Часть 2
Глава 1.
Витюнь, Витюня, Витюнчик – так он называл красивую девушку Виту, с которой познакомился за полгода до окончания Бауманки. Олег хорошо запомнил все подробности их встречи. И как не запомнить? Память-то у него всё-таки дай Бог каждому, тренирована по особой методике, – спасибо тетради прадеда. Да и Вита ему очень нравилась, даже более чем нравилась…
В то утро к нему в комнату заглянул взъерошенный Саня Прыгунов по прозвищу Попрыгунчик – студент третьего курса и по совместительству спортсектор их факультета фундаментальных наук. Саня тоже проживал в университетской общаге, только тремя эта¬жа¬ми выше. Увидев лежащего на кровати Олега, он вздохнул с явным облегчением:
- Хорошо, что ты в свой Питер на выходные не умотал.
- Я рад, что тебя этим осчастливил, - усмехнулся Олег и отложил в сторону журнал. – А в чём собственно?..
- Сейчас объясню, - Саня закрыл за собою дверь и бесцеремонно шмякнулся на кро-вать в ногах у Олега. – Начну без предисловий. Ты у нас, Савицкий, бугай здоровый…
- Вступление интригующее. Кого-то нужно осеменить?
- Бугай – в смысле, очень сильный. Некоторые считают, что ты даже сильнее, чем Бабаян.
- А это кто?
- Женька Бабаян со второго курса, мастер спорта по вольной борьбе. Что, не слыхал? Спортивная гордость нашего факультета! Только с этой нашей гордостью атипичный казус вышел – Бабаяша позавчера на тренировке ногу подвернул. Сильное растяжение ступни, ходить теперь не может.
- Сочувствую. Ну и?..
- Ну и теперь тебе придётся вместо него.
- Что вместо него?
- Гири толкать. Две гирьки по два пуда весом каждая – по тридцать два килограмма всего лишь. Толкнёшь?
- Гири? Куда толкать? Зачем толкать? Слушай, а тебе заодно с толканием гирь эшелон с углём разгрузить не нужно? Что-то я тебя не пойму.
Олег лукавил – он прекрасно понял, о чём идёт речь: сегодня должна была состояться внутриуниверситетская спартакиада. Он и сам хотел вместе с ребятами-одногруппниками схо¬дить на неё, поболеть за свой факультет, но выступать…
- Савицкий, будь другом, толкни. Мы же по спорту и так всегда в хвосте плетёмся. А тут ещё Женька ногу подвернул, как специально. Только ты у меня и остался.
- Я уже из детского возраста вышел.
- Думаешь, я не понимаю? Ты - выпускник, можно сказать, диплом у тебя уже в кармане, а тут к тебе – к маститому корифею-физику младшекурсники-салабоны с разными там спартакиадами лезут…
- Правильно понимаешь, пусть молодежь твои гири таскает.
- Молодёжь?! У нас ведь на факультете одни слабаки-очкарики, утюга поднять не могут. Им разве что в шашки или в пинг-понг играть. Я едва команду смог составить, а тут Бабаяша со своим растяжением…
- Сашок, я эти гири никогда в руки не брал.
- Вот сегодня и возьмёшь. Это просто, я тебя научу. Поднимешь раз, другой, и слава Богу. Главное, что нам зачтут это упражнение и с команды не снимут очки за неучастие. Выручай, коллега.
«Сказать Попрыгунчику, что у меня нога болит или рука? – Подумал Олег. – А ещё лучше, для большей убедительности внушить ему это. Тогда он быстрей отцепится. Или действительно гирьками побаловаться? Всё равно ведь хотел туда идти. Вот и пойду не в качестве зрителя, а участника. Поддержу родной факультет. Всё-таки последний курс, а я только в научных семинарах и участвовал. Хоть разок попробую себя в спорте. Будет что вспомнить потом».
- Выручай, коллега, - продолжал канючить факультетский спортсектор.
«Коллега» промолчал и, всё ещё сомневаясь, пожал могучими плечами.
- Вот и отлично! – Обрадовался Прыгунов и, очевидно, боясь, что Олег станет возражать, стремглав бросился на выход со словами: – Я знал, что на тебя можно положиться. Спасибо! Значит, будь готов. Я в полтретьего за тобой заскочу.
Дверь за Попрыгунчиком захлопнулась. Из коридора послышалось удаляющееся шлё¬панье его тапочек и подчёркнуто громкое пение старинного спортивного марша:
- Мы верим твёрдо в героев спорта,
Нам победа как воздух нужна.
Мы хотим всем рекордам
Наши гордые дать имена…
* * *
Олег переоделся в раздевалке и прошёл в зал тяжёлой атлетики, где уже находилось с десяток крепких парней. Семеро из них пока ещё разогревались, выполняя лёгкие разминочные упражнения, трое – поднимали гири. Саня Прыгунов, маленький и суетли¬вый, как рыболовный поплавок при хорошем клёве, усадил Олега на низенькую гимнас¬тическую скамеечку, сам присел рядом и возбуждённо зашептал ему на ухо:
- Смотри, как они это делают. Ничего сложного. Присел, спинка прямая, рванул гирьки с пола, зафиксировал на груди и на плечах. Это исходное положение. А потом погнал! Толкай сколько здоровья и дыхалки хватит. Глянь, как тот бычок работает: чуть присел и одновременный толчок руками и ногами. Раз и всё! Вверх и опять к груди! Понятно? Главное, чтобы спина прямая была. Я тоже так могу, только с малым весом – для тридцать двоек я слишком лёгкий. А это знаешь, кто сейчас гири хватает? Цымбал с прибо¬ро¬строительного. Он всегда по гирям первые места берёт. С ним тягаться – дохлый номер. У него и техника классная, и фигура, словно специально для гиревого спорта создана: ручки и ножки короткие, а сам натоптанный, как бочонок.
Из главного зала спорткомплекса, где и должна была проходить спартакиада, раз-да¬лись аплодисменты и звуки бравурного марша. Попрыгунчик поднял вверх палец:
- Слышишь? Начинается. Ты, Олег разомнись и бери гирьки-то, не стесняйся: сначала с пудовиками попробуй, а потом по полтора пудика возьми. Чтоб перед выходом на этот,.. – Попрыгунчик хихикнул. – Чтоб перед выходом на подиум у тебя уже навык был. А там толкнёшь раз десять тридцать двойки – и вполне хватит. Только не переусердствуй, побереги себя для перетягивания каната.
- Каната? Какого ещё каната? – удивился Олег такой наглости своего «тренера».
- Командное перетягивание каната. А я тебе разве не говорил? Олег, ну а кого я ещё найду? Бабаян ногу растянул, ты же знаешь. Одна надежда на тебя. Мы с таким шкафом как ты, всех перетянем. Всё я побежал, узнаю что там и как…
- Ну и нахал, - Олег рассмеялся и приступил к разминке.
* * *
- Нет, не перевелись ещё на Руси добры молодцы. Сойдёмся ж, друзья и братья, восхвалим силу нашу. Силу гордую, богатырскую, - под удалые разливы балалайки пред-ло¬жил из динамиков мужской голос фонограммы. Затем грянула залихватски бодрая пес-ня с задорным припевом:
- Эх, да, надобно
жить красиво,
Эх, да, надо нам
жить раздольно,
Богатырская наша
сила,
Сила духа и сила
воли.
Пятнадцать участников гиревых состязаний, приветствуемые криками темпера-мент¬ных болельщиков, вышли на средину зала. Пока шла жеребьёвка, Олег посматривал на зрительскую трибуну, узнавая и улыбаясь друзьям и знакомым. Вот здесь-то он впер-вые и увидел Виту: золотые волосы, большие голубые глаза и нежное кукольное личико с сочным ярко-красным ротиком. На такую девушку просто нельзя было не обратить внима¬ние. Она сидела во втором ряду, что-то оживлённо рассказывала двум своим подругам и при этом звонко смеялась.
Жеребьёвка закончилась. Первокурсник факультета машиностроительных техно-логий первым подошёл к двум двухпудовым гирям, крякнул, отрывая их от пола, взял на грудь и стал выполнять упражнение под коротким, но ёмким названием «Толчок». Олег выступал тринадцатым. Он отошёл к стене в тень баскетбольного щита и оттуда принялся наблюдать за выступлением соперников, помахивая руками и подпрыгивая на ногах, чтобы не остыть после разминки.
- …четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, - скандировал в микрофон ведущий спартакиады, ведя счёт «толчкам» очередного выступающего спортсмена, заводя этим громогласным счётом и без того азартно болеющих зрителей. – Ещё разик… Ну, семнад… Нет, результат Савельева - шестнадцать. Прошу к снарядам представителя факультета ракетно-космической техники Бочарова.
Первые одиннадцать участников выступили стабильно ровно: минимальный результат – четырнадцать, максимальный – восемнадцать. Двенадцатым подошёл к гирям общепризнанный фаворит этого конкурса спартакиады студент приборостроительного факультета Цымбал.
- Тридцать два раза! – Восхитился ведущий после его выступления. – Прекрасный результат. Вот у нас, наконец, и появился явный лидер. Осталось выступить всего лишь трём участникам. Кто же составит серьёзную конкуренцию Цымбалу? Быть может, представитель факультета фундаментальных наук Савицкий?
Олег двинулся в центр зала. Возможно, результат его выступления был бы более скромным, но уж очень его подзадорил ломкий мальчишеский голос выкрикнувший с трибуны:
- Кишка тонка у вашего Савицкого. Не тужься, пацан. Всё равно больше нашего Цымбала не поднимешь.
Олег уже не обращал внимания на последовавший за выкриком смех. Шум трибун для него стих, ушёл на второй план. Остались только азарт и спортивная злость. «Ну, я вам сейчас»,.. – промелькнуло в голове. Ещё мгновение – азарт и злость исчезли, поменяли знак на противоположный и преобразились в расчётливо-холодное спокойствие. «Это не гири, - приказал себе он. – Это – невесомые пушинки. Поднимать их – одно удовольствие. Усталости нет. Погнали!».
Словно самовзводящаяся мощная пружина, тело синхронно стало подбрасывать эти лёгонькие тридцатидвухкилограммовые атлетические снаряды: вверх – вниз, вверх - вниз. Олег даже не слышал счёта ведущего. Услышал он его лишь, когда дыхание стало слиш¬ком учащённым, а мускулы налились свинцом:
- Сорок семь, сорок восемь, сорок девять, пятьдесят!
Всё-таки устал. Тяжело дыша, Олег поставил на пол эти уже далеко не лёгонькие гири, помахал рукой хлопающим и что-то кричащим зрителям и скромно отошёл к стене под баскетбольный щит восстанавливать дыхание.
- Ну ты, Олег, и дал. Красавец! Молоток! – Радостно зачирикал подбежавший к нему Попрыгунчик. – Это же рекорд – пятьдесят раз! Цымбалу нос капитально утёр. Мы теперь в общекомандном можем запросто четвёртое, а то и третье место занять. Возьми полотенце, вытрись. Теперь, коллега, все бабы – твои! Это я заявляю как специалист. Глянь, как на тебя смотрит вон та симпатюля.
Вытирая с лица пот, Олег посмотрел на трибуну:
- Которая?
- Во втором ряду слева сидит блондиночка, прямо Мерлин Монро. Первый раз её у нас вижу, явно пришлая, не из нашей Бауманки. Я бы такую сразу запомнил. Гадом буду, если ты ей не приглянулся. Пошли на лавочку, отдохнёшь. Сейчас эстафета будет, а потом перетягивание каната. Сиди, сил набирайся.
Олег сидел на лавочке, следил за ходом эстафеты, не забывая наблюдать за «Мер-лин» во втором ряду. «Прав Попрыгунчик, - радостно подумал он, когда девушка повернулась в его сторону и они встретились взглядами. – Ишь, как стрельнула в меня своими васильками. И фигурка вроде бы под стать мордашке. Точно сказал Саня – симпатюля, мировой стандарт! Ну что, конфетка, давай попробуем узнать, о чём ты думаешь?»
Читать чужие мысли он уже мог. В прадедовской тетради чёрным по белому писалось: хочешь научиться разгадывать мысли другого человека – выполняй вот эти упражнения вместе с повторением напевных рифмованных заклинаний. Упражнения были странными и непонятными, заклинания казались бессмысленными. Но, уже давно занимаясь по методике, изложенной в тетра¬ди, Олег не сомневался, что его упорство будет вознаграждено. Постепенно, после нескольких лет таких медитаций-занятий, он достиг желаемого и теперь мог «улавливать» своим сознанием чужие мысли. Ясное дело, довольно-таки сложно разобраться в их изменчивом, то быстром, то медленном калейдос-копе. Но всё-таки, из царящего в голове другого человека постоянно видоизменяющегося нагромождения мысленных и зрительных образов, Олег научился выделять то главное, о чём сейчас думал чужой мозг. Это занятие напоминало просмотр телепередач: про¬чув¬ст-вуешь, вычислишь канал для одностороннего контакта с данным индивидом, настроишься на нужную длину и частоту волны виртуального психо-нейронного пространства, и своим мозгом-приёмником «скачивай» картинку или звук с чужого мозга-передатчика. Легче всего это было делать во время разговора. Частенько получалось отсканировать мысли собеседника, или собеседницы, при этом чужая мысль трансформировалась в текстовую строчку, бегущую перед внутренним взглядом. Олег не был отъявленным Дон Жуаном, но чего там греха таить, если ему нравилась незнакомая девушка, он всегда пользовался своим феноменальным даром. Очень удобно! Ведь можно более-менее точно определить коэффициент полезности и целесообразности намеченного знакомства – стоит подрулить к девчонке или не стоит, а быть может лучше обойти её десятой дорогой.
До конкурса перетягивания каната ещё было время. Олег забыл про эстафету и прис¬тально посмотрел на заинтересовавшую его блондинку. Наверное, она почувствовала его взгляд, так как снова повернула к нему голову. Олег улыбнулся и получил в ответ обво¬рожительную улыбку обладательницы пухлых ярко-красных губок. «Есть контакт! Сейчас я без проблем узнаю, о чём думает эта красавица. Сейчас, ну… Накось, выкуси!» - отсканировать её мысли не удалось. На экране телепатического «телевизора» Олега клубился только серый туман и вместо звуков шипел почти неслышный шумовой фон. «Неужели я так устал? – Озадачился он. – Неужели на меня до такой степени эти двухпудовые гирьки подействовали? Не может быть!». В течение следующих десяти минут он три раза встречался глазами с девушкой и пробовал добраться до её мыслей, но результат был тот же, вернее, результата вообще никакого не было, один лишь серый туман.
* * *
- Олег! Савицкий, очнись, - хлопнул его по плечу Саня Прыгунов. – Зову тебя, зову, а ты ноль внимания. Потом будешь на тёлок пялиться. Иди на ристалище. Сейчас супротив радиоэлектронщиков будете канат тянуть.
Первые четыре схватки их команда выиграла, а пятую, как Олег ни старался, про-иг¬рала факультету ракетно-космической техники. Попрыгунчик, ввиду своей телесной легко¬весности и малогабаритности в конкурсе перетягивания каната не участвовал. Зато факультетский спортсектор что было сил надрывал голосовые связки, болея за своих подопечных, и азартно подпрыгивал на лавочке.
- Нормалёк, - сказал он после конкурса. – Четыре победы – это вам не чих-пых. Не кому-нибудь проиграли, а ракетчикам. Вон у них какая шкафообразная команда. Как один - гренадёры-бройлеры! По канату они всех обули, по эстафетам первое место займут. Значит, и спартакиаду должны выиграть.
- А нам что светит в общекомандном? – спросил Олег.
- А нам уже высветило почётное третье место – не ниже, гадом буду. Третье место для нас – это выше крыши. Так что низёхонький тебе поклон, Олег, от руководства фа-куль¬тета фундаментальных наук, его студенчества и лично от меня. Кстати, ты почётной грамотой будешь награждён за первое место в «Богатырском конкурсе».
Спартакиада подходила к концу, оставались ещё две эстафеты. «Пока суть да дело, я успею искупаться, - подумал Олег, кинул очередной взгляд на блондинку и быстренько побежал в раздевалку. – Главное, чтобы она не вздумала уйти раньше времени».
В душевой уже мылись несколько ребят с других факультетов и среди них вице-чемпион по толчку гирь приборостроитель Цымбал.
- Я тебя в нашем зале что-то ни разу не видел. – сказал он Олегу. – Ты где тренируешься?
- В аудиториях во время занятий.
- Как это?
- Сижу на занятиях – на лекциях, или на лабораторках и тренируюсь.
Нижняя губа Цымбала выпятилась вперёд. Он насупился, отвернулся, до отказа крутанул вентиль крана и стал под водную струю. «Издевается, козёл, - отсканировал Олег его мысль. – Не хочешь отвечать – не отвечай. Зачем же из меня идиота делать?».
- Я серьёзно говорю, - сказал Олег изобидевшемуся приборостроителю. – На обычных учебных занятиях можно сразу убивать двух зайцев: слушать преподавателя и одновременно качаться: сидишь и незаметно для постороннего глаза напрягаешь различные группы мышц. Колоссальная экономия времени и не надо ходить по кача¬лов-кам. Я разработал несколько комплексов таких упражнений, довёл их до автоматизма и выполняю каждый день.
Цымбал недоверчиво оглядел мускулистую фигуру Олега:
- Ты хочешь сказать, что раскачался только за счёт статики?
- В принципе, да. Иногда, если появится желание, могу по утрам с эспандером позаниматься, от пола отжаться, на перекладине подтянуться, кроссы люблю бегать. Но мы¬шечную массу я нарастил благодаря тренировкам на университетских занятиях. Мыш-цам ведь без разницы, от какой нагрузки расти: от обычного подъёма тяжестей или от искусственного напряжения.
- Я в брошюре о йогах читал, о подобном статическом методе накачивания мышц, - включился в разговор один из парней. – Но слушать лекцию и качаться одновременно - это вундеркиндом надо быть, чтобы делать сразу и то, и другое… или двоечником.
- Ну почему двоечником? – Рассмеялся Олег. – Я, например, не двоечник, даже рас¬считываю получить красный диплом. Просто нужно уметь правильно распределять своё внимание и концентрироваться, когда нужно, на чём-то одном, а для этого тоже сущест¬ву¬ют специальные упражнения.
После душа в раздевалке Цымбал подошёл к Олегу и протянул маленькую, но силь¬ную, как клещи, ладошку:
- Тебя, кажется, Олегом зовут? Я – Игорь. Ты мне свои комплексы покажешь?
