Чем пахнут кулисы?

               

                Памяти великого артиста               

«Рост у меня - не больше валенка,
Все глядят на меня вниз,
И органист я тоже маленький,
Но всё-таки я – органист!»*

   Дед шёл по ночной Алма-Ате и читал вслух Анчарова. Он любил это время. Когда закрыт занавес и смыт грим, когда эйфория от удачного спектакля или раздражение от неудавшегося лицедейства – и такое тоже бывало – уходили, оставляя место усталости,  Дед оставлял машину на стоянке и шёл домой пешком.
   Он не боялся попасть в какую-нибудь неприятную историю. Как-то пару лет назад в парке его окликнули хулиганы с оригинальнейшей просьбой:
   - Мужик, дай закурить!
   - Не так просите, - ответил Дед. – Надо: «Дай-ка папиросочку! У тебя штаны в полосочку».
   - Чё?  Да ты чё, больно умный? Или борзый? Или…?
   Подошли. Узнали, извинились. Протянули пачку сигарет, попросили на ней расписаться.
   С чьей-то лёгкой руки в городе пошло поверье, что он приносит удачу. Как трубочисты в Западной Европе. Или памятник Никулину у цирка на Цветном Бульваре. Слава Богу, никто за пуговицы не хватался. И за нос не держался, в отличие от бронзового Юрия Владимировича. По слухам, с Дедом надо было просто поздороваться, и – желание обязательно исполнится.
   Вот и сейчас:
   - Ой, здравствуйте! А мы Вас уже два часа ждём! - Он и  Она. Он чуть повыше, Она – побойчее.
   - А зачем?
   - Понимаете, у нас завтра свадьба, и мы хотели бы попросить Вас…
   - Понимаю. Счастья вам, дети мои! – Дед шутливо перекрестил молодых. – Благословляю!
   - Ой, спасибо, Дед! – Девушка чмокнула его в щеку, и счастливая пара скрылась в темноте.
   Дед… А когда-то к нему обращались совсем по-другому…

    …- Молодой человек, а чем пахнут кулисы? – как-то во время театральных посиделок спросил его Патриарх труппы, заслуженный всего и вся республиканского масштаба.
   - Кулисы? Театром, конечно.
   - А ещё? – И, видя замешательство молодого коллеги, поднимая рюмку чая, Патриарх изрёк: - Вьюнош, Вы никогда не станете актёром, если не ответите на этот вопрос.
   На следующий день «вьюнош», которому было уже далеко за тридцать, стоял возле тяжёлых кулис, гладил их, разговаривал с ними и искал ответ. Чем? Пылью? Потом репетиций? Интригами? Ещё чем?..

«Я шёл к органу, скрипя половицей,
Свой маленький рост кляня.
Все пришли слушать певицу,
И никто не хотел – меня.»

   …Он не был красавцем, и роли героев-любовников ему не грозили. Горьковский Лука, Городничий из «Ревизора», Квазимодо  - это для него. Дед-Леший из сказки про Василису – тоже.
   Так проходили дни, месяцы, годы. Звёзд с неба Дед не хватал, но и до «Кушать подано!» не опускался.
   Как-то после утренней репетиции спешащий куда-то режиссёр театра попросил Деда дождаться его. И ушёл. И, похоже, забыл о нём. А Дед ждал. Полчаса, час. Потом он поднялся на сцену, подошёл к кулисам…
   Вот оно! Ожидание! Кулисы пахнут ожиданием! Не ожиданием успеха. Цветы, аплодисменты и корзинки с провизией – это не самое главное, хотя в голодные 90-е «продуктовые наборы» не раз выручали артистов. Ожиданием новых ролей? Да! А ещё ожиданием того мига, когда, перекрестившись, выходишь на сцену. Ожиданием момента, когда ты владеешь залом, когда он смеётся или плачет от одного твоего слова. Когда на детском спектакле то там, то тут раздаётся металлическое звяканье – это падают на пол номерки из гардероба. Ребятишки крутят их в руках, вертятся сами… А потом у них раскрываются рты, распахиваются глазёнки  - и вот дети уже верят, что Дед-Леший поможет Василисе Прекрасной! И добро обязательно победит! Ради этого - стоит жить…
   А вечером того же дня Деду позвонили с «Ленфильма» и пригласили на пробы...   

«Я подошёл и сел. И без тени страха,
Как молния, ясен и быстр,
Ударил в зал токкатою Баха
И нажал басовый регистр.»

