Дорога длиною в жизнь. 8 глава

     Открыв глаза, я увидела, что нахожусь в больнице и не в палате, а в реанимации. Медсестра ставила мне капельницу.
     - Где я? Что со мной? - хриплым голосом, тихо произнесла я, посмотрев на симпатичную девушку с карими глазами, по-доброму смотревшую на меня.
     - Ты в рубашке родилась, дорогая. Тебе операцию сделали, хорошо, что дежурил наш хирург, профессор Владимир Константинович. А он профи в своём деле. Ножевое ранение в живот... думали всё... Но ты молодец, выкарабкалась. Второй день в коридоре ждут твои друзья, парень и девушка. Ещё приходила женщина, справлялась о твоём здоровье. Лекарства принесла, у нас сейчас напряг с медикаментами, - говорила она, поправляя капельницу.
     - Второй день? Я что, уже два дня здесь? - с удивлением спросила я, думая, что прошло всего несколько минут.
     - Ну да, третий день пошёл. Думаю, завтра тебя уже в палату переведут. Так что отдыхай. Мне ещё две капельницы поставить надо, - сказала медсестра.
     - Спасибо Вам, - произнесла я, закрывая глаза.
     На следующее утро, пришёл пожилой мужчина, чтобы осмотреть меня.
     - Так... ну как у нас дела? Проснулась? Хорошо... хм, неплохо... - проговорил он, открыв мой живот и осматривая рану.
     - Вы ведь Владимир Константинович? Это Вы меня оперировали? - спросила я более бодрым голосом.
     - Он самый. И как тебя угораздило? Кто это так постарался? Ревнивый муж? Или... А? - спросил мужчина, улыбаясь.
     - Не знаю, я не замужем. Сама не поняла. Но думаю, я догадываюсь, кто приказал меня убить, - вздыхая, ответила я.
     - Да? Даже так? И кто же это? У такой молодой, рыжей девушки, есть враги? - спросил профессор, закрывая рану пластырем и накрывая меня одеялом.
     В реанимации было довольно прохладно, рядом лежала женщина и со стоном хрипела, я посмотрела на неё. Кажется, она спала.
     - А что с ней? Тоже ранение? - спросила я.
     - Да нет. Если бы ранение. Она медленно умирает. Но тебе лучше об этом не знать. Я распорядился, тебя сейчас в палату перевезут, - сказал Владимир Константинович и вышел.
     Вошли двое молодых людей в белых халатах, они катили каталку. Подняв меня, они перенесли меня на каталку, было стыдно, ведь я лежали почти без одежды. В коридоре я увидела Ольгу и Костика, они стояли у стены и когда меня вывезли на каталке, они подошли ко мне.
     - Как ты, Рыжая? Что-то в последнее время тебе совсем не везёт, - нагнувшись надо мной, проговорил Костик.
     - В последнее время? Хм... мне с рождения не везёт. Не заметил? - спросила я, чуть не плача.
     - Успокойся, всё будет хорошо, - сказала Ольга, погладив меня по голове.
     Разговор проходил по дороге к грузовому лифту. Там Костик и Ольга остались, а меня повезли на третий этаж, в послеоперационную палату. Возле двери сидел молодой человек в милицейской форме, увидев меня, он поднялся и зашёл вслед за нами в палату. Парни, санитары, переложили меня на кровать, а я, стыдливо кутаясь в простыню, отворачивалась от них. Но парни и внимания не обращали, видимо это дело было для них привычным и каждодневным. Сделав своё дело, они молча выкатили из палаты каталку и прикрыв за собой дверь, ушли.      
     Молодой человек в форме взял стул и поставив его перед моей кроватью, сел. У другой стены лежала молодая женщина, кажется она спала или отвернувшись к стене, просто не мешала нам.
     - Савельева Алефтина, не знаю, как Вас по батюшке... Расскажите, что случилось вечером двадцать третьего мая возле магазина? Вы видели, кто это сделал? - спросил молодой человек, открыв папку с бумагами и приготовив ручку, чтобы записывать.
     - Я их не разглядела, всё произошло очень неожиданно. Они были в тёмных ветровках, с кепками на голове, надвинутыми на глаза, - ответила я.
     - Но почему Вы? Непонятно, почему именно Вас они ударили ножом? Может в последнее время у Вас с кем-то был конфликт? Я слышал, Вы накануне из тюрьмы вышли, это может быть как-то связано с этим? - спросил лейтенант.
     - Не думаю. Меня оправдали, - ответила я.
