Счастливая троица в Троицын день

Бога нет
   Всю жизнь считал себя Витька убеждённым атеистом. Выросший в советские времена и потому полностью отделённый от Церкви, он и не должен быть иным. И даже когда наступили другие времена, когда многие  Витькины «соратники» по партии вдруг оказались истовыми верующими, а к нему зачастили священнослужители, уговаривая хотя бы окреститься, Витькины убеждения остались непоколебимы: Бог, если и есть, то он должен находиться в душе каждого человека, а не в церкви и уж конечно же не на небе. И не должен он так афишироваться, а быть как бы моральным стержнем, выделяющим человека из всего живого мира и возвышающимся над ним. Да и не доверял он особо нынешним проводникам божественных идей, священникам, считая их обыкновенными людьми, решившими служить Церкви не ради идеи, а ради денег. Потому, даже выйдя на пенсию, он не спешил идти в храм и признавал только одну религию: Труд на Совесть.
   Но в последнее время Витькины атеистические  убеждения сильно поколебались. А всё началось с мелочи: с пропажи кошки…
   Но лучше всё рассказать по порядку.

«Собеседница» Дарья
   С появлением в собственности деревенского дома Витька с мая по октябрь проводил в деревне все выходные дни и отпуска, а как вышел на пенсию, то и вовсе с приходом весны перебрался в деревню и жил там до глубокой осени. Жена приезжала к нему по воскресным дням и в отпуск (она продолжала работать), летом дети подкидывали внуков, но приходил сентябрь, и дом пустел. И тогда, как и по весне, чтобы не одолевало одиночество, главным «собеседником» в ежедневных Витькиных философских разглагольствованиях становилась кошка Дарья. Она сопровождала хозяина во всех его деревенских делах: ходила с ним по огороду и на родник за водой, могла часами наблюдать, как он возводит очередной сарай или теплицу, не докучала по ночам, предпочитая ложиться и вставать в одно время с хозяином. Зимой в райцентровской квартире она вместе с Витькой скучала по деревне, а стоило начать пригревать мартовскому солнышку, как срывались они на автобусе на вольные хлеба, а потом торили в глубоком снегу дорогу к остывшему дому. И порой казалось, что это Даша ведёт хозяина на дачу, так как шла она всегда впереди с гордо поднятым и распушённым для острастки встречных собак хвостом.
   Когда хозяин уходил куда-то далеко или уезжал на день в райцентр, она садилась на столбик ограды и терпеливо ждала его возвращения. Если же это ожидание затягивалось, шла она на охоту и уже с добычей под носом в виде мыши, ящерицы или птички снова терпеливо ждала. И было в этой преданности что-то уж слишком трогательное, человеческое.
   Витька, не раз преданный друзьями, ценил эту привязанность и относился к кошке как к равноправному жителю дома.

Ушла и не вернулась
   Но в один из весенних дней Дарья пропала. Нет, она не ушла гулять с окрестными котами, которые в каждый её приезд начинали приставать с домогательствами (после недавней операции, чуть не стоившей Дарье жизни, коты её уже не интересовали, а лишь вызывали раздражение). Не могла она задержаться и на охоте, так как привыкла любую добычу, прежде чем съесть, показать хозяину.
   В пропаже кошки Витька корил только себя. По приглашению друга уехал он вместе с женой на празднование юбилея, да и задержался на ночь (попутного транспорта оттуда уже не было), а Дарью о своём отъезде не предупредил. Вернулись супруги утром домой, а кошка исчезла. Большой обеспокоенности вначале не испытали, мало ли где от дождя скрывается.
    Но подошёл вечер, миновала ночь, - кошка не появлялась. Обошли окрестные пустующие дома, на ферму (тоже пустую) заглянули, так как знали, что там у Дарьи основные охотничьи «угодья». Всё без толку! Опросили соседей, но никто её не видел.
   Проводив жену на автобус, Витька  снова принялся за поиски, а когда в очередной раз убедился в их тщетности, повесил на магазин объявление о пропаже животного.
   Версий сразу же поступило несколько: кто-то видел вроде бы её, шагающей по дороге в сторону «зимней» квартиры («Не волнуйся, через полгода придёт!»), кто-то доказывал, что подобная в соседней деревне настойчиво напрашивалась в гости. Витька же окончательно потерял покой: он по ночам вскакивал с постели на любой шорох за окном, днём не мог работать, всё казалось, что Дарья где-то рядом и зовёт его на помощь. Он снова и снова обходил соседние деревни, заглядывал за поленницы и под штабеля брёвен и досок. В опустевшую избу, где уже никто не ждёт, возвращаться не хотелось. Телевизор в эти дни даже не включался..
   Витька и сам не мог себя понять, почему так привязался к этому животному, потеря которого как бы лишила смысла его дальнейшего проживания в деревне.
   В один из дней, пройдя несколько километров вдоль разлившейся весенним половодьем реки (вдруг собаки загнали её на ивовый куст, а прибывающая вода превратила Дарью в Робинзона?), Витька повернулся лицом на юг и, подняв руки к небу, в отчаянии громко крикнул: «Боженька! Если ты вернёшь неразумное животное, то я поверю в то, что ты есть! Если же этого не случится, то в Троицын день, вместо тог, чтобы праздновать, буду работать!»
   Потом-то он и сам устыдился, что всевышнему поставил ультиматум, но махнул рукой: «Какой там Бог! Да и что с некрещеного взять. Одним словом – чудес не бывает!».