- Без проблем. Только не сегодня. Приходи завтра ко мне в общагу…
* * *
Когда он снова появился в зале, соревнования уже закончились. Председатель жюри объявлял итоги и суммарное количество очков, которые заработала каждая из команд факультетов. «Мерлин» по-прежнему сидела во втором ряду, но уже без одной из своих подруг.
- Савицкий! Олег! Иди к нам, - закричали с верхних рядов трибуны одногрупники. – Дуй сюда, Ильюшенька ты наш Муромец.
- Да я лучше здесь, пониже, - ответил им Олег. Он остановился у второго ряда и обратился к блондинке: - Можно рядом с вами приземлиться? Или,.. пардон, сейчас вер-нётся ваша подруга?
- Наша подруга уже ушла вместе со своим другом, так что посадку разрешаем, - ответила «Мерлин». – Почтём за великую честь сидеть рядом с таким выдающимся человеком. Правда, Ира?
Маленькая невзрачненькая подружка блондинки кивнула.
- Чем же это я такой выдающийся? – спросил Олег, усаживаясь рядом.
Блондинка усмехнулась:
- Помнишь, как в «Кавказкой пленнице»: студентка, спортсменка, комсомолка, отличница и… просто красавица. Почти то же самое мы услышали и про тебя: и спорт-смен, и отличник, даже статьи опубликовал в научных журналах, а то, что этот отличник весьма недурён собой, мы заметили и сами. Правда, Ира?
Ира покраснела, на её некрасивом личике появилась смущённая гримаска. Олег тоже слегка растерялся от такой непосредственности симпатюли-блондинки, но быстро пришёл в себя:
- Даже не думал, что вот так сразу нарвусь на комплимент. А кто тебе сказал про мои статьи?
- На первом ряду перед нами сидели два парня. Один из них знаком с тобой, вы бы¬ли с ним вместе на каком-то научном симпозиуме. Вот я и услышала, что он рассказывает о тебе своему приятелю.
- Уж если обо мне только положительные отзывы, то, может быть, ты сочтёшь нужным познакомиться со мной? Меня Олегом зовут, твою подругу – Ирой. А тебя как величать?
- Я – Вита!
- Вита? Прекрасное, восхитительное имя! Виктория – это победа, - разлился соловьём Олег, и в который уже раз попробовал заглянуть в мысли своей новой знакомой, но опять ничего – сплошной серый туман, да и только.
Заинтригованный своей неудачей, он занялся невзрачненькой Ирой и без труда узнал, о чём думает она: «Конечно, он подсел к нам из-за неё. Зачем только Наташка взяла сюда Витку? Да, ловко она его закадрила. Теперь он пойдёт её провожать… Наташка снова познакомилась, Витка так вообще себе Геракла подцепила,.. а я опять… Эх, мне бы Виткину внешность!».
Олег и не старался скрыть, что ему интересна именно Вита. Получив у судей причитавшуюся ему грамоту за победу в «Богатырском конкурсе», он снова подсел к девушке и предложил ей и, разумеется, её подруге покинуть душный спортзал:
- Пойдёмте погуляем на воздухе – всё равно спартакиада уже закончилась.
По свежевыпавшему хрустящему под ногами снежку они втроём прошлись по Второй Бауманской – хоть на улице и стоял февраль, но в этот день было не холодно. Скоро подружка Виты, почти не принимавшая участие в разговоре, тактично сослалась на неотложные дела, понимала Ира - она здесь лишняя. Для приличия Олег предложил ей посидеть втроём за чашечкой кофе в каком-нибудь кафе, но Ирина отказалась.
Первый вечер, проведённый с Витой, позволил Олегу составить о ней опреде¬лён-ное мнение: не глупа, вроде бы серьёзна, имеет чувство юмора и бесспорно очень красива. Он узнал, что девушка год назад окончила строительный институт и теперь работает сек¬ре¬тарём в одном небольшом издательстве – просто пока не смогла найти лучшей работы. На спартакиаду в Бауманку её затащили подружки, чтобы хоть в выходной день мало-мальски развлечься, выйти в какое-то общество и не сидеть дома, как обычно, перед телевизором.
К старенькой хрущёвке в Медведково они подошли уже в двенадцатом часу ночи.
- Это мой дом, - сказала Вита, останавливаясь у первого подъезда.
- Давай-ка, я попробую отгадать, на каком ты этаже живёшь, - ответил Олег и посмотрел на окна квартир. – Или второй, или четвёртый.
- Почему именно второй или четвёртый?
- Потому что только на этих этажах горит свет. Твои родители ведь не спят, дочку должны дожидаться с гуляния. Правильно?
- Неправильно. Я живу на третьем этаже и без родителей. Они оставили своей единственной дочурке квартиру, а сами переехали в деревню: подальше от города, поближе к природе и овощным грядкам.
- Значит, ты сама живёшь? – оживился Олег.
- Как перст.
- Очень плохо жить в одиночестве. Нужно, чтобы рядом была близкая родственная душа. Может, чайком угостишь? Я люблю на ночь глядя чайком побаловаться.
- Ага щас, - игриво блеснула голубыми глазами Вита. – А чем ты ещё кроме чайка любишь, на ночь глядя, баловаться? Сначала чаёк, а потом ты вдруг вспомнишь, что в твоём общежитии очень злой и принципиальный комендант, который уже закрыл вход и бедному студенту негде будет переночевать.
- Ой, - воскликнул Олег, глянул на часы и картинно схватился за голову. – Точно! Общага уже закрылась! Где же я теперь буду ночевать?
- Олег, мы только несколько часов, как познакомились.
- А это и не так уж мало, Витюнь. Сама знаешь, как возросла интенсивность нашей жизни. Нужно жить в ногу со временем. Так всё-таки как насчёт чайка…
- Олег, у меня… со мной уже случилась одна не очень радостная история. Мы долго встречались с одним парнем, даже хотели пожениться. Но ему подвернулась другая, более богатая невеста… Ты мне очень нравишься, но я больше не хочу совершать необду-манных, скоропалительных поступков. Если захочешь ещё встретиться, звони мне домой или на работу, - Вита достала из сумки ручку и блокнот, написала на листике два телефонных номера и протянула его Олегу. – Спокойной ночи!
Глава 2.
В квартиру к Вите Олег впервые пришёл через неделю после их знакомства. А в международный женский праздник – 8 марта провёл в её однокомнатной квартирке целый день и остался ночевать. Естественно, на одном диванчике с хозяйкой. За этой после¬дова¬ла и череда других ночей, полных страсти и любовных утех. Той весной Вита прочно вош¬ла в жизнь Олега. Он даже не мог представить себе, как жил без неё до этого февраля. «Влюбился, втюрился, вклеился», - сам над собой подшучивал тогда Олег. Март, апрель, май - за это время между ним и Витой произошла всего одна размолвка – он потребовал, а она отказалась бросить курить. Что озадачивало и интриговало Олега, так это его уди¬ви¬тельная неспособность вторгнуться в её мысли: ни с кем ещё он не терпел такого фиаско, как со своей возлюбленной. Некоторое объяснение этим своим неудачам он получил в июне, в ночь на Ивана-купалу, когда утомлённый любовью заснул в объятиях Виты. Ему приснился оригинальный сон, будто гуляет он по зелёному цветочному лужку и не один, а с одной бабулькой. Бабуля старенькая, сухонькая, горбатенькая, головёнка повязана бе¬лень¬ким платочком. Ходит она рядом с Олегом и всё про его старинную тетрадь выс¬пра¬шивает. Ясное дело, делиться своими секретами с посторонними Олегу не охота, но и оби¬жать старушку тоже не хочется. Не выдержал он и напрямую спросил у хитрой бабульки:
- Зачем вы у меня всё это расспрашиваете, Марфа Васильевна?
Откуда он узнал её имя-отчество, Олег так и не понял.
- Зачем, зачем?! Ишь, любопытный какой, - изобиделась старушонка, но затем захи-хикала: - А в Виткину голову нос не суй. Никогда ты не сможешь узнать её думы, хоть десять таких тетрадей прочитаешь.
- Это почему же?
- Почему, почему, по кочану. Родычка она мне. Понятно? – молвила бабка и растаяла в воздухе.
После этого странного сна Олег был сам не свой целое утро.
- Что с тобой? – спросила у него Вита за завтраком.
- Витюнчик, у тебя знакомых бабок по имени Марфа Васильевна нет?
Голубые глаза Виты удивлённо расширились:
- А почему ты об этом?.. Знакомых нет… живых. Но была у меня прапрабабка Марфа Васильевна. Мама говорит, что в деревне, откуда их семья родом, до сих пор о бабе Марфе сказки рассказывают: знатная была колдунья.
- Вот, значит, в чём дело? – усмехнулся Олег и на повторный вопрос Виты сообщил ей, что видел эту самую бабу Марфу сегодня во сне. – Колдуньей, значит, была? Выходит, ты у меня тоже ведьмочка? Может, к тебе по наследству передалось искусство твоей пра¬ро¬дительницы?
- Стопроцентно передалось! Знаешь, какая я баба-яга?! – хихикнула Вита и прыгнула к нему на колени. – Вот возьму тебя и околдую, к себе приворожу, - добавила она, приникая своими губами к его губам.
- Уже приворожила, - усмехнулся Олег, с энтузиазмом отвечая на её поцелуи.
* * *
У Виты он не был целую неделю: сначала гостил в Санкт-Петербурге у матери, потом побывал в Протвино – в том городе, где ему надлежало жить и работать после окон¬чания Бауманки.
За время разлуки они успели изрядно соскучиться друг за другом. Поэтому при¬вет-ст¬вия сразу с порога переросли у них в объятия и затяжные поцелуи. Как уже не раз бывало, коридорные лобзания привели к вспышке нетерпеливого любовного пламени, пожар которого в скором времени достиг апогея на скрипучем стареньком диване. А по-том, когда они счастливые и утомлённые отдыхали, Олег ответил на вопрос Виты, где пропадал вчера. Он не ожидал от неё такой демонстративно отрицательной реакции. Ещё пять минут назад она, томная, нежная и податливая была в его объятиях, покусывала и целовала ему плечи, а на пике наслаждения сладко стонала и восторженно шептала на ухо: «Как я тебя люблю, Олеженька». Но это было пять минут назад. После его ответа она стала совсем другой, чужой и колючей, словно свернувшийся в клубок ёжик. Олег понял, сейчас предстоит серьёзный и не очень приятный разговор. Хотя после такого прекрас-ного начала их встречи ссориться и скандалить совершенно не хотелось.
- Почему ты мне раньше не говорил об этом? – ледяным голосом спросила Вита.
- О том, что буду работать в Протвино в институте? Говорил, Витюнчик, говорил. Ты просто забыла.
- Говорил? Не говорил!
- Говорил. Помнишь…
- Не помню, - перебила она его. – Может, и говорил, но я подумала, что ты просто шутишь, и не обратила на твои слова внимание. А ты и в самом деле… Я тебя просто не по¬нимаю, Олег. Ну почему ты, ты - окончивший университет с красным дипломом и зна-ю¬щий четыре иностранных языка должен прозябать в какой-то дыре?! – Вита фыркнула, привстала на постели и, отвернувшись от Олега, потянулась к тумбочке.
Говорить о серьёзном всё-таки не хотелось. Хотелось совсем другого. Он тоже привстал, коснулся её золотистых волос и шеи. Рука медленно скользнула между ло¬пат-ками по линии позвоночника и, продолжив движение вниз по белоснежной спине, стала при¬ближаться к другой весьма привлекательной части обнажённого тела Виты.
- Прекрати, Савицкий, - это было сказано безапелляционным тоном.
Попытка наладить отношения пока не удалась. Он послушно убрал руку, бухнулся назад в постель и поинтересовался:
- Это в какой же я дыре должен прозябать?
Щёлкнула зажигалка. Олег поморщился, но промолчал. Сколько раз он просил её не курить вообще, и в частности не курить при нём. Вот взбалмошная девчонка! Характер ещё тот! С перчиком характер. Попробуй-ка сейчас отобрать у неё эту вонючую дымя¬щу-ю¬ся отраву – скандала не миновать. Тем более, что она действительно очень раздражена. Это Олег чувствовал и без всяких своих экстрасенсорных навыков.
- Ты прекрасно понимаешь, о какой я дыре говорю, - сначала на подушку опус¬ти-лись длинные волосы Виты, за ними – голова их хозяйки. Её рука, описав плавный полу-круг, вставила в рот сигарету. Красивые пухлые губы выдохнули дым, а вместе с ним и слова: - Та дыра, в которую тебя заставляют ехать работать.
- Никто меня никуда не заставляет ехать. Я сам хотел получить распределение в ИФВЭ.
- В ИФ…ИЕЭ?.. Тьфу, и не выговоришь.
- Институт Физики Высоких Энергий. Я сам на распределении попросил направить меня туда. И почему Протвино – это дыра? Город учёных-ядерщиков - сорок тысяч жите¬лей! Это самый зелёный населённый пункт в Московской области. Только представь себе, прямо в центре городка рядом с современными многоэтажками настоящий лес, вековые сосны.
- Вот именно, в центре городка - лес! Уехать из Москвы в какую-то тайгу городского типа.
- Витюнь, сейчас жить вне крупного города – это высший пилотаж. Большинство американцев предпочитает иметь коттеджи и квартиры не в задымленном экологически грязном центре, а в более чистом пригороде.
- А где они работают, где проводят свой досуг?
- Досуг? Откуда я могу знать, где они проводят досуг?
- Тут и знать нечего - в городе! А ты и жить, и работать будешь в захолустье! Будешь и дни, и ночи корпеть за этим… за каким-нибудь синхрофазотроном… или как его там,.. и носа не будешь показывать из своего института.
- Очень даже буду показывать. И не только нос, а кое-что ещё, - шутливо заверил Олег, положил на бедро Виты ладонь и, как бы невзначай, сдвинул пальцы к низу её живота.
- Перестань, - она сбросила его руку, отодвинулась и спрятала свою наготу под покрывало.
Вторая попытка повернуть разговор в более приятное русло увенчалась полнейшим провалом.
- Витюня, ну почему ты считаешь, что это захолустье? Всего два часа электричкой или автобусом – и я в Москве. Или ты у меня на квартире в Протвино.
- Больно мне надо на электричках и автобусах трястись, - фыркнула Вита и, выпус-тив очередную порцию дыма, после паузы спросила: - Тебе что и в самом деле там квар-тиру дают?
- В самом деле. Однокомнатная квартира на седьмом этаже. Правда, мы в ней вдвоём будем жить вместе с…
- Всё понятно, опять общага. С кем же ты там будешь вдвоём жить, с лаборанткой какой-нибудь ядерной или ядрёной профессоршей?
- С каким-то старшим научным сотрудником. Но он две трети времени проводит в командировках, так что мы с тобой сможем…
- Это называется, мы с тобой сможем. Что мы сможем? Лежать в постели и постоянно ждать, что в любой момент откроется дверь и в комнату ввалится твой вер¬нув-шийся из командировки сожитель? Что и говорить, вполне респектабельный современный институт – молодого специалиста подселяют к старшему научному сотруднику, а тому – старшему и научному не смогли отдельной квартиры предоставить.
- Смогли. Только он – старший и научный предоставленную ему двухкомнатную квартиру своей бывшей жене и ребёнку оставил.
- Ты откуда знаешь?
- При прописке комендант дома сказал.
- При прописке?! Ты уже туда и прописался?! Олег, ты знаешь четыре языка. Четыре! У тебя красный диплом и золотая голова – все об этом говорят, ты не хуже иного программиста освоил компьютер. Любая столичная фирма с радостью взяла бы такого специалиста к себе на работу. Давай я поговорю с Красиным.
- Причём здесь твой Красин? – Олег два раза видел холёного и подчёркнуто вежли-во¬го сорокапятилетнего начальника Виты и даже слегка ревновал её к нему, хотя поводов для ревности вроде бы не было.
- Он бы помог тебе устроиться. Ещё всё можно переиграть, Олеженька. Солидный офис в центре, квартира не у чёрта на куличках, а в городе за счёт фирмы, иностранные партнёры, брифинги, банкеты, выгодные знакомства – это же реальный шанс поехать за границу! Это же хорошие деньги, наконец!
- Витюнчик, у меня и так есть прекрасные перспективы ездить за границу. Знаешь, где полгода был в последней командировке мой,.. – Олег запнулся и хмыкнул: - Мой, как ты говоришь, сожитель? В Женеве! Что глазки округлила? Ты не ослышалась, в Швейца-рии. Наши физики-ядерщики котируются во всём мире. А в Швейцарии тоже проводятся ядерные исследования. Там ускоритель отгрохали – по периметру целых двадцать семь километров. На семь километров больше, чем наш - протвинский. Представляешь себе этот кольцевой туннелище под землёй? Он как раз под франко-швейцарской границей про¬ложен. Так вот, ускоритель построили, оборудование установили, а своих специа¬лис-тов в Швейцарии маловато, наших русских периодически просят приехать поработать да проконсультировать.
- Можно подумать, что тебя так сразу и пошлют ускорять Женевский ускоритель. Молодых туда не посылают, - в голосе Виты была изрядная доля сарказма, но вместе с ней и затаённая надежда.
- Пока не пошлют, - Олег почувствовал, что пробудил у неё интерес к своей буду-щей работе и постарался развить успех: - Но через год, через два – вполне может быть проедусь в Лондон или в Париж. Хватит уже сосать эту гадость. Сколько можно говорить тебе?..
Окурок в руке Виты послушно описал дугу и исчез с другой стороны кровати, где его поджидала пепельница.
- Прямо-таки в Париж?
- Не хочу заранее хвастаться, но у группы, в которую я попал, очень перспективная тема и в плане заграничных поездок, и в плане зарплаты. Оч-чень перспективная тема.
Вита повернулась к нему лицом и облокотила голову на руку. В широко открытых голубых глазах уже появился нескрываемый интерес. Покрывало сползло и открыло розовые кружки её аппетитно круглых грудей.
- Какая тема? Расскажи.
- Вот так сразу взять и рассказать? А вдруг ты шпионка, работаешь на конку¬ри¬ру¬ю-щую организацию? Взяла, меня в постель затащила, а теперь все секреты пытаешься…
Вита щёлкнула его по лбу:
- Это кто кого затащил?
- Ну не я же тебя!
– Ах ты!.. - Она попыталась столкнуть его на пол. – Думаешь, я тебя не выпихну, Геркулес? Сейчас ты у меня… Ну-ка…
- Куда тебе со мной тягаться, курилка. Сначала дымить бросила бы.