     - Так... значит Вы не видели, кто это сделал и почему. Кажется я знаю. Вы убили следователя, Волохова Геннадия Семёновича, скорее всего, его отец, полковник Волохов Семён Игоревич, решил расквитаться с Вами за смерть своего единственного сына. Верно? - спросил лейтенант.
     - А что если и так? Улик нет и доказать это Вы не сможете. Да и против полковника милиции, кто сможет пойти? Верно? - в тон ему ответила я.
     - Ну почему? Закон у нас для всех одинаковый и если мы докажем, что полковник покушался на Вашу жизнь... правда не своими руками, но всё же. Если мы сможем это доказать, наказание ему обеспечено, - сказал лейтенант.
     - Вы ведь и сами в это не верите, верно? Но полковник присутствовал на суде и я видела его глаза, полные злобы и мести. Я виновата, хоть и невольно, я всё же убила его сына, - сказала я.
     - Ну, его сын был ещё тот подлец. Он и наглел из-за положения своего отца. Только Вы ещё не знаете... но на полковника заведено уголовное дело. Его обвиняют в превышении служебных полномочий и получении взяток в особо крупных размерах, - сказал лейтенант, записывая что-то в большой блакнот.
     - Правда? Так полковника посадили? - с надеждой спросила я.
     - Пока нет. Его просто не могут найти. Он два дня не выходит на работу и дома его тоже нет. За ним, кстати, давно была установлена слежка и набралось довольно компромата, чтобы посадить его за решётку, - сказал лейтенант.
     - Но я правда не видела, кто ударил меня ножом. Хотя... - я начала вспоминать мимолетное видение, которое успела запомнить.
     - Хотя что? - насторожился лейтенант.
     - Когда эти парни подходили ко мне, свет от витрины магазина упал им на лицо. У одного шрам на лице был, такой... знаете, багровый и длинный, от брови до подбородка, было видно, шрам свежий. И глаза... такие... Ммм... прищуренные, узковатые... ну, как у азиатов, знаете? А второго я разглядеть не успела, но ударил меня ножом этот, со шрамом, - нерешительно, запинаясь проговорила я.
     - Азиат, говорите? Так его кличка Азиат. Тот ещё тип. Он у нас в картотеке числится. Жестокий, бескомпромиссный и совершенно безжалостный человек, исполняющий приказы за деньги, не спрашивая ни о чём. Не думал, что он на полковника работает. Скорее всего, его просто наняли. К сожалению, он не остановится и обязательно попытается закончить начатое дело. Промахи, Азиат сам себе не прощает. Придётся поставить охрану у двери Вашей палаты, боюсь, иначе Вам до утра не дожить. Вообще удивляюсь, как он не добился цели, может его спугнули? Он обычно убивает с первого раза, - говорил лейтенант, то ли мне, то ли рассуждая сам с собой.
     Но от его слов, я похолодела. Умирать, ничего не добившись в жизни, когда тебе всего восемнадцать лет, совсем не хотелось.
     - И что же мне теперь делать? Лежать и ждать, когда Азиат придёт и наконец убьёт меня? - дрожащим голосом спросила я.
     - Я сейчас вернусь, - вдруг быстро поднявшись, сказал лейтенант и вышел из палаты.
     Лейтенант и правда вернулся минут через сорок. С ним зашли те двое молодых парней, санитары с каталкой. Меня просто как пушинку подняли и положили на эту каталку.
     - Что случилось? Куда меня везут? - спросила я.
     - Это я распорядился. Не волнуйтесь, это для Вашей же безопасности, - ответил лейтенант.
     Я смирилась и молча приняла всё, что делалось дальше. В коридоре, куда меня вывезли, было совершенно пусто. Доехав до конца коридора, меня завезли в комнату сестры-хозяйки, где выстроились полки с комплектами постельного белья, полотенец и на вешалке висели чистые и выглаженные халаты. Наверху были сложены матрасы, одеяла и подушки. С каталки, меня переносить не стали, парни санитары вышли и лейтенант подошёл ко мне.
     - Эту ночь Вы проведёте здесь. Уверен, этой ночью, Азиат придёт сюда, чтобы закончить начатое. Я знаю, что он деньги за заказ берёт заранее и исполняет заказ до конца. А так, как Вы были две ночи в реанимации, понятно, что туда он незамеченным войти бы не смог. И здесь ему кто-то помогает. Но то, что мы перевезли Вас сюда, никто не знает. На Ваше место, ляжет наша сотрудница из угро, надеюсь, сегодня мы Азиата возьмём. Правда, где полковник, он навряд ли знает, но будем надеяться, что и полковник скоро даст о себе знать, - сказал лейтенант.
