Последняя воля Ван Саня

— О повелитель!  У тебя осталось одно желание. Я слушаю тебя.

Ван Сань задумался. Огромный дух стоял перед ним, с благоговением склонив голову. Казалось, он готов был ждать целую вечность.

Но что ещё можно желать? За прошедшие годы два желания Ван Саня уже воплотились в жизнь. Он наладил торговлю глиняной посудой и вскоре скопил большое состояние. Теперь у него было своё поместье с цветущим садом. Изысканный фонтан с двумя каменными тиграми ручной работы слепил глаза своими струями, сверкающими в лучах летнего солнца. Конечно, царский дворец был гораздо больше и уютнее, но Ван Сань был вполне доволен своим имением.

Помещик оглянулся. Его супруга уже закончила поливать цветы и отдыхала в тени, наслаждаясь вкусом свежих ягод и слушая пение соловья. Подумать только, когда-то эта невзрачная деревенская девушка днями и ночами слушала сетования родителей, которые не могли никуда её пристроить. Теперь же она была счастлива. Ван Сань души в ней не чаял. Её стараниями хозяйство процветало, и всякий день молодая жена радовала мужа своей очаровательной улыбкой. Искушённый ценитель прекрасного, может, и поспорил бы, но для Ван Саня не было и не могло быть спутницы лучше, чем его замечательная жена.

И тут Ван Сань окинул воображением весь мир. Сколько всего делается под солнцем! Сколько угодий и культур, сколько искателей и приключений, сколько знатоков и учёных, сколько актёров и ловкачей, сколько царей и властелинов, сколько храмов и чудес! Всё это словно находилось у его ног, ожидая решения повелителя.

Ван Саню захотелось вкусить всего на свете, и он молвил:
— Желаю иметь бесконечные желания.

Дух нахмурил брови, но затем закрыл глаза, смирившись со словом хозяина.
— Да будет так.

Первым, что удивило Ван Саня, было исчезновение духа. Он не остался служить хозяину верой и правдой, но сразу удалился, словно желание было простым и ничтожным.

Ван Сань вошёл в дом и задумался. Всё то, что он ценил ещё утром, больше его не радовало. Обыкновенное поместье, спёртый воздух. Всё тот же гончарный круг, за которым горшечник убил свою юность. Через окно на расписной пол падала тень от ветвистых деревьев, качаемых тревожным ветром.

В открытую дверь вошла жена с корзиной фруктов. Ван Сань поднял глаза и подошёл к ней:
— Милая, жизнь проходит, а я... мы живём здесь и ничего более не ведаем. Я решил, что пойду исследовать мир.
— Ты удивительный человек... А ты возьмёшь меня с собой?

Ван Сань не подумал об участи своей супруги, но мир уже распростёр к нему свои объятия, и он не мог больше ждать и вышел.
— Прости меня, но мне пора.

* * *

Монах пришёл в гости к Ван Саню и спокойно наблюдал, как тот ногами играет на арфе, одной рукой подбрасывает и ловит пять спелых груш, а другой держит трость и подписывает указ.
Когда министр удалился со своей бумагой, Ван Сань сказал:
— Видишь, как я умею. Здорово, как ты считаешь? Это не то, что в обители сидеть безвылазно.
Монах улыбнулся:
— Ты доволен собой?
— Конечно! За что я ни возьмусь — всё мне удаётся, и с каждым днём всё лучше и лучше. Сейчас ко мне приходил человек с указом о снижении налогов. Конечно, я собой доволен!
— Ты хотел бы сделать лучше?
— Уже нет. Я хотел бы сделать другое. То, чего раньше не знал и не видел. То, что будет для меня настоящим испытанием, достойным усилия. Желания меня распирают и тянут. То в цирк, то во дворец, то в море, то на высоту небес. Весь мир у моих ног. Единственное, что не даёт мне покоя, — куда применить свои силы, что ещё познать и разрешить. Мир так огромен...
— Есть одна задача. Бьюсь об заклад, она тебе не по силам.

Ван Сань оторопел. Его зрачки выросли, он разбросал груши и закричал:
— Да как ты можешь такое говорить, старый дурак?! Просиживать циновку ты горазд, а чего ты добился?
— Выслушай для начала.

* * *

Монах спокойно удалился, перебирая чётки. А Ван Сань стоял на коленях и горько рыдал, уткнувшись лицом в свои ладони. Он понял, что не достигнет нирваны и вовек не познает просветления. Бесконечные желания рвали его на части. Это единственное, чего Ван Сань не мог осилить. За что бы он ни брался, он никогда не имел покоя. Где-то в родном посёлке, наверное, плакала его брошенная жена, но Ван Сань ничего не мог с этим поделать: желания не давали ему воли, покоя не было нигде. Тогда он и понял, как же он, в сущности, жалок со своим могуществом.


10 июля 2014 г.

Оригинал: https://vk.com/note12035827_11708873