- Ничего, я тебя и дымящая отсюда сброшу.
С минуту они дурачились, и от их озорной борьбы жалобно кряхтел и трясся на расшатанных ножках бедняга-диван.
- Всё, Витюнь, сдаюсь, - громко хохоча, Олег раскинул мускулистые руки. – Сдаюсь. Мне просто диван жалко.
- Наше дело правое – мы победили! – удовлетворённо пропыхтела Вита и уселась ему на живот. – А если ты побеждён, то давай сознавайся.
- В чём?
- В том, что ты хотел околпачить бедную наивную девушку: наплёл ей с три короба про Швейцарию и другие заграничные поездки, про оч-чень перспективную в плане зарп¬латы тему. Признайся, Савицкий, наплёл?
- И ничего не наплёл. Сама посуди, я буду заниматься разработкой методов диаг-нос¬тики состояния нефте и газопроводов.
- Методы диагностики состояний… Что ты опять мне на уши лапшу накручи¬ва-ешь? Ты можешь по-русски всё объяснить?
- А я по какому? Не по-китайски же. Ладно, для особо непонятливых разжёвываю. Представь себе большущий тысячекилометровый трубопровод, по которому мы качаем либо нефть, либо газ.
- Куда качаем? В Европу?
- Туда в первую очередь. Вдруг бац – ни с того, ни с сего где-то на трассе лопнула труба. Что тогда будет? Утечка! Ценное сырьё не доходит до покупателя и загрязняет экологию. А ведь авария произошла не где-нибудь, а на бескрайних сибирских просторах. Попробуй доставить туда людей и нужную технику, попробуй откачать разлившуюся на многие километры нефть, если хлещут осенние дожди или метут зимние вьюги. Всё это – затраты.
- Какой кошмар!
- Тебе смешно, а это и в самом деле кошмарные убытки. Но если мы в движущемся по трубопроводу потоке газа или нефти пустим специальный электромагнитный датчик, который станет выявлять различные дефекты труб, то сможем предотвратить аварию и загодя отремонтировать износившийся участок трассы. Вот такой датчик нам нужно изобрести и изготовить. Понятно?
Оседлавшая живот Олега, Вита передёрнула плечиками и разочарованно вздох-нула:
- Всё это понятно. Не понятно, что здесь перспективного. Погонят тебя в какую-нибудь тундру на оленях утром ранним, где среди болот и комаров проложены такие трубопроводы, и будешь там ты запускать в трубы свои датчики. И за это тебе платить будут? Наверное будут, но сущие копейки. Наивный ты, Савицкий. Сейчас на ком ездят, тому и не платят. Люди делают деньги и карьеры в больших городах, а не в посёлках нефтяников или газовиков. Уж лучше бы ты тогда в своём хвалёном Протвино на уско¬ри-те¬ле синхрофазотронил. Может быть, действительно в Швейцарию бы поехал и меня с собой прихватил.
- Никто меня ни в какую тундру не погонит. Работы будут вестись в институте на лабораторном стенде при помощи компьютерного макетирования. С деньгами тоже проб-лем не будет. Я ещё полгода назад слышал, что компания «Роснефтьгаз» выделяет около трехсот миллионов баксов для разработки электромагнитной диагностики труб. Нехилая сумма? Уже профинансированы и даны заказы трём научно-исследовательским инсти¬ту-там. Но больше всего надеются именно на наш – у нас самое современное оборудование и самые квалифицированные кадры. Ну и меня ведь тоже не на помойке нашли, не зря на-чаль¬ник отдела экспериментальной физики направил в свою лучшую группу, сама гово-ришь - красный диплом, золотая голова. Дело, конечно, не в дипломе. Просто я чувствую, знаю – это моё, мне это интересно и у меня всё получится. Исходя из всего вышеска¬зан-ного весьма вероятно, что наша группа сделает датчики быстрее и качественнее групп из других НИИ. Представляешь, чем это пахнет?
- Дело пахнет крупной суммой, - разочарование Виты мгновенно испарилось, она азартно хлопнула в ладоши и выкрикнула клич из уже набившей оскомину телепередачи: - Приз в студию!
- В качестве приза могут быть не только деньги, но и зарубежные поездки – во многих странах есть трубопроводы и терминалы, работоспособность которых очень и очень волнует их владельцев, - Олег произнёс это без тени сомнения.
- Савицкий, не зря я всегда верила, что ты у меня умница. Самый-самый! – Вита опустила голову, прильнула к его губам и наградила пламенным поцелуем. - Ты же этот датчик в два счёта изобретёшь. Правда?
- Стопроцентно, - ответил он, пьянея от её мягких губ и аромата золотистых волос, опустившихся ему на лицо.
А Вита уже целовала его плечи и грудь, шептала: «Как я люблю тебя, Олеженька» и постанывала всё громче, всё страстнее. Этим жарким любовным стонам жалобно вторил скрипучий доходяга-диван, который, словно в ритмичном танце, раскачивался на своих старческих ножках.
Глава 3.
На мониторе очередная модель датчика походила на миниатюрную подводную лод¬ку. «Лодочка» двигалась в газовом потоке и «ощупывала» своими электромагнитными лучами внутреннюю поверхность трубы, уверенно приближаясь к месту, где в ближайшее время должна была произойти смоделированная программой авария.
«Ну, давай, родненький, щупай, ищи. Вот же оно – это место! Здесь труба прогнила и вот-вот должна лопнуть, - чуть ли не вслух обращался к датчику Олег. – Давай, вклю¬чайся! Зафиксируй это место! Что же ты молчишь, сволочь?!».
«Лодочка» равнодушно пролетела прогнивший участок трубы и, не выявив ника-ких дефектов, поплыла по трубопроводу дальше.
«Но хоть явную дырищу ты должен заметить?! – негодующе обращался к датчику Олег. – Это же прямая утечка! Вот же она – большая дыра, видимая даже на экране. Уж хо¬тя бы её ты должен обнаружить. Постарайся, голубчик, сообщи нам хотя бы коорди¬на-ты аварии… Ах ты, сволочь!».
- Никуда не годится, - подвёл итог этого просмотра Максим Федосов. – Слепой, как толь¬ко что родившийся котёнок.
- Почему – слепой? Немножко зрячий, – попробовал пошутить Руслан Заварзин. – В предыдущем запуске он ведь смог выявить шесть дефектов.
- Ага, шесть из намеченных сорока. Шесть из сорока! Это же какое к. п. д. у нашего детища в том заезде было?
- Пятнадцать сотых, - подсказал Олег.
- Замечательно! – с сарказмом воскликнул Максим.
Обычно улыбчивый, весёлый и сдержанный он в эту минуту был раздражён, как никогда. Немудрено, почти полгода работы, а результат – всего пятнадцать процентов из нужных ста. Будешь тут раздражён, если его, руководителя группы, каждую неделю вызывает начальник отдела на ковёр: «Чем ты там занимаешься, Федосов? В зимнюю спячку впал? Заказчику срочно нужен электромагнитный датчик, а ты что вместо него даёшь?». А даёт его группа вместо датчика пока только обещания.
Максим с грохотом отодвинул стул, встал из-за компьютера и сунул руки в карма-ны когда-то белого халата:
- Ну-с, господа-коллеги, у нас опять провал! Дела наши - ни в звезду, ни в Красную Армию. У кого есть какое мнение?
- Скорость потока слишком велика, - глубокомысленно изрёк Николай Супрун. – Датчик у нас хороший и работает исправно. Но у него всего четыре луча. Пока он повер-нётся вокруг своей оси, струя газа проносит его на десятки метров вперёд. Естественно, датчик не успевает прощупать всё сечение трубы. А согласно закону подлости, луч попа-дает куда угодно, только не на аварийный участок.
- Что ты предлагаешь? Порекомендовать заказчику снизить давление в трубо¬про-водах? – спросил Максим и, сложив руки рупором, обратился к незримым торговцам энер¬го¬носителями: - Эй, ребята, притормозите. Для наших датчиков эта скорость слишком быст¬ра. Давайте качать ваш газ медленно и неторопливо. Тише едешь – дальше будешь… Пра¬вильно я говорю, Колян?
- А я тут причём? – обиделся Николай. – Чуть что – сразу я виноват?
- Давление, ясное дело, снижать нельзя, - сказал Руслан Заварзин. – А датчик у нас действительно неплохой, во всяком случае, не хуже, чем у голландцев… Ну, может, чуточку хуже. Слушайте, может вместо одного пустить по трубе два, а ещё лучше - три датчика? Тогда вероятность регистрации аварийных участков значительно увеличится…
- Грандиозное решение! Давайте тогда для увеличения вероятности нахождения дефектов вместо газа с нефтью пустим по трубам одни датчики, – продолжал кипятиться Мак¬сим. – Нам нужен всего один датчик. Всего один, но надёжный и безотказный, со сто¬процентной гарантией работы! Какие ещё есть мнения по этому поводу? Савицкий, чего молчишь?
Говорить Олегу было нечего. Зачем попусту сотрясать воздух и умничать – всё равно нужного решения пока не было. Хотелось послать к чёртовой матери эти датчики с их электромагнитным излучением, эту трубопроводную диагностику вместе с компью-тер¬ным макетированием и всей лабораторией. Хотелось забыть всю эту научную каждо-днев¬ную рутину и завалиться спать, а завтра встать пораньше и поехать в Москву к Вите, которую уже не видел пятнадцать дней.
- Ну, Олег, удиви нас своим предложением.
- Сейчас удивлю. Предлагаю в эти выходные хорошо отдохнуть.
- Что?! – Опешил Максим.
- Предлагаю завтра не работать, - повторил своё предложение Олег. – И в вос¬кре-сенье тоже. Плохой результат – это тоже результат. Последний месяц мы работали без выходных, как папы Карло. А загнанные кони далеко не увезут. Нам всем нужно отдох-нуть и отвлечься. Зато в понедельник со свежими силами и идеями мы снова займёмся нашим датчиком.
- А что, дельное предложение, - сказал Николай.
- И мне оно нравится, - подпрягся Руслан.
Максим задумчиво поскрёб затылок:
- Вот значит как, отдохнуть хотите? Согласен, завтра и послезавтра отдыхаем. А в понедельник я послушаю, какие свежие идеи осенят ваши отдохнувшие головы. До понедельника, сеньоры.
* * *
Проснулся Олег в четыре утра. Стараясь не разбудить своего соседа-ядерщика, похрапывающего на соседней кровати, он быстро оделся, выскочил из квартиры и в числе других рано проснувшихся протвинцев отправился на маленьком автобусике в Серпухов. Электричка привезла его на Курский вокзал около семи. А без четверти восемь он уже был в Медведково и нажимал на кнопку дверного звонка Виты.
- Витюнчик, а вот и я.
- Я очень рада, - безрадостно произнесла полусонная Вита в наспех наброшенном халатике. – Проходи.
- Я тебя разбудил?
- Как видишь, - позёвывая, она опять нырнула в постель.
- На улице морозище. Пока доехал, весь продрог, - подошёл к диванчику Олег. – Может, согреешь меня?
- Погрейся сам. Горячий душ прими, чайник вскипяти, после мороза чай здорово согревает.
«В последнее время она сильно изменилась, - думал Олег о своей подруге, при¬хлё-бы¬вая на кухне горячий чай. – А кто в этом виноват? Понятное дело, кто! Тоже мне, выдающийся физик! Эйнштейн, Курчатов, Капица и… Олежка Савицкий. Размечтался за неделю-месяц электромагнитный датчик сварганить. И ей с три короба наплёл: куча денег, Швейцария, Лондон, Париж. За полгода никаких сдвигов. Сижу в своём лесном Протвино, зарабатываю не ахти, да ещё и живу в квартире с соседом, а он, как назло, перестал мо¬таться в командировки. Конечно, Вита надеялась на большее. Может, она права? Может, и в самом деле нужно было послать подальше ИФВЭ, остаться в Москве и устроиться в ка¬кую-нибудь крутую фирму? И почему я такой правильный? Другой бы на моём месте и с моими-то возможностями вообще нигде бы не работал. Просто ходил, гулял бы по Москве и средь бела дня ощипывал бы толстосумов. Всего и делов-то: подойти, ввести в транс, завес¬ти в укромный уголок и попросить денег, а потом выключить у буржуя память. И кто меня найдёт? А ещё лучше сразу банк грабануть. А чего? Просто подойти к кассиру, про¬тя¬нуть ему для вида несколько пустых бумажек и попросить взамен пару миллиончиков баксов. Он бы дал, никуда не делся. Интересно, у меня бы получилось? Получилось бы. Всё предусмотреть, всё рассчитать и запросто бы получилось. Может попробовать? Хрен с ней – с совестью. Квартиру бы в Москве купил, Витке шубу и золотых побрякушек. Сра¬зу бы у неё настроение поднялось, зажили бы душа в душу. Итак, Савицкий, что выбира¬ешь: на улице богатеньких Буратин выставлять или сразу предпочтёшь банк бомбануть?.. Как же этот чёртов датчик довести до ума?..».
Около десяти на кухню вошла Вита и села рядом.
- Мне это уже надоело, Олег, - сказала она.
- Что именно, Витюнь? – преувеличенно бодро спросил он, хотя прекрасно понял, что она имеет ввиду.
- Всё это! Надоела уже такая скотская жизнь. Надоела эта плюгавенькая одно¬ком-нат¬ная конура, этот раздолбанный диван, этот умывальник с ободранной эмалью. Шесте-рить в этой грёбаной редакции тоже надоело. Я думала, что ты умный, талантливый, энергичный… Думала, что ты пробивной… А ты?.. Будешь всю свою жизнь за копейки гнить в своём протвинском НИИ.
- Витюнчик, многие люди живут гораздо хуже, чем мы с тобой. Каждые пять секунд на земном шаре от голода умирает человек, а две трети населения планеты голо¬да-ют. И это сейчас – в третьем тысячелетии, в век космических полётов и Интернета.
- Не надо оправдывать свою лень и никчемность. Мы с тобой не в Африке, не в Юж¬ной Азии и не в Сибирской глуши – мы в Москве. Ты знаешь, сколько у нас в городе мил¬лиардеров? Сорок три! На два больше, чем в Нью-Йорке. И это только по официаль-ной статистике. Выйди на Арбат и посмотри, как настоящие люди живут. Какие у них машины, какие шмотки, как они оттягиваются в клубах, казино и кабаках.
Перед глазами встало свиное рыло петербургского депутата Соболева. Заплывши-ми глазками Марк Ильич смотрел с фото предвыборной листовки и скалил зубы в благо-род¬но-фальшивой улыбочке.
- Разве это люди, Вита? – в сердцах спросил Олег. – Какая от них польза? Их же давить надо, как… как клопов.
- Именно они и есть люди. И я тоже хочу быть такой, как они. И буду такой, чего бы мне это не стоило.
- Так, стоп! Не кричи, успокойся.
- Да ты прав. К чему кричать. Нужно что-то делать, а не кричать.
- И что ты собираешься делать?
- Карьеру. Сегодня я иду на день рождения к жене своего шефа.
- К Красину? Ты знакома с его женой?
- Заочно. Красин фотографии показывал: красивая, моложавая, следящая за своей внешностью брюнетка.
- Причём здесь фотографии? Этично ли идти на день рождения к незнакомому че-ло¬веку?
- Оставь! Если пригласили, значит этично. Жена Красина сама меня пригласила. Позвонила и пригласила. Она держит рекламное бюро, очень крупное и раскрученное. Я уже три месяца намекаю Красину, чтобы он поговорил со своей Аллой и перебросил меня к ней. А тут ей понадобился начальник отдела по рекламе женского белья. Вот он и поре-комен¬довал меня. Сказал, что у него в издательстве работает молодая, умная и целе¬уст-рем¬лённая кандидатка. Короче, сегодня у меня будут смотрины. Если я Алке понравлюсь, то,.. – Вита не договорила. Услышав телефонную трель, она побежала в комнату и взяла трубку: - Алло. Ой, это вы? Да, конечно узнала! Вы легки на помине, Аллочка Владими-ров¬на. Значит, богатой будете: я как раз говорила своему жениху, что вы меня… и его мож¬но? А это удобно? Большое спасибо, Алла Владимировна, и от него, и от меня за при-г¬лашение. А где это? По Волоколамскому шоссе?.. Нет, у него нет машины. Да, Андрей Сергеевич знает мой адрес. Конечно, будем готовы. Спасибо, Аллочка Владимировна. Обязательно приедем.
- За нами пришлют машину к восемнадцати часам, - сказала Вита Олегу, положив трубку.
Сначала он категорически не хотел ехать. И причин для этого была уйма. Во-первых, потому что просто не хотел. Во-вторых, потому что эти два дня рассчитывал провести с Витой вдвоём. В-третьих, самого Красина он видел всего раз пять в жизни и то случайно, когда заходил к Вите на работу, а с его женой был совершенно не знаком и, честно говоря, совсем не имел желания знакомиться. В-четвёртых, одет он был совсем не по парадному: обычные чёрные джинсы, рубашка и свитер, не считая, естественно, верх-ней зимней одежды. В-пятых и в-шестых… Но все эти причины скомкала и начисто смела Вита одним единственным доводом: «Если ты меня любишь, мы поедем вместе». А когда они из кухни перешли в комнату и стали после двухнедельной разлуки усиленно раска¬чи¬вать диван, всё ещё колеблющийся, но размякший от любви Олег сдался – пусть и нехотя, он дал согласие ехать на день рождения к жене Красина.
* * *
Как и говорила Вита, Алла Владимировна Красина оказалась симпатичной «вечно тридцатипятилетней» брюнеткой. Более того, благодаря стройной фигуре, стильной стриж¬ке и идеальному макияжу ей вполне можно было бы дать тридцать, а то и двадцать пять лет. Вручая букет и произнося слова поздравлений, Олег по достоинству оценил и цве¬тущий вид именинницы, и её сиреневое вечернее платье с заманчиво открытым де-кольте, и поблёскивавшее драгоценными камнями колье. «Эффектная дамочка, - подумал он. – Ухоженная. Сразу видно, по огороду с граблями не бегает. Что и говорить, высший свет – бомонд. Сюда бы во фраке надо, а я в джинсах и свитере припёрся. Ну, извините, мы не графья, чем богаты».
