Вечный Бодлер и любовь к шлюхам

                Подарок для всегда прекрасной Трейси Лордс
     Мы вытаскивали багром Офелию, хотя это громко сказано : мы, старалась сестричка, забавно пыхтя, наморщив еврейский лобик, который я покрывал поцелуями, не минуя трогательного носика, отчего она взвизгивала и багрила утопленницу пуще, протыкая ей всю брюшину вместе с недоразвитой грудной клеткой, честно говоря, я больше мешал, шляясь по плоту и лезя под юбку вернувшейся родственнице, самой лучшей из сестер, уступившей пальму первенства медсестры грудастой Бэйли, по порнокартинкам которой я угорал вот уже вторые сутки.
     - Тащи ее, мать твою через колокольню, - приговаривал я, вцепившись в багор. Уффф, вытащили сучку. И я тут же бросил ее в яму, желая порадовать датскую королеву, как - никак соотечественницу.
     - Е...ть, еще один, - удивилась сестрица, вглядываясь в идущего на дно усатого мужика. Чапай, бля !
     - Хы, - метнул я в него острогой, попав точно в шею. - Помогай, - обернулся к девке и она вытягнула контуженного красного командира на плот, села ему на грудь и удавила ляжками, словно Йовович в подвалах корпорации придушила какого - то зомби. Вытерла ладошкой печальное лицо и как бы между прочим поинтересовалась. - Ты до х...я книжек про утопленников знаешь ?
     Я захохотал и скинул бакен, отмечая место дислокации гоголевской бабенции, забросил чуть дальше невод, имея в виду русалочку Ариэль, канадскую и дебильную, снарядил пару глубинных бомб для Лорелеи и U - 77, чей перископ виднелся с наветренной стороны плота, чесанул затылок, вспоминая, вспомнил и ломанулся к ящичку, лежавшему за анкером с пресной водой. Открыл и сразу же нанес ядерный удар по всему синему морю. Ну их на х...й, утопших этих, они с античности по страницам плавают, из книжки в фильм, из раскраски в газету, в п...ду такую благотворительность.
     Плот ткнулся в берег, куда я и выпер свое счастье, обнявшее меня за шею, что - то бормочущее о балеринах, козлах, президентах - уродах, платных троллях и невиновности гитлерюгендовцев перед всемирной историей человечества. Гитлерюгенд я уважал. Это, в - натуре, ништяк. Шорты, галстухи, кинжалы, нутциге юде, штурмовые отряды СС, небритые Иваны на улицах Берлина падают под пулеметными очередями десятилетнего мальчонки, белокурые Лотти с косичками и сиськами, острые коленки маленьких Гретхен в белых носочках. Ууууйййй, вумат тема. Еще  " Салон Китти ", волосатая манда итальянской разведчицы, свечи и флаги, кожаные сапоги - ботфорты на ножках Диты фон Тиз, Чарли Чаплин под кроватью трахается с ведьмой, лезет ей в анус, рычит, пускает слюни на спину, бьет кулаком в предчувствии оргазма по затылку, кусается.
     - Сволочь, - еле слышно промурлыкала моя красава, раздвигая ноги, - подонок и предатель. - Охватила меня за поясницу и пришпорила, как коня. - Давай, гад, искупи теперь не кровью, а делом.
     Через пять часов она плавала в луже собственной влаги, размахивая руками, подавая сигналы мне, сидящему на плоту. Я выдернул ее за руку и усадил рядом с собой.
     - Теперь я понимаю, почему ты Машку швыряешь всю дорогу в яму, - выхватив у меня сигарету, сказала она. - Тупую сучку надо бы еще битой бейсбольной по башке огладить, в задницу воткнуть Бахрама с Икрамом и на спину усадить все семейство Ургантов.
     Я представил, как гнусная бабка сидит у Машки на шее, сжимая старческими ляжками, папа Ургант пристроился чуть сзади, держит бабку за высохшие груди десантницы, думает об инцесте и тут же блюет, обнаружив когнитивный диссонанс между Эдипом и ослиными ушами Доренки, внучок же, самый ушлый из пидорасов, примостился на пояснице спортсменки, как паразит пустил отростки в крестец и высасывает жизненную силу, закатывает бараньи зенки, стонет. И вот таким паровозиком они скачут на выборы. Прибегают, а там уже Овечкин с Винер размножились, народили целую кучу мутантов - уродов, бородатых гимнасток с широкими опухшими рожами Кабаевой, запозорной и гадкой, уроды в шлемофонах, с клюшками, отнятыми у старух пенсионерок, грызут косточки невинных младенцев Мизулиной. Суки. Как же мне противно от этих мразей. Я и Машку, поганую свинью никогда не прощу за визит в осенне - зимний Берлин, сестрица еврейская - ладно, б...дь с рождения, просто тварь продажная, но эта лошадь по кой хер сунулась к нацистам в телевизор, ума не приложу. Значит, приложим разум. 
     - Ай, - заверещала родственница, ощутив прикосновение моего разума к розовой пуське, - давай еще !
     Я дал. Она снова начала тонуть. Опять вытащил. Обнял, глянул сурово и нежно в милые родные глаза и запел во всю глотку.
     - Это демоны Шестого рейха ...
     Ну, и так далее.