   Трудовая Троица
   В поисковых хлопотах незаметно подобрались новые выходные дни, совпавшие в этот раз с праздником Пресвятой Троицы. Первый вопрос, что задала сошедшая с рейсового автобуса жена, был: «Дарья не вернулась». Чтобы не выдать себя, Витька отвернулся и только мотнул головой. Больше к этой теме они старались не возвращаться.
   В родительскую субботу съездили на кладбище, а потом Витька взял у соседа лошадь и до полуночи пахал огороды соседским старушкам и лишь в последнюю очередь – свои грядки.
   В Троицу снова съездили на кладбище, помня, что не все ещё родственники побывали на могилках родителей, а вернувшись, принялись садить картошку. У себя, у сестры, у племянницы, у соседки – участницы войны… Закончили работу уже вечером, прибрали немного в доме… Витька ради окончания работ вытащил на улицу и разжёг угольный самовар, а потом втроём (чем не Троица) с женой и соседской старушкой долго сидели за столом, умиротворённо обсуждая погоду, дожди, радуясь законченным посадкам. Разговоры перемежались стопками «сухонького» вина и кружками обжигающего губы чая.
   Заметив, что старушка засобиралась домой, а на улице вовсю разошёлся дождь, весь день грозивший громом с высоты, вызвались её проводить. На улице буйствовала черёмуха, за рекой в лесу исходил любовными трелями соловей, а на земле царствовала белая северная  ночь.
   «Пойдём ещё Дашку поищем!..» - попросила жена. И они под зонтиком отправились за реку, где, по словам, уже несколько раз видели похожую кошку и где Витька бестолково бывал каждый день. Терять было нечего: Дарья уже не вернётся (шёл девятый день её отсутствия). Бога нет, да и в Троицу они работали – нагрешили… Домой идти тоже не тянуло.
   Они шли под дождём, два одиноких, далеко не молодых человека, и было что-то сиротское в их облике в пелене весенней мороси…

   Значит, Бог есть?..
   «Что же вы днём-то не пришли? – с укором обратилась к ним выскочившая из дома женщина. – Ваша кошка вон в том пустом доме обитает. Сегодня в обед она на досках на солнышке грелась, только ко мне не пошла, под дом ускочила».
   «Да проверял я этот дом не один раз. Если бы наша была, давно бы на голос вышла»_ вяло отбивался Витька. И уже безо всякой надежды позвал: «Даша! Дашка!» Не удержалась и жена, звонко покликав её…
   …Словно выкинутая из дома неведомой силой, из какой-то его щели пулей вылетела Дарья и с громким мяуканьем бросилась к ногам ошалевших хозяев. «Дашенька! Да ты ли это?!» - всё ещё не веря в реальность увиденного, супруги склонились над животным, гладя его по спине и укрывая зонтиком от дождя…
   Как оказалась домашняя кошка в чужой деревне в километре от дома да ещё и за рекой, по мостику за которую она никогда не рисковала ходить, остаётся только гадать. Видимо, какие-то лихие люди унесли её туда и бросили, а вешняя река с высоко качающимися на тросах дощечками-настилом стала для животного непреодолимой преградой. Но уже глубокой ночью, когда умиротворённые супруги лежали в кровати, а между ними мурлыкала обласканная и накормленная потеряшка, не было на свете более счастливой троицы.
   Витька же в ту ночь так и не смог уснуть. Значит, Бог есть, если он услышал и исполнил его ультиматум!? А, может быть, таким образом он отблагодарил супругов за то, что помогли одиноким старушкам и, несмотря на праздники, вспахали огороды и как раз перед дождём успели посадить им картошку? Добро ведь должно награждаться…

Газ. "Завалинка" 2004 г.