считала бабником, слегка презирала его. Девушки западали на Костю – статный, высокий, лёгкий, красавчик.
-Большой?  - игриво спрашивали его.
-Насквозь, - отвечал он с самым серьёзным видом.
      Такого ошеломительного успеха он не ожидал, и не был к нему готов. По-мальчишески счастлив, эйфоричен, от жизни он ждал только хорошего. Фактура выразительная. Режиссёры приметят. Всенародная любовь и признание не за горами. Муся , дама дипломатичная, своего презрения не выказывает. Инстинкт есть инстинкт. И когда Костя приводил очередную девушку, ритуальным восклицанием было:
-Какая милая кошечка!
        Муся зевала и просилась в корридор.  Пробегала вдоль стены, запрыгивала на подоконник, с подоконника на форточку и там блаженствовала. Тёплая шубка, свежий воздух и загадочная жизнь внизу, перед актёрским общежитием.
       Актёры - народ смеющийся, часто без царя в голове. Таких отбирают, и так их учат. Весёлый народ. Врут, плачут, лицедействуют и делают пакости искренне. Муся чувствовала свою общность с ними. С ними ей было легко и хорошо.
       Внизу из магазина выбросили полосатого Ваську. Попался полосатый. Хочет прижиться в этом магазине. Мордочку жалобно - оскорблённую состроил. «Так тебе и надо, - подумала Муся, - незачем тебе со мной драться. Чего захотел!» Зрачки её расширились при воспоминании, чего он хотел.
 Люди собирались у остановки, заходили в магазин, перебегали дорогу. Всё вокруг блистало, свистело, скрипело. Эти чудища с горящими глазами – машины издавали такие странные для её слуха звуки. Впрочем, машины не такие уж и умные. Главное, им не попадать под колёса, и не поймают. Некоторые коты рассказывают: есть такие места тихие, домики одноэтажные, бабушки добрые, кормят всласть. Спишь на чистом, где хочешь. Коготочки об валенки поточить можно. Выйдешь во двор, собак нету. Работа спокойная, спишь и тени разные отгоняешь от дома. Говорят, в таких домах есть печка и на ней тепло – тепло. Запахи хорошие, наши любимые, котиные. Да что делать? От добра добра не ищут. Нет, жаловаться грех. Миша её любит, и она в Мише души не чает. Как увидит, он по улице идёт, а она в это время на окне сидит, замяучит, приветствует. Муся лень от него отгоняет и неприятности всякие. А когда у него на душе спокойно, заберётся к нему на колени и умывается, мурлычет, ласкается. У него на душе от этого ещё тише и спокойнее становится. Высшее существо, не то что живущий на инстинктах Костя.
         К Косте гости  пришли. Гость старше Кости, длинноволосый, квадратная челюсть, очки в роговой оправе. Костя воровато оглядывается. Ох, не к добру это, Костя. Травку курить будешь.
         Через полчаса Костя с гостем вышли из комнаты. Шерсть встала дыбом, аж заискрилась, глаза у Муси наполнились ужасом. Костя был бледен и считал, что он счастлив. Что предстояло пережить Косте! Ужас! Костя переместится из хорошего пространства в худшее. Зачем ты, Костя, это сделал? Долго тебе придётся выкарабкиваться. А сейчас он благодарил своего врага. Змей – искуситель ушёл, а Костя упорно внушал себе, что он познает блаженство.
       Столбом стоял по среди коридора и  слушал доносящиеся со всех сторон звуки. Стена, выкрашенная в зелёный цвет, казалась бесконечной. Только бы никто не обломал. Незграбной походкой направился в комнату.
