16. 14. День первый последней недели

Как ожидалось, противник, пополнив свои войска, в начале декабря готовился вновь перейти в наступление.
На этот раз вражеское командование решило главный удар нанести севернее Житомирского шоссе,
стремясь обойти Киев с севера.

По разведданным 1-го Украинского фронта, основная группировка из шести танковых дивизий, насчитывавшая 480 танков,
сосредоточилась на участке Гута-Забелоцкая, Корнин.
По 150 немецких танков скопилось, как доносила авиаразведка, у Негребовки, Юзефовки, Кочерово,
не менее 130 – в районе Кожанки, что под Фастовом.
{10.14, л.1}

Они готовились к отчаянному, судорожному рывку к столице Украины, и на их пути не мог не оказаться (и оказался!)
Радомышль – центр одноименного района Житомирской области, расположенный на левом берегу Тетерева, притока Днепра.

Заглядываем в интернет.
Из разрозненных источников узнаём: небольшая река эта берет начало на севере Украины,
на Волыно-Подольской возвышенности.
Протекает по территории Винницкой и Житомирской областей, через Житомир, Коростышев, Радомышль
и множество мелких сел и деревень.
Начиная с Чуднова, Тетерев становится полноводной рекой с сильным течением, а после Коростышева – чуть ли не горной.
 
Под Радомышлем русло ее всё еще порожистое.
Как раз в этих местах и заняли оборону части под командованием полковника Крымова. 
Они в основном находились на правом берегу Тетерева, перед районом Гуты-Забелоцкой, где, как мы уже говорили,
накапливалась гитлеровская танковая армада.
И только правый фланг дивизии прижимался к восточной части Радомышля третьим батальоном 547-го стрелкового полка,
занимавшим район колхоза имени Ленина.

Остальные подразделения этой части вместе с батареей 1034-го артиллерийского полка находились на противоположном берегу.
В частности, второй батальон стоял на рубеже колхоз имени Ленина, отметка 141,3, исключая хутор Сухарка.
 
В стык с ним 549-й стрелковый полк занял полосу хутор Сухарка, отметка 157,7 в центре обороны соединения.

За левый фланг дивизии отвечали первый, отцовский, и третий батальоны 555-го стрелкового полка
с  одной батареей 3-го дивизиона 1034-го артполка.
Их позиции простирались по восточной части и южной опушке леса восточнее Гарборова до хутора Сандрич.
{ЦАМО, ф. 987, оп. 1, д. 237, л. 145}

Дальше, начиная с  этого населенного пункта, находился сосед слева – 99-я стрелковая дивизия полковника Лисецкого. 
{ЦАМО, ф. 987, оп. 1, д. 237, л. 286}

Судя по схеме обороны, хранящейся в ЦАМО, от окопов первого батальона 555-го полка до Гуты-Заболоцкой,
занятой гитлеровцами, было рукой подать.

Свой командный пункт гвардии полковник Крымов расположил в лесу севернее села Цыбель.
{ЦАМО, ф. 987, оп. 1, д. 237, л. 145}

Над позициями низко, на высоте от четырехсот до тысячи метров, шли,  словно тяжелые бомбардировщики, тучи,
порой закрывавшие всё небо.
Туманы, дымка ухудшали видимость до трех километров.

Воздух постепенно прогрелся с минус одного до плюс трех градусов.
{10.14, л.3}
Однако личный состав перемены температуры, наверное, не почувствовал.

Похоже, частям 60-й армии, докатившимся сюда под натиском немецких танков, было не до землянок и блиндажей.
Не занялись их устройством и в 555-м стрелковом полку, и, по-видимому, во всей дивизии.

Командиры и красноармейцы были убеждены, что оборона временная, еще 3 – 5 дней – и пойдут в наступление,
поэтому не стоит ее совершенствовать.
И солдаты мерзли в ячейках, прикрытых сверху хворостом.
 
Вопреки всем разумным требованиям о соблюдении маскировки, там же разводили костры, чтобы хоть как-то согреться.
{ЦАМО, ф. 456, оп. 6850, д. 207, л. 15 – 17}
Хорошо  хоть вражеская авиация пока не беспокоила: лишь один раз, в три часа дня, над передним краем прошлась
пресловутая «рама».   
{ЦАМО, ф. 987, оп. 1, д. 237, л. 145}

В изодранном летнем обмундировании, грязными после долгих маршей, завшивевшими, – такими их увидит
через пару-тройку дней проверяющий из штаба армии майор Половик.
О чем и сообщит в своем рапорте.
{ЦАМО, ф. 456, оп. 6850, д. 207, л. 15 – 17}

Я предполагал, что проблема перехода на зимнюю форму одежды была как-то связана с заторами на переправах через Днепр.
Однако при более внимательном изучении архивных документов обнаружилась неожиданно для меня иная причина.
 
Оказалось, что во время затянувшейся передислокации вагоны с зимним обмундированием дивизии,
полученным еще в октябре, по чьему-то недосмотру, то ли ее тыловиков,  то ли железнодорожников, прицепили
к сборным эшелонам.
Увы, долгожданный груз этот удалось отыскать не ранее 7-8 декабря…

Худо было пока и со снабжением.
Как отмечалось в постановлении Военного совета армии, питание в 127-й дивизии вошло в норму только с 5 декабря.
В первый день месяца бойцам выдали вместо хлеба муку из расчета один котелок на четыре человека.
{ЦАМО, ф. 1275, оп. 1, д. 9, л. 162}
 
Так что и командир минометной роты старший лейтенант Петр Пискунов с его заместителем лейтенантом Андреем Селебиным,
и ординарец Фортунатов с писарем, питавшиеся, как правило, вместе,  довольствовались так называемой болтушкой,
то есть мукой, замешанной на воде.
И даже у разворотливого Максимыча – ротного старшины Александра Щербакова – вряд ли нашлось,
после месяца переездов и маршей завалялось что-либо такое, что сдобрило серую, мутную, жидковатую массу.

Весь день велась вялая перестрелка с противником, которая тем не менее приносила горькие плоды.
К 22:00 начальник штаба дивизии полковник Самаркин подписал оперсводку № 02/оп штаба 127-й дивизии.
Наряду с данными о противнике, расположении наших частей и КП  соединения, состоянии связи, в документе сообщалось:
«Потери за день: убито красноармейцев – 3, ранено 17»...
{ЦАМО, ф. 987, оп. 1, д. 237, л. 145}