- Мерси, - улыбнулась Алла Владимировна, приняла цветы и тут же передала их прислуживающему парню. – Можно сказать, мы уже с вами знакомы. Ты – Вита, а ты её жених – Олег, ещё молодой, но очень талантливый учёный, как сообщил мне супруг. Вы, ребята, прекрасная пара. Идеально смотритесь рядом. Виточка, я думаю, мы с тобой обязательно улучим минутку и поговорим насчёт твоей будущности. Но это потом. Проходите и не стесняйтесь, будьте, как дома, - именинница повернулась на звук открываемой входной двери: - Какие люди: Любочка, Славик! Раздевайтесь. Мальчики, возь¬мите у них одежду. О, да ты, Любань, теперь блондинкой стала?!
По ковровой дорожке коридора Олег и Вита прошли в большущую комнату или, скорее, в зал. Всё здесь было, как в каком-нибудь фильме о благополучной роскошной жизни аристократии: модный интерьер – этакая не режущая глаз смесь старины и совре-мен¬ности, пылающие дрова в огромном камине, прогуливающиеся группки разодетых мужчин и женщин, учтивые разговоры, негромкий смех. Между праздной публикой сколь¬зил шустрый парень с подносом в руке и предлагал шампанское.
- Ага, молодёжь. Очень хорошо, что приехали, – сказал Андрей Сергеевич Красин и пожал Олегу руку. – Как там научный прогресс, движется? Вон видишь, у окна толстый мужик стоит. Весьма могущественная личность и вхож в министерства всех наук. Я тебя ему позже представлю. Если надо будет, он протекцию запросто сделает – за год из млад-шень¬кого сотрудника в руководителя какой-нибудь лаборатории вырастешь, а там и в академика превратишься. Я тебе говорю! В наше время правильные связи ой, как важны. Как там в советские времена учили? Человек – это совокупность общественных связей. Значит, чем больше у тебя связей, тем больший ты человек! С моей супругой успели поз-на¬комиться? Ты, Вита, не тушуйся. Она у меня баба бедовая, с характером, но справед-ливая и не жадная. Я ей показывал тебя на фотографии, ты ей очень понравилась. Если се¬годня найдёшь с ней общий язык, она тебя возьмёт. А если возьмёт, то ты не пожалеешь. Ладно, обвыкайтесь пока, осматривайтесь. Уже почти все собрались, скоро сядем за стол, - Красин по-свойски подмигнул и отошёл к группе весело смеявшихся мужчин.
- Ну, как тебе здесь? – тихонько спросила Вита у Олега.
- Непривычно. Чувствуешь себя, словно Миклухо-Маклай, впервые попавший к папуасам, или Золушка, которую злая фея заставила в лохмотьях приехать на бал. Хочется побыстрее отсюда смыться.
- А мне не хочется. Нужно же посмотреть, как такие люди живут, какие у них инте¬ресы. Ты глянь, какой особняк! Три этажа! Это же сколько здесь комнат?! Лакеи прис¬лу¬жи¬вают! А ты видел, какое у неё платье, а какое колье?! Вот это жизнь, Олег! Я балдею!
- Хорошо, я тоже буду балдеть с тобой за компанию. Только давай это делать не здесь, а пойдём вон в тот уголок и сядем в кресла. А то стоим на пороге, как бедные родственники. Ты шампанского хочешь? - Олег взял у подошедшего официанта бокал для Виты, и они направились к камину.
Сидя в кресле и исподтишка рассматривая фланирующих по залу гостей, он нес-коль¬ко освоился и уже не чувствовал себя Золушкой или Миклухо-Маклаем. Даже смог «про¬читать» мысли Красина, который думал о каком-то Алексее Витальевиче: «Приедет этот мудак, или не приедет? Если не приедет, значит, обиделся. А если обиделся, тогда кран¬ты. Тогда начнутся проблемы с налоговиками. Вот пердун старый, соплежуй слю¬ня-вый. Надо Аллке сказать, чтобы позвонила ему и ещё раз позвала. Она его уболтает, она су¬меет. А уж здесь мы его ублажим. Может, шоу ему удастся показать? Казимир говорил, он любитель…». Чего любитель, Олег не понял – Красин взглянул на каминные часы и вышел из зала.
В девять часов вечера, блистая белозубой улыбкой и бриллиантами колье, в зал вош¬ла Алла Владимировна и пригласила всех в соседнюю комнату, как она сказала, на ма¬лень¬кий фуршетик. Во главе стола расположились именинница и её муж, рядом с ними был усажен почётный гость - пожилой и худющий Алексей Витальевич, о приезде кото-ро¬го так волновался Красин. Остальные два десятка приглашённых заняли места в произ-воль¬ном порядке. «Ни фига себе – маленький фуршетик! - оценил Олег громадную за-столь¬ную «поляну», заставленную бутылками и закусками. – Здесь год обжираться можно. Как у Пушкина: пир на весь мир!».
Первый тост произнёс почётный гость. В цветастых высокопарных выражениях Алексей Витальевич от лица всех присутствующих поздравил красавицу-именинницу с днём рождения и все сидящие за столом дружно зазвенели хрусталём. Олег пригубил и хотел поставить свой бокал.
- Ты чего? – Прошипела Вита. – Это же настоящее шампанское. Французское! Выпей! Она увидит и обидится ещё, подумает – не уважаешь. Глянь, все пьют. Не будь крас¬ной девицей. Расслабься. Ради меня.
Олег с большой опаской относился к спиртному и не очень-то жаловал состояние опьянения. Но раз уж сюда явился ради Виты, нужно было выполнять все её просьбы.
- Будет всё, как ты захочешь. Будет мир у ног твоих,.. – ответил он и одним глот-ком осушил бокал.
* * *
- Эх, Аллочка, именинница наша, фиалка ты моя прекрасная. Роза и берёзка в одном лице. Посмотришь на тебя и молодеешь лет этак на двадцать. Если бы не Андрей Сер¬геич, супруг твой, которого я очень уважаю и ценю… Ух, не знаю, что бы я с тобой сделал, с цветочком сексапильным таким.
- Сорвали бы, наверное, Алексей Витальевич, - рассмеялась мелодичным грудным смехом виновница торжества.
- Ещё как сорвал бы! Не то что сорвал, а,.. – уже находящийся под хорошим градусом Алексей Витальевич наморщил и без того морщинистый лоб, беззвучно заше¬ве-лил мокрыми старческими губами, подыскивая нужное словцо. Но, видать, он ещё был не слишком пьян, потому что решил соскочить со скользкой темы и закончил своё выступ¬ле-ние вполне благопристойно: - За тебя, Аллочка. С днём рождения.
Уже перевалило за полночь, а именинное торжество всё продолжалось. Хотя Олег и пил только шампанское, но, не привычный к алкоголю, он почувствовал, что опьянел. «Если в таком темпе спиртмарафон будет продолжаться, я скоро вырублюсь, - сквозь ве¬сё-лый хмельной туман пробралась в голову беспокойная мысль. – Упаду носом в тарелку и засну. Куда бы упасть помягче? Пожалуй, в блюдо с оливье». Представив себе эту кар-тину, он хмыкнул.
- Ты чего смеёшься? – к нему повернулась Вита. От выпитого её щёки пламенели ру¬мянцем, большие голубые глаза блестели ничуть не хуже бриллиантов в колье Аллы Владимировны.
- А чего мне плакать? – Олег приобнял Виту и потянулся губами к её щеке.
- Прекрати. Люди же…
- Ну и что? – зашептал он ей на ухо. - Ты посмотри на этот застольный беспредел: кто в лес, кто по дрова. Твой Красин со своим ненаглядным Алексеем Витальевичем боль¬ше часа беседу ведут, никак не наговорятся, два голубка подвыпивших. Те четверо уже без всяких тостов коньяк лакают рюмка за рюмкой. Двое - толстенький и лысенький, что на¬против нас сидят, водочкой серьезно балуются. Три подруги справа от нас видать сов¬сем позабыли, зачем сюда пришли – во всю Ивановскую обсуждают бюст какой-то Ольги Иосифовны, а...
- …а Алла за нами наблюдает, - перебила его Вита. - Глядит на нас и улыбается.
Олег повернулся к хозяйке дома и встретился взглядом с Аллой Владимировной. Та обворожительно улыбалась. «Есть ли у неё любовник? Наверняка есть. Какой-нибудь молодой и красивый плейбой. Да, занятная старушонка, - думал Олег, улыбаясь в ответ. – Узнаю-ка я, о чём она думает». Но заглянуть в мысли Красиной не получилось - сделать это мешал плотный, как занавес, пьяный туман, воцарившийся в голове.
Алла Владимировна поманила к себе прислуживающего официанта и что-то при-ка¬за¬ла ему. Через несколько секунд зазвучала медленно-томная мелодия «Энигмы» с эро-тич¬ными охами и ахами.
- Именинница желает танцевать и объявляет белый танец. – Алла Владимировна поднялась из-за стола и направилась к Олегу с Витой: - Виточка, разреши украсть твоего жениха хотя бы на минуточку.
- Можете и не на минуточку, - рассмеялась Вита. – Он как раз очень хотел потан-цевать.
«Только этого не хватало, - и смущённо, и весело думал Олег, положив на тоненькую талию Аллы Владимировны руки. – Хороша картинка: светская львица в вечернем платье при бриллиантах танцует с громилой в свитере и джинсах. Почему она выбрала именно меня, и как к этому отнёсся Красин?». Он повернул голову и мимоходом взглянул на хозяина дома. Тот сидел за столом и продолжал вести задушевную беседу со своим почётным гостём.
- Не волнуйся, у меня муж совсем не ревнивый, - перехватила взгляд Олега Алла Владимировна.
- Я и не волнуюсь. Чего я должен волноваться за вашего мужа?
Эта женщина очаровывала своим шармом: обаятельная, миловидная и ухоженная. «Как её назвали: роза и берёзка в одном лице? Интересно, какова эта роза-берёзка в постели? Наверное, и в самом деле весьма сексапильный цветочек. Если у неё муж совсем не ревнивый, то может она предложит мне провести её в спальню? – витали в голове шалов¬ливые раскрепощённые хмелем мысли. – А я, соглашусь или нет? Вообще-то, поло-жа руку на сердце, согласился бы с удовольствием. Но не соглашусь. Отшучусь: сошлюсь на высокую устойчивость своего морального облика и на крайнюю ревнивость моего Витюнчика».
- Какие мощные плечи, - чуть ближе придвинулась к нему Алла Владимировна. – Плечи настоящего богатыря.
- А у вас тоненькая изящная талия – талия балерины, - не остался в долгу Олег и, как бы случайно, погладил пальцами тонкую ткань её сиреневого платья.
«Шутки шутками, - подумал он и с ожиданием, и с испугом: - но вдруг эта хризантема действительно потянет к себе в спальню? Всё, больше никаких комплементов и эротических поглаживаний».
- У тебя очень красивая невеста.
- Как и вы, - снова не удержался он от соблазна порадовать даму очередным комплиментом и при этом мысленно обозвал себя пьяным языкастым ловеласом.
- Спасибо. Вита, наверное, очень любит тебя?
- Надеюсь на это.
- А ты её?
- Не только люблю – я горжусь ею, - Олег продолжал улыбаться, хотя ему всё мень-ше и меньше нравился этот разговор: «Началось: любит, не любит. Сейчас скажет что-нибудь о своём душевном одиночестве, о заветной мечте встретить родственную душу и попросит довести до спальни. Нет, Розария, ты ещё, бесспорно, прекрасный цветок, но я с тобой не пойду. Поищи себе другую пчёлку. Скорее бы уж музыка закончилась».
- Олег, музыка сейчас закончится, и мы с твоей невестой на время отлучимся. Как я и обещала, мы с ней побеседуем о её будущем. Не возражаешь?
- Какие возражения?! Надеюсь, вам Вита понравится.
- Я тоже надеюсь на это, - Алла Владимировна, убрала руки с его плеч и напра¬ви-лась к Вите: – Пойдём, Виточка, поговорим. А ты, Олег, не скучай. Пусть Андрей Серге¬е-вич познакомит тебя кое с кем. Сейчас очень важны полезные знакомства, а для молодого учёного – тем более.
* * *
- Ты чего, физик, пригорюнился? – Андрей Сергеевич подошёл к сидящему за сто-лом Олегу и сел рядом. – А где Вита? Ага, ясно. Пошла беседовать с моей благоверной? Я заболтался с Алексеем Витальевичем и не увидел даже, как моя супруга исчезла. Давно пошли?
- Минут сорок назад.
- Ну, это святое дело, Олег. Делу – время. Придётся потерпеть тебе без невесты, дружище. Коньячку хочешь? Или лучше водочки? Есть пивко холодное.
- Уже и напился, и наелся – затарился по самые гланды, - шутливо ответил Олег. – Большое спасибо.
- Тогда я тебя познакомлю с нужным… О, знакомство придётся отложить – Кази-мир уже лыка не вяжет. Как всегда упился до поросячьего визга, обормот. – Красин по-щёл¬кал пальцами, подзывая официанта, и приказал тому: - Позови ребят, пусть отведут господина Казимирова в спальню на второй этаж и уложат спать. Да, и всем кто захочет отдохнуть, пусть выделят там комнаты.
К Олегу и Красину нетрезвой походкой подошёл Алексей Витальевич, сел с ними рядом и осоловевшим взглядом уставился на крупную бальзаковского возраста женщину, энергично выплясывавшую среди танцующих гостей.
- Как посмотришь ей у зад, увидишь мощный агрегат, - изрёк почётный гость.
- Да, зад у Любки - будь здоров. Для любителей больших форматов – прямо загля-денье, - поддакнул Красин и громко закричал: - Любань! Любочка! Что же ты сама дры¬га-ешь¬ся?! Глянь, какой парень скучает в одиночестве, - при этом он кивнул на Олега. – Сидит, на тебя смотрит, и насмотреться не может.
- Андрей Сергеевич, я не любитель больших форматов, - попробовал отшутиться Олег, но было уже поздно.
Виляя в такт музыке своими действительно объёмными габаритами, Любочка по-дош¬ла к нему и потянула за руку.
- Младший лейтенант, мальчик молодой, все хотят потанцевать с тобой. Если бы ты знал женскую тоску по сильному плечу, - сквозь хохот выдала она, увлекая за собой Олега. – Тебя как звать-то? Олег? А я Любовь Николаевна… можно просто Люба. Давай, Олежек, потанцуем. Уважь женщину. Может, мой соколик хоть немного приревнует, от-ста¬вит рюмку да вылезет к жене из-за стола.
«Что-то не спешит твой селезень, – думал Олег, танцуя с Любой уже третий танец подряд. – Твой муженёк опять за бутылку хватается. Горазд водку кушать дядя – за пятнадцать минут пятый стопарь в себя вливает. Я бы от такой дозы враз бы скопытился. А он ещё держится. Ничего, терпенье и труд всё перетрут. Скоро придётся тебе, тётя, свое¬го пернатого отправлять бандеролью на второй этаж. Сам он туда вряд ли доберётся. Где же Витюня? Сколько можно там беседовать? И Красин со своим ненаглядным Алек-се¬ем Витальевичем тоже куда-то запропастились».
- Спасибо за танец, Любовь Николаевна, - галантно поклонился он, когда, наконец, в музыке возникла пауза. – С вами танцевать одно удовольствие, но… мне нужно в одно место.
- В туалет? Что ж ты терпишь, бедненький?! Отсюда выйдешь и беги по коридору налево. Сразу в него и упрёшься.
- А где кабинет Аллы Владимировны?
- Кабинет? У Алки? Вот ты куда лыжи востришь?! – Люба рассмеялась. - Ну-ну, сходи, погляди, если уж так тебе хочется. Она принимает своих… х-м,.. х-м... посетителей на третьем этаже.
Заинтригованный её смехом и странным хмыканьем Олег вышел из зала и напра-вил¬ся к лестничному маршу.
- Минутку, - остановил его рослый парень из обслуги. – Вы желаете уже отдыхать? Сейчас я вызову горничную, и она отведёт вас в комнату.
- Не надо никого вызывать. Меня попросила Алла Владимировна подняться к ней на третий этаж, - уверенным тоном соврал Олег.
- Алла Владимировна?.. – В сомнении протянул охранник.
Пока парень раздумывал, Олег без лишних слов прошёл мимо и поднялся на третий этаж. Здесь планировка была совсем иная, чем внизу: сразу от лестницы маленький холл, а в нём всего две двери. Наугад он открыл ту, что слева, и очутился в большом зале, осве¬щён¬ном только одним светильником. Но и этого тусклого света вполне хватило, чтобы увидеть красивую мебель и пять дверей, одна из которых была приоткрыта. Олег тихонь¬ко подошёл к ней. В комнате, спиной ко входу, лицом к домашнему кинотеатру сидели в креслах неразлучные Андрей Сергеевич и Алексей Витальевич. Олег мельком глянул на громадный экран: в безразмерной покрытой красной тканью постели сплелись в любов¬ном поцелуе две обнажённые женщины – коротко стриженая брюнетка и длинноволосая блондинка. Из динамика раздался страстный вздох. «Хозяин развлекает своего гостя «клубничкой», - усмехнулся Олег. – Пока суть да дело, лесбийские игры по видаку крутит. Может, отвлечь Красина от просмотра и узнать, где здесь его супруга с Витой разгова¬ри¬вает? Нет, не удобно вгонять старичков в краску. Лучше тихонько свалить. И сам найду. Продолжайте развлекаться, ребята, не буду вам мешать». Он сделал уже несколько шагов от двери, когда раздался восторженный возглас старпёра Алексея Витальевича:
- Ох, Алка! Во даёт! Ты глянь, что вытворяет, стерва. Вот это ты меня приятно удивил, Андрюшенька. Жалко только, что не все подробности рассмотреть можно, и ка-мера у тебя далеко от кровати расположена. Мне нравятся… хе-хе-хе, крупные планы.
- Для вас, Алексей Витальевич, что пожелаете, - ответил Красин. - Сейчас дам покрупнее и в другом ракурсе. У меня же полная автоматика и пять камер там установ-лены, с разных точек снимают. С помощью этого пультика можно любую из пяти карти-нок на экран вывести. И приблизить, и удалить. Смотрите на здоровье!
«Алка?! Какая Алка?!», - Олег опять вернулся к двери, взглянул на экран и увидел на нём приближенное камерой лицо Аллы Владимировны. Постанывая, именинница с упоением целовала покрытый светлыми волосками лобок партнёрши.
- Аллочка, ниже давай, ниже! – азартно закричал Алексей Витальевич, словно болел за свою любимую команду где-нибудь в Лужниках на стадионе. – Во-во-во, вот так! Ух, молодец, стерва! Что вытворяет!.. Язычком-то, язычком!.. Ха-ха-ха! Ну, Алка! Ну, шалунья!