       Джоконда на стене плотоядно улыбалась ему. Оживала. Офигенная женщина. Немного страшненькая. Или офигенная? Офигенная и дышит как эротично! Хорошая травка. Цепляет. Тащит. Слышится лютня. Джоконда возбуждённо дышит. Костя тоже возбуждённо дышит. Прекрасно понимает - это картинка. Хоть бы не обломали. Развезло. Выйти в коридор, сразу все всё поймут. Скажут, что поступил не по-товарищески. «Какая женщина!» - посмотрел ещё раз на Джоконду. Посмотрел в зеркало на себя: «А я ничего. Понимаю, почему женщинам нравлюсь. Каким я глупым был подростком!» Костя захихикал. И чем больше он вспоминал, каким глупым был подростком, тем более его хихиканье становилось громким, перерастая в дурной смех, в громоподобный смех. Всё общежитие услышит. Обломают, гады. Уткнулся в подушку. Смех возрастал, превращаясь в какой-то визг. Кровать тряслась. Сейчас подумают, что я кого-нибудь привёл. Обломают. Вулкановзрывающийся смех свалил его с кровати. Он застонал:» Сейчас точно подумают, что я кого-нибудь привёл. В стенку начнут стучать». Прислушался. Перевёл дыхание. Смеяться можно до утра. Смеяться можно вечность. Откуда этот источник вдохновения. Прислушался к себе. Ну, ясно откуда. Откуда же ещё? Ох, Костя, не доведёт тебя любопытство до добра. Не актёрское это дело. Всю карьеру себе испортишь. Виктюша (будь он не ладен) не вовремя вспомнился… и началось. И не сбить Косте это ощущение, как ни пытается. Чувствует морковку в заднице, и всё. Бёдрами вильнул. Попытался переместить ощущения вперёд,  не получается. Переклинило и всё . « А может попробовать? - мелькнула дурная мысль, - В жизни надо всё попробовать». Сладко было не впереди, сладко было сзади. «А может, это Кундалини?» Костя у нас грамотный, что-то о йоге слышал. « Где-то в районе копчика, но не в заднем же проходе» Костя внимательно прислушался к своему организму. Хорошее настроение куда-то исчезло. На лице отразилось недоумение. Джоконда взволнованно уже не дышала. Гримаска презрения обозначилась у неё на лице. Губы высокомерно скривились. Костя глянул в зеркало на себя. Лицо расстроённое, но голубизны не видно, но сзади всё-таки аппетитно ощущается морковка. « Карау!. – прошептал Костя. – Караул!»
 Кому кричать? Кому об этом скажешь?
 Общежитие давно спало. Костя не спал. Костя пребывал в своих тяжелейших переживаниях. Ночь окутала город, мрак Костю. «Повешусь». - Костя чувствовал, что какая-то сила против воли его, подводит к окну, вышвырнуть его хочет с третьего этажа вниз головой. Сейчас, попадись тот хмырь, продавший ему травку, Костя бы его убил. Или купил ещё. Враздрызг. Всё шло враздрызг. Он не владел собой. «Я такой несчастный! Крыша едет. Прибей крышу большими гвоздями».
        Неведомо откуда в городе, раздавшийся крик петуха, избавил Константина от страданий. Хома Брут и крик петуха - вот какая ассоциация почувствовалась им. Он заснул. Впереди его ждали ненужные страдания и, дай Бог, искупление!
        Костя проснулся. Протрезвел. Отправился на занятия. Совсем стал деревянным. Внутренне ощущение деревянности. Нет-нет, да и вильнет задом. Чтобы заглушить неприятные впечатления и, чтобы ни у кого не возникали подозрения, стал придавать своему голосу мужественность, басок. Брутальность в движениях. Но постоянно чувствовал морковку в заднем проходе. Ощущение не проходило.
        Фактура у Кости заметная. Не Виктюк, а Виктюков и пригласил Костю сниматься в «Трёх мушкетёрах». В роли Д’Артаньяна, в юбке. В этом вся соль. Для избранных. Костя согласился. А дальше пошло-поехало. Травести и только. Мужики на тусовках ему сладко улыбались. Миша Чехов ещё на третьем курсе в другую комнату переселился.
      Жизнь шла успешно под откос. Предложения следовали одно за другим. О нём писали, о нём говорили, сплетничали, снимали. Появились анекдоты. Финансово жизнь была успешной, но жизни не было. Морковь чувствовалась в заднем проходе. Костя точно знал, что он не голубой. Но даже большие приключения с женщинами не могли избавить его от гнусного ощущения.
 «Что-то надо делать. Надо ехать к Ире Мурай, первой любви».