  …На его роль пробовались несколько артистов – известных и не очень. Самый яркий, конечно, тот, кого называли Русским Бельмондо. Тоже далеко не красавец. Но какая у него была шикарная улыбка! А как он играл! Ах, как он играл!.. Или Следователь (за месяц до проб Дед смотрел фильм с этим актёром и Дочкой известнейшего режиссёра. Дочка была хороша. Но Дед увидел актёра, игравшего не столько следователя, сколько человека). Он и здесь делал упор на человечность.
   Самого Деда утвердили только с третьего раза. Ассистент потом рассказывал, что Режиссёр на худсовете кричал: «Мне не надо играть в кадре! Мне надо жить! И человечность героя мне тоже не нужна! Мне нужен актёр, похожий на собаку! И на алкаша!»
   … - А давайте-ка я выпью водки! – Дед налил из графина воды, сказал короткий тост, гмыкнул, хэкнул, - и все увидели, как прокатился глоток по шее,  как хищно дёрнулся кадык, как Дед прислушался к себе: всё ли там прошло, не задержалась ли хоть капля живительной влаги,- сглотнул ещё раз, выдохнул и потянулся за огурчиком.
   К столу подошёл член худсовета, понюхал стакан и удивлённо сказал:
   - Знаете, а мне тоже захотелось выпить.
   - А?! Что я говорил? Что я говорил? – радостно кричал Режиссёр. – Утверждаем! Утверждаем!...

«И только музыкой, не словами
Всколыхнулась земная твердь.
Звуки поплыли над головами
Вкрадчивые, как смерть.»

   …Боже, какие профессионалы работали рядом с Дедом!
   Собак. Глядя на него, Дед верил в переселение душ. Если женщина-кинолог говорила: «Сидишь здесь. Когда пройдут красноармейцы, переходишь дорогу и идёшь вон к той двери. Там тебя дворник ударит метлой. Ты сидишь. Ударит второй раз. Ты встаёшь и идёшь  вон к той помойке», - поверьте, Собак всё так и сделает, причём с первого же дубля.
   Или Комендантша. Классическая русская женщина, которая и коня на скаку, и в избу горящую. Когда Студенточка – молоденькая актрисочка – начала капризничать, что и это ей не так, и то не этак, Комендантша сказала: «Знаешь, милочка, либо ты ведёшь себя по-человечески, либо иди в Мытышинскую область (и уточнила, куда именно)».
   И, конечно, Профессор. По слухам, он не хотел сниматься, его уговорила молодая жена. Да и Собак ему сначала не понравился: «Что, получше пса найти не могли?»  А Собак – он всё понимал, и, конечно, артист, даже такой великий, ему тоже не понравился. Им сниматься вместе – а пёс в сторону смотрит. Так Профессор, приезжая из Москвы, каждый раз привозил Собаку кусок колбасы. Так и подружились. В конце съёмок пёс встречал артиста по утрам и весь день ходил за ним следом…

«И звуки начали душу нежить,
И зов любви нарастал,
И небыль, нечисть, ненависть, нежить
Бежали, как от креста»

   Дед шёл по ночной Алма-Ате и читал Анчарова.

«Я видел: галерка бежала к сцене,
Где я в токкатном бреду.
И видел я – иностранный священник
Плакал в первом ряду»

  …Премьеру смотрели всей семьёй. В центре восседал пятилетний Внук с любимой ложкой в руках.
   И вот на экране прошли в баню красноармейцы: «Чух-чух-чух, стучат, стучат копыта». И Собак перебежал улицу. И дворник стукнул его метлой раз, другой. И Собак нехотя отошёл к помойке. И голосом Деда заговорил о том, что самые поганые пролетарии – это дворники.  И тут раздаётся стук выпавшей из рук Внука ложки. И мальчик, слыша такой знакомый голос и видя на экране Собака, тычет в него пальчиком и спрашивает: «Деда, это ты?».  И – титры: СОБАЧЬЕ СЕРДЦЕ…

«О, как боялся я вниз свалиться,
Огромный свой рост кляня!
О, как хотелось мне с ними слиться,
С теми, кто вздев потрясённые лица,
Снизу вверх глядел на меня!»

   ...Сегодня Деду позвонили и предложили сыграть Старика Хоттабыча.


* Михаил Анчаров. «Песня об органисте,который в концерте известной певицы заполнял паузы, пока певица отдыхала"