Последнее представление осени...

Неким глубоким серым утром я шел по лесу. Если наступает рассвет, то и солнце вынуждено отрывать голову от своих несвежих осенних подушек. Только даже оно не в состоянии разогнать хмурую хмарь ноября.
Ветер наломал спички стволов, побросал куда попало и ушёл. Надеется, что снег  вскоре  прикроет его шалости. Урожай листвы собран и сметён в сугробы. Яркие их пятна нелепы и местами уже потеряли обаяние осторожности, стройную хрупкость. И не хрустят больше. Ни в руках, не под ногами. Влажные и раскисшие, они периодически ставят подножку и я спотыкаюсь. Птицы,те давно привыкли к моим регулярным прогулкам, потому  занимались своими делами и прерывались лишь затем, чтобы посмеяться над моей неуклюжестью.

- Да что такое?! - в очередной раз едва сохранив равновесие, удержался плечом за кстати склонённый в сторону тропинки дуб и решил передохнуть, составив ему компанию. Отдышавшись, пару раз нарочито выдохнул, полюбовался самодельным туманом. Замер, чтобы послушать, как лес потягивается после неспокойной холодной ночи, разминает косточки веток, сучьев, стволов.
- Вот, тут... да нет,- тут же, пониже,- шепчет дуб осине. И та тянется и почёсывает невпопад серую коросту коры с трещинами по самую заболонь.
- Ну, ничего, ничего, потерпи. Подморозит и подсушит.
- Ага, после снегом заметёт и намокнет.- брюзжит дуб.
- Ну, не ворчи, старик. Пора бы уж и привыкнуть. За столько-то лет.
- Это кто у нас старик?! Я?! - зашатавшись из стороны в сторону возмущается дуб.
- Нет, это я так, фигурально. Успокойся ты,- похлопывает осина товарища по израненному боку.- Ты у нас ещё хоть куда. Мне вот давно пора леших пугать на болоте. Срок подходит...- загрустила осина.
- Это как?! Мы ж с тобой , вроде, ровесники!- замер на месте дуб, да так, что те жёлуди, которые благополучно перенесли первый месяц осени и надеялись продержаться до весны, осыпались с него, как градины.- Мне сто пятьдесят недавно исполнилось и тебе столько же! Я помню. Память у меня ещё ого-го.
- Так тебе ещё сто пятьдесят, а мне уже. Вы, дубы, в десять раз дольше нашего живёте...
Дуб пристыженно замер, пригорюнился и затих. Лишь только последний жёлудь коснулся лоскутного одеяла поляны, вместо ожидаемого безмолвия, вполне отчётливо послышались удары кия о бильярдный шар. Незвонкие конечные звуки в удалённой от жилья части леса... Как такому быть?!
Я прислушался, огляделся по сторонам...
- Глупо, правда? - раздалось рядом. - Каждый год одно и тоже. Говоришь им говоришь, а всё бестолку.
Я вздрогнул от неожиданности, ибо думал, что наблюдаю за лесом в одиночестве, но, как обычно, оказался далеко не единственным зрителем. По ту сторону ствола, служившего мне опорой, стояла самка благородного оленя. Уже не юная, но прекрасная в своей зрелой красоте. Все задумки природы  осуществились вполне и было неясно, чему отдать предпочтение, наслаждаясь её видом. То ли королевской осанкой, то ли изящным переходом ото лба к ушам, то ли  трогательным припухлостям колен...
- Простите, я не заметил, что не один. О ком вы?
- Да вот же, прямо у вас на виду, два дурня в очередной раз доказывают свою мужественность передо мной. А оно мне надо? И так ясно, что я уйду вон с тем...
- С которым из них?
- Да вот, с тем, у которого на боку шрам, откушено пол-уха и пара царапин на плече.
- Он такой мужественный или...
- Или! Он совершенно не умеет драться, но у нас с ним уже трое прекрасных детей и я его люблю.

Мы замолкаем и продолжаем наблюдать за тем, как два оленя сдирают друг с друга надоевшие за сезон рога. И грозно пыхтят при этом, неизменно скашивая розовые от натуги глаза в сторону зрителей.

Дятел, расслабленно кивая в такт ударам головой, мерно будит свои барабаны. Сквозняк встряхивает гигантские маракасы стволов. Им есть чем пошуршать даже в ноябре.

Последнее представление осени... Солнце, наконец, удосуживается взглянуть на округу. Включает свои софиты на всю мощь и водит ими из стороны в сторону.  Подсвеченный  ржавый куст оборачивается оленем. Тот непременно вздрогнет картинно своей красивой спиной. И повременит с побегом. Для хорошего доброго человека это будет именно так.

  А иным - никогда не разглядеть красавца. Не дано. Не дадут. Да и не к чему. Пусть идут своей дорогой. И отыщут её, в конце концов. И, дай Бог, чтобы  произошло это не в конце земного пути, а намного раньше.