     - Спасибо Вам, - тихо проговорила я.
     Что я ещё могла сказать? Лейтенант конечно тоже преследовал свои цели, но и мне он спасал жизнь и я была ему благодарна.
     Лейтенант, оставив меня, вышел, за ним следом пришёл сам профессор, обработал рану и сделал укол. Я уснула, видимо укол был успокоительным.   
     Вечером, профессор опять пришёл сам, я удивилась, почему не медсестра, но спросить не решилась. Владимир Константинович принёс мне поесть, я сесть пока не могла, пришлось есть лёжа. После ужина, он мне опять сделал укол и ушёл. Я лишь успела сказать ему спасибо и опять крепко уснула, проспав до утра и проснулась отдохнувшая и более бодрая.
     Но ко мне никто не пришёл, очень хотелось есть, но позвать кого-то я не могла, просто было страшно. Я лежала и ждала, зная, что кто-нибудь обязательно придёт и скорее всего, молодой лейтенант. И я не ошиблась, лейтенант зашёл в комнату сестры-хозяйки и подошёл ко мне.
     - Ну как Вы? Вижу, Вам лучше. Сейчас Вас перевезут назад в палату, - сказал лейтенант.
     - Значит Азиата арестовали? И мне уже ничего не грозит? - спросила я, не зная, можно ли мне радоваться и расслабиться.
     - Азиат убит. Как мы и предполагали, он пришёл глубокой ночью, один. Уверенный в себе, он прошёл прямо в палату и подошёл к кровати, где Вы лежали, а значит, его кто-то предупредил. Азиат был с ножом, странно, пистолетом или другим оружием он пользовался редко, только ножом. Одна из медсестёр его предупредила, как она сказала, за хорошую плату. У неё мать больная и сын, которого она воспитывает одна. Вот и повелась на деньги, не думая, что на кону стоит чья-то жизнь. Как жаль... - сказал лейтенант.
     За мной опять пришли двое парней санитаров, но уже другие ребята и отвезли меня в палату. Там меня дожидались Костик и Ольга, которая принесла мне бульон и хотела сама покормить.
     - Привет, Рыжая. Да, с тобой точно не соскучишься, - улыбаясь, сказал Костик.
     - Ну простите меня. Я не хотела, чтобы всё так получилось, правда... - улыбнувшись впервые за последние несколько дней, сказала я.
     - Понимаю... а теперь тебе надо есть и поправляться, - сказала Ольга, открывая банку с бульоном.
     - Но полковник ещё на свободе, так что пока успокаивается рано, - сказала я.
     Прошло две недели, как я пролежала в больнице, кажется, всё было спокойно. Прямо перед выпиской, пришёл лейтенант.
     - Савельева, могу Вас окончательно успокоить. Вчера арестовали полковника Волохова и ему грозит большой срок, так что можете быть спокойны, - сказал он мне.
     - А я почти спокойна. Вот, домой ухожу, совсем поправилась. Спасибо Вам за всё, - ответила я, собираясь выйти из палаты, чтобы зайти к профессору и поблагодарить и его.
     Лейтенант любезно довёз меня до дома, на прощанье пожелав мне удачи.      
     Ольги дома не было, она правда знала, что именно сегодня я выписываюсь из больницы, но работа есть работа. Она и так из-за меня несколько раз отпрашивалась. На столе лежала записка.
     - Я ушла на работу, сковорода на плите, в ней котлеты, поешь и отдыхай. Встретимся вечером, - было написано рукой Ольги.
     Я и правда была жутко голодна, соседи встретили меня и спрашивали о моём здоровье. Так было приятно, что о тебе волнуются. Вечером пришла Ольга, с пакетами продуктов, которые и ей часто давала её хозяйка.
     - Привет, дорогая. Как ты? Елена Анатольевна привет передавала, спрашивала, когда уже ты сможешь выйти на работу, - говорила Ольга, освобождая пакеты и складывая всё в маленький холодильник, который стоял на закрытом балконе.
     - Привет. Завтра уже и выйду. Хватит, столько отдыхала, пора и за работу приниматься, - ответила я, помогая Ольге.
     Июль и половина августа прошли спокойно, я понемногу стала приходить в себя, хотя нервы были ни к чёрту. Елена Анатольевна дала мне таблетки, сказав, что они помогут мне успокоиться.
     Но во второй половине августа тысяча девятьсот девяносто первого года, в Москве стали происходить события, которые не оставили никого в стороне. Наверное, это назревало давно, только мы с Ольгой и Костиком были далеки от политики. Мы с Ольгой спокойно подали документы в Щукинское училище и сдали экзамены.