ДОМинант. Часть 1. Карочь я выиграла

А это не о том будет рассказ, о чем сразу все подумали, название прочитав, и любопытно-сладостно настроились на то, что может быть куда-как и интереснее, да и не может быть а точно. Фак-т-ически рассказ-то не о том, а  вот фигурально именно об этом. О том, как тебя цепляют обстоятельства, и ты пытаешьcя сопротивляться, но circostanze – это по итальянски то же самое, от слова circo  - чИрко – круг -  становятся ещё куда как цеплючее и утягивают тебя в мутной захлебывающейся воронке времени ко дну твоей же жизни, и ты пытаешься хоть как-то оттуда выбарахтаться и освободиться, но что-то непреодолимое, оно-то вот и явно доминирует, и тебе, конечно, показывают сверху рваный  лоскуточек до боли в ещевидящих глазах ясного, но непомернодалекого сине-голубого неба в солнечных разводах,  обещая dolce doposesso, и в то же время заставляют накручивать  снова и снова новые грязнобурые жизненные спирали, пока Кто-то наверху не убедится, что кошка в колесе достаточно накрутилась, и надобы ей дать и передышку на непонятно на какой очередной кошачий срок, но вроде бы там 9 жизней нашему кошачьему роду  полагается, и походу если это всё пишу, значит кое-что и кое-кто ещё не ойффсё.

А детство у меня было реально золотым как и цвет волос, который до сих пор всех парикмахеров наивно удивляет, особенно когда чувствую себя получше и волосы тогда погуще, и они настоятельно мне советуют краску не менять и даже с собой в следующий раз принести и показать, ну я мысленно, и по возможности и немысленно в такие моменты передаю спасибо папе-маме, да папа уже далеко, а мама еще рыжЕе, вообщем им это мое спасибо особо-то и не нужно, но вот причина «пообщаться» очень даже солнечная, так пуркуа бы и не па немного положительных эмоций в эфир-то и не заслать ? пусть располагаются там Сверху поудобнее, а я дальше расскажу.

Детство, то, которое вот как раз золотое-то и было, прошло у меня в арбатских переулках, поближе к Кропоткинской, к Пречистенке – я ее и так и так называю, особо не задумываясь – а что, имею по той прописке полное право запутаться в перманентно меняющихся названиях местных центрально-московских улиц, как вот те самые английские аристократы по рождению, которым позволительно слегка поошибаться в породах лошадей, которые они на эпсомские скачки выставляют. Ну вот простите, вот что-то Guinness не пошел, лошадка моя выиграла – а породы её и не помню. А что, кого-то порода особо интересует если «карочь я выиграла» ?? Даладнотте, мы не на Венском Балу, хотя и там всё себе можно купить, и историю, и родословную и даже талию для бального платьеца – хотя с талией. если во время начать, то куда как попроще будет – пороть надо девочку и заставлять обруч крутить, я вот маму за цвет волос исключительно обожаю, а вот за то, что обруч крутить не заставляла – ну тут я бы сама ее и выпорола, теперь вот придется талию за большие сольди покупать, или за такие же сольди менять регламент Венского Бала – а здесь уже как карта ляжет, расположение которой после «настолоположения» тоже очень даже как оказалось покупаемо.

Я росла в квартире в доме, где четыре этажа были вровень с соседним пятиэтажным, а там тоже потолки не меньше, чем по 3 метра были, тяжеленные парадные двери выходили в закрытый двор, обычные – тоже во двор, но незакрытый, аккурат напротив  мексиканского посольства, где почему-то постоянно и круглогодично стояли огромные пальмы в больших горшках, вот наверное поэтому-то у меня и существует неожиданно для всех такая внутренняя подсознательная любовь к большим кадушкам, вот которые надо на колесиках катать, и к высоким деревцам в них, хотя особо ничего ДЕРЕВенского я в себе не замечаю, да и на дачу, кроме как вот именно в том самом золотом и солнечном детстве меня и не тянуло никогда.

А еще у нас был камин на лестничной площадке, да и  в гостиной был камин, и в эркере рояль стоял, и ванная с окном и с ванной … и на 108 квадратных метрах в квартире под феншуйским номером 108 был у меня такой действительно ДОМашний парадИзо – утреннее солнце, пыль на рояле, на которой можно рисовать, ёлки со старыми колющимися игрушками и красными и синими немецкими шарами, хрустальные трофейные рюмки под вишнёвые ликеры, тонкий фарфор, изумрудное варенье, начищенные серебряные ложечки, строгие и души во мне не чающие бабушки и дедушки, регулярная моральная "порка" относительно благовоспитанных манер и какой-то там совести, английская спецшкола и даже музыкалка, за которую надо было бы пороть посильнее, о чем я потом уже в очень взрослом возрасте основательно пожалела, когда после двадцатилетнего перерыва к своему пианино заново подошла и кроме чижик-пыжик мало что у меня внятного получилось, да и тот походу с горя сразу водки напился, узнав, что на семи банальных нотах можно десять раз трагически сфальшивить.

Однако как и всё хорошее, детство увы, временно, закончилось, и попала я с арбатских переулков аж почти на Ленинский проспект, что казалось мне тогда абсолютной тьмой - ну хоть нетараканью, и ничего хорошего я в этой географии не нашла и до сих пор не нахожу, а что, меня кто спрашивал ? даже если я почти всю школу отучилась – взяли кошку за шкирку да перевезли – живи-ка ты тут дорогая и питайся овощами с Черемушкинского рынка, вместо дачных грядок, так как при размене дача тоже улетела, так же, как и неожиданно и враз улетает всё, к чему особенно привяжешься, а особенно – все, к кому.