«Но, если сейчас ваша Алка с кем-то в постели резвится, где же тогда моя Вита? - тупо подумал Олег. Хотя ответ напрашивался сам собой, он тут же отбросил эту мысль: – глупость, не может быть!»
- Андрюшенька,.. это… ну-ка покажи ту, куколку молодую… Чего она там у нас делает?..
На экране возникли широко раздвинутые ноги Аллы Владимировны и между ними голова Виты. Олега словно прошило током.
- Витка, - потрясённо прошептал он, как завороженный дёрнулся вперёд и довольно громко саданул лбом торец двери.
Но, поглощённые занятным шоу, хозяин и его почётный гость не обратили на этот стук никакого внимания.
- А куколка тоже от Алки не отстаёт, - с жаром продолжал комментировать Алек-сей Витальевич. - Ты смотри, ты смотри, как старается… Ха-ха-ха. Сначала стеснялась, а теперь вовсю раскочегарилась, умница.
- Моя Алка кого хочешь раскочегарит, - подал голос хозяин дома. – Любит она это дело – частенько приводит сюда девчат со своего агентства. А я люблю за всем этим наб-лю¬дать - имею слабость такую мужскую. Если хотите, я вам потом кассету поставлю с жёнушкой моей в главной роли. Там она ещё и не такое делает.
- А она о камерах вокруг своей кровати знает?
- Конечно, знает. У нас друг от друга секретов нет – супруги всё-таки. Когда я за ней наблюдаю, это её ещё больше заводит. Она и сейчас догадывается, что мы с вами ею любуемся.
- Точно, любуемся. Только любоваться и осталось. Охо-хо, мне бы прежнее здоровье, честное слово, я бы к ним присоединился: потёрся бы пупком об пупок этой беленькой, да и от Алки бы не отказался. Думаю, ты бы мне разрешил, ха-ха-ха,.. из уважения. Но уже всё. Ушёл мой поезд. Никакая виагра и суперйохимбо не помогают. Эхе-хе… Ну-ка, покажи их обоих сверху.
- Как прикажете, Алексей Витальевич. Сверху, так сверху. Может, по коньячку для большей приятности просмотра?
- Наливай.
Красин встал из кресла, достал из бара бутылку с рюмками и, наконец, заметил стоявшего у дверей Олега.
- А-а, это ты? – Сказал он, как ни в чём не бывало. – Привет работнику научного тру¬да. Натанцевался уже? Чего стал на пороге? Проходи, садись, если уж пришёл. Погля-ди, как наши женщины резвятся.
- Резвятся? Вижу, как резвятся, - Олег побледнел от злости. Запинаясь, он сумбурно произнёс: - По какому праву… В качестве кого вы нас сюда позвали?
- Виту позвала моя жена в качестве своей будущей работницы, ну и ты за ней при-це¬пом пришёл. А в чём проблема-то?
- Проблема? Сейчас у вас будет проблема,.. – вне себя от гнева сжал кулаки Олег. – Я вас сейчас… сейчас вы у меня сами… потрётесь пупками друг о дружку.
Долговязый старикан Алексей Витальевич довольно резво вскинулся с кресла и на всякий случай скакнул за телевизор.
- Не делай глупостей, Олег, - сказал Красин, поставив бутылку и рюмку на стол. – Давай выйдем, поговорим.
Его спокойный тон несколько отрезвил Олега.
- Пойдём, постоим у окошка, - Красин вышел в зал и осторожно прикрыл за собой двери. – И пожалуйста, возьми себя в руки. Не надо кулаками махать, ты всё-таки у меня в гостях. Что, испытал шок от увиденного? Зато теперь знаешь, какова твоя Вита. Она не малолетка и её никто не насиловал. Всё произошло с её согласия. Такая уж меня жена – к себе на работу берёт только смазливеньких девок и только тех, которые согласятся с нею на интим. Так было и с Виткой: хочешь иметь хорошую работу – ложись на траходром, не хочешь – скатертью дорога, другую найдём. Вита согласилась и, скажу тебе откровенно, правильно сделала: у меня в редакции она чепуху получала, а у Аллы Владимировны она…
- Сделает карьеру? – ехидно хмыкнул Олег.
- А что думаешь, и сделает. Сейчас все так…
- Не все.
- Ай, брось! – Поморщился Красин. – Не надо говорить высоких фраз о чести и гордости, не то сейчас время. Вон у меня сидит Алексей Виталич – хрен с бугра. Я терпеть его не могу, козла этого старого, но приходится к себе в гости приглашать, угождать ему, а если б он захотел, то я и жену бы ему свою подложил, не задумываясь. А что делать, если я от него завишу.
- Да, не позавидуешь вам, Андрей Сергеевич.
Злость прошла, видоизменилась, преобразовалась в брезгливость. Он посмотрел на дорогую мебель, со вкусом расставленную в зале, на картины, развешанные по стенам. Ему явственно показалось, что от всей этой роскоши струится вонь. Воняет, как в каком-нибудь привокзальном сортире, в котором забилась канализация. Захотелось побыстрее уйти подальше отсюда, вылезти из этой зловонной помойной ямы.
- Душновато у вас, - Олег помахал перед носом рукой. – Не хочется больше обременять вас и ваших дорогих гостей своим присутствием. Поеду-ка я лучше домой.
- Поедешь? На чём? Только половина третьего. На улице ещё ночь и мороз трещит. До Москвы отсюда далёко.
- Ничего, доберусь как-нибудь. А где апартаменты вашей жены?
- Там, - кивнул на выход из зала Красин. – А что ты хочешь?
- Не волнуйтесь, присоединяться к ним не буду. Через дверь скажу на прощание парочку слов Вите.
Олег вернулся назад к лестнице и открыл вторую дверь холла. Большой зал, как две капли воды, похож на тот, в котором он только что беседовал с хозяином дома. Из-под одной из пяти закрытых дверей на паркет падает свет. К ней он и направился. Из-за двери раздавались тихие вздохи и стоны.
- Вита, Витюнчик, - елейно ласковым голосом громко позвал Олег. – Как у тебя дела? Как проходит собеседование?
Вздохи и стоны стихли.
- Всё хорошо, Олежка. Я скоро приду, - после короткой заминки ответила Вита.
- Тебя принимают на работу?
- Принимают, принимают, - ответила за Виту хозяйка.
- А вы отлично смотритесь на экране, Алла Владимировна, - не удержался Олег. – Прямо кинозвезда. Мне очень понравилось.
В ответ раздался её мелодичный грудной смех:
- Спасибо.
- Какой экран? – услышал он испуганный голос Виты.
- У меня здесь видеокамеры установлены. Видимо, Андрей Сергеевич показал нас твоему жениху, - спокойно ответила Алла Владимировна и снова рассмеялась: – Куда ты под покрывало лезешь, дурёшка? Ну и что здесь такого, сладенькая моя?
- Вита, - уже серьёзным тоном сказал Олег. – Я отсюда ухожу. Бросай ко всем чертям такую работу вместе с её хозяевами, одевайся и иди со мной. А если хочешь – оставайся, дело твоё. Выбирай.
- Решай сама, Виточка, - услышал он Аллу Васильевну. – Ты мне подходишь. Я бы тебя с удовольствием взяла. Останешься – с понедельника будешь работать у меня в агент-стве начальником отдела.
Секунд двадцать царила тишина. Только с первого этажа раздавались едва слыш-ные здесь отголоски музыки.
- Олег,.. не обижайся… Но,.. пойми, - начала говорить Вита.
- Я понял, Витюнчик. Удачной тебе карьеры.
Он спустился на первый этаж к вешалке, на которой висела верхняя одежда гостей, и подозвал дежурившего в вестибюле охранника:
- Любезный, помоги мне найти мои шапку и куртку – зелёная такая.
- Уходите? - Спросил тот. – А Андрей Сергеевич в курсе?
- В курсе, - ответил появившийся на лестнице Красин. – Пусть уходит. Обслужи и проводи гостя, если уж он так хочет уйти. Зря ты так, Олег. Я бы мог тебе быть очень полезен, сейчас без связей…
- Спасибо, Андрей Сергеевич, - Олег рассмеялся и взял из рук парня куртку. – Уж я как-нибудь без таких связей. Честь имею!
Глава 4.
Лицо обжёг очередной порыв ледяного ветра.
- Мороз и солнце, день чудесный, - громко сказал Олег.
Эта известная фраза классика была не к месту. Мороз действительно трещал, лютый такой морозище. Но вместо солнца на небе блестели звёзды и месяц, а вместо чудесного дня властвовала ночь, да ещё продувающий до костей ветер. Олег процити¬ро-вал другое, более уместное в данный момент выраженьице от группы «Любэ»:
- Ветер в харю, а я шпарю.
Полчаса назад он вышел из особняка Красиных и теперь, подгоняемый холодом и ветром, ускоренно «шпарил» пешком по пустынной дороге в сторону огней какой-то то ли деревни, то ли посёлка. «Нет худа без добра, - приободрил себя Олег, поглубже спрятав руки в карманы. – Хоть и продрог, зато бестолковку от шампанского проветрю». На память пришёл совет из тетради прадеда: если замёрз и нет возможности согреться у огня, нужно стать к большому дереву, поплотнее прижаться к нему спиной и затылком, вслух или даже мысленно попросить у него тепла и постоять так несколько минут. Слева как раз появилась большая лесная посадка. Олег свернул с дороги и облюбовал толстое дерево.
- Согрей меня, пожалуйста, - попросил он, прижимаясь к стволу.
Вверху под злобным ветром трепетали ветки кроны, но внизу было тихо, спо¬кой-но… и тепло. Или, может быть, это просто казалось? Нет, и в самом деле ему стало теп-лее. Так он простоял минут десять, затем пробормотал дереву: «Спасибо», похлопал на про¬щание по его чёрной бугристой коре и тронулся дальше в путь.
До посёлка Олег добрался в начале пятого утра. На небольшой площади у двух-этаж¬ного здания местной администрации стоял пьедестал без памятника – жалкие руины святыни канувшей в лету советской эпохи. Чуть дальше подмигивал маленькими лампоч-ка¬ми иллюминации бывший строительный вагончик – нынешняя придорожная забега-лов¬ка, олицетворяющая своим чахлым, но весёлым видом новое время – время разгульной вседозволенности. Рядом с вагончиком раскачивался и скрипел на ветру навес автобусной остановки. «Отлично, - обрадовался Олег. – Вот я и добрался до цивилизации. Видок у этой харчевни плачевный. Однако на безрыбье,.. хоть какая-то крыша над головой будет».
В кафешке не было ни одного посетителя, негромко по приёмнику радовалась жизни Бритни Спирс, за стойкой дремал грузный парень лет тридцати с помятым лицом.
- Здравствуйте, - поздоровался Олег. – У вас погреться можно?
- Чем будешь греться? - Оживился толстяк, пройдясь по Олегу внимательным взгля¬дом. – Водка у нас настоящая, заводская.
- Мне бы чайку.
- Чайку? – бармен разочарованно хмыкнул, но чай сделал: с недовольным видом бросил в пластиковый стаканчик пакетик «Майского», сыпнул ложку сахара и влил воду из электросамовара.
- Большое спасибо. Сколько с меня? - непослушными от холода пальцами Олег достал из кармана бумажник и расплатился. Взяв стакан, он сел за один из пяти столиков и спросил: - Не подскажите, чем от вас можно до Москвы добраться?
- А я почём знаю? – равнодушно зевнул парень.
«Похоже, я ему не очень приглянулся, - подумал Олег. – Но и я от тебя тоже не в восторге, толстый. Ничего, потерпим друг друга до утра. А там появятся на дороге маши-ны, я и уберусь из твоего заведения».
Он пил быстро остывающий чай, заново вспоминая и переживая всё то, что случилось в доме Красиных. От измены Виты было гадко и муторно на душе. «Хотя, если отбросить в сторону чувства и эмоции: уязвленное самолюбие и внезапно утраченную любовь-морковь, то, может, оно и к лучшему, что всё так вышло, - философски успока¬и-вал себя Олег. – Ведь я уже всерьёз подумывал о женитьбе. Лучше вообще не иметь никакой жены, чем такую. Мало ли что может в жизни случиться, недаром люди говорят: от тюрьмы и от сумы не зарекайся. Будешь бедным или вдруг, не дай Бог, попадёшь в аварию и станешь беспомощным инвалидом. Осталась бы она тогда со мной? Точно нет! Хвостом бы вильнула, как рыбка золотая, и уплыла бы туда где лучше, где сытнее. И вообще, хватит думать об этом: что случилось – то случилось. Лучше пить чай и слушать радио, или думать о чём-то другом. Например, об электромагнитном датчике».
Случайно он встретился с парнем глазами. Тот быстро отвернулся. Через минуту Олег снова почувствовал на себе его явно изучающий взгляд. Пьяный туман уже пол-ностью выветрился из головы во время ночной пешеходной прогулки, поэтому он без особых проблем смог «считать» мысли бармена: - «…выручки с гулькин хрен. За всю ночь только шесть клиентов, и то шестой только чаёк хлебает, мудило здоровое. Откуда этот жлоб непьющий в нашем захолустье появился? Один и ночью? Может, его тачка где-то рядом сломалась? Тогда бы он спросил про ближайшую автомастерскую. А он не спросил, хочет добраться до Москвы. Значит, без тачки. На мента вроде не похож – больно вежливый он для мента и за чай расплатился. Точно, не мент! Приехал к кому-то из наших местных? Но у нас тут каждая собака знает, что автобус идёт на Москву в шесть часов, аккурат прямо от моей богадельни. Может, это московский лох приехал к какой-нибудь нашей местной тёлке переночевать? Она ему не дала, тогда лох обиделся, психа-нул и ночью ушёл. Такое вполне возможно. А если лох - москвич и ехал к тёлке, то навер-няка у него имеются бабки – лопатник-то у него солидный и на вид толстый. Наверняка и баксы в нём имеются. Плохо, что он не пьёт и на вид здоровый бычок. Поди, спортсмен. Хотя какая разница, пьёт – не пьёт, здоровый – не здоровый? Маугли ему и трезвому, и здоровому башку отобьёт, а надо будет, так и пристрелит. Маугли придурок ещё тот. Недаром у него уже две ходки на зону было. Ему что человека грохнуть, что муху – один хрен, и только позавчера предупреждал меня: будет путёвый клиент – звони, а бабло поделим. И он как раз сегодня должен был к Жанке завеяться с пацанами. А если они у Жанки, то ночь спать не будут. Верняк, не будут. Небось, сидят сейчас языками чешут и в карты режутся. А у лоха этого бабки точняк есть. И в самом деле может позвонить? А если лоха кинутся искать? Ну и что? Я-то здесь причём? Ничего не видел, ничего не знаю. Пусть Маугли вывезет его в посадку, обчистит, а там уж сам решит, как спрятать концы в воду. Надо решать, как быть с этим лохом, звонить или нет?..».
«Сам ты - лох, - возмутился Олег. – В бумажнике моём документы лежат, поэтому он кажется толстым, а денег в нём, как и твоей ночной выручки – с гулькин хрен. Из-за такой мелочи ты хочешь меня… Ах ты, пузырь помятый! Только попробуй позвонить…».
«Звонить, - принял решение бармен. – Пусть, пока народ на автобус не собрался, Маугли с пацанами ощиплют бройлера». Он тяжело поднялся со стула и, снимая с пояса мобильник, хотел уйти за перегородку.
«Вернись, - мысленно приказал ему Олег. – Позвонишь своему Маугли, когда я разрешу. Сделай ещё чай и сахару положи не одну, а две ложки. С вежливой улыбкой поднеси мне, а потом сядь на место за свою стойку, сиди и не рыпайся». Толстяк приго-товил чай, добродушно улыбаясь, поставил его перед Олегом и уселся на стул за стойкой.
Без двадцати шесть сквозь маленькое окошко кафе-вагончика Олег увидел подо-шед¬ших к остановке мужчину и женщину. Вскоре к ним присоединились ещё двое муж-чин – местные жители, решившие посетить в это воскресенье Москву, стали сходиться на утренний шестичасовый автобус. «Значит, и мне пора, - подумал Олег и приказал бар-мену: - Вот теперь звони Маугли».
Указательный палец бармена нажал кнопки на мобильнике и сказал:
- Алло, Маугли?.. Да, это я… А я знаю, что не спишь… Какого звоню?
«Звоню сказать тебе, что ты мудак», - «подсказал» толстому Олег.
- Звоню сказать, что ты мудак, - стал послушно повторять в трубку толстый. – Чмо ты болотное, фуфло безмозглое. Гомик… Нет, не пьяный и за базар отвечу. Гомик ты драный, петух лагерный недодолбанный, педик вокзальный. Ага, ага, приезжай. Я тебе такие сейчас разборки устрою, мало не покажется. Пасть порву, моргалы…
В трубке толстого раздались короткие гудки – его собеседник отключил свой телефон. Олег тоже «отключился» от сознания бармена. Тот помотал головой, недоумённо глянул на телефон в руке, и вслух произнёс:
- С кем я сейчас говорил? Что за хренотень такая?
- Ты сейчас обозвал петухом какого-то Маугли, - обрадовал его Олег.
- Чтоб я Маугли… да ещё петухом?! Я же не идиот, – не поверил толстый.
- Спасибо за гостеприимство, - Олег встал из-за столика, положил на стойку плату за второй чай и пошёл к выходу.
- А? Что? Какое, в задницу, гостеприимство? – толстый озадаченно почесал лоб мобильником и повторил: - Что за хренотень?
В пять минут седьмого к остановке подкатил автобус. В числе других пассажиров в него сел и Олег. Когда автобус уже тронулся с места, натужно ревя мотором и выплёвывая из-под колёс грязный снег, ко всё ещё весело подмигивающей иллюминацией кафешке подкатила старенькая замызганная иномарка. Первым из неё выскочил рослый парень свирепого вида с развевающимися по ветру длинными неряшливыми патлами чёрных волос. За ним из машины вылезли ещё двое парней и вслед за патлатым направились в заведение, которое не так давно покинул Олег. Чем завершилась эта встреча бармена со своими дружками-корешками, он так и не узнал, автобус уехал в Москву. Впрочем, взаимоотношения бандитского отребья его не очень-то интересовали.
* * *
- Молодой человек, приехали, - кто-то тронул за плечо Олега.
Он вскинул голову и, ещё не совсем проснувшись, спросил:
- Куда приехали?
В уже опустевшем салоне у его сидения стоял водитель и улыбался:
- Куда куд-куда. В Москву. Вон метро «Речной вокзал», видишь? Дальше я не еду.
