толпу покрывая

имена, названия
калейдоскопически
узорничали, стеклами
покрываясь в саркофагах.

жизнь шла своим чередом,
жисть пролетала незамеченной,
жызнь промыслительно зазубринки
ставила, жизня, ваще, горя не знала.

челиков такоси и подмывало пуститьси во
фсе тяжкие, но предыдущие удары судьбы
напоминали об сибе шишками, ссадинами,
сдерживая и укорачивая строптивых.

время тельца, время синей птицы,
время красного петуха,
время желтой с черным синицы,
время дятла и время лоха.

фсяко-разно писали про хистори,
врали, какоси обнакновенно, кому кака
выгода - тот такоси и врал, недорого брал,
аднакоси, хошь верь, хошь не верь, вот она дверь.

исчо про судьбу чого-й-то фсе лопотали,
што мол поломать тамо ее моно. ни хрена
ее не поломать, она кака есть така есть
и неполоманная, и неописуемая, и, ваще.

цывилизацией монстр-социум
тешилси непредвзято, окуналси
по самое нихачу в способствуюсчие
непредвзятости оголтелые тривиальности.

собирать толпу
позволял интэрэс,
неважно чей иль чьих,
увы, фсе было какоси фсихда.

тыщи, толкаясь на
площадях и стадионах,
становились щастливыми,
смысл находя в ихней жисти.

да, биомасса
продолжала булькать,
заставляя крутитьси возле
ейной с уполовничком, снимая пробы.