Но однако Кто-то наверху скорее всего этот переезд-то и запланировал, ибо мой будущий институт  тоже как-то по тихому переехал на Юго-Запад с метро у Парка Культуры, и ходил до него автобус прямо от нового подъезда до институтского входа и номером не каким-либо, а чётко мой год рождения. Вообще-то именно это я и посчитала особым знаком, выбирая противной ангинной зимой 10го класса хоть какой-то вуз где историю не сдавать, к которой у меня отношение приблизительно такое как у выпивших английских аристократов к своим высокопородным лошадям, и «карочь я выиграла» - а именно четыре пятерки в аттестате по этому непонятному мне предмету я "случайно" получила путем политического шантажа преподавателя вопросом в открытую о том, что такое Претория. Милая Роза Александровна была одновременно и председателем партячейки, поэтому тот самый fuck-t, что она не знала Преторию, а я  случайно этим словом заинтересовалась в отсутствие в то далекое советское полуголодное уже время яндексов и гугглов, сделало мой аттестат абсолютно блестящим и вполне годным для поступления в самый что ни на есть непоступательный институт СССР, где на экономический факультет не историю сдавать надо было, а географию, с которой у меня по астрокарте дружба особенная, ибо какие-то нужные планеты обещают постоянные путешествия с обязательным возвращением ДОМой, и слово они свое звёздно-планетарное успешно сдерживают, пока, тьфу-тьфу-тьфу, возвращаюсь.

А дело еще в том, что девчонки с вечернего – ну  там у нас ситуация была наоборот относительно дневного, где в основном и по регламенту молодые люди учились, а девочек особо-то и не было, кроме уж очень высокопоставленных  дочек и внучек, так вот все мы совершенно нормально вкалывали полный рабочий день в серьёзых организациях, связанных ну хоть как то со внешней торговлей, и в этом у большинства тех, кто с Вечерки состояла вообщем-то вся почти шестилетняя молодая жизнь в тот юно-весенний период, тем более что время было все еще советское, и в рестораны, которых не было, чтобы попасть требовалось очередь вообще-то отстоять, ну или взятку щвейцару в одну десятую зарплаты,  а дискотеки проводили по домам и разным дачам, собирая вскладчину вкусное спиртное (которое я и не пила лет до 24 до первых командировок на фабрики вглубь страны), но такое насколько я понимаю вообще по всей стране было, оставив у нас в памяти самые что ни на есть лучшие воспоминания, потому что это молодость вообще-то была, мечты какие-то, надежды да и просто наслаждение тем, что жизнь заладилась,  пошла, ну так  и идет и конца и края ей походу и не видно.

И вот одна моя подруга Александра в самый что ни на есть колготочнодефицитный по-моему 88ой или 89ый зовет меня к себе на вечер в Академию Внешторга на Мосфильм под Новый Год, где будет лотерея, на которой первый приз бутылка междупрочим Вазисубани , второй – рулон бумаги туалетной, а третий – традиционно на тот период отсутствующий в магазинах репчатый  лук. А вы – внешторг внешторг,  мы там такие же люди были, отрабатывая свою не самую высокую зарплату и регулярными партсобраниями, и комсомольскими субботниками  на капустно-картофельных овощебазах и в коровниках каких-то, и за второе опоздание между прочим могли и строгача влепить, и даже пропуск отобрать, эх как я за него переживала,  вечно просыпая по утрам, так как еще и второй язык себе в институте выпросила, и были у меня заняты на него еще и среда и суббота, и спать вообще-то времени и не было, а только в обеденные перерывы на своей секретарской печатной машинке, если только втихаря какой-нибудь гороскоп, в то время почти категорически запрещенный, не перепечатывала с разрешения руководства, и с условием этому же руководству еще и пару копий-то и отдать.

Ну и надо же такому случиться, что именно в этот вечер выдали мне какой то мятый трехзначный номер, который как раз и выиграл  заветную Вазисубани, и тут мы с Александрой очень обрадовались самому факту, однако вот бутылке обрадовались не очень, так как алкоголя не пила не только я, но и она, но было решено, что Вазисубани я домой любимой маме отнесу, всё ж скоро Новый Год, вот. Ну и, оставив Сашку в своем кабинете туфли на ботинки переодевать, я решила свежего воздуха вздохнуть, которого от счастья «карочь я выиграла»  реально не хватало, и пошла гулять вокруг ее Академии, вдоль забора где-то за, дошла до известного там обрыва, смотрю три домика стоят, похожие на мой тот новый, что на Ленинском почти, смотрю смотрю, и вдруг один, что посередине, он так  странно расплылся как модные сейчас психоделические гифки и вдруг «поехал» прямо на меня, а когда я ошарашенно назад шаг сделала – встал на место. Ну я банально объяснила все себе банальным недостатком  кислорода по причине радости от выигрыша, да  и забыла обо всем очень даже быстро, встретившись с вышедшей из Академии уже одетой Шуркой, с которой мы по домам сразу поспешили как примерные отличницы, а вспомнила об этом эпизоде лишь 20 лет спустя.