Потирая спросонок глаза, Олег вышел из автобуса. Свежий морозный воздух окончательно прогнал остатки сна. Хотя утро только начиналось - всего восемь часов, задерживаться в Москве не было особой нужды. Тем более, что после бессонной и такой насыщенной событиями ночи хотелось побыстрее вернуться в свою квартирку в Протвино и поваляться в горячей ванной. Спускаясь на эскалаторе в подземелье метро, Олег решил ехать на Курский вокзал – если постараться, он мог успеть на девятичасовую Серпу¬хов¬скую электричку.
Из туннеля с грохотом и свистом вынырнул ещё совершенно безлюдный после конеч¬ного разворота поезд. Остановился, распахнул автоматические двери перед мало-чис¬лен¬ным отрядом садящихся на «Речном вокзале» пассажиров. Вместе с Олегом в четвёр¬тый вагон от головы поезда вошла девушка, очень похожая на Виту: такие же длинные золотистые волосы, большие глаза, миловидное кукольное личико. Она села напротив, закинула ножку на ножку, выставив для обозрения свой красивый коричневый сапожок с высоким каблучком-шпилькой, достала из пакета журнал «Vogue». Перелистнув страни¬чек пять с рекламой верхней женской одежды и парфюмерии, девушка закрыла журнал и уставилась в пол вагона задумчивым взглядом. Олег не удержался и принялся «ска¬ни¬ро¬вать» мысли симпатичной попутчицы: «…должны были с пятого, а уже тринадцатое. Неделя! Уже целая неделя, а их всё нет. Неужели залетела? От кого? От Вадика или от Игоря? От Юрки точно не могла…». Олег мысленно ругнулся и от нечего делать стал изучать висевшую над головой девушки схему линий московского метрополитена: «Где мне выходить? На «Театральной». Потом перейти на «Площадь революции» и всего одна остановка до «Курской». Успею? На девятичасовую вряд ли. Следущая электричка что-то около десяти. Придётся час слоняться по вокзалу. Может, сразу рвануть на автобус? Ладно, поживём – увидим. Всё равно, как ни крути, выходить на «Театральной». Доеду до неё, а там уже точно определюсь, чем ехать».
После «Войковской» и «Сокола» пассажиров в вагоне значительно прибавилось. Рядом с девушкой села вполне обычная, ничем не привлекательная женщина средних лет. Трудно сказать, почему Олег обратил на неё внимание. Может, потому что на девушку смотреть ему не хотелось, а пялиться на схему метрополитена и рекламные наклейки над окнами уже надоело. Женщина вызывала сочувствие: чёрное видавшее виды кожаное пальто, под стать ему изношенные сапоги, слегка сбившийся на сторону нелепый вязаный берет, из-под которого видны жёлтые, явно крашенные дешёвенькой краской волосы. Но, главное, это лицо - усталое, бледное и какое-то безжизненное. Миндалевидные глаза смотрят вперёд, направлены в одну точку как бы сквозь Олега, смотрят отрешённо, ниче¬го перед собой не видя. Вот они заблестели, наполнились влагой. Кажется, сейчас жен¬щи¬на заплачет. Да, так и есть, две слезы выкатились из глаз и потекли по щекам. Она встре¬пе¬нулась, смахнула слёзы рукой и пугливо глянула по сторонам – не наблюдает ли за ней кто-нибудь? Не наблюдают - Олег успел отвернуться. Женщина успокоилась, опять уставилась в одну точку, и её глаза снова заблестели от слёз. «О чём она так горюет?», - Олег отнюдь не страдал любопытством, но опять-таки, кто знает почему, в третий раз за это утро решил прибегнуть к своим парапсихологическим возможностям. Может быть, сыг¬ра¬ло чувство досады - ведь вовремя прочитай мысли Красиной несколько часов назад, он ни за что не дал бы ей увести Виту на «творческое собеседование». А может, благодаря упраж¬нениям из тетради прадеда, в нём впервые сработало предчувствие опасности?
Сначала на фоне далёких гор он увидел подворье сельского дома и на нём двух игра¬ющих ребятишек: мальчика и девочку. Затем возник нарастающий свист и что-то грохнуло. Испуганно залаяли собаки, раздались автоматные очереди. Из небольшого сарайчика выскочил чернявый мужчина, схватил в охапку детей и бросился к дому. На ходу мужчина закричал. Эту фразу на неизвестном языке Олег прекрасно понял. Потому что, физически пребывая в вагоне метро, мысленно находился на крыльце сельского дома вместе с женщиной, в чьи воспоминания сейчас погрузился, испытывал тот же ужас, который испытывала тогда она.
- Тамара, - кричал мужчина. – Быстрее в погреб.
Снова жуткий свист, грохот, вставшая на дыбы и стремительно летящая в глаза, земля. Вслед за этим успокаивающая бессознательная чернота.
Картинка сменилась: спальня с пёстрым ковром на побеленной стене, у кровати сидит пожилая женщина в чёрном. Она вытирает платком заплаканные глаза.
- Мы ждали, пока ты хоть немного окрепнешь и поправишься, Тамара, – женщина всхлипывает и опускает голову. – Рано или поздно, но ты должна об этом узнать. Выжила только ты. Ренат и дети погибли…
Олег почувствовал, как его грудь наполняется мучительной безысходной болью. Захотелось зарыдать, удариться головой об стену, закричать яростным истошным криком. Ещё мгновение и он бы не выдержал, «отключил» бы своё сознание от этих страшных воспоминаний сидящей напротив него несчастной. Но картинка снова сменилась: покры-тая травой, освещённая солнцем лесная поляна. На толстом сухом стволе дерева от време-ни покрытого длинными продольными трещинами и с полностью облезшей корой, сидит широкоплечий мужчина в камуфляже, его наголо бритая голова повязана зелёной ленточкой. Мужчина поглаживает свою чёрную бороду и говорит:
- Это русские гяуры виноваты в смерти твоего мужа и детей. Ты чеченка, Тамара. И значит, ты должна отомстить, иначе после смерти никогда не встретишься с ними. Они ждут и зовут тебя. Отомсти, и Аллах соединит на небесах ваши души.
Новая картинка: вполне современная городская квартира. На стуле сидит рыжеволосый мужчина в дорогой дублёнке. В окольцованных золотыми перстнями пальцах он держит широкий, толстый и по всей видимости тяжёлый кусок ткани. Рыже-во¬лосый ласково улыбается:
- Я рад за тебя, Тамара. Скоро ты отправишься на небеса и там соединишься со своими близкими. Ничего не бойся и мсти – это твой святой долг. Давай, Аслан, поможем надеть ей пояс. Он очень тяжёлый, но это святая ноша, Тамара. Теперь надевай пальто и застегнись. Готово. Ты можешь идти, Тамара. Аслан проводит тебя до входа в метро. Напоминаю, ты садишься в любой центральный вагон. Когда на станции «Театральная» - запомни «Театральная» поезд остановится и начнёт раздвигать двери, ты просунешь под пальто руку и нажмёшь на кнопку, как учил инструктор. Всего через час ты встретишься с мужем и детьми, Тамара. Ты совершишь подвиг, а наш народ будет гордиться тобой.
Картинка сменилась. Опять на фоне далёких гор Олег увидел подворье сельского дома и на нём играющих мальчика и девочку. Мальчик повернулся к нему лицом, весело рассмеялся и помахал рукой...
- Подожди ещё немножко, Тимур, - услышал Олег женский голос. – Сейчас мы встретимся, на следующей остановке.
Эта последняя мысль женщины заставила его вернуться в действительность: «На следующей остановке?! Какая следующая?».
- Осторожно, двери закрываются, - раздалось из вагонного динамика. – Следующая станция – «Театральная».
- «Театральная»! – Прошептал вслед за голосом-автоматом Олег.
Поезд набрал ход. За окнами с упругим лихим посвистом отлетали к стенкам тон-неля воздушные вихри, на стыках рельсов весело постукивали колёса. В четвёртом вагоне было много пассажиров: все места заняты, в проходах и на площадках перед дверьми стояли люди. Рядом с террористкой по-прежнему сидела симпатичная девушка и листала свой «Vogue». «Дура! – Чуть было не заорал Олег. – Бросай эту журнальную бурду и быстрее уноси ноги на своих высоких каблучках-шпилечках. Куда-нибудь! Хоть в другой конец вагона». По его лицу заструился холодный пот, мозг парализовал панический страх. Словно кадр из боевика, перед глазами вспыхивало одно и тоже - то, что должно было случиться всего через какую-то минуту: яростный огненный смерч и разбросанное месиво стекла и пластика, тряпья и человеческого мяса.
Как при замедленной съёмке, темнота туннеля промелькнула назад и за окнами поплыла станция, стоящая на перроне людская толпа.
- Сейчас, Тимурчик, сейчас я к тебе приду, - повторил полный слёз взгляд сидящей напротив Тамары.
Страх не пропал, просто сдвинулся, ушёл на второй план. В эти решающие мгно-ве¬ния, как и десять лет назад, когда его собирался душить убийца отца, сквозь миндале-вид¬ные глаза террористки Олег увидел сердце. Оно ритмично сокращалось, гнало по сосудам кровь, давало жизнь тому человеку, который этой жизни хотел себя лишить. Хотел умертвить и себя, и сотни других случайных людей. Вот оно, это сердце живое и без¬за¬щит¬ное. И Олег прекрасно знал, что может его остановить, остановить своим взглядом, просто следует приказать ему остановиться, и оно обязательно остановится.
- Ну же, - прошептал он самому себе, уже понимая что этого не сделает: пусть террористка сама хочет смерти, но ему было жалко несчастную, у которой война забрала детей и мужа.
Вагон остановился.
- Станция «Театральная», - сообщил динамик.
Двустворчатые двери начали разъезжаться в разные стороны.
- Я иду, Тимурчик,.. – рука женщины поползла к пуговице на кожаном пальто.
- Не надо, Тамара, - попросил Олег.
Боковым зрением уловил на себе удивлённые взгляды в метре стоявших от него двух парней. Значит, сказал он это вслух. Но, какая разница?! Главное, что её рука замер-ла! Шок вдруг прошёл и Олег вспомнил о своём бесценном сейчас даре воздействия на людей. «Нельзя касаться кнопки на поясе, Тамара, - мысленно приказал Олег. – Ты не должна касаться кнопки. Вставай и выходи». В числе других пассажиров они вышли из вагона. Тамара прислонилась к колонне. Боясь не потерять из виду её лицо, Олег стоял рядом. «Теперь, Тамара, ты подойдёшь к милиционеру и скажешь ему о том, что хотела сделать», - отдал он ей новое приказание, когда поезд уехал.
Один из дежурных ментов прогуливался по перрону. К нему-то и направил свою подопечную Олег.
- На мне пояс шахида,.. – зашептал он.
- На мне пояс шахида, - усталым безжизненным голосом сказала сержанту Тамара. – Я должна была взорвать поезд на этой станции метро. Но я передумала. Сообщите обо мне своему начальству, и пусть они пришлют…
«Кого пришлют? – На секунду Олег задумался, подыскивая нужный термин. В голове закрутился вовсе не подходящий к этому моменту военный термин - «снайпер»: -Снайперов? Нет. Кого же? Этих… Минёров? Ещё лучше! Ну, как же их? Сапёров! О, это уже ближе, но тоже не то. Мы скажем по-другому…».
- Пусть пришлют людей из соответствующих служб, чтобы с меня сняли пояс, - закончила Тамара. - Я хочу сдаться.
При её первых словах совсем ещё молодой сержантик с простым деревенским ли-цом замер, застыл каменным изваянием: глаза на выкате, губы растянуты в какой-то неес-тест¬венной недоверчиво-ошеломлённой улыбочке. Но когда террористка попросила доло-жить о ней начальству, парень включился в ситуацию: его кадык судорожно дёрнулся, с лица пропала улыбка, а рука нащупала висевшую на плече рацию.
В служебное помещение станции «Театральная», куда сержант и капитан привели тер¬рористку, зашёл и Олег – до снятия пояса её нужно было держать под визуальным контролем. Сейчас Тамара подчинялась его командам, но как бы она себя повела, остав-шись без влияния Олега? А двум милиционерам он просто внушил, что обязан присут¬ст-во¬вать в комнате – впервые Олег попробовал воздействовать на трёх человек сразу, и это у него получилось.
Соответствующие службы сработали оперативно. Не прошло и пятнадцати минут, как прибыло несколько бригад различных военизированных структур и даже видеоопе¬ра-тор с включённой камерой в руках. Пиротехники сноровисто освободили Тамару от её смертоносного груза.
- … твою мать, - не сдержался один из них, рассматривая взрывчатку, нашпиго-ванную в пояс. – Как она только на себе тащила такую тяжесть? «Театральную» точно бы разнесла в пух и прах.
Террористку тщательно обыскала упитанная женщина в униформе, но больше ничего подозрительного не нашла. Олег, сидевший на стуле в уголке комнаты, встал – его миссия была окончена. У двери он оглянулся на Тамару. Она стояла у стола бледная и ко всему безучастная в своём нелепом вязаном берете и наброшенном на плечи стареньком кожаном пальто. Кто-то из круживших вокруг неё мужчин в штатском пытался задавать ей первые вопросы.
* * *
До Протвино Олег добрался без приключений, правда, уже в третьем часу дня: сначала электричкой доехал до Серпухова, затем маршруткой - к самому своему дому. Пообедав в столовой напротив, он двинул домой и на входе в подъезд увидел наклеенный на двери маленький листок объявления. Прочитав его, Олег понял, что мечты о горячей ванне так и останутся мечтами - по техническим причинам горячей воды не будет целых три дня.
- А-а, вот и соседушка мой прибыл, - раздалось из кухни, когда он вошёл в квартиру. – Заходи к нам, Олежка.
Олег заглянул на кухню. Там вместе с его соседом по квартире – старшим научным сотрудником отдела радиационных исследований Павлом Николаевичем Игнатьевым за столом сидел незнакомый плотный мужик лет сорока пяти.
- Привет коллегам и тёзкам! – дружески улыбнулся мужик и встал с табурета. Левой рукой он почесал волосатую грудь, красовавшуюся сквозь расстёгнутый ворот клетчатой байковой рубашки, правую - протянул Олегу: - Я ведь тоже Олег. И тоже Бауманку закончил, только двадцать лет назад – ещё когда Советский Союз был. Сегодня уезжаю обратно на Украину, а перед отъездом к Павлику решил заскочить. Дай, думаю, проведаю своего другана-однокурсника. Присоединяйся к нам, Олег: посидим, выпьем, закусим. Не обижай гостя.
Стол был сервирован на скорую руку по-холостяцки: хлеб, разложенные на листах писчей бумаги ломтики колбасы и сыра, две банки рыбных консервов, литровая бутылка водки «Союз-Виктан» и полуторалитровая бутылка «Фанты». Есть после посещения столовой Олегу категорически не хотелось, но также не хотелось обижать украинского тёзку. Пришлось для приличия посидеть за столом минут двадцать и сжевать бутерброд с колбасой. Вместо водки Олег выпил «Фанту». Ответив на вопросы гостя о жизни совре-мен¬ных московских студентов и о нынешней учёбе в Бауманке, он сослался на бессонную ночь и благополучно улетучился из кухни в комнату. Хотя и очень хотелось спать, Олег заснул не сразу, волей-неволей вспоминая свою поездку в метро. А тут ещё сквозь тонень¬кие двери комнаты до ушей отчётливо долетал с кухни разговор бывших одногруппников. Особенно хорошо слышался басовитый голос Олега-украинца, который после принятого на свою волосатую грудь алкоголя с жаром говорил:
- Какая страна была, Паша, помнишь?! Сила, мощь! Одна шестая сухопутья пла¬не-ты. Пусть не всё гладко в ней было, пусть большие ошибки были, но куда до нас в те годы было той же Европе или Америке. Мы ж на них только посмотрим, и они сразу хвосты под¬жимали, пикнуть у нас, голубчики, боялись. И на тебе, допустили Горбатого до власти. Раз¬вёл трепологию: даёшь перестройку, ускорение, гласность. Дятел мягкотелый, взял и бросил руль: всё, ребята, демократия, что хотите то и делайте, хапайте побольше сувери¬не¬тету, кто сколько унести сможет. И пошло-поехало. А потом эти три урода в Беловеж¬ской Пуще собрались и по пьяни такое государство похерели. Его тысячу лет созда¬ва¬ли, а они за одну ночь развалили, твари, коммуняки дерьмократические. И что теперь? Кто с нами считается? Да о Россию ноги уже вытирают, я уж не говорю об моей Украине. Давай, Паша, ещё по пятьдесят граммов за встречу…
Через минуту монолог гостя возобновился:
- За Чернобыль же ты знаешь? Кто приказал нам закрыть станцию? Штаты! Слы-шишь, Пашка! Они нам стали приказывать. А зачем надо было закрывать? Ответ ясен, чтоб нам ещё хуже стало, чтоб опустить нас до самого плинтуса! Все знают, что от закры-тия станции её аварийность отнюдь не уменьшилась, а скорее наоборот. Пусть бы себе работала: и под постоянным контролем находилась, и электроэнергию давала. Это же ты-ся¬чи рабочих мест, прибыль громадная, в конце концов. Нет! Штаты сказали: «Закройте Чернобыльскую, а мы вам за это денежку на запуск новых блоков дадим». Мы послуша-лись и закрыли. А они дали? Вот такой вот болт вместо денежки…
Лёжа с головой под одеялом, Олег представил, каким сейчас жестом разволновавшийся гость показал тот самый болт.
… вытерли об нас ноги, - продолжал бушевать украинец. – А мы что? А мы ничего, сидим и сопим в две дырочки, вякнуть ничего не можем. А с Павлоградским химзаводом как они поступили?
- Кто – они? – не понял Павел Николаевич.
- Да кто ж?! Братки наши заокеанские! Сначала настояли на том, чтобы мы начали демонтаж ядерных ракет. Начали. Собрали в Павлограде всё ракетное топливо. А куда ж его теперь девать, если оно такое ядовитое, что даже сквозь нержавейку цистерн сочится? Чтобы его переработать, деньги нужны и немалые. Приехали американцы и говорят: «Понимаем ваши проблемы. На утилизацию топлива мы вам деньги дадим, не сомневай-тесь. Только сначала, чтобы технологию проверить, вы нам его формулу и образцы дайте». А состав топлива-то секретный. Да какие ж сейчас секреты от друзей-кормиль-цев?!
- Дали?
- Дали. Теперь ни американцев, ни денег.
- А что с тем топливом в цистернах?
От ответа гостя веяло тоской и безнадёгой:
- Эх, Паша, не наступай мне на больную мозоль, ну его в пень, вспоминать про это. Да что у нас на Украине?! У вас ведь в России тоже большие проблемы – из неё ведь мировой радиоактивный мусоросборник могут сделать. А ты сам понимаешь, чем это грозит. Зря я завёл эту тему. И сам расстроился, и тебе настроение испортил. Извини, Паша. Просто обидно за нас и за детей наших. Обидно, что мы по указке заокеанских и европейских аборигенов сами себя в рабский скот превращаем. Ладно, пора мне. Пока ещё до Москвы отсюда доберусь, не дай Бог на поезд опоздаю.
- Я тебя проведу.
Через пять минут хлопнула входная дверь и в квартире воцарилась тишина, только ритмично щёлкали секундной стрелкой настенные часы. Сквозь постепенно обволакивающую сознание дрёму неожиданно вспомнились лермонтовские строки:
- В глубокой теснине Дарьяла,
Где роется Терек во мгле,
Старинная башня стояла,
Чернея на чёрной скале.
В той башне высокой и тесной
Царица Тамара жила:
Прекрасна, как ангел небесный,
Как демон, коварна и зла.
Олег, наконец, погрузился в тяжёлый сон, оказавшийся кошмаром: он бежал по пустынному кладбищу радиоактивных отходов, растянувшемся на многие тысячи кило-мет¬ров, а над ним в задымленном и отравленном ядовитыми газами воздухе кружила царица Тамара, у которой было прекрасное кукольное личико Виты.
- Мы с тобой одной крови – ты и я. Остановись, Маугли, не убегай. Сейчас мы проведём собеседование, и я возьму тебя к себе на работу. А пока прими от меня подарок, - со страшным хохотом кричала царица и пыталась надеть на него пояс шахида.
Несмотря на отчаянное сопротивление, этот пояс смерти всё-таки оказался на Олеге. Безумно хохоча, Тамара-Вита вдавила кнопку на его животе, и мозг взорвался от оглушительного взрыва. Весь в поту, с бешено колотящимся сердцем, Олег пружиной выскочил из кровати и спросонок не сразу сообразил, что это зазвонил будильник.
- Что, уже шесть часов? – спросил с соседней кровати Павел Николаевич. Он включил светильник и смачно зевнул. – Как быстро ночь пролетела.
- И хорошо, что она пролетела, - пробормотал Олег и, зацепившись ногами за шлёпанцы, направился в ванную умываться.
Глава 5.
Очередная модель датчика своей обтекаемой формой походила на морскую медузу или на парашют. Словно в электронной игре-гонке, «парашют» стремительно нёсся вперёд, заодно «ощупывая» электромагнитными лучами внутреннюю поверхность трубы. Вместе с Максимом Федосовым и тремя сотрудниками его группы, облачёнными в парад-но-белоснежные накрахмаленные халаты, за продвижением датчика по экрану монитора следили начальник отдела, главный инженер института и два чопорных господина - представители генерального заказчика.
- На этом пролёте смоделирована первая авария, - звонким от внутреннего напряжения голосом сказал Максим. – На экране она пульсирует красной точкой…
«Парашют» поравнялся с красной точкой, и тут же ожил пульт управления диспетчера трубопровода: сначала раздался звуковой сигнал, а затем на экране появилась строчка с координатами найденного дефекта, а также его приблизительная площадь и даже конфигурация. Поворот трубопровода, ещё один и на его колене летящий вперёд датчик снова выявил «красную точку», сообщив о ней на пульт управления. Затем прямой участок и на них новый найденный дефект. Когда вся трасса была пройдена, на пульте диспетчера были зафиксированы все сорок смоделированных программой возможных мест аварий – сто процентов из ста.
Максим украдкой повернул голову к трём своим работникам и весело подмигнул им – мол, всё путём, ребята. Начальник отдела гордо взглянул на главного инженера - мол, видите, не подвели, всё сделали качественно и в срок. Представители заказчика тоже переглянулись.
- Вроде ничего, - сдержанно сказал один из них. - Давайте посмотрим, как проявит себя ваш датчик на других трассах. Мы захватили несколько своих проверочных тестов. Ефим Львович, достань.
Второй представитель заказчика достал из барсетки коробочку с Си-Ди-диском и протянул её Максиму:
- Здесь смоделированы трубопроводы не только для газа, но и для нефти.
- Запускай, - Максим передал диск Олегу.
Олег вставил диск в дисковод и стал перегонять тесты заказчика на винчестер компью¬тера, выдающего исходные данные лабораторному стенду - имитатору трубо¬про-вода. Коля Супрун и Руслан Заварзин тем временем открыли отсек стенда и осмотрели расчалки, на которых испытуемый датчик был подвешен.
- Готово, - сообщил Олег.
- Порядок, - доложили Максиму Руслан и Коля.
Максим глянул на начальника отдела. Тот, пожалуй, волновался не меньше Максима. Это чувствовалось хотя бы потому, как он кашлянул, прогоняя хрипотцу из горла, и всё равно хриплым голосом официально скомандовал Олегу:
- Запускай, Савицкий.
- Поехали, - прошептал Олег и нажал на «Enter».
Опять на экране в струе газового потока понёсся «парашют», и через пятнадцать секунд после старта выявил первый дефект в трубопроводе.
- Есть! – хором воскликнули Максим и начальник отдела.
Олег почему-то совсем не волновался, даже был уверен, что никаких проблем с этой моделью датчика не возникнет. Он спокойно смотрел на монитор, словно сторонний думающий о чём-то своём наблюдатель. На экране схема трубопровода заказчика располагалась не горизонтально, как обычно, а вертикально и казалось, что газовая струя поднимает «парашют» всё выше и выше вверх. Глядя на него, Олег вспомнил последнюю фразу из предсказаний тетради прадеда:
«… и ужаснутся тогда люди своим деяниям, покаются в грехах своих тяжких перед Землёю, и дабы спасти род человеческий, построят подобно Ною ковчег. И медленно вознесётся ковчег сей высоко-высоко в небо, и построят там люди большой город, и долго будут жить в нём, пока не очистится от грязи и зла их колыбель-планета. И спустятся тогда они весёлые, поумневшие и бессмертные с неба, и вернутся в свой дом родной и единственный, и счастливо заживут на своей Земле, и с тех пор будут свято беречь её».
Олег представил себе, что это не датчик сейчас движется в потоке газа, а тот самый небесный ковчег и в нём находятся пассажиры. «На что намекают древние авторы или автор – наш славянский «Нострадамус», понятно: люди окончательно загадят Землю, улетят в космос и построят там город, как в обычной фантастике на тему освоения Все-лен¬ной. О каком ковчеге идёт речь тоже понятно - о космическом корабле. Хотя,.. – Олег ещё раз повторил про себя фразу из тетради. Что-то в ней не вязалось с космическим кораблём. – Медленно! Почему автор написал не «быстро вознесётся ковчег», а «мед¬лен-но»? Чтобы телу оторваться от притяжения Земли и, став спутником, вылететь в космос, нужно обладать значительной скоростью. Почему же тогда медленно, словно это не раке-та, а обычный лифт? Лифт?! Вполне вероятно, что физики будущего изобретут какой-ни-будь лифт, неспешно поднимающийся с поверхности Земли прямо в космос. А почему, соб¬ственно, физики будущего? А почему не физики настоящего?». Мысль о космическом лифте крепким гвоздём засела в голове и, продолжая следить за движением датчика на мони¬торе, Олег погрузился в мечты: «Возьмём, к примеру, наш славный электро¬маг¬не-тизм, в частности, магнитное поле всей планеты. Ведь это же энергия колоссальной мощ-ности! Если научиться её использовать, то куда там до неё любому ракетному топливу. Почему бы не поставить ковчег, в смысле, лифт в центр магнитного полюса и, пока ещё неизвестно как, нейтрализовать силу притяжения? Даже не нейтрализовать, а регули¬ро-вать ею поднимающую вверх силу магнитного поля. Хороший бы вышел лифт, что и говорить… Что-то размечтался я, как пятнадцатилетний фантазёр, начитавшийся Артура Кларка или Стругацких. Взрослеть тебе надо, Савицкий».
Результаты тестирования были блестящими. Датчик уверенно выявил все большие и малые дефекты трубопроводов, заложенные в тестах.
- Впечатляет, - кратко высказался первый представитель заказчика. – А ты что скажешь, Ефим Львович?
Второй представитель заказчика, доставая из барсетки пачку сигарет, глубокомысленно изрёк:
- Безусловно, это лучшая из всех предлагаемых нам разработок, не только координаты дефектов вычисляет, но даже их размеры. Да и вероятность обнаружения гораздо выше, чем у других моделей: сто из ста. Если и в реальных условиях экспери¬мен-тальные образцы будут работать так же, как и сегодня на стенде, то я двумя руками и ногами за то, чтобы запускать этот датчик в серийное производство.
* * *
- Сегодня знаменательный день, - сказал Руслан, когда начальство и заказчики удалились из лаборатории.
- Очень знаменательный, - поддержал его Коля. – И уже конец рабочего дня. Я думаю, нам следует «освятить» наш датчик несколькими бутылочками пивка, чтобы он как можно лучше прошёл все окончательные проверки и бюрократические проволочки.
- Святое дело, - ответил Максим и, зная невысокую тягу Олега к спиртному, взглянул на него: – Ты как?
- Сегодня действительно знаменательный день, - сказал Олег.
- Принято единогласно, - радостно потёр руки Руслан. - В таком случае, кто отправится в романтическое путешествие до ближайшего ларька? Ты, Максим Влади-миро¬вич, от этой почётной миссии освобождаешься по старшинству. Значит, кто-то из нас троих побежит. Будем тянуть жребий, господа младшенькие научные сотрудники. Берём три бумажки и помечаем одну крестом, затем сворачиваем их в трубочки и…
- Не надо жребий, - остановил Руслана Олег и стал надевать куртку. – Я по соб-ственной инициативе пройдусь. Какое пиво покупать?..
Вернулся он через двадцать минут.
- Тебе какой-то мужик по междугородке звонил, - сообщил ему Максим. – Сказал, скоро опять позвонит.
Номер своего рабочего телефона Олег никому не давал, просто в этом не было осо-бой нужды. Несколько приятелей по университету и мама звонили ему домой – на прот-вин¬скую квартиру или на мобильный. Размышляя над тем, кто бы это мог его искать, Олег принялся доставать из сумки бутылки с пивом и пакетики с солёными орешками.
Звонок междугородки раздался, когда они закончили праздновать успешное тести-рование датчика и готовились разойтись по домам.
- Алло, - взял трубку Олег.
- Здравствуйте, мне бы Олега Александровича.
Хотя с их последней встречи прошло шесть лет, Олег сразу узнал этот голос:
- Я слушаю, Евгений Николаевич. Здравствуйте.
- Узнал, значит? Или ты ясновидящий?! – удивился и одновременно обрадовался следователь Санкт-Петербургской прокуратуры по особо важным делам Керьянов. После короткой паузы он сказал: – Олег, без излишних формальностей и общих приветствий типа: «Как дела?» я тебе сразу скажу, что хотел бы встретиться с тобой.
- Что-то случилось? – встревожился Олег.
- Ничего не случилось. Просто я бы хотел с тобой пообщаться и задать несколько интересных для меня вопросов. Поэтому воспользовался своими профессиональными возможностями и разыскал тебя, - Керьянов коротко рассмеялся. – Так что уважь земляка. Я сейчас в Москве и могу к тебе в Протвино приехать. Но если ты на эти выходные собира¬ешь¬ся в столицу...
- Да, я буду в Москве.
- Отлично. Тогда удели мне часок, другой. Где тебе удобно встретиться, когда и во сколько?
* * *
Они встретились в воскресенье в два часа дня у памятника маршалу Жукову. Как и шесть лет назад, при их случайной встрече на крыльце школы, на Керьянове была кожа-ная курточка, правда, другого фасона. Вязаной шапочки в этот раз на нём не было – март в этом году выдался тёплым. «Поседел и немного осунулся», - отметил про себя Олег.
- Здравствуйте, Олег Александрович, - полушутливо, полуофициально поздо¬ро¬вал-ся следователь.
- Здравствуйте, Евгений Николаевич, - в тон ему ответил Олег.
Они обменялись рукопожатием.
- Ну, ты и богатырь! У меня рост не маленький, а ты вон насколько выше. Не женил¬ся ещё?
- Бог миловал, - усмехнулся Олег, вспоминая Виту.
- Да, дурное дело не хитрое, - согласился Керьянов и снизу вверх посмотрел на Жукова и его скакуна: - Хороший памятник, большой и добротный, а всё равно наш Медный Всадник лучше. Как считаешь?
- Стопроцентно лучше.
- Тепло, как в апреле. Погода так и располагает к прогулке. Давай пройдёмся по Александровскому, или, ещё лучше - по Красной площади. Давно я там не был, как-то времени не хватает для гулянья.
Не торопясь и обсуждая тёплую погоду прошедшей зимы, они вышли на Красную площадь. «Не для прогулки же ты меня разыскал», - подумал Олег и параллельно с разговором занялся просмотром мыслей собеседника. Через пять минут он уже знал, зачем понадобился Керьянову и какие вопросы тот хотел ему задать. Олег пребывал в сомнении: пока следователь не озвучил свои вопросы, нужно было решить, отвечать правду или нет. Если бы кто-либо другой, а не Керьянов, попытался затронуть эту тему, Олег наврал бы с три короба, не задумываясь, налепил бы откровенной чепухи или, в крайнем случае, прос¬то ввёл бы в транс чересчур любопытного и внушил ему то, что счёл нужным. Но Керья¬но¬ва он уважал и после того памятного случая, произошедшего в школьном актовом зале был уверен в его честности и порядочности.
- Я уже в Москве почти два месяца. В командировке. Помогаю местным коллегам раскрутить одно наше общее дельце, - сказал следователь, постепенно переходя от погоды к более насущным для него вопросам: - А ты, значит, после окончания Бауманки так и остался в Москве, точнее в Протвино? Научный прогресс, выходит, вперёд толкаешь? Как мама, по-прежнему в Питере живёт?
- В Питере. У мамы всё в порядке. Вышла замуж и даже родила.
- Серьёзно?! Сколько же ей лет? – удивлённо воскликнул Керьянов. – Извини за бестактный вопрос.
- Ей сейчас сорок три. А Кирюхе – братику моему скоро два годика будет.
- Надо же, героическая женщина. Привет ей при случае передавай. Хотя не надо. Не стоит бередить ей память неприятными воспоминаниями.
Они шли вдоль длинного хвоста людской очереди в мавзолей Ленина и на клад¬би-ще у кремлёвской стены. «Сейчас он начнёт», - подумал Олег.
- Олег,.. даже не знаю, как начать этот разговор,.. – сказал Керьянов. – В общем,.. месяц назад в метро обезвредили террористку. Точнее, на станции «Театральной» чеченка сама подошла к дежурящему на перроне сержанту и сказала, что она – смертница и нашпигована взрывчаткой, но взрываться передумала и хотела бы сдаться. Чтобы лишний раз не нервировать и так чересчур напуганных терактами обывателей, решено было об этом не оповещать массмедиа и этот случай не получил широкой огласки. Так вот, от взрывчатки смертницу благополучно освободили, но спустя пять минут после снятия этого пояса шахида поведение женщины вдруг резко изменилось. Она стала плакать и кричать. Недоумевала, почему, вместо того чтобы взорвать себя, она вышла из вагона и подошла к милиционеру. Допросив её, психологи и следователи пришли к выводу, что вероятнее всего кто-то смертницу загипнотизировал и заставил сдаться. Кто - неизвестно, но… Существует оперативная съёмка, на которой снято, как чеченку освобождают от пояса с взрывчаткой. Заодно оператор запечатлел всех людей, которые находились в этот момент в дежурной комнате. Вызывает недоумение при¬сут¬ствие там какого-то сидящего в уголке у шкафа широкоплечего, никому не известного парня. В кадр он попал всего раз, да и то мельком. Дежурившие в тот день менты только разводят руками – ума не приложим, кто это такой и почему он оказался в дежурке. Запись показали определённому кругу сотрудников правоохранительных органов Моск¬вы. Мне тоже довелось её посмотреть. Многие из моих московских коллег считают, что парень, сидевший в уголке дежурки, и есть тот самый неизвестный гипнотизёр, пожелав¬ший остаться инкогнито. Его лицо показалось мне знакомым,.. – Керьянов глянул в глаза Олегу. – О своём предположении я ничего никому не сказал и решил самостоятельно разыскать тебя.
- И как же вы меня нашли?
- Элементарно. Ведь я знал, что ты должен был поступать в Бауманку. Просто позвонил в университет и узнал, учится ли у них такой-то студент. «Учился, - ответили мне. – Наша гордость! Студент-отличник! В прошлом году он учёбу завершил, а рас¬пре-де¬лил¬ся в Институт Физики Высоких Энергий, который находится в подмосковном Прот¬вино»… М-да, когда просматривал ту видеокассету, сомневался – ты на ней, или не ты. А сейчас вижу - точно ты.
Керьянов остановился, закурил сигарету и усмехнулся:
- Помнишь, как говорил управдом в фильме об Иван Васильевиче, который менял профессию: «Меня одолевают смутные сомнения: у Шпака магнитофон, у посла – медаль-он…». Так вот, меня тоже одолевают сомнения: если сопоставить неожиданную смерть душив¬шего тебя киллера – вполне здорового мужчины, странное идиотское откровение депутата Соболева на встрече с электоратом, то тогда вполне объяснимо твоё нахождение в комнате дежурных метро вместе с той террористкой. Ведь это ты её загипнотизировал, Олег? Ты действительно обладаешь какими-то парапсихологическими способностями?
«Вот и наступил момент истины, - Олег медлил с ответом. - Колоться, или нет?»
- А если и обладаю, вы на меня за это уголовное дело заведете? – спросил он, так толком и не решив, как поступить.
- За что заводить на тебя дело? За смерть киллера? Так туда ему и дорога! И во-обще... Обижаешь ты меня, Олег Александрович. Я же сказал, что никому о тебе ничего не говорил,.. и не скажу. Хотя, конечно… с какой стати ты мне должен верить? Ладно, проехали… Считай, что между нами не было этого разговора. Давай поменяем пластинку и побеседуем о чём-то другом.
Олег опять «отсканировал» мысли Керьянова и понял, что тот действительно никому ничего не говорил о нём и сейчас обиделся искренне.
- Не обижайтесь, Евгений Николаевич. Да, я и в самом деле обладаю некоторыми способностями, - Олег решился сказать правду. – Но я бы не хотел эти способности афишировать. А вам я доверяю, потому что… опять-таки потому что, благодаря этим са-мым способностям немного научился разбираться в людях.
Они молча постояли у Лобного места и, подойдя ко входу в собор Василия Блажен¬ного, повернули назад.
- Как же ты смог вычислить террористку? – спросил Керьянов.
- Совершенно случайно. В вагоне она села напротив меня, и я заинтересовался её мыслями.
- Мыслями?! Выходит, ты и мои мысли можешь прочитать?
- Выходит, - честно признался Олег.
Керьянов посмотрел на него, словно малыш, увидевший в витрине магазина восхитительную игрушку:
- Мне бы так. Тебе в прокуратуре работать нужно…
- А зачем? Читать мысли подследственных для сбора доказательств их виновности? Всё равно, кому надо быть на свободе, того не посадят. Вы это и сами прекрасно знаете -Марк Ильич Соболев так и продолжает цвести и пахнуть, наслаждается вольной жизнью в нашем Питере. К тому же физика мне гораздо интереснее, чем общение с преступниками.
- Хорошо,.. пусть не в прокуратуре. Но с таким талантом ты бы мог сделать что-либо… Я имею в виду оказание помощи простому народу.
- Оказание какой помощи? Выступать по телевизору и лечить людей, как когда-то Кашпировский? Но я не врач, к тому же у меня почти нет опыта использования массового гипноза, да ещё и посредством телевиденья. Разве что пробраться в Государственную Думу или даже в Кремль и кодировать наших политиков: делайте, мудрые вы наши, толь-ко добро? Но на какое «добро»? И что такое «добро», а что такое «зло»? Самое доброе «добро» в конечном итоге может оказаться страшным «злом». Ведь можно из самых хороших побуждений такого натворить, что потом и за десятки лет не расхлебаешь. Я ведь не Господь Бог.
Керьянов с хитрым прищуром взглянул на Олега:
- Ну-ка угадай, о чём я сейчас думаю.
«Отсканировать» его мысль было довольно легко, потому что мозг следователя словно диктовал её Олегу.
- Вы предлагаете мне гипнотизировать русских олигархов, чтобы они свои мил¬ли-ар¬ды перечисляли на государственные счета: на развитие науки и в различные детские фонды.
- Точно! – Керьянов восхищённо всплеснул руками. – Ну, ты даёшь! Значит, нельзя при тебе думать о чём-то секретном. Всё, сейчас думаю только про погоду!.. Олег, идея! А если я тебя попрошу помочь мне в одном деле?
- Естественно, в уголовном?
- А в каком же ещё?! Слышал, наверное, о недавней бойне на проспекте Мира?
- В новостях видел. Двух каких-то чиновников и их любовниц прямо в машине из автоматов…
- Вот-вот, это самое дельце. Наша следственная группа наступила сейчас на хвост одной преступной группировке, скажем так, общероссийского значения, у которой есть связи в правительстве. Нам бы её никогда не разрешили трогать, но в некоторых высоко стоящих кругах начались разногласия из-за очередного передела сфер влияния. В этой мут¬ной воде нам - прокуратуре включили зелёный свет и сказали «фас». Даже из Питера прислали людей для усиления московских следаков. Теперь ты по¬ни¬маешь, почему я сейчас нахожусь в Москве. Эти два чиновника почти открыто, в наглую, работали на преступную структуру. Когда мы собрали достаточно материала по их незаконной деятельности, и они волей-неволей начали давать очень интересные для нас показания, их просто пристрелили, чтобы обрубить все концы и загнать в тупик след¬ствие. Это всё понятно, и я прекрасно знаю, кто их «заказал», но доказательств у меня никаких. «Заказчики» просто смеются мне в лицо.
- Чем же я могу помочь?
- Мне нужны исполнившие «заказ» киллеры. Если бы я их взял, то сразу бы у этого клубочка появилась хоть какая-то ниточка, с помощью которой можно было бы распутывать весь клубок.
- И как мне искать этих киллеров?
- На час дня среды я вызвал к себе одного из «заказчиков». В принципе, это мелкая сошка или, скорее, среднее звено – порученец при авторитетах. По моим сведениям имен-но он отвечает за проведение силовых акций типа ликвидации конкурентов и ненужных свидетелей. Значит, именно он и нанимал убийц. Я его буду прессовать вопросами, но ясное дело, ничего путного не добьюсь. Ты будешь сидеть рядом, а лучше - в соседней комнате. Они разделены друг от друга прозрачным с одной стороны зеркалом, так что «клиента» ты смо¬жешь отлично видеть, а он тебя нет. Будь другом, прочитай его мысли. Вдруг, отвечая на мои вопросы, он будет думать о киллерах, о том, где они сейчас скрываются. Имена, клички, адреса – мало ли что будет крутиться у него в голове, мне всё интересно. Обещаю, что тебя у нас в прокуратуре будут видеть минимум людей. А кто ты и зачем ко мне пришёл, вообще никого не заинтересует – к нам ходит много народу. Повестку я тебе для предъявления по месту работы оформлю. А любопытным коллегам скажешь, что вызывали в прокуратуру как свидетеля по поводу пустяковой прошлогодней кражи в общежитии университета. Поможешь? Клянусь, это будет первый и последний раз.
- Давайте попробуем, - пожал плечами Олег.
* * *
- Гражданин… господин следователь, хватит уже. Сколько можно об одном и том же? – поморщился, как от зубной боли холеный мужчина в элегантном костюме и при галстуке. Его пиджак был расстёгнут, и нижние пуговицы рубашки едва сдерживали заметно выпирающую над поясом брюк жировую складку. - Меня люди ждут, работа стоит.
- Ещё несколько вопросов, Гладышев.
- Тогда я снова закурю.
- Курите на здоровье, - Керьянов двинул вперёд по столу уже изрядно заполненную окурками пластмассовую пепельницу. - И всё-таки, что вы можете сказать по поводу убий¬ст¬ва Рубана и Чхеидзе?
- Только то, что их грохнули и в «Вольво» они сидели не сами, а с девками.
- Грохнули? Разве можно с таким сарказмом говорить о своих покойных друзьях?
- Каких друзьях?! Тоже мне, нашли друзей. Я их почти не знал. Так, встречались на фуршетах несколько раз.
- А деловые контакты?
- Не было у меня с ними никаких деловых контактов. Не было! Жалко, конечно, парней. Какие-то подонки застрелили. Но я-то здесь при чём? Не понимаю, почему имен-но меня вы вызываете на допрос?..
- Пока это ещё не допрос. Вот когда вы из подозреваемого станете подследствен-ным…
- Типун вам на язык, гражданин… господин следователь. Извините за грубость. Неу¬же¬ли вы думаете, что это я их средь бела дня и в центре Москвы замочил? При моем-то пузе бегать с автоматом и маской на роже? Смешно просто. Да я гражданский человек, в армии не служил и оружие только в фильмах видел. И потом, у меня алиби, вы же знаете.
- Откуда вы узнали об убийстве?
- Телевизор смотрел, да и знакомые говорили.
- Какие знакомые? Кто конкретно?
- Запамятовал.
- Как вы думаете, кто мог нанять киллеров для убийства Рубана и Чхеидзе?
- Вы же уже спрашивали. Не знаю я. Мало ли фирм в Москве? А покойнички такие должности занимали, что могли «окучивать» коммерсантов самого высокого ранга и брать с них на лапу соответственно. Видать, они, царствие им небесное, сильно перегнули палку или полученную взятку не отработали, за что и пострадали. Но я-то здесь причём?
- А вас, как коммерсанта, Рубан и Чхеидзе «окучивали»?
- Масштабы не те. Я для них птица невысокого полёта. И вообще, Евгений,.. как вас там… Николаевич, по ложному следу вы идёте. Думаете, я причастен к этому делу. Ошибаетесь. Я с криминалом не связан и перед законом чист, аки стёклышко.
- У меня другое мнение.
Гладышев презрительно усмехнулся, сунул окурок в пепельничку и небрежно заки¬нул ногу на колено:
- Мнение – это ещё не доказательства. У вас есть какие-то улики против меня?
- Будут, дайте срок. Я и киллеров обязательно разыщу, тех самых, которых вы нанимали, Гладышев.
«Хрен что ты разыщешь, козёл, - подумал тот. – Их уже, поди, рыбы и раки жрать начали. К лету одни косточки останутся».
За сорок минут беседы Керьянова с подозреваемым это была единственно заслужи-ваю¬щая внимания информация, которую «отсканировал» Олег – мысленно Гладышев только подтрунивал над следователем и постоянно думал о предстоящем сегодня ужине в ресторане «Тройка» с шестнадцатилетней красавицей Ингой, у которой размер груди зашкаливал за пятый номер.
- Распишитесь, - протянул Керьянов листок протокола Гладышеву.
- С превеликим удовольствием. Если всё здесь написано правильно и с моих слов, почему бы ни подписать.
«Убил время, - разочарованно думал Олег, сквозь прозрачное зеркало наблюдая, как Гладышев читает протокол. – Что я узнал? Только то, что у Инги пятый размер и что киллеров утопили. А где, в каком месте утопили? Даже это неизвестно. Никакой зацепоч-ки для Керьянова не раздобыл, а то, что этот Гладышев является заказчиком, он и так знает. Нет, Евгений Николаевич, с «чтением» мыслей этого бандюка вышел явный про-кол, а больше присутствовать на таких следовательских шоу мне неохота. Устрою-ка я сейчас аттракцион неслыханной откровенности, пока этот хмырь не улизнул к своей грудастой секс-бомбе». Несколько секунд понадобилось на сосредоточение и изменение ритма дыхания, после чего Олег упёр взгляд в переносицу Гладышева.
Ручка, которую уж было подозреваемый занёс над протоколом для росписи, снова легла на стол. Гладышев почти по-дружески улыбнулся Керьянову и осведомился:
- Значит, ты желаешь найти двух киллеров, «исполнивших» Рубана и Чхеидзе? Изви¬ни, братан, живых я тебе их предоставить уже никак не смогу. Только мёртвыми и очень-очень мокрыми – они на дне одного водоёмчика лежат. Небольшой такой прудик, но глубокий. Недалеко от деревеньки под названием Егоровка.
Поначалу глаза Керьянова удивлённо расширились. Но затем он, догадавшись, в чём дело, торопливо нажал на кнопку магнитофона:
- Вы можете повторить то, что сейчас сказали?
- Выступить на «бис»? Пожалуйста, - развеселился Гладышев. Повторив всё ска-зан¬ное слово в слово, он продолжил свой рассказ: - Чтобы трупики не всплыли, к их задним конечностям мои ребята по камню приторочили. Если захочешь мокрушников этих дос¬тать, придётся тебе водолазов вызывать. Киллеры?! Какие они киллеры? Пацаны девят¬над¬цатилетние – военнослужащие срочной службы. В Подмосковье служили. Мой зам по кадрам Жора Приходько с ними познакомился, когда они в самоволке были. Повёл их в кабак и стал обхаживать: «Ребята, вы фильм «Бригада» видели? Хотите быть такими как Фил, Пчела или Космос? Тогда бросайте на хрен службу, дезертируйте, а я вас спрячу и солидную работу дам. Я четыре московских рынка держу и мне нужны смелые крутые парни. Всё у вас будет: бабки, тачки, тёлки. Каждый день в лучших московских казино зависать будете». Салабоны и клюнули, из части удрали. Молодец Жора, как чувствовал, что они пригодятся. Через неделю мне «заказали» Рубана и Чхеидзе. Солдатики с этим справились блестяще – прямо отличники боевой и политической подготовки. Только их тоже пришлось в расход потом пустить, чтобы ничего лишнего языками не растрепали.
- А вам кто «заказал» Рубана и Чхеидзе?
- Я и сам понимал, что после «наезда» на них вашей прокурорской своры они уже не жильцы на этом свете.
- А всё-таки, кто их «заказал»?
- О-о, это большой секрет, из-за которого можно лишиться головы. Но если тебе ин¬тересно… Мне их «заказали» Храмов и Шапран, а под кем они ходят, ты знаешь? Под са¬мим Дробичем! Ты хоть, знаешь, следак, кто такой Дробич? Маленький и скром¬нень-кий, незаметненький Дробич? А он может всё! Недаром его исподтишка называют всемо-гу¬щим отцом русской олигархии. Думаешь, ты его свалишь? Пупок надорвёшь. Плевал он на тебя и на всю вашу прокуратуру. Вы, цыплята, не знаете, на кого замахиваетесь. Тем более, что за Дробичем стоят и более крутые тузы, о которых даже я толком ничего не знаю, только могу догадываться...
Керьянов торопливо составил новый протокол.
- Святая правда, - по-прежнему находящийся в трансе Гладышев прочитал и под-пи¬сал документ. – Что теперь? Постановление на арест выписываешь? Под стражу, значит, возьмёшь, в КПЗ отправишь? Ну-ну, попробуй. Ничего у тебя не получится. Не пройдёт и часа, как ты меня освободишь и принесёшь свои самые искренние и глубочай-шие изви¬не¬ния. За меня есть кому заступиться. Я тебе не Рубан и не Чхеидзе.
Из кабинета его увёл конвой.
- Ты не представляешь, какую мы с тобой кашу заварили, - сказал до предела воз-буж¬дённый и радостный Керьянов, когда провожал Олега из здания прокуратуры. – Но теперь-то мы конкретно прищучили крупную рыбу. Спасибо тебе. Ты извини, Олег, но сейчас у меня дел будет невпроворот: сперва нужно к генеральному с докладом, а потом… Ещё раз спасибо. Когда раскручусь с делами, обязательно тебе позвоню.
* * *
- О, свидетель явился, – Заулыбался Руслан, когда Олег на следующее утро после посещения прокуратуры пришёл на работу. – Живой и невредимый, без наручников на запястьях. Всё в порядке? Дело тебе там не пришили?
- Вроде бы всё обошлось. Даже благодарность следователь объявил за содействие органам правосудия, - сказал чистую правду Олег.
- Мы прямо гордимся тобой, - поддержал куражливый тон Руслана Максим Федо-сов. – Скажи-ка, Олег Александрович, а ты тёплое пиво и потных женщин любишь?
Анекдот, в котором этот вопрос был предлогом для того, чтобы турнуть подчинён-ного в отпуск зимой, а не летом, Олег знал ещё со школьной скамьи.
- Ты меня хочешь вместо августа отправить в отпуск прямо сейчас – в марте? – спросил он. – Из-за чего же я попал в такую немилость?
- Ты глянь, он ещё и недоволен, - хмыкнул Николай. – Мне бы такую немилость.
- Не я хочу тебя отправить, а начальство, - ответил Олегу Максим. - И не в отпуск, а в командировку.
- В командировку? Куда? В Тюмень? Испытания датчика в реальных условиях?
- Какая там Тюмень?! Тебе же русским языком говорят: пиво – тёплое, а женщины – потные. На юга поедешь, Олежка. Причём, на очень дальние. Стишок читал про доктора Айболита, который отправился в жаркую Сахару, Калахари, и на речку Лимпопо лечить бедных зверушек?
- По широкой Лимпопо, плыл Олежка – симпомпо, - срифмовал Коля.
- За симпомпо ответишь, - Олег подскочил к легковесному Коле, схватил стул, на котором тот сидел, и как пушинку поднял над головой.
- Ты что творишь, громило здоровое? Я высоты боюсь, – заорал Коля. – Положь, где взял. Ведь упаду. Будешь потом больничный платить.
Предчувствие промелькнуло слабой искоркой - вспыхнуло и мгновенно исчезло. Но в этот короткий миг Олег понял, что скоро он как-то пересечётся с человеком, который патологически боится высоты.
- Так кто из нас плывущее симпомпо? – поинтересовался он и стал легонько пока-чи¬вать стул, имитируя волну.
Под истошный визг Коли, хохот Максима и Руслана дверь открылась, и в лабо¬ра-то¬рию зашёл начальник отдела. Сначала он поднял свой недоумённый взгляд на Колю, одной рукой державшегося за сидение стула, второй – за плафон на потолке. Затем глянул на Олега:
- Производственную гимнастику делаете?
- Нет, - смущённо ответил Олег, но быстро нашёлся: - Коля попросил ему помочь лампочку заменить.
Начальство опять посмотрело вверх:
- И как, Супрун, заменили уже?
- Заменил, - ответил Коля. – Можешь опускать, Олег. Спасибо за помощь. Что бы я без тебя только делал?
- Мы завсегда с превеликим удовольствием,.. - Олег осторожно поставил стул на пол. – Ежели чего, только скажи, я и к другим плафонам подсоблю тебе дотянуться.
Начальник отдела повернулся к Максиму Федосову:
- Вы уже проинформировали Савицкого на счёт командировки?
- В самых общих чертах, Александр Григорьевич.
- Что скажете, Савицкий, вы согласны ехать?
До появления в комнате начальника отдела Олег считал, что разговор о предстоя-щей командировке на «юга» - это розыгрыш, шуточки его коллег. В этом он был уверен, поэтому и удивился:
- Куда ехать? В самом деле, на Лимпопо?
Максим, Коля и Руслан прыснули смехом. Начальник отдела тоже не смог сохранить свой обычный серьёзный вид и улыбнулся:
- Кажется, в ЮАР и в самом деле протекает Лимпопо, только на севере. Вам же придётся лететь в Кейптаун. Там через две недели состоится конгресс по вопросам физики плазмы. От института собирается поехать туда директор, главный инженер и некоторые начальники отделов. Состав делегации - восемь человек, плюс переводчик. Главный инженер предлагал кандидатуру одной своей знакомой, вроде бы прекрасно знающей английский, но она в физике ни бум-бум. А вы, когда к нам осенью приезжали англичане, отлично зарекомендовали себя в роли переводчика. Кроме английского, я слышал, вы сильны также и во французском?
- Кроме английского и французского, он силён ещё в немецком и испанском, - уточнил Максим.
- И русский неплохо знает, - тихонько сострил Руслан. – Даже без словаря.
- В самом деле, ещё немецкий и испанский?! Отлично! - начальник отдела взялся за ручку двери. – Пойдёмте в секретариат, Савицкий. Уточним, какие нужны документы для оформления визы.
Судьба Человека часть 2
© Copyright: Сергей Артёмов, 2017
Свидетельство о публикации №217110601380
Свидетельство о публикации №217110601380
Рецензии